Перечень главных чум русской истории у Леонова
Перечень главных пагубных и преступных государей, своего рода главных чум или средоточий чумы в русской истории у Леонова.
Он замечателен. Это Иван Грозный, Петр Первый и Иосиф Виссарионович. (Владимир Ильич не попал, собственно, потому, что не успел побывать единоличным государем). В "Пирамиде" это значится, и независимо от "Пирамиды" он на эту тему говорил с советофилом Чарльзом Сноу в первой половине 60-х, когда Сноу приехал в СССР. Там он заметил, что история России намного мрачнее, чем думают прогрессисты на Западе, и что сейчас Сталина еще многие оценивают высоко, но он, Леонов, надеется, что правда когда-нибудь окажет себя, и Сталин займет свое заслуженное место в том ряду главных сгустков этого самого мрака русской истории, где первые двое - Иван и Петр.
Цитирую Сноу:
"Мне пора было возвращаться в Москву, а Леонов все размышлял и размышлял вслух [о правлении Сталина]. Ужасное было время: терял друзей и коллег, могли убить самого. Нет, нет никаких причин любить Сталина. Во что превратит его история через сотню лет? Не будут ли свидетельства новой эпохи писаться поверх тщательно выскобленных летописных пергаментов поры минувшей, так что станет практически невозможно писать историю? Кто-нибудь когда-нибудь все же напишет. Если так, заметил Леонов, то представить Сталина великой фигурой будет невозможно. У России мрачная история, мрачнее, чем большинство людей на Западе только-только начинают постигать. Иван Грозный, Петр Великий - они часть этой истории. Не окажется ли так, что Сталин займет место в их ряду?"
В "Пирамиде" Сталин говорит:
"Русским и раньше доставалось испить своей судьбины. Однако сколько просек осветления не рублено, в сущности та же дебрь дремучая вкруг Кремля стоит. До меня здешний _Петруха_, готовясь к посеву европейской новизны, вынужден был пал огневой пускать по русской старине да еще железной палкой приколачивал по головням для ускорения процесса. А чуть пораньше другой, погрознее царь, тоже не покладая рук, еще глубже распахивал заскорузлую целину...
Он замечателен. Это Иван Грозный, Петр Первый и Иосиф Виссарионович. (Владимир Ильич не попал, собственно, потому, что не успел побывать единоличным государем). В "Пирамиде" это значится, и независимо от "Пирамиды" он на эту тему говорил с советофилом Чарльзом Сноу в первой половине 60-х, когда Сноу приехал в СССР. Там он заметил, что история России намного мрачнее, чем думают прогрессисты на Западе, и что сейчас Сталина еще многие оценивают высоко, но он, Леонов, надеется, что правда когда-нибудь окажет себя, и Сталин займет свое заслуженное место в том ряду главных сгустков этого самого мрака русской истории, где первые двое - Иван и Петр.
Цитирую Сноу:
"Мне пора было возвращаться в Москву, а Леонов все размышлял и размышлял вслух [о правлении Сталина]. Ужасное было время: терял друзей и коллег, могли убить самого. Нет, нет никаких причин любить Сталина. Во что превратит его история через сотню лет? Не будут ли свидетельства новой эпохи писаться поверх тщательно выскобленных летописных пергаментов поры минувшей, так что станет практически невозможно писать историю? Кто-нибудь когда-нибудь все же напишет. Если так, заметил Леонов, то представить Сталина великой фигурой будет невозможно. У России мрачная история, мрачнее, чем большинство людей на Западе только-только начинают постигать. Иван Грозный, Петр Великий - они часть этой истории. Не окажется ли так, что Сталин займет место в их ряду?"
В "Пирамиде" Сталин говорит:
"Русским и раньше доставалось испить своей судьбины. Однако сколько просек осветления не рублено, в сущности та же дебрь дремучая вкруг Кремля стоит. До меня здешний _Петруха_, готовясь к посеву европейской новизны, вынужден был пал огневой пускать по русской старине да еще железной палкой приколачивал по головням для ускорения процесса. А чуть пораньше другой, погрознее царь, тоже не покладая рук, еще глубже распахивал заскорузлую целину...