Нам не дано предугадать...
- Мама, ты приедешь на мою футбольную игру вечером? - спросил мой старший сын, собираясь утром в школу. Он уже четвертый год играет в школьной команде в американский футбол, но я была только на нескольких играх. Американский футбол - это жестокая игра, мне она никогда не нравилась. Поэтому на футбольные матчи с ним обычно ездит его отец.
- Раз обещала - значит приеду! - кивнула я.
- Только не забудь фотоаппарат! Я хочу, чтобы ты меня сфотографировала.
- Я уже положила его в сумку.
Он вставил в свою футбольную форму защитные щитки для плечей, коленей, бедер и других частей тела и положил форму в рюкзак.
- Только не опаздывай! Игра начинается в 6 часов, - бросил он в дверях и уехал в школу.
Я, конечно, опаздала. В 6.30 вечера, когда я уже почти подъезжала к школьному стадиону, позвонил муж:
- Я уже почти приехала! Буду через пять минут! - крикнула я в трубку.
- Разворачивай машину. Мы едем в больницу, - тихо сказал муж.
- Что?! Как в больницу?!
- Он сломал ногу в самом начале игры. Поезжай в Mount Auburn Hospital. Встретимся в отделении неотложной помощи.
В отделении неотложной помощи полно народу. Все - со своими бедами: сломанные и вывихнутые конечности, ушибленные головы, боль, слёзы, стоны.
Медсестра в приемной быстро осматривает сына, расспрашивает его о том, что случилось, заносит данные в компьютер и просит нас подождать. Кажется, мы по очереди десятые. Сына посадили в инвалидное кресло и дали воды.
- Поезжай домой! Я останусь, - говорю я мужу, потому что младший сын дома один.
- Хочешь, я останусь?
- Нет, лучше я.
Очередь движется очень медленно. Проходит час. Я не выдерживаю, подхожу к столику регистрции:
- У моего сына ужасно болит нога! Мы сидим здесь уже целый час!
- Да, да, я знаю. Его скоро примут. Перед вами остался только один человек. Возможно, ему будет немного легче, если он ляжет?
- Да, спасибо!
Секретарь подзывает жестом санитара, и он помогает сыну улечься на кровать на колёсиках.
Через пятнадцать минут секретарь выходит и называет сына по имени. Санитар катит его передвижную кровать по коридору. Сын морщится от боли, когда его кровать слегка вздрагивает, проезжая по швам в полу. Я вспоминаю, что именно так я морщилась от боли, когда меня на каталке везли по коридорам больницы после кесарева сечения, когда он родился.
Посидите, пожалуйста, здесь, - просит меня секретарь. - Сейчас ему сделают рентген и привезут обратно.
Через пятнадцать минут сына привозят обратно.
- Мда... Не повезло тебе сегодня, парень! - говорит хирург-ортопед, глядя на рентгеновский снимок. На снимке видна сломаная кость и ещё какие-то смещения. - Нога повреждена в двух местах: перелом в области голени и разрыв связок в области лодыжки. Я видел много всяких травм, но такую, как у тебя, встречал только после автомобильных аварий. Ты говоришь, что получил её во время игры в футбол?
- Да, когда упал.
- Это редкий случай! Я только что позвонил специалисту по этим видам травм, - добавляет врач. - Он уже подъезжал к своему дому, но сказал, что сейчас развернется и поедет обратно.
Через полчаса в премную быстрым шагом входит специалист по спортивным травмам.
- Как это случилось? - спрашивет он сына.
- Доктор, а вы разбираетесь в американском футболе? - отвечает вопросом на вопрос сын.
- А как же! - доктор удивленно поднимает брови. - Я даже сам когда-то играл в футбол! Так как же это произошло?
Сын долго и путанно рассказывает ему о том, что предшествовало травме, врач внимательно слушает, молча кивает.
- ...короче, у меня выбили мяч, и я упал, а Джона кто-то толкнул, и он упал прямо на меня, и в этот момент я услышал, как моя нога хрустнула... - заканчивает сын свой рассказ.
Я отворачиваюсь, я не могу этого слышать, меня мутит. Я слышу в ушах этот хруст и вижу перед глазами это чудовищную кучу из барахтающихся игроков, в самом низу которой - мой сын.
- В какой позиции ты играл? - деловито спрашивает доктор.
- Defensive tackle («оборонительная борьба»).
- Понятно... - кивает доктор. - Я смотрел твои рентгеновские снимки. Чтобы твоя нога хорошо срослась, в ногу необходимо вставить два металлических штыря. Нужна операция.
- Когда? - спрашиваю я.
- Завтра утром. В 10 часов.
- Хорошо.
- Сегодня вашему сыну лучше остаться в больнице. Сейчас ему поставят капельницу и дадут обезболивание. Давайте с вами вместе попробуем его раздесть.
Я расшнуровываю на сыне спортивные штаны и мы вместе с доктором медленно и осторожно их стаскиваем, сын стонет от боли.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает доктор.
- Нога ужасно болит! И есть хочется!
- Хорошо, сейчас я попрошу, чтобы тебе принесли еду. Вот, выбери, - доктор протягивает сыну меню.
Сын пару минут изучает список блюд и, наконец, морщась от боли, говорит:
- Сэндвич с индейкой, печенье и апельсиновый сок, пожалуйста!
- Хорошо, я попрошу, чтобы тебе принесли из столовой ужин.
- Наверное, она уже закрыта? Уже 11 вечера, - говорю я.
- Это не важно. Сейчас ему всё принесут. Только помни, что поле 12 ночи ни есть, ни пить тебе нельзя! Желудок перед операцией должен быть пустым, - предупреждает доктор сына.
Тот согласно кивает.
Через 10 минут сыну приносят пластиковую коробку с едой.
Приходит медсестра и облачает сына в больничую рубашку в крапинку с завязками сзади.
«На мне была точно такая же, когда мне делали кеварево», - вспоминаю я.
- Отвернись, пожалуйста, - говорит сыну медсестра. - Мне нужно поставить тебе капельницу.
- А можно я буду одновременно есть? - спрашивает он.
- Можно.
Сын жуёт сэндвич с индейкой, держа его в правой руке, в то время, как медсестра вводит в вену его левой руки одноразовую иголку и приклеивает ее к руке пластырем. Иголка не вставлена в шприц и торчит из руки сама по себе.
- А зачем это? - спрашиваю я.
- Чтобы удобнее было делать внутривенные инъекции. Они могут скоро понадобиться.
Мне кажется это странным. Инъекцию ещё не сделали, и иголку уже вставили. По телу пробегает дрожь.
Вскоре сестра приносит шприц и подсоединяет его к иголке.
- Это обезболивающее, морфий, - объясняет она.
Она делает сыну инъекцию и накрывает его одеялом. Через несколько минут морфей начинает действовать. Сын перестает стонать, тяжело вздыхает, его глаза слипаются.
Ко мне подходит доктор:
- Ну как он?
- He is high («Он под кайфом»), - отвечаю я. - Ему дали морфий.
- А... ну-ну, - улыбается доктор. - Пусть отдохнёт.
Доктор снимает с ноги сына шины, которые ему наложили в школе.
- Я зафиксирую его ногу так, чтобы она была в неподвижности, говорит он, оборачивая его ногу специальным пакетом.
- Что это? - спрашиваю я.
- Это стекловолокно. Оно твердеет в считанные секунды. Это как временный гипс. Вернее, половина гипсового слепка. Потрогайте.
Я прикасаюсь к пакету. Действительно, он стал твердым, как камень.
- Пойдёмте, я отвезу вашего сына в палату, - говорит подошедший санитар.
Мы вместе отвозим сына на кровати в индивидуальную палату. Я почему-то думала, что его сейчас будут перекладывать с кровати на кровать. Но его никуда не перекладывают, в комнате нет никакой другой кровати, и он остается лежать на той же самой кушетке, на которой его привезли.
Сын просыпается, удивленно оглядывается. В палату входит медсестра.
- Меня зовут Марисса, - говорит она. - Вот это - пульт управления телевизором, это - пульт управления кроватью: нажмешь на эту стрелку - спинка кровати подниматся, на эту - опустится, а с помощью этой можно поднять и опустить ноги. А вот на этом пульте - кнопка вызова медсестры. Если нога опять начнет болеть, вызови меня, и я сделаю тебе обезболивющее.
- Спасибо, - кивет сын.
- Хотите остаться с ним на ночь? - спрашивает меня медсестра. - Я могу принести вам раскладную кровать.
- Нет, спасибо, я не могу, - отвечаю я. - Я должна ехать домой, меня там ждёт младший сын. Я приеду завтра утром.
- Понимаю, - киватет она и выходит.
- Мама, не уходи, пока я не засну.
То же самое он говорил, когда был маленький, и я читала ему на ночь книжки.
- Хорошо, я посижу с тобой.
Он закрывает глаза. Я сижу неподвижно, глядя в темноту. За окном тихо мерцают городские огни. Сын постепенно затихает и начинает ровно дышать.
Я смотрю на различные пульты управления, лежащие на его одеяле, и думаю о том, что было бы здорово,если бы можно было открутить время назад. Нажал кнопку со стрелкой и отмотал назад и больницу, и футбольную игру и неудачное падение и перелом ноги, словно и не было ничего.... и вот снова утро, и сын собирает в школу рюкзак, и нога его цела и невридима...
Но ни на одном из этих пультов нет кнопки “Rewind”.
Я встаю, беру свою сумку и медленно бреду к выходу.
28 сентября 2013
- Раз обещала - значит приеду! - кивнула я.
- Только не забудь фотоаппарат! Я хочу, чтобы ты меня сфотографировала.
- Я уже положила его в сумку.
Он вставил в свою футбольную форму защитные щитки для плечей, коленей, бедер и других частей тела и положил форму в рюкзак.
- Только не опаздывай! Игра начинается в 6 часов, - бросил он в дверях и уехал в школу.
Я, конечно, опаздала. В 6.30 вечера, когда я уже почти подъезжала к школьному стадиону, позвонил муж:
- Я уже почти приехала! Буду через пять минут! - крикнула я в трубку.
- Разворачивай машину. Мы едем в больницу, - тихо сказал муж.
- Что?! Как в больницу?!
- Он сломал ногу в самом начале игры. Поезжай в Mount Auburn Hospital. Встретимся в отделении неотложной помощи.
В отделении неотложной помощи полно народу. Все - со своими бедами: сломанные и вывихнутые конечности, ушибленные головы, боль, слёзы, стоны.
Медсестра в приемной быстро осматривает сына, расспрашивает его о том, что случилось, заносит данные в компьютер и просит нас подождать. Кажется, мы по очереди десятые. Сына посадили в инвалидное кресло и дали воды.
- Поезжай домой! Я останусь, - говорю я мужу, потому что младший сын дома один.
- Хочешь, я останусь?
- Нет, лучше я.
Очередь движется очень медленно. Проходит час. Я не выдерживаю, подхожу к столику регистрции:
- У моего сына ужасно болит нога! Мы сидим здесь уже целый час!
- Да, да, я знаю. Его скоро примут. Перед вами остался только один человек. Возможно, ему будет немного легче, если он ляжет?
- Да, спасибо!
Секретарь подзывает жестом санитара, и он помогает сыну улечься на кровать на колёсиках.
Через пятнадцать минут секретарь выходит и называет сына по имени. Санитар катит его передвижную кровать по коридору. Сын морщится от боли, когда его кровать слегка вздрагивает, проезжая по швам в полу. Я вспоминаю, что именно так я морщилась от боли, когда меня на каталке везли по коридорам больницы после кесарева сечения, когда он родился.
Посидите, пожалуйста, здесь, - просит меня секретарь. - Сейчас ему сделают рентген и привезут обратно.
Через пятнадцать минут сына привозят обратно.
- Мда... Не повезло тебе сегодня, парень! - говорит хирург-ортопед, глядя на рентгеновский снимок. На снимке видна сломаная кость и ещё какие-то смещения. - Нога повреждена в двух местах: перелом в области голени и разрыв связок в области лодыжки. Я видел много всяких травм, но такую, как у тебя, встречал только после автомобильных аварий. Ты говоришь, что получил её во время игры в футбол?
- Да, когда упал.
- Это редкий случай! Я только что позвонил специалисту по этим видам травм, - добавляет врач. - Он уже подъезжал к своему дому, но сказал, что сейчас развернется и поедет обратно.
Через полчаса в премную быстрым шагом входит специалист по спортивным травмам.
- Как это случилось? - спрашивет он сына.
- Доктор, а вы разбираетесь в американском футболе? - отвечает вопросом на вопрос сын.
- А как же! - доктор удивленно поднимает брови. - Я даже сам когда-то играл в футбол! Так как же это произошло?
Сын долго и путанно рассказывает ему о том, что предшествовало травме, врач внимательно слушает, молча кивает.
- ...короче, у меня выбили мяч, и я упал, а Джона кто-то толкнул, и он упал прямо на меня, и в этот момент я услышал, как моя нога хрустнула... - заканчивает сын свой рассказ.
Я отворачиваюсь, я не могу этого слышать, меня мутит. Я слышу в ушах этот хруст и вижу перед глазами это чудовищную кучу из барахтающихся игроков, в самом низу которой - мой сын.
- В какой позиции ты играл? - деловито спрашивает доктор.
- Defensive tackle («оборонительная борьба»).
- Понятно... - кивает доктор. - Я смотрел твои рентгеновские снимки. Чтобы твоя нога хорошо срослась, в ногу необходимо вставить два металлических штыря. Нужна операция.
- Когда? - спрашиваю я.
- Завтра утром. В 10 часов.
- Хорошо.
- Сегодня вашему сыну лучше остаться в больнице. Сейчас ему поставят капельницу и дадут обезболивание. Давайте с вами вместе попробуем его раздесть.
Я расшнуровываю на сыне спортивные штаны и мы вместе с доктором медленно и осторожно их стаскиваем, сын стонет от боли.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает доктор.
- Нога ужасно болит! И есть хочется!
- Хорошо, сейчас я попрошу, чтобы тебе принесли еду. Вот, выбери, - доктор протягивает сыну меню.
Сын пару минут изучает список блюд и, наконец, морщась от боли, говорит:
- Сэндвич с индейкой, печенье и апельсиновый сок, пожалуйста!
- Хорошо, я попрошу, чтобы тебе принесли из столовой ужин.
- Наверное, она уже закрыта? Уже 11 вечера, - говорю я.
- Это не важно. Сейчас ему всё принесут. Только помни, что поле 12 ночи ни есть, ни пить тебе нельзя! Желудок перед операцией должен быть пустым, - предупреждает доктор сына.
Тот согласно кивает.
Через 10 минут сыну приносят пластиковую коробку с едой.
Приходит медсестра и облачает сына в больничую рубашку в крапинку с завязками сзади.
«На мне была точно такая же, когда мне делали кеварево», - вспоминаю я.
- Отвернись, пожалуйста, - говорит сыну медсестра. - Мне нужно поставить тебе капельницу.
- А можно я буду одновременно есть? - спрашивает он.
- Можно.
Сын жуёт сэндвич с индейкой, держа его в правой руке, в то время, как медсестра вводит в вену его левой руки одноразовую иголку и приклеивает ее к руке пластырем. Иголка не вставлена в шприц и торчит из руки сама по себе.
- А зачем это? - спрашиваю я.
- Чтобы удобнее было делать внутривенные инъекции. Они могут скоро понадобиться.
Мне кажется это странным. Инъекцию ещё не сделали, и иголку уже вставили. По телу пробегает дрожь.
Вскоре сестра приносит шприц и подсоединяет его к иголке.
- Это обезболивающее, морфий, - объясняет она.
Она делает сыну инъекцию и накрывает его одеялом. Через несколько минут морфей начинает действовать. Сын перестает стонать, тяжело вздыхает, его глаза слипаются.
Ко мне подходит доктор:
- Ну как он?
- He is high («Он под кайфом»), - отвечаю я. - Ему дали морфий.
- А... ну-ну, - улыбается доктор. - Пусть отдохнёт.
Доктор снимает с ноги сына шины, которые ему наложили в школе.
- Я зафиксирую его ногу так, чтобы она была в неподвижности, говорит он, оборачивая его ногу специальным пакетом.
- Что это? - спрашиваю я.
- Это стекловолокно. Оно твердеет в считанные секунды. Это как временный гипс. Вернее, половина гипсового слепка. Потрогайте.
Я прикасаюсь к пакету. Действительно, он стал твердым, как камень.
- Пойдёмте, я отвезу вашего сына в палату, - говорит подошедший санитар.
Мы вместе отвозим сына на кровати в индивидуальную палату. Я почему-то думала, что его сейчас будут перекладывать с кровати на кровать. Но его никуда не перекладывают, в комнате нет никакой другой кровати, и он остается лежать на той же самой кушетке, на которой его привезли.
Сын просыпается, удивленно оглядывается. В палату входит медсестра.
- Меня зовут Марисса, - говорит она. - Вот это - пульт управления телевизором, это - пульт управления кроватью: нажмешь на эту стрелку - спинка кровати подниматся, на эту - опустится, а с помощью этой можно поднять и опустить ноги. А вот на этом пульте - кнопка вызова медсестры. Если нога опять начнет болеть, вызови меня, и я сделаю тебе обезболивющее.
- Спасибо, - кивет сын.
- Хотите остаться с ним на ночь? - спрашивает меня медсестра. - Я могу принести вам раскладную кровать.
- Нет, спасибо, я не могу, - отвечаю я. - Я должна ехать домой, меня там ждёт младший сын. Я приеду завтра утром.
- Понимаю, - киватет она и выходит.
- Мама, не уходи, пока я не засну.
То же самое он говорил, когда был маленький, и я читала ему на ночь книжки.
- Хорошо, я посижу с тобой.
Он закрывает глаза. Я сижу неподвижно, глядя в темноту. За окном тихо мерцают городские огни. Сын постепенно затихает и начинает ровно дышать.
Я смотрю на различные пульты управления, лежащие на его одеяле, и думаю о том, что было бы здорово,если бы можно было открутить время назад. Нажал кнопку со стрелкой и отмотал назад и больницу, и футбольную игру и неудачное падение и перелом ноги, словно и не было ничего.... и вот снова утро, и сын собирает в школу рюкзак, и нога его цела и невридима...
Но ни на одном из этих пультов нет кнопки “Rewind”.
Я встаю, беру свою сумку и медленно бреду к выходу.
28 сентября 2013