Об истинных причинах застойных явлений в советской экономике. Часть 1.

[yakushef]

Мировой экономический кризис, ведущий к тяжелейшим социальным последствиям, заставляет обратиться к опыту советского социализма. Но стоит только заговорить о возможности преодоления кризисных явлений социалистическими методами, как сразу же раздается масса голосов о принципиальной неэффективности социалистической системы. В доказательство приводятся застойные явления имевшие место в советской экономике. Между тем, еще в советское время многие ученые пришли к выводу, что  так называемый  "застой" был вызван имплантированными в плановую экономику рыночными элементами. Таким образом, в кризисе советской системы виноват ни план, ни социализм,  а то, что в социализме еще оставалось от капиталистического строя.

В 1990 году в сборнике "Альтернатива: Выбор пути" вышла статья Владимира Якушева "Не разрушать, а созидать", в которой достаточно подробно раскрывается данная тема.

 НЕ РАРУШАТЬ, А СОЗИДАТЬ
Прошло достаточно времени с тех пор, как на XXVII съезде КПСС было отмечено, что “высшим кри­терием совершенствования управления, как и всей систе­мы социалистических производственных отношений, должно быть социально-экономическое ускорение, укре­пление социализма на деле”. Если с позиций этою кри­терия подойти к замыслу радикальной экономической реформы, то надо прямо сказать, что он не выдерживает проверки практикой. Экономическое положение в стране ухудшается. Повсеместно ощущается нехватка продо­вольствия и товаров народного потребления. Инфляция принимает галопирующий характер. Финансовая систе­ма практически дезорганизована. Началась гонка спеку­лятивного обогащения. Развивается имущественная по­ляризация. Резко возросла преступность. Страну сотря­сают забастовки и межнациональные конфликты. Снижается жизненный уровень народа.

Такие результаты не являются чем-то неожиданным. Когда в декабре 1982 г. Проблемная комиссия по совер­шенствованию планирования и управления народным хозяйством (Эта комиссия была образована президиумом АН СССР и Госкомитетом СССР по науке и технике (Постановление .№ 159/484 от 4 декабря 1981 г.) в составе: Л. И, Абалкин, А. Г. Аганбегян, П. Г. Бунич, Л. М. Гатовский, Б. 3. Мильвер, В. Л. Перламутров, И. Я. Петраков, Е. Г. Ясин, Н. П. Федоренко) представила проект предложений, предус­матривающих усиление рыночных механизмов в эконо­мике, многие ученые предупреждали о негативных по­следствиях в случае реализации проекта. Тогда проект был отклонен. На июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС прозвучали справедливые слова о том, что мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Ученым тогда было рекомендовано развернуть дискус­сию, в ходе которой предполагалось выработать более реалистичную и приемлемую программу совершенствования планирования и управления. А пока наука будет в поиске, хозяйственникам было предложено поднять дисциплину и ответственность на всех рабочих местах, что не замедлило положительно сказаться на экономике.

Развернувшаяся на страницах научной печати дискуссия показала, что между учеными существуют глубо­кие, подчас принципиальные различия как в понимании причин застоя в экономике, так и в путях выхода из него. Выявилось, что сторонники перехода к рыночной экономике, хотя и занимают ключевые пози­ции в академической науке, не имеют весомых научных аргументов в поддержку своих предложений. Отчетливо обозначились принципиально новые подходы и предло­жения по перестройке хозяйственного механизма.

К сожалению, после апреля 1985 г. возобладало не­терпение. Видимо, авторам проекта рыночных реформ в экономике удалось быстрее убедить новое руководство страны в лице М.С. Горбачева в эффективности их предложений. Дискуссия, несмотря на провозглашенную гласность, была прерва­на, возражения против проекта отклонены. Было проиг­норировано и то обстоятельство, что буржуазные совето­логи уже давно рекомендовали правительствам запад­ных стран добиваться в социалистических странах рыночных реформ как верного средства, ведущего к де­зорганизации плановых экономик социалистических стран, подрыву их экономической мощи, к их социально­му и политическому перерождению.

Сегодня тревожные предупреждения сбываются, и есть все основания пола­гать, что при сохранении нынешнего курса на рыночные преобразования экономическое и социальное положение в стране еще более ухудшится.

В этой ситуации важно выработать и суметь донести до общественности альтернативные программы экономи­ческих преобразований, могущие обеспечить быстрый рост народного благосостояния на основе эффективного использования огромного технико-экономического потен­циала страны.

1. Истинные причины застойных явлений в экономике

Непременное условие построения научно обоснован­ной позитивной программы преобразований в производ­ственных отношениях-правильное определение при­чин, приведших к застойным явлениям.

Доминирующее объяснение застоя как результата неэффективности системы централизованного управле­ния экономикой-это не объяснение, а констатация фак­та. Факты же свидетельствуют о том, что ранее эта система работала эффективно и обеспечила создание мощного экономического потенциала в ранее отсталой стране, что признают и все объективно оценивающие ситуацию зарубежные исследователи советской экономи­ки. Поэтому важно ответить на вопрос: когда и почему система централизованного управления экономикой ста­ла неэффективной?

Проведенный нами с позиций марксистской теории анализ говорит о том, что застой закономерен и объ­ясним.

Согласно открытой марксизмом объективной логике общественных изменений, экономическая история обще­ства проходит ряд последовательных этапов. Натураль­нее хозяйство. Затем оно вследствие развития производительных сил переходит в простое товарное произ­водство, далее-в капиталистическое, которое является высшей фазой развития товарного производства вообще. Вследствие конкуренции одни производители разоряют­ся, другие обогащаются, и в обществе происходит как бы процесс кристаллизации, в результате которого возника­ют отдельные “кристаллы” (синдикаты, тресты) с уже иной, нетоварной организацией производства. “Кристал­лы” разрастаются. Капитализм вступает в эпоху им­периализма. “Свободный рынок,-как констатировал еще В. И. Ленин,-все более отходит в область прошло­го, монополистические синдикаты и тресты с каждым днем урезывают его...” (Полн. собр. соч. Т. 27. С. 381). Планирование, осуществляемое внутри монополий, пре­вращается по своим масштабам в планирование целой отрасли, и это создает материальные предпосылки для социализма. Процесс продолжается, и социалистическое производство в этой цепи означает “превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работа­ющий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом” (Там же. Т. 36. С. 7). В этом организме действуют уже иные законы, ибо как преходящи обще­ственно-экономические формации, так преходящи и спе­цифические законы их экономической жизни.

Развитие экономических отношений от товарных к от­рицающим их непосредственно общественным есть, согла­сно теории марксизма, однонаправленный исторический процесс, когда государственная власть действует в его русле, тогда развитие идет быстрее; если она действует против, то терпит крах через известный промежуток времени (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 417).

Таким образом, компас марксистско-ленинской тео­рии указывает на необходимость двигаться в направле­нии уменьшения роли товарно-денежных отношений по мере развития производительных сил. По крайней мере до 1958 г. этот курс выдерживался. Шаг за шагом были вытеснены из экономики такие системные признаки то­варного хозяйства, как рынок, конкуренция, свободное ценообразование, торговля средствами производства, ориентация производителей на прибыль. Оставалась де­нежная форма учета затрат труда, что вполне понятно, так как форма более консервативна, чем содержание. Но содержание изменилось, так как денежные знаки опосредо&али уже иные общественные отношения. Понима­ние этого факта не нашло тогда признания в экономической теории. И вместо того, чтобы сменить форму, т. е. перейти к прямому учету труда непосредственно в рабочем времени2, для чего в начале 60-х годов были все предпосылки, было принято ошибочное решение вос­становить частично старое содержание, что конкретно выразилось в экономической реформе 1965 г.

Это решение означало смену курса: если раньше мы двигались в сторону ослабления роли товарно-денежных отношений, то теперь пошли в противоположном напра­влении-к усилению их роли. Многие ученые тогда предупреждали о негативных последствиях такого реше­ния. Но их предостережениями пренебрегли.

Реформа 1965 г. частично восстановила роль прибы­ли в социалистической экономике, наделив ее оценочной и стимулирующей функциями, которых она ранее была лишена. Предполагалось, что если предприятия смогут переводить часть прибыли в свои фонды поощрения, то это решит проблему стимулирования труда, обеспечит снижение издержек производства и заинтересует коллек­тивы в напряженных планах. Но случилось иное. Про­изошла сшибка элемента рыночного механизма с меха­низмом планомерного ведения хозяйства. Предприятия приобрели стимул к погоне за выгодной продукцией вопреки общественным интересам и распоряжениями центра. Связи между предприятиями и органами, планирующими их работу, ослабли, и в отношениях между ними возникло постоянное напряжение, переходящее времена­ми в конфликт. Экономика стала менее управляемой. Начался и стал нарастать процесс ее дезорганизации. Возник затратный хозяйственный механизм, в котором затраты приобрели статус результатов.

Покажем, как этот механизм создает дефицит, ведет к растранжириванию труда, торможению научно-тех­нического прогресса и другим отрицательным послед­ствиям.

Дефицит. Поскольку предприятия стали заинтересо­ваны в получении прибыли, постольку они стремятся выпускать в первую очередь выгодную для себя продук­цию. Но коль скоро затраты труда на выпуск той или иной продукции непрерывно меняются благодаря науч­но-техническому прогрессу, лучшей организации труда, а оптовые цены на нее в условиях плановой экономики относительно устойчивы, то разные виды продукции в разное время неодинаково выгодны предприятию. И оно под разными предлогами начинает избавляться от невыгодных изделий. В итоге-нехватка отдельных ви­дов продукции, невыгодных предприятию, но крайне нужных для народного хозяйства страны и населения.

Растранжиривание труда. Предприятие стремится к прибыли, но прибыль зависит от оптовой цепы, а ис­ходной основой для расчета ее служит себестоимость, последняя же зависит от затрат рабочего времени. Следо­вательно, чем больше затрат труда, тем выше себесто­имость продукции; чем выше себестоимость, тем более высокую цену установят на нее плановые органы; чем выше цена, тем больше прибыль предприятия. Какой же смысл экономить рабочее время, когда противоположная тактика ведет к росту прибыли и создает видимость успешной работы?!

Торможение научно-технического прогресса. Научно-технический прогресс снижает затраты труда, а тем са­мым и стоимостные показатели работы предприятия, . а следовательно, и прибыль. Зачем же себе вредить? На предприятиях, где шли на выпуск более эффективной и дешевой продукции, ухудшались стоимостные показа­тели работы, в том числе реализация, производитель­ность труда, фондоотдача и рентабельность.

Рост цен. Ориентируясь на прибыль, производители оказались заинтересованными в более высокой цене на свою продукцию. И здесь выяснилось, что достаточно представить в органы ценообразования при утверждении цены на новое изделие документацию, подтверждающую завышенные затраты прошлого и живого труда, и необо­снованная цена вступит в силу. “Творчество” подобной документации стало предметом особой заботы на пред­приятиях. Прибыль, полученная за счет завышения цен, увеличила необеспеченный спрос, усилила дефицит ма­териалов и изделий, начала расшатывать финансовую систему страны.

Можно было бы показать механизмы и других от­рицательных явлений, развившихся в экономике в ре­зультате реформы 1965 г. Здесь и ухудшение планирова­ния, и деформация системы учета общественного труда, и ведомственность, и многое другое. Все эти “цветы” произрастают из одного корня-из решения ввести ры­ночные механизмы в плановую экономику.

Поставив во главу угла стоимостные показатели, ре­форма создала ложные ориентиры в деятельности пред­приятий. Эти показатели явились “чужеродными тела­ми”, которые как клин были вбиты в основание системы централизованного управления экономикой и создали постоянно действующий фактор ее дезорганизации.

Искусственное создание условий для действия законов товарного производства привело к тому, что они проявили себя и в полном соответствии с ними уже не люди решают, что им производить, а продукт через прибыль диктует им это. Подтвердилось предвидение основоположников науч­ного коммунизма о бесперспективности попыток “создать такое общество, где производители будут, наконец, гос­подствовать над своим продуктом, путем последователь­ного проведения в жизнь экономической категории (стои­мости.-В. Я.), являющейся наиболее широко охватыва­ющим выражением того факта, что производители порабощены своим собственным продуктом” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 322). Реформа 1965 г. была направлена против открытой марксизмом логики обще­ственного развития и совершенно закономерно привела к застойным явлениям в экономике. К. Маркс недвусмыс­ленно предостерегал от соединения товарности и планоме­рности, когда писал: “...не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединенных индивидов над их совокупным производством...” (Там же. Т. 46. Ч. I. С. 102). Мы пренебрегли этим предостережением и имеем предсказанный марксизмом результат.

Кризисные явления в советской экономике свидетель­ствуют не о крахе системы централизованного планирования, о чем трубят сейчас советологи, а вслед за ними и наши отечественные экономисты рыночной ориента­ции, а о банкротстве идеи сочетания плана и рынка, которую мы безуспешно пытаемся осуществить начиная с 1965 г. Эта идея неосуществима. Не случайно В. И. Ленин квалифицировал ее как “буржуазную уто­пию” (Полн. собр. соч. Т. 2. С. 495).

На XXVII съезде КПСС причины застойных явле­ний связывались с тем, что производственные отношения “устарели, стали утрачивать стимулирующую роль, а кое в чем превратились в тормоз” (Материалы XXVII съезда КПСС. М., 1986. С. 38-39). Мы считаем правильным тезис, что тормозящие факторы заключены в производственных отношениях, которые не только пе­рестали стимулировать, подталкивать развитие произ­водительных сил, но, напротив, сковывали это развитие, не давая возможности развернуться научно-технической революции.(Если собрать воедино все научно-технические наработки за годы, начиная хотя бы с 1965-го, то их вполне бы хватило на то, чтобы создать в стране прочную материально-техническую базу социализма. Но... в собствен­ной стране люди, вроде бы заинтересованные в прогрессе, остались глухи к ним, а вот в других странах многие наши новинки техники в технологии быстро нашли желающих. За рубежом-масса произ­водств и в промышленности, и в сельской хозяйстве восприняли и... не проиграли, нам же предстоит “догонять”... самих себя)

Произошло это потому, что социалистичес­кой экономике начиная с 1965 г. стали насильственно навязываться элементы производственных отношений прошлой формации, а именно распределительный меха­низм, основанный на товарно-денежных отношениях. Между тем из теории марксизма известно, что “каждый новый способ производства или новая форма обмена тормозится вначале не только старыми формами произ­водства и обмена и соответствующими им политическими учреждениями, но и старым способом распределения. Новому способу производства и новой форме обмена приходится путем долгой борьбы завоевывать себе соот­ветствующее   распределение”   (Маркс   К.,   Эн­гельс Ф. Соч. Т. 20. С. 152). Именно это случилось с ком­мунистическим способом производства, и сейчас его раз­витие тормозится попытками приспособить к нему рас­пределительный механизм, сложившийся в прошлой формации для обслуживания частных производителей. Вот подлинные истоки торможения, действующие в на­шей экономике. Очевидно, все же предпочтительнее не восстанавливать старый распределительный механизм, сложившийся в прошлой формации для обслуживания частных производителей и ныне тормозящий развитие производительных сил, а создать новый, отвечающий современному уровню их развития и общественной собственности на средства производства.

2. Куда ведет радикальная экономическая реформа

Радикальная экономическая реформа, которая сейчас провозглашена и проводится, предусматривает всемер­ную активизацию товарно-денежных отношений, воссоз­дание рынка средств производства, слом административ­ной системы управления. Она опять направлена против исторически обусловленного хода общественного про­гресса. Именно это обстоятельство, а не какие-то мнимые “враги перестройки” является причиной углубления кризисных явлений в советской экономике и обществен­ной жизни.

Замысел реформы основан на ложных принципах, он игнорирует идею развития. Ее авторы рассматривают общество метафизически, как механизм, который можно собрать из разных частей. Отсюда их эклектическая попытка создать хозяйственный механизм, соединяющий в себе несовместимые части различных общественных систем или, как они говорят, оптимально сочетающий централизованное управление и рыночные отношения, план и рынок.

Этот замысел игнорирует то обстоятельство, что об­щество есть не механизм, а живой организм, находящий­ся в постоянном развитии. Развитие это идет от товар­ных отношений к непосредственно общественным через преодоление товарности, и поэтому нельзя раз и навсегда зафиксировать какое-то оптимальное соотношение плана и рынка, а надо видеть перспективу и дать простор развитию производительных сил, не вгонять их в про­крустово ложе механистических построений. Вот почему этот замысел обречен на неудачу.

В общественном организме все взаимосвязано. И если мы поставили задачу восстановить товарно-денежный механизм, то надо отдавать себе ясный отчет в том, что он является органической частью системы производст­венных отношений капиталистического общества. Как таковой он может нормально функционировать лишь в единстве с другими элементами рыночной экономики, а именно с частной собственностью на средства произ­водства, с обменом, основанным на свободной продаже средств производства и рабочей силы, с системой потреб­ления, в которой одни могут обогащаться за счет эксплуатации труда других. Все эти недостающие части придет­ся восстановить. Тогда мы получим новую, вернее, ста­рую органическую целостность, т.е капитализм, в котором действуют законы товарного производства.

Под прикрытием разговоров о необходимости опти­мального сочетания плана и рынка мы встали на путь восстановления производственных отношений прошлой формации. Мы дробим общественную собственность, превращая ее в частную и собственность отдельных коллективов. Мы уже имеем примеры наемного труда и имущественного расслоения граждан. Но надежды, что на этом пути мы получим экономическую эффектив­ность, что у нас будет как в Швеции или в лучшем случае как в США, на что усиленно намекают уставше­му от неурядиц обывателю экономисты рыночной ориен­тации, совершенно беспочвенны.

Сейчас в советском обществе уровень разви­тия производительных сил таков, что рыночный механизм уже не может их эффективно обслу­живать. Его время прошло. Современные производительные силы в нашей стране требуют уже не рынка, а той самой компетентной ад­министративной координации, от которой мы хотим уйти.

Реально путь рыночных реформ ведет страну к эко­номическому и социальному краху. Для подавляющего большинства населения страны это будет означать нище­ту и бесправие. Сама же страна будет расчленена на ряд мелких государств, поставленных в полную зависимость от международных монополий. Поэтому мы считаем не­обходимым довести до общественности концепцию пере­стройки хозяйственного механизма, альтернативную ры­ночной.

Подолжение в следующем посте.