НЕ ВСЁ ГОРЬКОЕ - ПРАВДА
Для "Граней"
Егор Бычков заявил, оправдывая насилие в отношении наркоманов: «Это не больные люди - это преступники. Что это за болезнь такая, когда человек врёт, грабит, ворует, убивает, а сам кайфует?».
Высказывание замечательно не тем, что снимает всякие сомнения: да, Бычков - преступник, который совершенно намеренно похищал совершеннолетних людей, которые ни одним судом не были признаны невменяемыми, вопреки их воле и пытал их. Если он это делал исключительно по просьбам родственников, значит, преступление «заказное». Но заказное преступление - всё равно преступление, хотя у преступников на это иная точка зрения. Следует заметить, что в самом лучшем случае Бычкова следовало бы осудить за незаконное предпринимательство - незаконную медицинскую практику. Однако, случай явно не лучший.
Если судить Бычкова по меркам самого Бычкова, то нужно прежде всего спросить у него, получал ли Бычков удовольствие от своего поведения. Если получал, то Бычков - преступник, ибо поведение Бычкова ненормально, а удовольствие от ненормального поведения характерно, как уже им было сказано, для преступника.
Вера в то, что добро вознаграждается хотя бы удовольствием, а зло наказывается хотя бы неприятными переживаниями внутри злодея, не так наивна, как кажется.
Трудно признать наивным человеком Ивана Ильина (и миллионы подобных ему «мыслителей»), который считает допустимым насилие, вплоть до убийства, если это насилие совершается «по любви» и, соответственно, сопровождается у насильника чувством глубокой скорби. Отрубать голову преступнику можно, но медленно и с печалью об отрубаемой головушке. Убивать по приказу начальства - на войне или во время разгона мятежников, бунтовщиков, демонстрантов и т.п. - можно, но с истинно православной болью в сердце. Или, напротив, с болью в истинно православном - то есть, государственном - сердце. А учиться этому надо с младых ногтей - то есть, как только у ребёнка отрастают ноготочки так, что их можно подрезать, следует со скорбью приучать ребёночка к телесным наказаньицам, от лёгкого шлепочка возводя его к подзатыльничкам, порочке и стоянию на коленочках в уголочке. При этом скорбь должна быть как в сердце, так и на лице наказателя, дабы ребёнок видел, что садизм не причиняет садисту ни малейшего удовольствия.
Егор Бычков, конечно, просто продемонстрировал неумение логически мыслить. Наркозависимые получают удовольствие не от того, что им приходится красть деньги на наркотики, а от наркотиков. Если наркотик достанется бесплатно, удовольствие всё равно будет. Более того, Бычков продемонстрировал - что было предсказуемо - скверное знание медицины: на самом деле, наркозависимые не получают удовольствия от наркотика, во всяком случае, на тех стадиях наркозависимости, когда до воровства доходит (а эти стадии далеко не у всех и далеко не обязательны). Наркотик лишь помогает не мучаться. Точно так же алкоголик пьёт не ради удовольствия, а чтобы унять мучения от отсутствия алкоголя в крови.
Такое же неумение строить логические умозаключения демонстрировал Бычков и его сторонники, когда сравнивали наркозависимых с тонущими людьми: мол, те и те в беде, надо спасать, потом будут благодарны, хотя и тонущие иногда отбиваются от спасателей.
Всякая селёдка рыба, не всякая рыба селёдка. Не всякому, кто в беде, поможет насилие.
Как далеко может зависти наивная вера в то, что добро и зло точно соответствуют удовольствию и страданию, показал Станислав Лем, выведя изобретателя - римо-католика, поляка-реакционера - который изобрёл машину, причиняющую страдания супругам во время исполнения долга по зачатию. Существенные страдания - во всяком случае, изобретённый Лемом изобретатель погиб при испытаниях. Лем высмеял извращённое представление кое-кого о том, что цель секса - исключительно деторождение, а потому удовольствие при сексе неуместно. Ведь не всякое сексуальное сношение ведёт к зачатию, будь оно неладно.
Что же за скотина такая человек, что испытывает удовольствие там, где должен страдать? Может у него болезнь наподобие той, которой наслаждался Скрябин - перепутаны чувства, звуки воспринимаются как образы и наоборот? Падшие мы люди, вот и страдаем там, где должны радоваться, радуемся, где должны страдать. Оставив в стороне быт, - чего стоит хождение в церковь, если у большинства молящихся лица скорбные? Да и, поверьте, не только лица… Увидят святыню спасительную - плачут, а покажешь мизинчик - смеются. Если, конечно, если не обханжились до садомазохизма. А как не страдать? Можно подумать, альпинисты во время подъёма прямо лучатся счастьем…
Не случайно, однако, что апостол Павел горевал, что делает то, чего не хочет (а что хочет, того не делает), однако не горевал, что чувствует не то, что надо. Можно пенять на волю и разум, нельзя пенять на сердце. В сердце человеческом, а вовсе не в каком-то яйце, хранится кощеева смерть, хранятся ключи от свободы быть человеком. Чувства свободны - и человек свободен. Если бы человек - здоровый человек - получал удовольствие лишь, делая добро, а делая зло, мучался - он был бы здоровенная дубина, робот, двумерный идиот.
Садист не потому болен, что получает удовольствие от зла, а потому, что не получает удовольствия никаким иным способом. Нормален тот, кто иногда получает удовольствие от зла, а иногда - от добра. А иногда - не получает. «Иногда» это - совершенно непредсказуемо. Более того, нормой - во всяком случае, для человека - следует признать неприязнь к постоянству и стабильности. Страшно динамичен человек, почему и страшен, почему и человек. Вот среднестатистический россиянин - не вполне человек, потому что провозглашает стабильность высшей ценностью. Стабильная Россия - великая Россия! Лучшие автомобили - российские автомобили, стабильные до такой степени, что даже освящать их подобает не как «колесницы», а как недвижимое имущество. Стабильное использование зла для достижения добра - лейтмотив всей истории Бычкова.
Конечно, на лобовой вопрос: «Считаете ли Вы, что цель оправдывает средства?» и архивист Ройзман, и Бычков ответят: «Нет, конечно». Так антисемиты твёрдо отвечают: «Нет» на вопрос, нужно ли истреблять евреев. Евреи пусть живут, а вот с жидами вопрос надо будет проработать. Наручники для наркозависимых, вопреки всем рекомендациям медицинской науки? Так это не средства для цели, это лекарства для больных или наказание для преступников. Главное зло, на котором человек строит всякое иное зло - это создание языка зла. Наркозависимый при этом уже - «наркоман», а то и «наркопреступник». Наручники - «понуждение к свободе», война - «понуждение к миру», пытки - «социальная адаптация» (Ройзман).
Как верно отмечают защитники Бычкова-Ройзмана, их герои делали то, что должно делать государство Путина-Медведева. С мукой и отвращением использовали насилие для построения стабильного здорового будущего. Защитники ошиблись в другом: государство Путина-Медведева вовсе не бездействует. Оно вовсю использует насилие по отношению к наркозависимым. Большинство людей, которые сидят по российским тюрьмам как наркоторговцы, в нормальных странах лечатся за государственный счёт - той же заместительной терапией, которая в России официально запрещена.
Нынешний конфликт уже был превосходно описан в «Обитаемом острове» Стругацких. Страна, в которой всё население одурманено жаждой насилия для усовершенствования социума и мироздания, конечно, считает главными преступниками тех, кто использует насилие исключительно в личных целях, а уж кто отказывается от насилия вообще - так это просто выродки. Самый страшный наркотик - государство, самая страшная зависимость - от насилия, самая страшная болезнь - абсолютно здоровые физически люди (некоторые даже с чёрным поясом по карате), которые мучаются, но насилуют, потому что так надо по их вере - или, точнее, суеверию.
В защиту Бычкова - в защиту принципа «цель оправдывает средства» - выступили и многие православные, и епископ-протестант Сергей Ряховский. Христианину от этого могло бы стать очень стыдно, но ведь и правозащитница Людмила Алексеева выступила в защиту Бычкова. Удовольствия они от этого не получили, поверьте, а вот кое-какие нематериальные бонусы получат. Правда, потеряют доверие нормальных верующих и нормальных правозащитников - но таких, к сожалению, пока меньшинство, ими можно и пренебречь ради социализации (будем вежливы!) церкви (во главе с собой) или правозащитного движения (во главе с собой). Недоверчивые же - давайте не грустить, а наблюдать за собой, чтобы наши удовольствия и неудовольствия, как и прочие вторичные обстоятельства, не мешали сохранять трезвость и верность идеалам.