Святочный рассказ: twenty years after
Давно это было, в прошлом веке. Без малого 20 лет тому. А писать я буду только о том, чему был живым свидетелем. М.б. за дырявостью головы что и напутаю - бо пишу по памяти - заранее у всех верификаторов прошу снисхождения. Уж больно склизская и больная для меня тема.
С новолетия 93-го трудился я во Владимирском соборе б.Сретенского монастыря. Мел себе двор да на крылосе басил.
Осенью поползли слухи - быть тут подворью Псково-Печерского монастыря.
А в зиму 93/94-го - на католическое Рождество - и вовсе объявлено было усиление бдительности, мол, храм могут захватить- дык никому и не отдадим.
(Лирическое отступление: Было это после визита о.Г. к святейшему.
Как выяснилось много позже указ святейший подписал ещё 27 октября, мнится у о.Г. на руках он уж был, но об этом ежели и знал, то лишь очень узкий круг, а скорее, о.Г. просто спрятал его в рукав. Т.е. с самого начала братчиков-общинников использовал как …пушечное мясо…)
Но к делу. На святках сижу значицца у сторожа в притворе. Сторож забавный был дедулька. Настольная книга у него - по теории композиции.
А время позднее. Дверь на засов да вздремнул за книжечкой.
Чу - стук в дверь. Ещё да ещё.
Отворяю - стоит, пошатываясь, мних. И скуфейка-то на вате ему великовата да старенькая где-то на ухе да перегаром от нево - тово, амбре, однем словом, специфицкий.
Тут, вопрошает, подворье-то?
Какое подворье?
Да Псково-Печерского монастыря.
Нет, это приходской храм.
Упорствует. Нет, мол, подворье и всё тут.
Мы, грит, с отцом-то Тихоном в Печерах знаешь как жили - и вино и пятое, мол, и десятое. Открывай да пущай меня ночевать, бо я насельник.
Слушал я его слушал да по жестовыйности и неофитству дал от ворот поворот. Иди, мол, истрезвись да образись. Ночуй, где хошь, а утром придёшь выяснять- подворье-не подворье. Вот и вся недолга.
Проходит неделя-другая - вдругорядь сижу в притворе за сторожа. Вечер. И снова - стук в дверь.
А дальше диалог. Живенький такой.
Открывай.
Не открою, поздно уж.
Гранату хочешь?
- ………
И тут мне показалось, что за дверью-то ить могут и не шутковать. Но дверь я, почему-то, не открыл.
Нет, говорю. А голосок-то у меня дрожит.
Ладно, погоди. Ну и т.д., и т.п.
Но ничего так и не случилось. Может, канешна, никакой гранаты у него и не было. Но у меня осадок осталси…
Глянул потихохоньку в окошечко, а неподалёку стоит себе авто, возле которого разминаются плотные ребята в трениках и кроссовках. Кто помнит начало 90-х - тот поймёт…
Примерно этими же днями за «смотрящего» приезжал на службу прот.Дм.Смирнов, о.Г. сказал проповедь «иди и смотри».
Бывший катехизатор мой А. - уехал вскорости учиться в Оксфорд - объяснил: хороший, мол, знак: маститый протоиерей уехал довольным, как будто и чтения, и проповедь для него.
Да и народец как-то приободрился. Мол, «смотрящему» у нас понравилось.
Дальше - больше.
Стали подтягивать «международную» и просто общественность.
Совещания ежедневные - как вести эту «войну». Ну то-есть консолидация - на врага единой грудью. Встанем в единую цепь и т.д.
Помнится, особенно отличался Александр Мих. К. чуть что - уйдём в подполье, в гаражи и подвалы. Такая вот риторика. А что, мне это тогда даж и ндравилось…
(Лирическое отступление. Как-то о.Г. оговорился: мол, о.А.Меня «сделало» окружение. Может это и так, никогда не был вхож в те круги. Известное дело: короля играет свита. Так вот: к о.Г. это относится больше, чем к кому-либо из встреченных попяр и бискупов)
Но к делу.
Неумолимо надвигалось Сретенье и события с бандосами-качками в трениках, ряжеными казаками да клоунами из чёрной сотни, вошедшие в историю как первый рейдерский захват в РПЦ.
Известные события как я опущу. Бо ничего нового и интересного сказать не могу. Но самое меня поразившее и широкой публике неведомое было накануне в вечор.
Владимирский собор был на замке, внутри сидел один милиционер-братчик. Братчики служили в Успенском храме. Сторонники подворья - на улице перед собором.
Надо сказать, было там множество вполне себе вменяемых людей.
А в «красном доме», что рядом с собором оказалась группа людей из братчиков. Молились.
И вот когнитивный диссонанс: внутри поют «Царице моя преблагая…», а на улице в это же время - «Взбранной Воеводе, Заступнице нашей…»
И там и тут православный люд.
И два кукловода - о.Тихон и о.Георгий.
Трудно об этом писать без горькой.
Хотел было обратиться к живым ещё свидетелям тех событий дабы восполнить лакуны дырявой моей головы, да передумал. За коллективную <без>ответственность не спрячешься...
И последнее лирическое - когда я слышу имя о. Т. иль вижу лик евонный в дуроскопе - поминаю его в таком вот контексте, ничему уж не удивляясь:
Наместник Сретенского монастыря назвал клеветой информацию о борделе...
Как там у Достоевского? - Детали, главное - детали.
А что ж о.Г.? - по доходящим до меня сведениям, он тож чувствуют себя превосходно.
Чего и вам всем желаю, друзи моя.
Вот такой святочный рассказ. И всем моё почтение…