О русской религиозной философии конца 19 - начала 20 века
Статья Юрия Семёнова
Вообще, что меня больше всего удивляет в любой религиозной философии (хотя тут, наверное, надо горевать, а не удивляться)? Ведь как движется всякая рациональная философская мысль (не обязательно материалистическая?). Она скептически «пробует на зуб» нечто, имеющее бытие в этом мире, скажем, спрашивает «Как мыслимо синтетическое знание априори?». И если это нечто выдерживает «пробу» интеллектуального скепсиса и рационального анализа, мы говорим - да, эта вещь имеет бытие в этом мире, это феномен (а если есть в нём внутренние противоречия, они не «разваливают» эту вещь, не делают её кажимостью, но лишь способствуют её развитию, придают ей движение, присущее именно этой вещи и т.д.).
Если не выдерживает, мы говорим - нет, это не сущность, а эпифеномен, кажимость, реальное бытие в мире имеют другие вещи, взаимодействием которых мы получаем вот эти вот тени вещей (которые в своём незнании принимали за истинную сущности). Так мысль философа формирует мир, утверждая, что в нём есть, что в нём причина, что следствие - а затем уже общество, вдохновлённое этими мыслями, начинает мир перестраивать по данному идеальному образцу. Ещё раз подчеркну, что всё сказанное в полной мере относится и к позитивистам, утверждающим что в мире нет ничего, кроме опыта, и практических выводов из него (правда, непонятно чьих), и к объективным идеалистам, утверждающим что в мире нет ничего, кроме мыслящих существ, с их теориями и идеями. Мысль и тех и других, всё равно движется по общей схеме: от скепсиса к анализу, а затем к мысленному «устроению мира».
Отсюда у-веренность рационально мыслящих философов в том, что мир (или отдельные вещи в нём) таков, каким они его помыслили - если мы мы его «разобрали» аналитическом разумом, синтезировали в модель, сличили и сказали: «то!», мы уверенны в сделанном. В крайнем случае, наше знание может быть скорректировано и дополнено, но то, что мы получили знание о чём-то, а не веру в нечто, мы уверены. И эта уверенность от работы рацио, она не родственна, а противоположна вере.
Так вот, вернусь к религиозной философии. Естественно, что для неё первый и главный предмет философствования - это господь бог, а не этот мир, который во зле лежит, и в любом случае будет сметён после второго пришествия и страшного суда. И как здорово было бы подвергнуть идею бога такому же интеллектуальному скепсису и рациональному анализу, чтобы, когда Он с честью выдержит испытания, ещё сильней утвердится в вере! Как были бы посрамлены все ничтожные гордецы, утверждающие что в познании мира и себя самого следует полагаться отнюдь не на веру, но лишь на собственный разум! Но нет, ни один из гг. религиозных философов не рискнул на такое. Всё их «философствование» вместо скепсиса начинается с утверждения бога, а заканчивается пением богу хвалы. И тем самым они лучшие многих томов атеистических рассуждений показывают, что идея бога ложная - не в том смысле, что она бесполезна в общественной жизни (некогда вполне себе была полезна) или её нельзя использовать ни для какого полезного рассуждения (очень даже можно), а просто бога нет. Нет ни в каком смысле, он не сущность и не Существо, а эпифеномен - наших страхов, смятений и надежд, которые проистекают от неумения управлять своей жизнью, и которые ловко используются теми (угнетателями), которые эту неспособность направленно создают.