Серебряные коньки
Вчера мы с девчонками ужинали и, как всегда, болтали обо всем подряд.
Кто пытался разговаривать с Ехидной, тот знает, что это надолго.
Очень многобукффф и поворотов сюжета.
Вот и наш разговор начался... нет, сейчас уже не вспомнить, с чего он начался, но он шел и каким-то образом вышел на Стендаля, потом на Вазари, а оттуда прямиком на фигурное катание. У Ехидны так бывает: легкость в мыслях необыкновенная.
И я подумала, что надо, пожалуй, дополнить мою "Ледяную крошку".
Ибо там был художественный вымысел, а тут правда жизни.
...однажды в студеную зимнюю пору...
Это была лучшая зима в моей жизни: перелом ноги, какая благодать.
Не выходить на улицу. Не ходить на тренировки. Не плакать от боли в оттаивающих ногах.
Не проверять, наточены ли коньки. Не протирать их насухо противной холодной тряпкой, перед тем как надеть на них чехлы.
Не таскать с собой циркуль для "школы".
Как всякий здоровый ребенок, я вообще любила зимой приболеть.
Да вы сами вспомните: какой кайф - вам нездоровится, и бабушка приносит теплое питье прямо в постель, и можно законно поваляться и никуда не идти; и на улице слякоть и ветер, а я вот тут, в теплой постельке; да, потом придется сделать уроки, но не сейчас... сейчас можно даже покапризничать: не хочу это молоко, лучше чаю с малиной, и дайте мне вон ту книгу и вон того плюшевого кота... я самый больной человек в мире! и холодный градусник надо крепче прижимать под мышкой, и можно подремать или просто смотреть в окно... а потом будут звонить завидующие друзья и сообщать уроки и рассказывать небылицы, чтобы ты пожалел, что провалялся дома... а как им хотелось бы оказаться на твоем месте!..
А тут нога - целый перелом, просто счастье.
Читать, читать, читать... да, иногда мелькнет карьеристская мысль о том, что сдать на второй взрослый уже не удастся, что пропущен год, что первый юношеский разряд - это несерьезно, но... читать гораздо интереснее. Как будто живешь - пусть даже со сломанной ногой. И при этом в тепле... наверно, это уже тогда была мечта о жизни в теплой стране? вообще, у меня лет в десять было несколько мечт - и все они, как ни странно, исполнились, но об этом как-нибудь потом.
Родители навещали меня и приносили книги.
Например, "Серебряные коньки" - наверно, им казалось, что оно в тему?
Книга мне полюбилась, но вовсе не потому... меня совершенно не манили состязания на замерзшем канале... брррр, какая книга! А вот когда герой болеет, а доктор говорит: "Накройте его чем-нибудь легким, но теплым", и богатая Хильда приносит ему, бедному, теплое пуховое одеяло... моя внутренняя кошка, еще не превратившаяся в ехидну, сворачивалась уютным клубком под тем одеялом... мрррр, какая книга! очень своевременная книга.
Маман приносила книги об искусстве - в моей жизни вообще было много всякого искусствоведения, так получилось.
Я любила и, кажется, даже немного умела рисовать, знала наизусть старую Третьяковку, а уж читать о художниках - в феврале, вместо прыжков, волчков и катания бесконечной школы... мело весь месяц в феврале - как хорошо смотреть на снег из окна, боже мой.
"Дар бесценный" - о Сурикове, "Взятие снежного городка" я пролистываю... ну его, бррр.
А вот о Джотто, это теплее. Не Вазари, конечно, попроще, для детей - "Джотто-флорентинец":
"...Папа Римский, намереваясь произвести некоторые живописные работы в соборе св. Петра, послал одного из своих придворных поглядеть, что за человек Джотто и каковы его работы. Придворный этот попросил его нарисовать что-нибудь, дабы послать это его святейшеству.
Джотто взял лист и на нем, обмакнув кисть в красную краску, прижав локоть к боку, как бы образуя циркуль, и сделав оборот рукой, начертил круг столь правильный и ровный, что смотреть было диво. Сделав это, он сказал придворному усмехаясь: "Вот и рисунок". Тот же, опешив, возразил: "А получу я другой рисунок, кроме этого?" "Слишком много и этого, - ответил Джотто. - Отошлите его вместе с остальными и увидите, оценят ли его". Посланец, увидев, что другого получить не сможет, ушел от него весьма недовольным, подозревая, что над ним подшутили. Все же он послал Папе рисунок Джотто, рассказав, каким образом тот начертил свой круг, не двигая локтем и без циркуля. И благодаря этому Папа и многие понимающие придворные узнали, насколько Джотто своим превосходством обогнал всех остальных живописцев своего времени..."
Известная искусствоведческая байка не произвела на меня ни малейшего впечатления.
"Ха, - подумала я, - ерунда какая. Ему бы номер четыре!"
Номер четыре - мой личный кошмар: ехать назад, на внутреннем ребре, и рисовать идеальные окружности сначала одной потом другой ногой... одним движением, да... где мой Папа римский?! Тоже мне, достижение - ровный круг без циркуля! Рукой, на бумаге!
А если на морозе, ногой, и ехать назад да на внутреннем ребре?!
И без циркуля, да!
Вот до чего может довести ребенка фигурное катание, профессиональная деформация.
Кошмары о катании школы я уже рассказывала - вот здесь... да, история называется "Футбол в моей жизни" и вообще про любоффф, но я же говорю: Ехидна начинает с одного, а заканчивает совершенно другим, и рассказывает непрерывно, и надо иметь терпение... извините.
В общем, я представила себе Джотто из Флоренции, рисующего все сорок одну фигуру обязательной программы: круг, параграф, тройка, двукратная тройка, петля, скобка, крюк, выкрюк, восьмёрка, параграф с тройками, параграф с двукратными тройками, параграф с петлями, параграф со скобками, восьмёрка с тройкой, восьмёрка с двукратной тройкой, восьмёрка с петлями, восьмёрка со скобкой... без циркуля и ногой!
А для начала номер четыре - назад, на внутреннем ребре.
Я иногда обманывала тренера: вместо четверки катала номер третий.
Еду себе назад по кругу, вдруг он не заметит, на каком я ребре... щаз: тренер не дремлет.
Еще я любила обманывать на тройках: катать не ту, которая сложнее... если я попадалась, то говорила, что перепутала номер. Номера надо было знать наизусть, и у нас были специальные занятия: мы зарисовывали в тетрадь (у нас имелась тетрадь по фигурному катанию, представляете?) те геометрические фигуры и подписывали всякие иероглифы про на какой ноге и на каком ребре, и я однажды, уже с вылеченной ногой, рассказала всем про Джотто, который одним движением руки... идеальную окружность...
Реакция моих сокамерниц была мгновенной: "Подумаешь! Рукой, на бумаге! Ему бы номер четыре! Ногой!"
А одна девочка, особенно сильно ненавидевшая скучную "школу" и желавшая танцевать, добавила: "Или параграф! И чтоб на открытом льду! И посмотрела бы я на того Джотто!"
Мы дружно решили, что на открытом льду Джотто бы точняк не справился с задачей: на гладко залитом искусственном еще мог бы, а мы вот и на неровном уличном должны... эх.
В общем, произвести впечатление на советских фигуристок, закаленных, как сталь их серебряных коньков, гораздо сложнее, чем на Папу Римского.
...Это я так, ни о чем. Чтоб разговор поддержать.
Чтоб вы знали, что Ехидна жива.
А то давно я сюда не заходила! :)
Кто пытался разговаривать с Ехидной, тот знает, что это надолго.
Очень многобукффф и поворотов сюжета.
Вот и наш разговор начался... нет, сейчас уже не вспомнить, с чего он начался, но он шел и каким-то образом вышел на Стендаля, потом на Вазари, а оттуда прямиком на фигурное катание. У Ехидны так бывает: легкость в мыслях необыкновенная.
И я подумала, что надо, пожалуй, дополнить мою "Ледяную крошку".
Ибо там был художественный вымысел, а тут правда жизни.
...однажды в студеную зимнюю пору...
Это была лучшая зима в моей жизни: перелом ноги, какая благодать.
Не выходить на улицу. Не ходить на тренировки. Не плакать от боли в оттаивающих ногах.
Не проверять, наточены ли коньки. Не протирать их насухо противной холодной тряпкой, перед тем как надеть на них чехлы.
Не таскать с собой циркуль для "школы".
Как всякий здоровый ребенок, я вообще любила зимой приболеть.
Да вы сами вспомните: какой кайф - вам нездоровится, и бабушка приносит теплое питье прямо в постель, и можно законно поваляться и никуда не идти; и на улице слякоть и ветер, а я вот тут, в теплой постельке; да, потом придется сделать уроки, но не сейчас... сейчас можно даже покапризничать: не хочу это молоко, лучше чаю с малиной, и дайте мне вон ту книгу и вон того плюшевого кота... я самый больной человек в мире! и холодный градусник надо крепче прижимать под мышкой, и можно подремать или просто смотреть в окно... а потом будут звонить завидующие друзья и сообщать уроки и рассказывать небылицы, чтобы ты пожалел, что провалялся дома... а как им хотелось бы оказаться на твоем месте!..
А тут нога - целый перелом, просто счастье.
Читать, читать, читать... да, иногда мелькнет карьеристская мысль о том, что сдать на второй взрослый уже не удастся, что пропущен год, что первый юношеский разряд - это несерьезно, но... читать гораздо интереснее. Как будто живешь - пусть даже со сломанной ногой. И при этом в тепле... наверно, это уже тогда была мечта о жизни в теплой стране? вообще, у меня лет в десять было несколько мечт - и все они, как ни странно, исполнились, но об этом как-нибудь потом.
Родители навещали меня и приносили книги.
Например, "Серебряные коньки" - наверно, им казалось, что оно в тему?
Книга мне полюбилась, но вовсе не потому... меня совершенно не манили состязания на замерзшем канале... брррр, какая книга! А вот когда герой болеет, а доктор говорит: "Накройте его чем-нибудь легким, но теплым", и богатая Хильда приносит ему, бедному, теплое пуховое одеяло... моя внутренняя кошка, еще не превратившаяся в ехидну, сворачивалась уютным клубком под тем одеялом... мрррр, какая книга! очень своевременная книга.
Маман приносила книги об искусстве - в моей жизни вообще было много всякого искусствоведения, так получилось.
Я любила и, кажется, даже немного умела рисовать, знала наизусть старую Третьяковку, а уж читать о художниках - в феврале, вместо прыжков, волчков и катания бесконечной школы... мело весь месяц в феврале - как хорошо смотреть на снег из окна, боже мой.
"Дар бесценный" - о Сурикове, "Взятие снежного городка" я пролистываю... ну его, бррр.
А вот о Джотто, это теплее. Не Вазари, конечно, попроще, для детей - "Джотто-флорентинец":
"...Папа Римский, намереваясь произвести некоторые живописные работы в соборе св. Петра, послал одного из своих придворных поглядеть, что за человек Джотто и каковы его работы. Придворный этот попросил его нарисовать что-нибудь, дабы послать это его святейшеству.
Джотто взял лист и на нем, обмакнув кисть в красную краску, прижав локоть к боку, как бы образуя циркуль, и сделав оборот рукой, начертил круг столь правильный и ровный, что смотреть было диво. Сделав это, он сказал придворному усмехаясь: "Вот и рисунок". Тот же, опешив, возразил: "А получу я другой рисунок, кроме этого?" "Слишком много и этого, - ответил Джотто. - Отошлите его вместе с остальными и увидите, оценят ли его". Посланец, увидев, что другого получить не сможет, ушел от него весьма недовольным, подозревая, что над ним подшутили. Все же он послал Папе рисунок Джотто, рассказав, каким образом тот начертил свой круг, не двигая локтем и без циркуля. И благодаря этому Папа и многие понимающие придворные узнали, насколько Джотто своим превосходством обогнал всех остальных живописцев своего времени..."
Известная искусствоведческая байка не произвела на меня ни малейшего впечатления.
"Ха, - подумала я, - ерунда какая. Ему бы номер четыре!"
Номер четыре - мой личный кошмар: ехать назад, на внутреннем ребре, и рисовать идеальные окружности сначала одной потом другой ногой... одним движением, да... где мой Папа римский?! Тоже мне, достижение - ровный круг без циркуля! Рукой, на бумаге!
А если на морозе, ногой, и ехать назад да на внутреннем ребре?!
И без циркуля, да!
Вот до чего может довести ребенка фигурное катание, профессиональная деформация.
Кошмары о катании школы я уже рассказывала - вот здесь... да, история называется "Футбол в моей жизни" и вообще про любоффф, но я же говорю: Ехидна начинает с одного, а заканчивает совершенно другим, и рассказывает непрерывно, и надо иметь терпение... извините.
В общем, я представила себе Джотто из Флоренции, рисующего все сорок одну фигуру обязательной программы: круг, параграф, тройка, двукратная тройка, петля, скобка, крюк, выкрюк, восьмёрка, параграф с тройками, параграф с двукратными тройками, параграф с петлями, параграф со скобками, восьмёрка с тройкой, восьмёрка с двукратной тройкой, восьмёрка с петлями, восьмёрка со скобкой... без циркуля и ногой!
А для начала номер четыре - назад, на внутреннем ребре.
Я иногда обманывала тренера: вместо четверки катала номер третий.
Еду себе назад по кругу, вдруг он не заметит, на каком я ребре... щаз: тренер не дремлет.
Еще я любила обманывать на тройках: катать не ту, которая сложнее... если я попадалась, то говорила, что перепутала номер. Номера надо было знать наизусть, и у нас были специальные занятия: мы зарисовывали в тетрадь (у нас имелась тетрадь по фигурному катанию, представляете?) те геометрические фигуры и подписывали всякие иероглифы про на какой ноге и на каком ребре, и я однажды, уже с вылеченной ногой, рассказала всем про Джотто, который одним движением руки... идеальную окружность...
Реакция моих сокамерниц была мгновенной: "Подумаешь! Рукой, на бумаге! Ему бы номер четыре! Ногой!"
А одна девочка, особенно сильно ненавидевшая скучную "школу" и желавшая танцевать, добавила: "Или параграф! И чтоб на открытом льду! И посмотрела бы я на того Джотто!"
Мы дружно решили, что на открытом льду Джотто бы точняк не справился с задачей: на гладко залитом искусственном еще мог бы, а мы вот и на неровном уличном должны... эх.
В общем, произвести впечатление на советских фигуристок, закаленных, как сталь их серебряных коньков, гораздо сложнее, чем на Папу Римского.
...Это я так, ни о чем. Чтоб разговор поддержать.
Чтоб вы знали, что Ехидна жива.
А то давно я сюда не заходила! :)