Дяденька-король.
Дядечка король.
Об Эдварде Седьмом, естественно.
Одной из самых замечательных подруг-и-амантесс Эдварда VII была, как известно, Элис Кэппел, урожденная Эдмондстоун. Ныне действующий литератор Виктория Гленденнинг отозвалась о ней в следующих метких словах: у Элис Кэппел «была сексуальная мораль уличной кошки» ("sexual morals of an alley cat"; домашние кошки, видимо, представляются Виктории Гленденнинг более благонравными), и на всякий случай тут же доступно объяснила, что это значит: «сексуальная верность своему мужу не была для нее личной ценностью» («sexual faithfulness to her husband wasn't a value to her»). Надо добавить, что указанная «сексуальная верность мужу» не была никакой ценностью и для самого означенного мужа, армейского офицера небольшого чина, Джорджа Кэппела из рода ярлов Альбермэрлей. Они с Элис поженились в 1891 (Кэппелу было 26 лет, Элис - 23 года), всю жизнь были очень близки и дружны; было у них две дочери (первая, возможно, от Эрнеста Бекетта; потом стала известной писательницей и не только. Любопытно, что о второй дочери никто даже и не думал никогда, что она от Эдварда, хотя ко времени ее рождения связь Элис Кэппел с Эдвардом продолжалась уже два года).
О романе Элис и Эдварда (как и о прочих ее романах) Джордж Кэппел был, разумеется. осведомлен, и роману ее с Эдвардом, по дружбе к жене, сочувствовал - Эдвард ему очень нравился и у них установилось доброе знакомство. (Для российского читателя надо внести отдельное предупреждение: никаких карьерных успехов через это дело Кэппел не искал и не получил, а Эдварду в голову бы не пришло его таким манером вознаграждать - это не Российская империя, а Британская. В 1908 Кэппел стал капитаном - не сказать, чтоб великий чин). В семье Кэппелов Эдварда звали the Kingy - непереводимо (дословное «королёк» или «королюша» имели бы совсем иную интонацию; «дядечка-король», возможно, ближе к оригиналу). Когда Эдвард умирал, оба - и Джордж Кэппел, и его жена - очень горевали; жена, натурально, горевала больше. Королева пригласила ее, кстати, и они сидели при умирающем вместе. После смерти Эдварда в доме Кэппелов воцарился траур; младшая дочь, десятилетняя Соня Кэппел, вошла к матери, а та выглядела, как покойница, на нее почти не реагировала и производила впечатление помешанной. Соня обиделась и испугалась, побежала к отцу, заплакала и спросила: «Папа, ну почему это так важно - что Кинги умер?!»
«Бедная девочка, - сказал Джордж Кэппел. - Это должно было бы быть очень страшным для тебя самой. И для нас всех, коли на то пошло. Ничего уже не будет так нормально, как было. Потому что таким уж чудесным человеком был Кинги» (Because Kingy was such a wonderful man) (*).
Соня Розмэри Кэппел запомнила это на всю свою 86-летнюю жизнь. Потому что так оно и было.
(*) - Why does it matter so much, Kingy dying?
- Poor little girl. It must have been very frightening for you. And for all of us, for that matter. Nothing will ever be quite the same again. Because Kingy was such a wonderful man.
Об Эдварде Седьмом, естественно.
Одной из самых замечательных подруг-и-амантесс Эдварда VII была, как известно, Элис Кэппел, урожденная Эдмондстоун. Ныне действующий литератор Виктория Гленденнинг отозвалась о ней в следующих метких словах: у Элис Кэппел «была сексуальная мораль уличной кошки» ("sexual morals of an alley cat"; домашние кошки, видимо, представляются Виктории Гленденнинг более благонравными), и на всякий случай тут же доступно объяснила, что это значит: «сексуальная верность своему мужу не была для нее личной ценностью» («sexual faithfulness to her husband wasn't a value to her»). Надо добавить, что указанная «сексуальная верность мужу» не была никакой ценностью и для самого означенного мужа, армейского офицера небольшого чина, Джорджа Кэппела из рода ярлов Альбермэрлей. Они с Элис поженились в 1891 (Кэппелу было 26 лет, Элис - 23 года), всю жизнь были очень близки и дружны; было у них две дочери (первая, возможно, от Эрнеста Бекетта; потом стала известной писательницей и не только. Любопытно, что о второй дочери никто даже и не думал никогда, что она от Эдварда, хотя ко времени ее рождения связь Элис Кэппел с Эдвардом продолжалась уже два года).
О романе Элис и Эдварда (как и о прочих ее романах) Джордж Кэппел был, разумеется. осведомлен, и роману ее с Эдвардом, по дружбе к жене, сочувствовал - Эдвард ему очень нравился и у них установилось доброе знакомство. (Для российского читателя надо внести отдельное предупреждение: никаких карьерных успехов через это дело Кэппел не искал и не получил, а Эдварду в голову бы не пришло его таким манером вознаграждать - это не Российская империя, а Британская. В 1908 Кэппел стал капитаном - не сказать, чтоб великий чин). В семье Кэппелов Эдварда звали the Kingy - непереводимо (дословное «королёк» или «королюша» имели бы совсем иную интонацию; «дядечка-король», возможно, ближе к оригиналу). Когда Эдвард умирал, оба - и Джордж Кэппел, и его жена - очень горевали; жена, натурально, горевала больше. Королева пригласила ее, кстати, и они сидели при умирающем вместе. После смерти Эдварда в доме Кэппелов воцарился траур; младшая дочь, десятилетняя Соня Кэппел, вошла к матери, а та выглядела, как покойница, на нее почти не реагировала и производила впечатление помешанной. Соня обиделась и испугалась, побежала к отцу, заплакала и спросила: «Папа, ну почему это так важно - что Кинги умер?!»
«Бедная девочка, - сказал Джордж Кэппел. - Это должно было бы быть очень страшным для тебя самой. И для нас всех, коли на то пошло. Ничего уже не будет так нормально, как было. Потому что таким уж чудесным человеком был Кинги» (Because Kingy was such a wonderful man) (*).
Соня Розмэри Кэппел запомнила это на всю свою 86-летнюю жизнь. Потому что так оно и было.
(*) - Why does it matter so much, Kingy dying?
- Poor little girl. It must have been very frightening for you. And for all of us, for that matter. Nothing will ever be quite the same again. Because Kingy was such a wonderful man.