Катаев на Беломорканале - 2
Катаев на Беломорканале - 2.
Как-то с братьями-писателями беседовал некий инженер Беломорканала. Славил ударный труд каналоармейцев и чекистов, рассказывал о подвигах перековывающих (чекистов и пр.) и перековывающихся (заключенных), причем об организаторах строительства говорил "мы". Все решили, соответственно, что он - вольный. Однако разговор, затронувший этот момент, немедленно выявил всю ошибочность этой идеи - инженер сам оказался заключенным. О дальнейшем вспоминал Авдеенко,
писатель из простых рабочих Магнитки, горячо потянувшихся к культуре, автор знаменитого "Я люблю", знаменитость
которого была основана на модифицированном восхищении карамзинского образца: и рабочие Магнитки любить умеют (и даже сами об этом пишут)! Авдеенко сообщает:
"Инженер молчал. Потом сказал:
- Произошло недоразумение, товарищи, я не вольнонаемный. Несколько лет назад я был осужден. Сюда попал в числе тысяч себе подобных. Но я привык не отделять себя от чекистов. Дeлаeм одно дело. Работаем все по-ударному.
Инженер ушел на безлюдную корму. Мы проводили его взглядами".
Все затихли, погруженные в пафос момента. С ними только что говорил тот, кто САМ ПЕРЕКОВАЛСЯ!
И тут же Валентин Петрович всё опошлил самой цинической насмешкой. Цитирую Авдеенко дальше:
"В напряженной тишине слышится чуть хрипловатый, насмешливый голос Катаева:
- Н-да!.. Черный ветер, белый снег.- Он дернул шеей, наклонил голову к плечу, будто конь, просящий поводья. - Пахнет хлебным романом, братцы! Уж кто-кто, а я, одессит, хорошо разбираюсь в острых приправах".
Так-с. Люди, значит, поехали творить высокое дело, воспевая других людей, творящих высокое дело, и вот случился у них локальный молитвенный катарсис - - а товарищ Катаев самым издевательским образом и тоном плюет в торжественную физиономию этого катарсиса, рассуждая, как на этаком сюжетце можно наварить, и изъясняясь так, как будто только за подобным наваром сюда и было осмысленно ехать, да все присутствующие и сами это знают и только за ним сюда и приехали.
Авдеенко (который очень хорошо относился к Катаеву до самой смерти, в частности и потому, что Катаев держался с ним весело и запанибрата, а не как Великий Носитель Духовности с простым рабочим парнем) комментирует это так:
"Вот писатель, покоривший мое сердце. Немало книг посвящено Магнитке, но ни одна не может сравниться с катаевским "Время, вперед!". Прочитал в один присест, залпом. Перечитывал малыми порциями, по нескольку страниц в вечер - еще лучше показалось. 3авидую умению сжато, в двух-трех строчках, дать портрет человека, строительный пейзаж. Удивляюсь, как это удается. Катаев шумливый, все время навеселе. Щурится. Разговаривает резко. Нетерпеливо слушает других, часто перебивает. Во всем прежде всего виднт смешную сторону. Когда я попытался пропеть дифирамб в честь его книги, он бесцеремонно оборвал меня:
- Разоряетесь, шер ами, нечем мне оплатить ваше низкопоклонство".
Во всем прежде всего видит смешную сторону. Пахнет хлебным романом, братцы! Уж я-то разбираюсь...
И низкопоклонство, которое творить совсем уж не имеет никакого смысла, если его не оплачивают. Низкопоклонничать искренне - это только зря разоряться. Очень актуальное напоминание...