Самир Махуль и Итамар Дуари, или Стопроцентный ёж.
Click to viewСамир Махуль. Итамар Дуари. Тунисская песня.
Знакомо ли вам, достопочтенные дамы и господа, это странное чувство: казалось бы, август перехватил горло, слова не выходят наружу и не складываются вместе; казалось бы, мир парализован зноем, пылью и омерзительной многотонной августовской плитой, лежащей аккуратно на самой вашей жизни, а в горле уже не комок, но то самое колючее животное - и все-таки кажется, что надо заставить себя сесть за клавиатуру старой электронно-вычислительной машины и перебирать клавиши; знакомо ли вам это, дамы и господа?
Потому что это так, как бывало в детстве, когда вас толкали в плечо, а потом кивали в сторону: передай следующему.
Вчера вечером в Музее библейских стран меня толкнули в плечо.
И даже если никто не прочтет письмо, я все-таки запечатаю его в бутылку и брошу в воду, потому что - передай следующему.
Вчерашним вечером я решила пойти в Музей библейских стран пешком, слушая по дороге Орхана Памука, и это было, наверное, не совсем правильным решением, потому что я все шла, шла и шла, а дорога все не кончалась и не кончалась, и так же точно не кончались снег и печаль в Карсе. И гипнотические спирали Памука все глубже и глубже проникали в меня, оставляя странное чувство родства между безнадежностью турецкого снега и иерусалимского хамсина, одинаково тлетворных и смертоносных.
И вот такой, завороженной духом тления и хамсина, я и подошла к музею, а от входа меня послали вниз по лестнице, куда я и спустилась, но попала не в зал, а в сад. Сад же был несомненно волшебным, полным цветов и листьев, да еще и залитым почти лунным светом ослепительных и пронзительных белых фонарей, под которым зрели гранаты и фиги на деревьях, а маслина серебрилась, как в полнолуние. Посреди сада стояла огромная белая палатка, предназначенная то ли для концерта, то ли для свадьбы гномов каких-то других празднеств, а в тени палатки, в темноте, сидели несколько юношей, о чем-то тихо говоривших. Я обошла сад кругом и поняла, что концерт будет не здесь - уж очень пронзительно уединенным было залитое светом пространство, уж очень яркими были гранаты на ветвях.
И я вернулась в музей.
А там была уже готова прекрасная нарядная сцена в небольшом зале, и зал этот заполнили стайки деревенских девушек то ли из Восточного Иерусалима, то ли из самой Галилеи. Они были забавны и трогательны, как большинство людей, редко попадающих на концерт и поэтому празднично и тихо робеющих в концертном зале, они были нарядно одеты и чинно себя вели, и мне стало тепло от мысли, что это, может быть, родственницы или соседки Самира Махуля, и что он станет играть специально для них и волноваться при мысли о том, понравится ли им его музыка.
Самир Махуль.
Итамар Дуари.
Танец мира.
Что это был за концерт?
Это был не концерт.
Это было общее переливание крови.
Это было как будто из наших вен откачали проклятый отравленный август и влили немного весны.
Как будто жизнь качнулась вправо.
В конце концерта я почувствовала, что у меня, кажется, что-то не в порядке с лицом.
Как будто мышцы то ли болят, то ли как-то непривычно растянуты...
И тут я поняла, что улыбаюсь непрерывно уже почти два часа.
И что жизнь таки да качнется вправо.
И будет Йом Кипур.
И даже - тсс! я этого не говорила - потом даже будет Рождество.
Что проржавевшие шестеренки времени, застрявшие в этом году на одной и той же страшной цифре - август, хамсин, пустыня, смерть - вдруг вздрогнули под действием этой музыки и со страшным скрежетом стали поворачиваться.
Потому что не могли они устоять перед таким теплом, такой прекрасной и мудрой наивностью и таким необыкновенным нездешним талантом.
А наутро я отправилась чуть свет в Тель-Авив, как всегда в воскресенье. Толком еще не проснувшись, поднялась в автобус - и мне навстречу встал пожилой господин и протянул цветок базилика. Я улыбнулась ему, поклонилась и взяла цветок, и увидела, что на задних сиденьях уже сидят пассажиры, нюхающие свои цветки базилика.
И мне припомнилось, с каким возмущением я где-то когда-то прочла "...дарил первым встречным цветы - наверное, сумасшедший..."
Что может быть нормальнее, чем встречать пассажиров, поднимающихся в автобус тяжелым воскресным утром, и дарить им цветы базилика?
Что может быть нормальнее, чем играть такую музыку, от которой остановившиеся часы начинают идти, приближая Рождество?
Я понюхала цветок базилика и поняла, что главное произошло:
август кончился.
Песня Фарида эль Атраша.