По местам интимной славы
Чем секс в Нью-Йорке отличается от секса где-нибудь, скажем, в Папуа Новой Гвинее? Подозреваю, что сам акт не очень разнится в зависимости от географического месторасположения участвующих лиц. Так есть ли вообще какая-нибудь разница?
На законодательном уровне есть: в некоторых американских городках и штатах до сих пор существуют странные законы, которые, наверно, просто забыли отменить. Правда, их исполнение местные власти не контролируют: как страж закона может удостовериться в соблюдении населением столетнего закона в городе Виллоудейл, штат Орегон, запрещающего ругаться во время секса? Или в том, что закон штата Миссури, запрещающий оральный секс, действительно исполняется? В штате Миннесота полицейским проще: они легко могут заметить коварных правонарушителей, повесивших на просушку мужское и женское нижнее бельё на одной бельевой верёвке. Впрочем, я сомневаюсь, что представители закона Миннесоты очень озабочены соблюдением гражданами этого конкретного постановления. На мой взгляд, пальма первенства по необычным законам касающимся секса должна достаться штату Флорида: там запрещено совокупляться с дикобразом.
Странных нью-йоркских законов, касающихся секса, мне обнаружить не удалось. Зато в результате проведённого исследования я узнала, что закон строжайше запрещает стрелять зайцев из нью-йоркских городских троллейбусов. Поскольку зайцы в Большом Яблоке мне попадались, а вот троллейбус -- ни разу, резонно заключить, что сегодня на заячью охоту по Нью-Йорку лучше отправляться на городском автобусе: про автобус в законе ничего не сказано.
Зато штат Нью-Йорк (на пару с соседним Нью-Джерси) может гордится первым губернатором-трансвеститом в истории западной цивилизации. Эдвард Хайд, урождённый третий граф Кларендона (1661-1723), известный как Лорд Корнбери, в 1701 году был назначен колониальным губернатором Нью-Йорка и Нью-Джерси. Корнбери по уши погряз во взятках и коррупции: историки полагают, что ни один индивидуум не внёс настолько значительного вклада в желание США отделиться от Британии, какой обеспечил Корбери своим поведением.
Лорд Корнбери якобы явился на открытие Нью-Йоркской Ассамблеи 1702 года в наряде в стиле королевы Анны: в платье на обручах, богатом головном уборе и с веером. Когда уместность его туалета подвергли сомнению, он ответил: "Вы все очень глупые люди, если не понимаете, насколько это всё уместно. Здесь, на этом мероприятии, я представляю женщину (королеву), и во всех отношениях я должен её представлять насколько возможно точно." Генри Москоу в своей "Книге Нью-Йоркских первых" (Henry Moscow's "The Book of New York Firsts" (1995)) описал случай, когда в начале 18 века констебль на службе Британской колонии Нью-Йорк арестовал женщину, шедшую по Бродвею, которую он принял за проститутку. Когда подозреваемую привели в участок, обнаружилось, что страж закона задержал колониального губернатора, который любил прогуливаться по вечерам в одежде своей жены.
Констебля можно понять: одежда -- сложная штука, тут и без трансвеститов не всегда разберёшься, что к чему. Как-то в Мидтауне я стала свидетельницей разговора между двумя женщинами на автобусной остановке. Дама постарше сделала молодой девушке комплимент: "Ваша паранджа такая красивая! Я и не знала, что вам их разрешают носить раскрашенными в такие яркие цвета!" На что получила неожиданный ответ: "Это не паранджа, a пончо. Я еврейка. Оно от дождя. Я его в "Ти Джей Максе" купила." И буквально на следующей неделе после этого интересного случая я наблюдала в кафе в Сохо, как мама с застенчивой маленькой девочкой поинтересовалась у возвышающейся перед ними в очереди к кассиру плотной фигуре с банданой на голове: "Простите, пожалуйста. Моя дочь хочет узнать -- Вы случайно не пират?" -- "Нет," -- благожелательно отозвалась фигура, -- "Я всего лишь лесбиянка."
Возвращаясь к нарядам Лорда Корнбери -- профессор Патриция Бономи, наша современница, встала на защиту нерадивого губернатора. Мол, нет существенных свидетельств того, что он был трансвеститом: подумаешь, всего каких-то четыре сохранившихся письма, и вообще их написали политические противники губернатора, и как можно доверять 76-ти летней женщине, которая описала в своих мемуарах, вышедших в 1820-ом году, истории про костюмные предпочтения Лорда Корнбери, которые ей поведала бабушка, бывшая во времена правления сего господина подростком? "Кто на ком стоял?" вобщем, как интересовался Булгаковский профессор Преображенский. А на самом главном "вещественном доказательстве" того, что Корнбери был трансвеститом -- портрете маслом, который можно лицезреть ежедневно кроме воскресений в Историческом Сообществе Нью-Йорка (New-York Historical Society) на углу 77-ой улицы и западной части Центрального Парка -- изображён совсем никакой не губернатор в дамском платье, а просто очень некрасивая женщина. В связи с чем я предлагаю уважаемым читателям при случае самим посетить достопочтенное Историческое Сообщество Нью-Йорка, найти вышеупомянутый портрет, осмотреть его и сделать собственные выводы.
Можно устроить себе целый день походов по "местам интимной славы" и после Исторического Нью-Йоркского Сообщества отправиться в Музей Секса на Пятой Авеню и 27-ой улице. Музей этот открылся в 2002 году, и первая выставка, которая там прошла, называлась "Как Нью-Йорк изменил секс в Америке." Согласно этой экспозиции, секс в Нью-Йорке начался в 1836-ом году -- хотя я подозреваю, что до этого весьма значительного момента жители Большого Яблока размножались отнюдь не почкованием. В 1836-ом году была убита Хелен Джуветт, элитная проститутка. Джеймс Гордон Беннетт, основатель сегодняшней "International Herald Tribune," описал событие на газетных полосах с холодящими кровь деталями. Туристы того времени оценивали публичные дома таким же образом, каким сегодня оценивают рестораны (не удивлюсь, если существовал какой-нибудь "Справочник Загата по борделям"). Женщинам был запрещён вход в анатомические музеи, а лекарства от венерических болезней продавались по почтовым каталогам.
После Музея Секса (лучше на следующий день, иначе времени не хватит) можно продолжить посещение "мест интимной славы" походом в зоопарк -- для изучения практической стороны предмета: в зоопарке всегда можно найти каких-нибудь совокупляющихся животных (а что им остаётся делать, если вся жизнь проходит на виду у посетителей?) Можно, конечно, попытаться поймать за этим интересным занятием людей -- тогда стоит пройтись по общественным местам, за которыми закрепилась репутация подходящих для интима: например, заглянуть под дощатый настил Кони Айленда -- кто там скрывается в тени? Ещё можно прокатиться на пароме до Стейтен Айленда -- и заодно проверить, не решила ли какая-нибудь парочка совместить полезное с приятным. Ну и, конечно, нельзя забывать и про парки: Форт Трайон известен как тусовочная площадка мужчин нетрадиционной ориентации (их же в большом количестве можно обнаружить на парковке Каннингхэм Парка), да и в Центральном Парке можно найти укромные тенистые уголки -- правда, в самых уютных из них обосновались бомжи, а под мостами царит стойкий запах мочи. Но, как известно, "кто ищет -- тот всегда найдёт."
Гораздо приятнее пахнет в Нью-Йоркской Общественной Библиотеке. Там тихо и уютно, и любителей интима в общественных местах не спугнёт внезапно начавшийся дождь. Можно также попытать счастья в нью-йоркском метро, а ещё лучше в лонгайлендовской электричке: вдруг вам повезёт так же, как повезло тем, кто в 2002 поймал водопроводчика с женой и братом в разгаре ménage-à-trois на утреннем шестичасовом поезде (вывод для вдохновившихся примером водопроводчика: раньше вставать надо!)
Посещая нью-йоркские места интимной славы, не забудьте заглянуть на Таймс Сквер и выразить своё почтение Роберту Джону Бурку, известному как "Голый ковбой." Уличный музыкант, наряд которого состоит из ковбойских сапог, шляпы, трусов и гитары, стратегически расположенной так, чтобы создавать иллюзию обнажённости. "Он, наверное, больной" -- посочувствовала моя мама, услыхав от меня про "Голого ковбоя." "Я, конечно, не психиатр, но, насколько мне известно, он вполне здоров. Физически, похоже, на все сто," -- отчиталась я, вспомнив мускулистое рельефное тело накачанного красавца. "Это у него образ такой," -- объяснила я маме, -- "Его наряд и обличье тщательно зарегистрированы как трейдмарк. У "Голого ковбоя" есть официальный вебсайт (www.nakedcowboy.com, кому интересно) и страничка в Википедии. Кстати, в этом году он судится с корпорацией "Марс," которая выпустила рекламу конфет М&М, в которой мультипликационная синяя конфетка играет на гитаре в белой ковбойской шляпе, ковбойских сапогах и трусах." Интересно, если бы "Голый ковбой" был толстым, лысым и некрасивым -- разрешили бы ему стоять на Таймс Сквер в одних трусах? Или это вопрос исключительно "спроса и предложения?" Если не найдётся добровольца с нужной внешностью, желающего провести эксперимент -- мы вряд ли узнаем ответ на этот вопрос...