"Патриоты не поняли друг друга"-2
Из противоречивых известий о том, как именно погибли в 1990 высшие командиры РПФ - Рвигема, Буньеньези и Байингана - можно извлечь следующую картину.
Итак, их, так сказать, "Добровольческая армия", "тутси-доминируемая", числом 5 тысяч человек переходит в 1990 границу Руанды с ее 7+ млн. миллионным населением с много более многочисленной правительственной армией и сотнями тысяч людей, готовых встать в ополчение. За спиной у них - Уганда и ее низвергший когда-то Иди Амина диктатор Мусевени, с территории которого они пришли (он же их снабдил и оружием). На третий день после вторжения должен состояться военный совет между Рвигемой, Буньеньези и Байинганой, на предмет того, как действовать дальше. Между тем Рвигема - тутси, Байингана - тутси, а Буньеньези - метис, полутутси-полухуту, с многочисленными родичами-хуту.
За день до военного совета главнокомандующий Рвигема откровенно разговаривал с Байинганой и "показал ему глубокие этнические чувства", до сих пор им скрываемые. А именно, в разговоре с Байинганой он выдал, при обсуждении каких-то военно-политических дел, такую фразу: "Если я за что благодарю Бога, так за то, что он не создал меня хуту". Более ужасного он против хуту и по поводу хуту ничего не сказал. Хуту имеют групповую репутацию людей темноватых и наивных, тутси - хитроумцев, кроме того, они были в Руанде белой костью, а хуту - черным людом, хотя это не мешало ни дружеским связям, ни межэтническим бракам между хуту и тутси, в течение длиннейшего периода не вызывавшим враждебности или давления со стороны прочих тутси и хуту.
Байингана, сам тутси, при этих словах Рвигемы "почувствовал себя преданным" в своих лучших чувствах и надеждах. Он не думал, что у Рвигемы такие чувства в отношении хуту (напомню, что вся компания - это "белоэмигрантские" тутси, бежавшие из Руанды после "социальной революции" угнетенных хуту против господствующего племени тутси), и это его очень расстроило! В своем возмущении он поделился этой историей с Буньеньези, который был ему близким другом. Буньеньези, сам наполовину хуту, пришел от этого в еще большее негодование против Рвигемы. Возможно, им было сказано что-то вроде того, что, мол, какого же тогда положения могут ожидать его, Буньеньези, родственники хуту при власти Рвигемы?!
На следующий день состоялся военный совет, на который Байингана и Буньеньези пришли уже в весьма горьких и ожесточенных чувствах против Рвигемы - а тот ничего об этом не знал, так как Байингана вчера ему своего возмущения не показывал. На повестке дня один вопрос: рваться прямо на столицу рейдом или наступать медленно, закрепляясь на занимаемых территориях и приучая к себе местное население хуту и кнутом, и пряником. От выбора зависел успех всего дела.
Рвигема отстаивал в точности ту идею, что наступать надо медленно, добиваясь расположения большинства крестьян-хуту (на горожан он, видно, не рассчитывал) и привлекая их к вступлению в его армию, чтобы не получилось, что это просто тутси воюют с хуту. Байингана и Буньеньези хотели захватить власть как можно быстрее, не обращая внимания ни на какие этнические чувства между туиси и хуту и не платя потерей темпа за то, чтобы сгладить рознь между ними и привлечь хуту к РПФ. Легко заметить, что "хутуфилы" стояли в этом споре за позицию, менее учитывавшую чувства хуту и не стремящуюся к их привлечению к делу, а отметившийся в некоторой "хутуфобии" Рвигема - наоборот! В воздухе, видимо, повисла невысказанная мысль о том, что Рвигема считает хуту такими дураками либо детьми малыми, что их расположения надо специально и тщательно добиваться, тем более, что этот разговор Рвигемы о привлечении расположения идеально укладывался в разговоры националистов хуту о том, что тутси хотят купить расположение наивных хуту пивом, деньгами и девками, чтобы тем вернее их оседлать. Байингана и Буньеньези, зная о давешнем высказывании Рвигемы в адрес хуту, в душе разъярились еще больше.
Между тем вопрос был острым и краеугольным и с военной точки зрения - дело шло о жизни и смерти всего предприятия, так что и без всей этой истоии с благодарностью богу стороны диаметрально разошлись по критически важному, самому важному делу. Спор становился все более горячим, перешел в яростную ссору, и в один прекрасный момент Буньеньези выхватил пистолет и застрелил Рвигему. Начался хаос; присутствовавший при всем этом участник военного совета, сидевший там молча, Ндугуте, сумел бежать и отправился к Мусевени. Тело Рвигемы Байингана и Буньеньези вышвырнули в болото. Между тем Мусевени, дороживший Рвигемой, отправил против них своего брата Салим Салеха, отомстить за гибель Рвигемы. Салим Салех нашел тело Рвигемы в болоте, похоронил его с честью, поднял людей Рвигемы, атаковал лагеря Байинганы и Буньеньези, пленил их и вывез в Уганду, где их допросили и расстреляли.
После чего Мусевени вызвал из США находившегося там на обучении Кагаме и поставил его командовать РПФ.
Итак, их, так сказать, "Добровольческая армия", "тутси-доминируемая", числом 5 тысяч человек переходит в 1990 границу Руанды с ее 7+ млн. миллионным населением с много более многочисленной правительственной армией и сотнями тысяч людей, готовых встать в ополчение. За спиной у них - Уганда и ее низвергший когда-то Иди Амина диктатор Мусевени, с территории которого они пришли (он же их снабдил и оружием). На третий день после вторжения должен состояться военный совет между Рвигемой, Буньеньези и Байинганой, на предмет того, как действовать дальше. Между тем Рвигема - тутси, Байингана - тутси, а Буньеньези - метис, полутутси-полухуту, с многочисленными родичами-хуту.
За день до военного совета главнокомандующий Рвигема откровенно разговаривал с Байинганой и "показал ему глубокие этнические чувства", до сих пор им скрываемые. А именно, в разговоре с Байинганой он выдал, при обсуждении каких-то военно-политических дел, такую фразу: "Если я за что благодарю Бога, так за то, что он не создал меня хуту". Более ужасного он против хуту и по поводу хуту ничего не сказал. Хуту имеют групповую репутацию людей темноватых и наивных, тутси - хитроумцев, кроме того, они были в Руанде белой костью, а хуту - черным людом, хотя это не мешало ни дружеским связям, ни межэтническим бракам между хуту и тутси, в течение длиннейшего периода не вызывавшим враждебности или давления со стороны прочих тутси и хуту.
Байингана, сам тутси, при этих словах Рвигемы "почувствовал себя преданным" в своих лучших чувствах и надеждах. Он не думал, что у Рвигемы такие чувства в отношении хуту (напомню, что вся компания - это "белоэмигрантские" тутси, бежавшие из Руанды после "социальной революции" угнетенных хуту против господствующего племени тутси), и это его очень расстроило! В своем возмущении он поделился этой историей с Буньеньези, который был ему близким другом. Буньеньези, сам наполовину хуту, пришел от этого в еще большее негодование против Рвигемы. Возможно, им было сказано что-то вроде того, что, мол, какого же тогда положения могут ожидать его, Буньеньези, родственники хуту при власти Рвигемы?!
На следующий день состоялся военный совет, на который Байингана и Буньеньези пришли уже в весьма горьких и ожесточенных чувствах против Рвигемы - а тот ничего об этом не знал, так как Байингана вчера ему своего возмущения не показывал. На повестке дня один вопрос: рваться прямо на столицу рейдом или наступать медленно, закрепляясь на занимаемых территориях и приучая к себе местное население хуту и кнутом, и пряником. От выбора зависел успех всего дела.
Рвигема отстаивал в точности ту идею, что наступать надо медленно, добиваясь расположения большинства крестьян-хуту (на горожан он, видно, не рассчитывал) и привлекая их к вступлению в его армию, чтобы не получилось, что это просто тутси воюют с хуту. Байингана и Буньеньези хотели захватить власть как можно быстрее, не обращая внимания ни на какие этнические чувства между туиси и хуту и не платя потерей темпа за то, чтобы сгладить рознь между ними и привлечь хуту к РПФ. Легко заметить, что "хутуфилы" стояли в этом споре за позицию, менее учитывавшую чувства хуту и не стремящуюся к их привлечению к делу, а отметившийся в некоторой "хутуфобии" Рвигема - наоборот! В воздухе, видимо, повисла невысказанная мысль о том, что Рвигема считает хуту такими дураками либо детьми малыми, что их расположения надо специально и тщательно добиваться, тем более, что этот разговор Рвигемы о привлечении расположения идеально укладывался в разговоры националистов хуту о том, что тутси хотят купить расположение наивных хуту пивом, деньгами и девками, чтобы тем вернее их оседлать. Байингана и Буньеньези, зная о давешнем высказывании Рвигемы в адрес хуту, в душе разъярились еще больше.
Между тем вопрос был острым и краеугольным и с военной точки зрения - дело шло о жизни и смерти всего предприятия, так что и без всей этой истоии с благодарностью богу стороны диаметрально разошлись по критически важному, самому важному делу. Спор становился все более горячим, перешел в яростную ссору, и в один прекрасный момент Буньеньези выхватил пистолет и застрелил Рвигему. Начался хаос; присутствовавший при всем этом участник военного совета, сидевший там молча, Ндугуте, сумел бежать и отправился к Мусевени. Тело Рвигемы Байингана и Буньеньези вышвырнули в болото. Между тем Мусевени, дороживший Рвигемой, отправил против них своего брата Салим Салеха, отомстить за гибель Рвигемы. Салим Салех нашел тело Рвигемы в болоте, похоронил его с честью, поднял людей Рвигемы, атаковал лагеря Байинганы и Буньеньези, пленил их и вывез в Уганду, где их допросили и расстреляли.
После чего Мусевени вызвал из США находившегося там на обучении Кагаме и поставил его командовать РПФ.