Интуиция и интуиционизм
Финансовая математика
Дорогие хеломцы и прочие нерезиденты Французской Республики! Если у вас есть счёт во французском банке (и тем более карточка с этого счёта), - никогда, ни при каких условиях ничего не трогайте и не пытайтесь что-нибудь поменять!
Двадцать лет назад в маленьком городке Бюр-сюр-Иветт (минут 45 езды на электричке от Шатле) мне без звука открыли счёт и выдали две карточки, - на главреда будущих "ХВ" и на главцензора. Когда окончился год субботний, я перенаправил всю корреспонденцию по адресу своего одноклассника, ему же приходили обновлённые карты, - короче, лепота идеальная. Пока на вокзале в Пизе у меня бумажник не спиздили, и карту, жить которой оставалось неделю (обновлённая уже ждала меня). После мучительных раздумий я всё же по интерету отменил свою карту.
Милейшие клерки через несколько дней подтвердили, что-де новая карта готова (с другим номером, другим кодом и т.д.), но что по почте они её не пошлют, и явиться за ней можно только лично. Оказавшись в Париже через пару месяцев, я потратил полдня, припёрся в Бюр, и милейшая клеркша выдала мне новую карту и попросила вернуть старую. Я, хихикнув, сказал, где старая (непереводимую игру слов опустив), она ответила, - не беда, я сама всё в компьютере сделаю, и кликнула куда-то мышкой. В этот момент мне бы напрячься, но я расслабился, держа в руках новообретённый кусочек пластика.
Через месяц Главцензор поехала в Вену и там обнаружила, что её французская карта заблокирована. Заглянувши на сайт банка, я обнаружил, что таки да, карта заблокирована ровно в тот самый день, когда я получал свою новую. Обрадовавшись, что сам нашёл ошибку, я написал на чистейшем французском языке своему консельеру, как мог, изложил своё понимание ситуации и попросил разблокировать главценорскую карту немедленно.
Хе-хе. Как оказалось, единожды заблокированную карту разблокировать нельзя вообще никогда. Можно выдать новую, но поскольку счёт оформлен только на одного человека, то другому выдать карту с того же счёта нельзя (за двадцать лет инструкции сменились). Можно сделать вторую карту на моё имя, но ведь не этого же хотелось? Плюнув, я написал в Бюр всё, что о них думаю, - но спустя примерно полгода по почте пришло письмо, что-де вторая (непрошенная!) карта на моё имя готова и ждёт меня в Бюре. Наученный горьким опытом, я первым делом побежал проверить, работает ли старая, - ф-фу, слава богу, да. Позавчера, не успев спуститься с трапа самолёта, поскакал в Бюр за картой, заодно спросив, можно ли мой счёт перевести в отделение поближе. Никаких проблем, скала мне милая консельерша, - просто приходишь в то отделение, куда хочешь, с паспортом, и всё чик-чак.
На следующий день мы с ГЦ потащились в Порт де Сен-Клу, отделение, ближайшее к дому одноклассника (к которому я заезжаю при каждом проезде через Париж), прошли через бронированный шлюз по одному, после чего молодой человек объяснил мне, что, как нерезидент, я могу в ихнем шестнадцатом аррондисмане открыть счёт только в единственном отделении, где-то на Трокадеро. После этого стало понятно, что это делать нельзя ни в коем случае: никаких жюстификативов на почтовый адрес, по которому приходит моя почта, у меня нет, таскать с работы приятеля (а банки, разумеется, работают только тогда, когда все остальные люди тоже) не получится, и наверняка понадобится ещё три каких-нибудь бумажки, которых у меня нет и достать которые можно только в Хеломе, а то и вообще по месту рождения. Главное, что надо понимать: любой из этих консельеров сделает абсолютно всё, чтобы не отрывать от стула жопу и принимать какое-то нестандартное решение. Только этим можно объяснить то, что двадцать лет мы нарушаем несчислимое количество правил, но никому неохота отрывать жопу, чтобы что-то поправить или изменить. Это как трубы в старом доме: держатся на сухой грязи, тронешь хоть что-нибудь - посыплется всё сразу.
В сухом остатке: счёт остался в Бюре, главцензор будет неопределённое время, до следующей покражи, проживать под именем главреда. Если следующие двадцать лет удастся провести в таком режиме, проблему можно будет считать практически решённой.
Зато чистый плюс к карме получил, откуда не ожидал. На обратном пути из Бюра встретил на перроне электрички знакомого бомжа, оказавшегося (о сюрприз!) известным международным математиком МГ. Выйдя на французскую пенсию и поступив на работу в Принстон, МГ проводит в Америке месяца 3 в году, а в остальное время пьёт французское вино и ест французские сыры в Бюре. Надо сказать, что имидж бомжа МГ создаёт очень искусно: на самом-то деле он одет в брюки со стрелочками, хороший свитер и куртку. Зато его головной убор посрамил бы те тряпки, которыми заматывал голову Марат. Это нечто невообразимое, свисающее на седые кудри МГ и его бороду со всех сторон, буквально акая-то псевдоголоморфная кривая!
В общем, протрепались час: начали с аналгебраических функций и эффективной нётеровости, переключились на обсуждение обобщенной экспоненты Аккермана, и тут МГ вдруг ударился в какой-то ультраинтуиционализм. Заявил, что нет ни одного правильного доказательства теорем Гёделя, что вообще вся формальная логика основана на неформальной интуиции самих логиков, которые математики не знают, поэтому всё везде неправильно. Какую-то роль в его рассуждениях играло то, что наши аксиоматические теории неявно используют упорядоченность времени, но высший смысл этих слов остался сокрыт для меня. Электричка, как водится в часы пик, застряла, поэтому наш трёп с МГ продолжался больше часа. А закончился он байкой МГ про то, как он встречался с Чомским/Хомским, и поверг того в ступор, заявив, что количество осмысленных утверждений в любом языке конечно. Я представил себе (Ч)Хомского, хватающего воздух ртом, и торжествующего МГ, и это мысленное зрелище примирило меня с собственной несообразительностью.
Так вот неожиданно распростирает математика руки свои в дела банковско-финансовые.
♣ Когда вы не сможете прочесть эту надпись здесь, вы сможете всегда её прочесть тут. А Оккам пусть бреется сам своей бритвой.