"Оба мои родители - этнически русские. А я еврей". Егор/Авраам Осипов/Гипш о себе и пр.
"Оба мои родители - этнически русские. А я еврей". Егор/Авраам Осипов/Гипш о себе и пр.
Государь, произведите меня в немцы!
В силу практического резонанса, который получила смена некоторых мнений Е./А. Осиповым/Гипшем (Амстердам), сотрудником радиостанция "Свобода" (начиная с 2010 он, по совокупности своих публичных заявлений и сообщений Следственного комитета и СМИ, несколько лет поддерживал позитивное общение с двумя лицами, но постфактум переоценил это общение и в 2016 г. дал - если верны сообщения СМИ и М.С. Вербицкого по ссылке ниже - на них показания, имеющие, очевидно, составить главную базу обвинения в их адрес по УК 135.4, от семи лет заключения: http://sledcom.ru/news/item/1069463 , http://www.vz.ru/news/2016/9/27/834950.html ,
https://life.ru/t/%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8/909452/zhiertvu_uchitielia_mieiersona_doprosili_po_skype_iz_ghollandii , http://tiphareth-ljr.livejournal.com/1397085.html ) в силу этого резонанса, а также его публицистической деятельности
- и другие публичные авторские выступления Е./А. О/Г могут представить общественный интерес. Предлагаю перевод его англоязычного эссе Am I Like Rachel Dolezal?
Оригинал:
http://www.tabletmag.com/jewish-news-and-politics/191559/rachel-dolezal
Я родился через три года после того, как распался Советский Союз, в Татарстане, преимущественно мусульманской республики в России, примерно в 1100 км к востоку от Москвы. Оба мои родители русские. Тем не менее, я еврей.
Когда мне было 11 лет, мои родители развелись, и я остался с моей матерью. Вскоре она встретила другого мужчину, который впоследствии стал ее партнером, а затем ее мужем. Он был евреем. Или, вернее, мне сказали, что он еврей. "Что мне с этим делать?" - подумал я, потому что ранее я никогда не слышал ни о чем, что называлось бы "нация" или "этническая принадлежность". Я начал задавать ему вопросы о том, что это значит, но он, будучи одним из миллионов советских евреев, чьи родители и деды оставили все еврейские практики, не смог сказать мне много. Я начал выяснять это сам по книгам, главным образом о современном Израиле.
В следующем году я пошел в новую школу на окраине Москвы. Ученики там делились на две конкурирующие группы - парни из северокавказских республик России и те, кто считал себя истинно "белыми" русскими и смотрели сверху вниз на всех, кто был "черным", как дети с Кавказа. Этнические столкновения происходили ежедневно после уроков. Я сказал всем, что я еврей. Это поставило меня за пределами Русской / Северо-Кавказской бинарности, но создало меньшинство из одного человека. Я пережил два года антисемитского глумления и некоторого физического насилия. Так или иначе, однако, я застрял с моей еврейской самоидентификацией. Она была публичной в школе и закрытой от всех дома: я больше не разговаривал с моим отчимом ни о его еврействе, ни о моем.
Когда мне было 14 лет, я начал посещать другую школу [57-ю]. Это была хорошо известная, конкурентоспособная московская школа, где многие ученики были евреями, некоторые из них еще и происходили из семей бывших диссидентов. Никто никогда не спросил, еврей ли я: это, казалось, предполагалось [по умолчанию]. Однако на протяжении нескольких лет некоторые различия обнаруживались между мной и другими еврейскими подростками в школе - большинство из них имело по крайней мере поверхностное знакомство с еврейским ритуалом и большинство из них имело родственников в Израиле. Я сочинил себе предысторию, чтобы объяснить эти отличия. В этой моей истории евреем был мой биологический отец (как и мой отчим), и мы жили в Тель-Авиве, пока мне не исполнилось 5 лет. Я даже нашел детский сад, который я будто бы "посещал". Все, буквально все, кроме моих родителей, считали, что я еврей и бывший израильтянин: мои друзья тусовались со мной как со своим соплеменником-евреем, мои преподаватели учили меня как одного из множества евреев, моя гёрлфренд встречалась в моем лице со своим соплеменником-евреем. Позже, на втором году моей учебы в университете [в Москве], мой тьютор, видный русский ученый, сказал мне: "Вы должны быть осторожными в своих заявлениях, потому что вы представляете израильское коммьюнити среди студентов нашего университета." Я действительно представлял его, хотя израильское коммьюнити, если оно вообще было в моем университете, едва ли знало об этом.
Я созревал, и вместе со мной созревала моя еврейская идентичность
***
(Прод. след. На месте Следственного комитета я бы меньше полагался на слова человека с такой своеобразной фантазией).
Государь, произведите меня в немцы!
В силу практического резонанса, который получила смена некоторых мнений Е./А. Осиповым/Гипшем (Амстердам), сотрудником радиостанция "Свобода" (начиная с 2010 он, по совокупности своих публичных заявлений и сообщений Следственного комитета и СМИ, несколько лет поддерживал позитивное общение с двумя лицами, но постфактум переоценил это общение и в 2016 г. дал - если верны сообщения СМИ и М.С. Вербицкого по ссылке ниже - на них показания, имеющие, очевидно, составить главную базу обвинения в их адрес по УК 135.4, от семи лет заключения: http://sledcom.ru/news/item/1069463 , http://www.vz.ru/news/2016/9/27/834950.html ,
https://life.ru/t/%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8/909452/zhiertvu_uchitielia_mieiersona_doprosili_po_skype_iz_ghollandii , http://tiphareth-ljr.livejournal.com/1397085.html ) в силу этого резонанса, а также его публицистической деятельности
- и другие публичные авторские выступления Е./А. О/Г могут представить общественный интерес. Предлагаю перевод его англоязычного эссе Am I Like Rachel Dolezal?
Оригинал:
http://www.tabletmag.com/jewish-news-and-politics/191559/rachel-dolezal
Я родился через три года после того, как распался Советский Союз, в Татарстане, преимущественно мусульманской республики в России, примерно в 1100 км к востоку от Москвы. Оба мои родители русские. Тем не менее, я еврей.
Когда мне было 11 лет, мои родители развелись, и я остался с моей матерью. Вскоре она встретила другого мужчину, который впоследствии стал ее партнером, а затем ее мужем. Он был евреем. Или, вернее, мне сказали, что он еврей. "Что мне с этим делать?" - подумал я, потому что ранее я никогда не слышал ни о чем, что называлось бы "нация" или "этническая принадлежность". Я начал задавать ему вопросы о том, что это значит, но он, будучи одним из миллионов советских евреев, чьи родители и деды оставили все еврейские практики, не смог сказать мне много. Я начал выяснять это сам по книгам, главным образом о современном Израиле.
В следующем году я пошел в новую школу на окраине Москвы. Ученики там делились на две конкурирующие группы - парни из северокавказских республик России и те, кто считал себя истинно "белыми" русскими и смотрели сверху вниз на всех, кто был "черным", как дети с Кавказа. Этнические столкновения происходили ежедневно после уроков. Я сказал всем, что я еврей. Это поставило меня за пределами Русской / Северо-Кавказской бинарности, но создало меньшинство из одного человека. Я пережил два года антисемитского глумления и некоторого физического насилия. Так или иначе, однако, я застрял с моей еврейской самоидентификацией. Она была публичной в школе и закрытой от всех дома: я больше не разговаривал с моим отчимом ни о его еврействе, ни о моем.
Когда мне было 14 лет, я начал посещать другую школу [57-ю]. Это была хорошо известная, конкурентоспособная московская школа, где многие ученики были евреями, некоторые из них еще и происходили из семей бывших диссидентов. Никто никогда не спросил, еврей ли я: это, казалось, предполагалось [по умолчанию]. Однако на протяжении нескольких лет некоторые различия обнаруживались между мной и другими еврейскими подростками в школе - большинство из них имело по крайней мере поверхностное знакомство с еврейским ритуалом и большинство из них имело родственников в Израиле. Я сочинил себе предысторию, чтобы объяснить эти отличия. В этой моей истории евреем был мой биологический отец (как и мой отчим), и мы жили в Тель-Авиве, пока мне не исполнилось 5 лет. Я даже нашел детский сад, который я будто бы "посещал". Все, буквально все, кроме моих родителей, считали, что я еврей и бывший израильтянин: мои друзья тусовались со мной как со своим соплеменником-евреем, мои преподаватели учили меня как одного из множества евреев, моя гёрлфренд встречалась в моем лице со своим соплеменником-евреем. Позже, на втором году моей учебы в университете [в Москве], мой тьютор, видный русский ученый, сказал мне: "Вы должны быть осторожными в своих заявлениях, потому что вы представляете израильское коммьюнити среди студентов нашего университета." Я действительно представлял его, хотя израильское коммьюнити, если оно вообще было в моем университете, едва ли знало об этом.
Я созревал, и вместе со мной созревала моя еврейская идентичность
***
(Прод. след. На месте Следственного комитета я бы меньше полагался на слова человека с такой своеобразной фантазией).