Ручной досмотр
В этот раз мы приехали в аэропорт вовремя (что для нашей семьи - настоящий подвиг!). Наш рейс из Бостона в Барселону вылетал через 2 часа.
Порядок прохождения через секьюрити в Америке несколько отличается от порядка в других странах. Здесь в аэропорту сначала проходят через рамку металлоискателя, а потом - через сканнер, который сканирует всё тело как рентген.
- No scanner! No scanner! (“Никакого сканирования!”), - по привычке закричала я.
- Why? (“Почему?) - осведомился сотрудник аэропорта. - “It is very safe. Low radiation” (“Это безопасно. Уровень радиации - низкий“), - сообщил он.
- Да?! Низкий?! - закричала я по-английски. - Нам в советское время тоже говорили, что в Чернобыле уровень радиации низкий! А потом тысячи людей поумирали как мухи! Никакого сканирования! Я запрещаю!”
Сотрудник не стал со мной спорить.
- Хорошо, мы можем провести ручной досмотр. Вы одна? - спросил он.
- Нет. Я не одна. Со мной - дети!
- Где они? - спросил он, озираясь в поисках детей.
- Вот они! - указала я на двух своих тинэйджеров, “косая сажень в плечах“, метр восемьдесят пять. Они стояли особняком, с ненавистью озираясь вокруг, у обоих на лицах было мрачное выражение маньяков-убийц, поскольку именно в этот момент больше всего на свете им хотелось не проходить таможенный досмотр, а смотреть заключительные соревнования Олимпийских игр в Рио.
Бросив беглый взгляд на моих сыновей, представители службы безопасности как-то странно переглянулись, после чего лица их вдруг изменились и всё пришло в движение. То, как они серьёзно нас разглядывали и как возбужденно перешептывались между собой, навело меня на мысль о том, что они, возможно, воспринимают нас как “семью Овечкиных” (многодетную семью из Иркутска, захватившую в 1988 году самолёт Ту-154 с целью бегства из СССР). Возможно, они решили, что мы собираемся захватить Боинг 747 с целью бегства из США в Россию?
Вскоре к ним подошли двое (мужчина и женщина), которым было поручено досмотреть нас вручную.
Очевидно заподозрив что-то неладное, эти двое решили провести ручной досмотр как можно более тщательно: щекотали меня во всех непредвиденных местах, заставили вынуть заколку и распустить волосы и требовали объяснить, почему у меня звенит бюстгальтер при прохождении через металлоискатель.
Они также возмутили моего старшего сына, прощупывая его подмышки и пах. Ручной досмотр занял, как минимум, минут тридцать, ровно столько, сколько нам требовалось, чтобы пройти к выходу номер К-20, откуда мы должны были вылетать в Барселону. После окончания осмотра мы бегом побежали к выходу, роняя на ходу вещи. Сотрудники службы безопасности с обреченным видом следили за нами, уже ни секунды не сомневаясь, что мы замышляем теракт.
В самолёт мы вскочили последними.
Порядок прохождения через секьюрити в Америке несколько отличается от порядка в других странах. Здесь в аэропорту сначала проходят через рамку металлоискателя, а потом - через сканнер, который сканирует всё тело как рентген.
- No scanner! No scanner! (“Никакого сканирования!”), - по привычке закричала я.
- Why? (“Почему?) - осведомился сотрудник аэропорта. - “It is very safe. Low radiation” (“Это безопасно. Уровень радиации - низкий“), - сообщил он.
- Да?! Низкий?! - закричала я по-английски. - Нам в советское время тоже говорили, что в Чернобыле уровень радиации низкий! А потом тысячи людей поумирали как мухи! Никакого сканирования! Я запрещаю!”
Сотрудник не стал со мной спорить.
- Хорошо, мы можем провести ручной досмотр. Вы одна? - спросил он.
- Нет. Я не одна. Со мной - дети!
- Где они? - спросил он, озираясь в поисках детей.
- Вот они! - указала я на двух своих тинэйджеров, “косая сажень в плечах“, метр восемьдесят пять. Они стояли особняком, с ненавистью озираясь вокруг, у обоих на лицах было мрачное выражение маньяков-убийц, поскольку именно в этот момент больше всего на свете им хотелось не проходить таможенный досмотр, а смотреть заключительные соревнования Олимпийских игр в Рио.
Бросив беглый взгляд на моих сыновей, представители службы безопасности как-то странно переглянулись, после чего лица их вдруг изменились и всё пришло в движение. То, как они серьёзно нас разглядывали и как возбужденно перешептывались между собой, навело меня на мысль о том, что они, возможно, воспринимают нас как “семью Овечкиных” (многодетную семью из Иркутска, захватившую в 1988 году самолёт Ту-154 с целью бегства из СССР). Возможно, они решили, что мы собираемся захватить Боинг 747 с целью бегства из США в Россию?
Вскоре к ним подошли двое (мужчина и женщина), которым было поручено досмотреть нас вручную.
Очевидно заподозрив что-то неладное, эти двое решили провести ручной досмотр как можно более тщательно: щекотали меня во всех непредвиденных местах, заставили вынуть заколку и распустить волосы и требовали объяснить, почему у меня звенит бюстгальтер при прохождении через металлоискатель.
Они также возмутили моего старшего сына, прощупывая его подмышки и пах. Ручной досмотр занял, как минимум, минут тридцать, ровно столько, сколько нам требовалось, чтобы пройти к выходу номер К-20, откуда мы должны были вылетать в Барселону. После окончания осмотра мы бегом побежали к выходу, роняя на ходу вещи. Сотрудники службы безопасности с обреченным видом следили за нами, уже ни секунды не сомневаясь, что мы замышляем теракт.
В самолёт мы вскочили последними.