Чего боятся корры?
Чего боятся корры, или священный ветер.
(Исключительно тем, кто читал и любит "Глядящих из темноты" Марии Галиной / "Максима Голицына").
Имеем:
1. При подлете Второй Комплексной корры всерьез пугаются ущерба, который им могут причинить земные сапиенсы (память, внутренний мир и настроение которых они практически не могут контролировать и поддерживать отредактированными, в отличие от их возможностей в отношении местных), если они присутствуют в большом количестве.
Это несмотря на то, что возможности корр оперировать физическими вещами простираются до манипуляций климатом, временно-пространственными туннелями и электромагнитным полем планеты.
2. Корры причиняют страдание и извлекают из этого удовлетворение, однако уровень агрессии, гнева и выведения соответствующих эмоций они у аборигенов держат искусственно заниженным: аборигены не применяют пыток (и даже в Аду их религии нет физических мук), не враждуют так часто и агрессивно, как им полагалось бы по видовой природе и характеру общества - все это автор то прямым текстом, то ненавязчивыми деталями (например, в политически лоскутном плотно заселенном ареале веками не происходит крупных войн; при догматической государственной религии нет типичных картин соответствующей реализации агрессии и вражды) повторяет по всей книге.
3. О коррах у местных ходят легенды, что они лишены сильных чувств, и потому могут пожелать "пить" такое сильное чувство, как любовь, у местных жителей.
4. Корры зачем-то ограничили ареал расселения и численность местных сапиенсов лишь малой частью подходящей для заселения ими местной территории.
5. Корр устойчиво сравнивают с язычками пламени на ветру - в каком смысле, неизвестно. Это не вяжется с их могуществом в физической сфере, - огонек на ветру есть очень неустойчивая вещь: ветер может и раздувать его, и задуть, причем с легкостью.
Все это складывается в ту картину, что корры боятся негативных "сильных чувств" сапиенсов - агрессивных эмоций ярости, мести, разрушения, ненависти, - точно так же, как могут тянуться к позитивному сильному чувству сапиенсов (сами "сильные чувства" сапиенсов и есть тот ветер, который их может и раздуть, и погасить). У местных сапиенсов они поэтому искусственно блокируют агрессию (исключая отдельные моменты), причем их возможности контроля обратно пропорциональны численности контролируемой массы сапиенсов - поэтому они и ограничили так эту численность на планете. Ожидающиеся земные сапиенсы намного многочисленнее местных (считая вместе со стоящей у них за спиной Землей), природный потенциал агрессии у них тот же либо более высокий, легко актуализируется в соотв. обстоятельствах (что выяснилось очень быстро на примере самих Берга и Калганова), а контролировать внутренний мир даже одного земного сапиенса коррам, в общем, не под силу. Таким образом, прибытие земных сапиенсов ставит корр под угрозу существенного "развеивания" их "ветром" ярости земных сапиенсов, от чего они и убегают.
(Исключительно тем, кто читал и любит "Глядящих из темноты" Марии Галиной / "Максима Голицына").
Имеем:
1. При подлете Второй Комплексной корры всерьез пугаются ущерба, который им могут причинить земные сапиенсы (память, внутренний мир и настроение которых они практически не могут контролировать и поддерживать отредактированными, в отличие от их возможностей в отношении местных), если они присутствуют в большом количестве.
Это несмотря на то, что возможности корр оперировать физическими вещами простираются до манипуляций климатом, временно-пространственными туннелями и электромагнитным полем планеты.
2. Корры причиняют страдание и извлекают из этого удовлетворение, однако уровень агрессии, гнева и выведения соответствующих эмоций они у аборигенов держат искусственно заниженным: аборигены не применяют пыток (и даже в Аду их религии нет физических мук), не враждуют так часто и агрессивно, как им полагалось бы по видовой природе и характеру общества - все это автор то прямым текстом, то ненавязчивыми деталями (например, в политически лоскутном плотно заселенном ареале веками не происходит крупных войн; при догматической государственной религии нет типичных картин соответствующей реализации агрессии и вражды) повторяет по всей книге.
3. О коррах у местных ходят легенды, что они лишены сильных чувств, и потому могут пожелать "пить" такое сильное чувство, как любовь, у местных жителей.
4. Корры зачем-то ограничили ареал расселения и численность местных сапиенсов лишь малой частью подходящей для заселения ими местной территории.
5. Корр устойчиво сравнивают с язычками пламени на ветру - в каком смысле, неизвестно. Это не вяжется с их могуществом в физической сфере, - огонек на ветру есть очень неустойчивая вещь: ветер может и раздувать его, и задуть, причем с легкостью.
Все это складывается в ту картину, что корры боятся негативных "сильных чувств" сапиенсов - агрессивных эмоций ярости, мести, разрушения, ненависти, - точно так же, как могут тянуться к позитивному сильному чувству сапиенсов (сами "сильные чувства" сапиенсов и есть тот ветер, который их может и раздуть, и погасить). У местных сапиенсов они поэтому искусственно блокируют агрессию (исключая отдельные моменты), причем их возможности контроля обратно пропорциональны численности контролируемой массы сапиенсов - поэтому они и ограничили так эту численность на планете. Ожидающиеся земные сапиенсы намного многочисленнее местных (считая вместе со стоящей у них за спиной Землей), природный потенциал агрессии у них тот же либо более высокий, легко актуализируется в соотв. обстоятельствах (что выяснилось очень быстро на примере самих Берга и Калганова), а контролировать внутренний мир даже одного земного сапиенса коррам, в общем, не под силу. Таким образом, прибытие земных сапиенсов ставит корр под угрозу существенного "развеивания" их "ветром" ярости земных сапиенсов, от чего они и убегают.