Об искусстве голоса или Все познается в сравнении.
Click to viewДа, достопочтенные дамы и господа, вы имеете полное право обвинить меня в том, что на концерт Марка и Переца Элиягу и Виктории Ханы ваша покорнейшая шла с предубеждением. Признаю - и вообще mea culpa. Но поймите и вы меня. Чего же я должна была ожидать от исполнительницы, которой недостаточно называться певицей, а надобно говорить, что она занимается искусством голоса? И мудрено ли, что в голове у меня не к месту вертелось "Савва Игнатьевич раньше был художником по металлу"?
Чтобы дальше не занимать ваше время собственными ассоциациями, скажу только, что предубеждение свое ваша покорнейшая осознавала отлично, а потому решила дать певице еще один шанс, когда вся съежилась от ее патетического вида, нарочитых манер и визгливого голоса, который она всеми силами демонстрировала, напрягая сверх всякой меры, закатывая глаза и делая важную физиономию. Потом решила дать еще один шанс, потом еще... А потом терпение у вашей покорнейшей лопнуло и она внутренне с сердцем спросила знаменитость: "Да что ж ты, матушка, так орешь-то?"
Нет, не понять вашей покорнейшей искусства голоса. Мы все больше по старинке, все больше пение слушаем.
И надутых физиономий не жалуем.
Поразительным контрастом к Виктории Хане были Марк и Перец Элиягу, настолько же разные, насколько гармонирующие, настолько же естественные, насколько артистичные, такие музыкальные оба, такие обаятельные, такие похожие и непохожие. Ну, Марка и Переца Элиягу вы знаете. Ведь знаете? Давным-давно мне было известно, что они волшебно играют персов, но и азербайджанцев не оставляют вниманием, что они интеллигентны, умны и что Перец пишет прекрасную музыку. Но вот чего я не знала до последнего времени - это того, что они, можно сказать, почти наши соотечественники - Марк и Перец Элиягу происходят из Дагестана.
И в свете обнаруженного этого факта вашей покорнейшей вдруг стала понятной разница между ними, которую она прежде не могла понять - выросший еще на Кавказе Перец и впрямь держится совершенным джигитом, полон достоинства, никогда не улыбается и внушает безотчетный трепет, а юный Марк, дитя израильской восточной музыки, и улыбаться умеет, и одевается как местные хиппи, и не слишком серьезен. А играют они оба восхитительно.
Марк и Перец Элиягу.
Забавно было наблюдать соседство Виктории Ханы с Марком и Перецем Элиягу: казалось бы, и Марк закрывает глаза, когда играет, и Виктория Хана. Но Марк закрывает их, как будто шторку задергивает на лице, чтобы ему не мешали играть, просто и нейтрально, а Виктория Хана закрывает их как будто говорит: "Приди, вдохновение!"
Казалось бы, Перец тоже не отличается бытовой простотой и держится с публикой не фамильярно, но у него эта повадка и посадка джигитская и княжеская, органичнее некуда, у него она где-то в костном мозге зашифрована, а Виктория Хана как бы говорит каждым своим движением: "Сейчас я буду Творить Искусство Голоса! Падите ниц!" - и во рту остается нехороший привкус восклицательных знаков.
Забавно-то оно было забавно, но музыку Марка и Переца Элиягу послушать удалось мало, и на душе осела какая-то гнусная оскомина - такая, знаете, какая бывает от патетических котурнов. И зачем я туда вообще отправилась?
Эти досадные мысли бродили у меня в голове, когда я шла домой из Бейт Конфедерации и вдруг увидела пожилую эффектную даму в тысячных украшениях, садящуюся в роскошный автомобиль около ИМКИ. Через несколько шагов видение повторилось - с той только поправкой, что на этот раз даму сопровождал пожилой джентльмен и дочь, одетая попроще.
А потом ваша покорнейшая услышала бешеную овацию, устроенную местным высшим светом Даниэлю Баренбойму.
Ба! - подумала она и все вспомнила - Да ведь это же на сегодня я не достала билета полтора месяца назад!
И вдруг - вы удивитесь, друзья мои - я ощутила гигантское облегчение, на секунду представив себя среди этих стареющих львиц в бриллиантах. Точно меня отпустили с уроков.
Если бы я тогда взяла билеты, то не услышала бы этого странного половинчатого, пополамчатого концерта. Не услышала бы взвизгиваний Виктории Ханы, но и соло Переца Элиягу я бы не услышала. А сидела бы я среди этих великосветских див и чувствовала себя... нет, не просто белой вороной я бы себя чувствовала.
Я бы себя чувствовала очень глупой белой вороной.
Потому что не увидела бы я, как жмурится Марк Элиягу, когда ему удается выжать из каманчи то, на что каманча в принципе не способна.
Как кот на батарее он жмурится.
А Баренбойм... бриллианты... пальцы веером...
Пусть они себе будут здоровы.