Моя колонка для "Медведя" (май, 2010) Про ТВ
Вспомнить все
Ксения Ларина
Установку лидеров обновленного Пятого канала на «интеллигентность», «компетентность», «стремление к знанию», «отсутствие примитивных моделей жизни» народ встретил настороженно. Привыкший воспринимать телевизор как очаг разврата и единомыслия и потреблять в качестве главных интеллектуальных блюд Тину Канделаки и Сергея Минаева, зритель давно не ждет от телевидения ничего хорошего. Он твердо уверен: все хорошее кончилось.
Кто первым крикнул «Оттепель!» - уже никто не вспомнит. Похоже, эта малява пришла из-за стены, прочно отделяющей власть от населения. Население рыгнуло, глянуло в окно, почесалось и перевернулось на другой бок.
Телевизор в наших домах работает в режиме торшера. Его никто не включает и не выключает. Похоже, и смотрят его беспробудно - то есть, не пробуждаясь. За годы суверенной демократии самого читающего и самого духовного зрителя мира низвели до уровня домашнего животного, которое за пайку чего-нибудь сладкого и пьяного отплатит тебе тихим сытым урчанием. Так и живем: скажут «звоните» - звоним, скажут «хлопайте» - хлопаем, дадут команду смеяться - ржем в унисон с записанным закадровым ржаньем, скажут «мясо вредно» - в окно мясо!, крикнут «Петрик!» - бежим к миске с водой. Даже великому и могучему советскому телевидению не удалось создать столь изощренный виртуальный мир, который наше население с такой готовностью приняло за настоящий.
В этом виртуальном мире мы видим счастливую сплоченную православную страну, влюбленную в вертикаль власти и - особенно - в ее, вертикали, наконечник. Эта страна стройными рядами марширует на выборы и не прячет свои бюллетени от чужих глаз: ей, стране, скрывать нечего! Эта страна истово гордится своим прошлым, настоящим и будущим. И это ей особенно удается, так как все эти времена успешно сочетаются в одном имперском флаконе.
Долой многозначительные намеки и отмерший эзопов язык - наш народ имеет право знать всю правду, какой бы неприятной она ни была. Имена, фамилии, адреса и явки врагов народа вам прямо с экрана назовет любой ведущий новостей. Отважные корреспонденты на местах доложат о ходе борьбы с коррупцией и вы - о чудо! - станете свидетелем спецоперации по задержанию губернатора-взяточника или профессора-шпиона. В телевизоре вы регулярно участвуете в заседаниях государственной думы и вместе с ее членами требуете дать отпор эстонско-латышскому нацизму и грузинской военщине, вернуть на Лубянку памятник Дзержинскому, переименовать Волгоград в Сталинград и запретить «Дом-2».
Вас пускают и на заседания правительства, где вы вместе с разгневанным премьером отхлестаете по щекам министра Кудрина, министра Фурсенко или министра Мутко, а потом вместе отправитесь куда-нибудь в Пикалево и дадите по сусалам самому Дерипаске. Или полетите на истребителе. Или опуститесь на дно в батискафе. Или посетите завод по производству самых лучших отечественных автомобилей, ферму самых упитанных розовых свиней или коров, остановитесь в желтом бескрайнем поле и, размяв хрустящий колосок, весело спросите: «Ну как, друзья мои? Будет стране хлеб ( молоко-мясо-машина)?» Камера услужливо покажет расположившихся неподалеку чисто выбритых и умытых комбайнеров в отутюженных, безупречно синих комбинезонах и румяных доярок в белоснежных халатах. «Будет, Владимир Владимирович, не беспокойтесь» - смущенно загудят они, мусоля в руках кепки, теребя платочки. И вот когда вас уже будет просто распирать от счастья - тут и случится какая-нибудь неприятность: либо самолет упадет, либо поезд сойдет с рельсов, либо расстреляют кого-нибудь в центре города, либо потравят детей в столовой, либо очередной солдатик полезет в петлю, не выдержав издевательств, либо очередной взбесившийся мент замочит пару прохожих…
Шок от происходящего очень быстро сменяется «телеувещеваниями»: не надо, мол, огульно обвинять нашу милицию (авиацию-РЖД-ГИБДД-Минздрав-армию-школу и т.д) Сладкие песни о том, то у нас самые лучшие самолеты, самые лучшие доктора, самые отважные офицеры (особенно, генералы), самые выдающиеся спортсмены, самые талантливые режиссеры и актеры достаются из широких бездонных штанин советского прошлого и активно внедряются в растерянное сознание обывателя. По всем федеральным каналам прыгают не желающие стареть звезды советской эстрады и вопят истошными голосами «Мой адрес не дом и не улица», умильные ведущие с профессиональной задушевностью подхватывают этот клюквенно-ностальгический тон и впадают в транс, вспоминая о дружных коммуналках, об общей веселой кухне, о колбасе за 2 20 и бычках в томате, о водке за 3 62 и жигулевском пиве, о мороженом за 7 копеек и о кофейном напитке Ячменный….
В гениальном фильме Юрия Мамина «Окно в Париж» одного такого «ностальгиста» герой взял да и отправил из цветущего Парижа на питерскую площадь начала 90-х с чучелом Ленина посередине и затхлым вонючим двором «моего детства». Тот на коленях умолял вернуть его обратно.
Телевидение достигло совершенства в своих манипуляциях со временем и его героями, ввергая зрительскую массу в шизофренический шок. Разобравшись с лихими 90-ми, умело закатав в асфальт один из самых ярких и важных периодов истории становления российской демократии, телевизионщики неожиданно получили новый заказ - выковырять из этого асфальта кое-кого. И выковыряли!!
Юбилей Анатолия Александровича Собчака прошел величественно и скорбно. Вдова и дочь в черном, близкие друзья дома и лично Собчака - нынешний премьер и нынешний президент - произносят в кадре слова об историческом вкладе Анатолия Александровича в дело свободы и демократии. И - никаких 90-х! Их нет. Собчак есть, а 90-х нет. Подобную штуку попытались проделать с Егором Гайдаром - не получилось, хотя внятно объяснить суть гайдаровских реформ так никому и не позволили - ни Евгению Ясину, ни Борису Немцову, ни Анатолию Чубайсу, ни Андрею Нечаеву. Спасибо, что хотя бы пустили их в кадр. Бориса Ельцина пока открыто не бьют, но - позволяют пинать всяким петрушкам от политики. Об августе 91-го если и предпочитают говорить - то, в основном, на тему «а был ли путч?», тем более, что маршал Язов у нас нынче в героях ходит, глядишь, и Крючков с Пуго станут борцами за народное счастье. События октября 93-го определяют как «расстрел парламента» - и никак иначе. Пакт Молотова-Риббентропа рассматривают как историческую необходимость. А события 68-го года в Чехословакии - как братскую помощь чешскому народу (опять!).
Мертвый Сталин ничуть не безопаснее живого: пожалуй, это самый востребованный труп на нашем телевидении. Самый рейтинговый труп. Труп с золотыми яйцами. Выгодный и власти и телевизору: и народ в тонусе держит, и демшиза при деле, и бабки нехилые приносит. У каждого канала есть свой Сталин, вернее, целый кукольный набор - Сталин-убийца. Сталин-победитель, Сталин-тиран, Сталин-менеджер, Сталин-ценитель искусств, Сталин-параноик и так далее, и так далее. Выбирай любого.
Виртуальный мир творит на наших глазах свою виртуальную историю - которая мало похожа на то, что было на самом деле - идет ли речь о вчерашних 90-х или о позавчерашних 40-х, или вообще о временах глубокой древности.
Постепенно отучая народ от самостоятельного мышления, от самой возможности публично усомниться хоть в одном сказанном властью слове или хоть в одном властью принятом решении - телевидение добилось того, что заказывали: полнейшего беспросветного равнодушия. К собственной судьбе, к чужой боли, к несправедливости. А регулярный показ его (их) величества Тандема, уже ставший комичным в силу своей неприличной предсказуемости, демонстрирует гражданам, кто в доме хозяин. Кто твое, народ, прошлое, настоящее и будущее.
Попытка вернуть телевидение к романтическим годам телеперестройки - с ее бесконечными прямыми эфирами, горячими дискуссиями, человеческими открытиями и страстным желанием рассказать миру правду, на мой взгляд, обречена. Во-первых, для этого нужны нормальные думающие зрители. А во-вторых, за последние 15 лет на ТВ произошло кое-что пострашнее «дебилизации», «оболванивания» и «морального растления». Телевидение полностью утратило доверие того зрителя, который ему сегодня так понадобился. Вернуть это доверие путем подмен и имитаций невозможно.
Ксения Ларина
Установку лидеров обновленного Пятого канала на «интеллигентность», «компетентность», «стремление к знанию», «отсутствие примитивных моделей жизни» народ встретил настороженно. Привыкший воспринимать телевизор как очаг разврата и единомыслия и потреблять в качестве главных интеллектуальных блюд Тину Канделаки и Сергея Минаева, зритель давно не ждет от телевидения ничего хорошего. Он твердо уверен: все хорошее кончилось.
Кто первым крикнул «Оттепель!» - уже никто не вспомнит. Похоже, эта малява пришла из-за стены, прочно отделяющей власть от населения. Население рыгнуло, глянуло в окно, почесалось и перевернулось на другой бок.
Телевизор в наших домах работает в режиме торшера. Его никто не включает и не выключает. Похоже, и смотрят его беспробудно - то есть, не пробуждаясь. За годы суверенной демократии самого читающего и самого духовного зрителя мира низвели до уровня домашнего животного, которое за пайку чего-нибудь сладкого и пьяного отплатит тебе тихим сытым урчанием. Так и живем: скажут «звоните» - звоним, скажут «хлопайте» - хлопаем, дадут команду смеяться - ржем в унисон с записанным закадровым ржаньем, скажут «мясо вредно» - в окно мясо!, крикнут «Петрик!» - бежим к миске с водой. Даже великому и могучему советскому телевидению не удалось создать столь изощренный виртуальный мир, который наше население с такой готовностью приняло за настоящий.
В этом виртуальном мире мы видим счастливую сплоченную православную страну, влюбленную в вертикаль власти и - особенно - в ее, вертикали, наконечник. Эта страна стройными рядами марширует на выборы и не прячет свои бюллетени от чужих глаз: ей, стране, скрывать нечего! Эта страна истово гордится своим прошлым, настоящим и будущим. И это ей особенно удается, так как все эти времена успешно сочетаются в одном имперском флаконе.
Долой многозначительные намеки и отмерший эзопов язык - наш народ имеет право знать всю правду, какой бы неприятной она ни была. Имена, фамилии, адреса и явки врагов народа вам прямо с экрана назовет любой ведущий новостей. Отважные корреспонденты на местах доложат о ходе борьбы с коррупцией и вы - о чудо! - станете свидетелем спецоперации по задержанию губернатора-взяточника или профессора-шпиона. В телевизоре вы регулярно участвуете в заседаниях государственной думы и вместе с ее членами требуете дать отпор эстонско-латышскому нацизму и грузинской военщине, вернуть на Лубянку памятник Дзержинскому, переименовать Волгоград в Сталинград и запретить «Дом-2».
Вас пускают и на заседания правительства, где вы вместе с разгневанным премьером отхлестаете по щекам министра Кудрина, министра Фурсенко или министра Мутко, а потом вместе отправитесь куда-нибудь в Пикалево и дадите по сусалам самому Дерипаске. Или полетите на истребителе. Или опуститесь на дно в батискафе. Или посетите завод по производству самых лучших отечественных автомобилей, ферму самых упитанных розовых свиней или коров, остановитесь в желтом бескрайнем поле и, размяв хрустящий колосок, весело спросите: «Ну как, друзья мои? Будет стране хлеб ( молоко-мясо-машина)?» Камера услужливо покажет расположившихся неподалеку чисто выбритых и умытых комбайнеров в отутюженных, безупречно синих комбинезонах и румяных доярок в белоснежных халатах. «Будет, Владимир Владимирович, не беспокойтесь» - смущенно загудят они, мусоля в руках кепки, теребя платочки. И вот когда вас уже будет просто распирать от счастья - тут и случится какая-нибудь неприятность: либо самолет упадет, либо поезд сойдет с рельсов, либо расстреляют кого-нибудь в центре города, либо потравят детей в столовой, либо очередной солдатик полезет в петлю, не выдержав издевательств, либо очередной взбесившийся мент замочит пару прохожих…
Шок от происходящего очень быстро сменяется «телеувещеваниями»: не надо, мол, огульно обвинять нашу милицию (авиацию-РЖД-ГИБДД-Минздрав-армию-школу и т.д) Сладкие песни о том, то у нас самые лучшие самолеты, самые лучшие доктора, самые отважные офицеры (особенно, генералы), самые выдающиеся спортсмены, самые талантливые режиссеры и актеры достаются из широких бездонных штанин советского прошлого и активно внедряются в растерянное сознание обывателя. По всем федеральным каналам прыгают не желающие стареть звезды советской эстрады и вопят истошными голосами «Мой адрес не дом и не улица», умильные ведущие с профессиональной задушевностью подхватывают этот клюквенно-ностальгический тон и впадают в транс, вспоминая о дружных коммуналках, об общей веселой кухне, о колбасе за 2 20 и бычках в томате, о водке за 3 62 и жигулевском пиве, о мороженом за 7 копеек и о кофейном напитке Ячменный….
В гениальном фильме Юрия Мамина «Окно в Париж» одного такого «ностальгиста» герой взял да и отправил из цветущего Парижа на питерскую площадь начала 90-х с чучелом Ленина посередине и затхлым вонючим двором «моего детства». Тот на коленях умолял вернуть его обратно.
Телевидение достигло совершенства в своих манипуляциях со временем и его героями, ввергая зрительскую массу в шизофренический шок. Разобравшись с лихими 90-ми, умело закатав в асфальт один из самых ярких и важных периодов истории становления российской демократии, телевизионщики неожиданно получили новый заказ - выковырять из этого асфальта кое-кого. И выковыряли!!
Юбилей Анатолия Александровича Собчака прошел величественно и скорбно. Вдова и дочь в черном, близкие друзья дома и лично Собчака - нынешний премьер и нынешний президент - произносят в кадре слова об историческом вкладе Анатолия Александровича в дело свободы и демократии. И - никаких 90-х! Их нет. Собчак есть, а 90-х нет. Подобную штуку попытались проделать с Егором Гайдаром - не получилось, хотя внятно объяснить суть гайдаровских реформ так никому и не позволили - ни Евгению Ясину, ни Борису Немцову, ни Анатолию Чубайсу, ни Андрею Нечаеву. Спасибо, что хотя бы пустили их в кадр. Бориса Ельцина пока открыто не бьют, но - позволяют пинать всяким петрушкам от политики. Об августе 91-го если и предпочитают говорить - то, в основном, на тему «а был ли путч?», тем более, что маршал Язов у нас нынче в героях ходит, глядишь, и Крючков с Пуго станут борцами за народное счастье. События октября 93-го определяют как «расстрел парламента» - и никак иначе. Пакт Молотова-Риббентропа рассматривают как историческую необходимость. А события 68-го года в Чехословакии - как братскую помощь чешскому народу (опять!).
Мертвый Сталин ничуть не безопаснее живого: пожалуй, это самый востребованный труп на нашем телевидении. Самый рейтинговый труп. Труп с золотыми яйцами. Выгодный и власти и телевизору: и народ в тонусе держит, и демшиза при деле, и бабки нехилые приносит. У каждого канала есть свой Сталин, вернее, целый кукольный набор - Сталин-убийца. Сталин-победитель, Сталин-тиран, Сталин-менеджер, Сталин-ценитель искусств, Сталин-параноик и так далее, и так далее. Выбирай любого.
Виртуальный мир творит на наших глазах свою виртуальную историю - которая мало похожа на то, что было на самом деле - идет ли речь о вчерашних 90-х или о позавчерашних 40-х, или вообще о временах глубокой древности.
Постепенно отучая народ от самостоятельного мышления, от самой возможности публично усомниться хоть в одном сказанном властью слове или хоть в одном властью принятом решении - телевидение добилось того, что заказывали: полнейшего беспросветного равнодушия. К собственной судьбе, к чужой боли, к несправедливости. А регулярный показ его (их) величества Тандема, уже ставший комичным в силу своей неприличной предсказуемости, демонстрирует гражданам, кто в доме хозяин. Кто твое, народ, прошлое, настоящее и будущее.
Попытка вернуть телевидение к романтическим годам телеперестройки - с ее бесконечными прямыми эфирами, горячими дискуссиями, человеческими открытиями и страстным желанием рассказать миру правду, на мой взгляд, обречена. Во-первых, для этого нужны нормальные думающие зрители. А во-вторых, за последние 15 лет на ТВ произошло кое-что пострашнее «дебилизации», «оболванивания» и «морального растления». Телевидение полностью утратило доверие того зрителя, который ему сегодня так понадобился. Вернуть это доверие путем подмен и имитаций невозможно.