Сергей Рябков: За заверениями со стороны США должны следовать конкретные шаги
Интервью заместителя Министра иностранных дел С.Рябкова в эфире программы «Визави с миром» («Голос России», МИА «Россия Сегодня»)
ВОПРОС: Черные ящики малазийского боинга повезли в Великобританию, страну, чье правительство, как и администрация США заранее, до всяких расследований обвинила во всем повстанцев и Россию. Как будет проходить процедура вскрытия ящиков, и кто будет, так сказать, судьями?
- Мы не стремимся каждый эпизод препарировать в политической ключе. У нас нет предубеждений относительно того, кто из экспертов, специалистов может заняться этим вопросом. Для нас принципиально, чтобы это расследование проходило под эгидой ИКАО. Наши представители включены в соответствующую группу. Главный наш интерес здесь, чтобы была установлена истина. Пока у нас нет оснований полагать, что происходят какие-то махинации или какие-то манипуляции со всем этим процессом. Трагедия огромная. Россия не меньше других заинтересована в установлении истины, наверное, больше. Поэтому мы рассчитываем, что во взаимодействии и с британцами, и с голландцами, и с малазийской стороной, с которой с самого начала был очень предметный диалог на эту тему, под эгидой ИКАО мы сможем пройти до конца фазу расследования.
ВОПРОС: Вы сказали под эгидой ИКАО, то есть ИКАО обладает приоритетом в оценке?
- Она координирует. И уникальный опыт этой организации, знание специфики, к сожалению, большой накопленный ресурс экспертный расследования трагических ситуаций, которые происходили с пассажирскими самолетами на протяжении всех лет существования гражданской авиации, позволяет этой организации заниматься этим квалифицированно, предметно, не политизированно. Кстати, именно поэтому Россия настаивала на включении соответствующего положения в резолюцию Совбеза, которая создала правовую основу для этой работы.
ВОПРОС: Сейчас многие говорят, что нужно обеспечить беспристрастное расследование, Порошенко обещал, что будет прекращен огонь. Однако боевые действия продолжают идти, трудно обеспечить сохранность этого места, для того, чтобы проводить дальнейшие исследования. Но здесь же есть и другой подтекст: не может ли это вылиться в некоторую интернационализацию всего конфликта на Востоке? Если, например, что-то случится с этими полицейскими? Как обеспечить их безопасность?
- Инициатива о направлении групп охраны, о которой вы говорите, исходила от правительств стран, граждане которых погибли в катастрофе. Правительства упомянутых государств заключили соответствующие договоренности с Киевом. У нас есть готовность очень конкретно, энергично и целенаправленно обсуждать все это, чтобы такая действительность находилась в приемлемых для всех рамках. Но вы начали ваш вопрос с тезиса, который по сути дела находится в сердцевине, представляет собой стержень всей проблемы - это неготовность Порошенко и киевской власти нынешней обеспечить прекращение огня и, главное, начать реальный инклюзивный диалог с ополченцами, с республиками Донецка и Луганска. По этой причине многое из того, что нужно предпринять и без чего просто невозможно обеспечить установление истины, восстановление спокойствия вокруг этой трагедии - без этого просто добиться невозможно. К сожалению, мы не находим должного отклика ни со стороны Киева, ни со стороны тех столиц, которые, по сути, подталкивают нынешние украинские власти к продолжению конфронтации, продолжению так называемой антитеррористической операции. Это большая трагедия юго-востока Украины, всей Украины. Это один из самых тяжелый эпизодов новейшей истории всего этого региона. Мы понимаем ситуацию во всех нюансах. Мы считаем безусловно необходимым, чтобы здесь подход Киева был коренным образом пересмотрен. Если это произойдет, все, что относится к нормальной организации деятельности групп охраны, приезжающих, а они уже приехали, находятся в Киеве - из Нидерландов, из Австралии, что все это получится. Можно будет нормальным образом отрегулировать.
ВОПРОС: Недавно состоялся разговор министра иностранных дел России Сергея Лаврова с главой госдепартамента США Джоном Керри и обе стороны, при всех разногласиях, тем не менее, настаивают на одном принципиально важном: прекращении боевых действий. Можно ли рассчитывать, что США действительно выступают за прекращение огня?
- Мы наблюдаем то, что происходит на земле. К сожалению, действия Вашингтона зачастую радикально расходятся с теми заверениями и сигналами, которые мы получаем по закрытым дипломатическим каналам, и в форме публичных комментариев со стороны администрации. Разрыв между словом и делом он кричащий. Нет ничего более тревожного в наших нынешних отношениях с США, чем несоответствие заверений в настроенности, готовности помогать нормализации обстановки, и практической поддержкой ширящейся, углубляющейся, приобретающей все новые формы Киева, который, безусловно, воспринимает эту поддержку как индульгенцию на продолжение своего тупикового курса, как своего рода санкцию на силовое подавление протеста на Юго-Востоке. Поэтому заверения важны, и мы их со счетов не сбрасываем. Мы стараемся показать, что именно в этой плоскости идет разговор. Но за заверениями со стороны США должны следовать конкретные шаги, пока этого не происходит. Не происходит во всяком случае в той мере, в которой требуется. Пример с реализацией инициативы Путина о мониторинге ОБСЕ на двух пунктах пропуска через российского-украинскую границу - «Гуково» и «Донецк» - самый свежий из этой серии. США на словах говорили, что они в этом заинтересованы, на деле - они больше двух недель препятствовали принятию решения Постоянного совета ОБСЕ, выдвигали разного рода условия, подстрекали Киев к внесению в проект решения формулировок, которые заведомо обрекали это дело на провал и так далее. Здесь можно много рассуждать о том, насколько большой разрыв сформировался между благими намерениями и пожеланиями Вашингтона и тем, что реально осуществляется применительно к кризису на Украине.
ВОПРОС: В одном из интервью Пол Вулфовиц - бывший глава Всемирного Банка, заместитель Минобороны США говорил, что «наша основная цель - предотвратить повторное появление нового соперника на территории бывшего Советского Союза. Это соображение является основным в новой региональной оборонной стратегии США. Наши слушатели спрашивают: не кажется ли вам, что меняющиеся администрации - будь то Буша или Обамы -реализуют на постсоветском пространстве доктрину, суть которой изложил господин Вулфовиц?
- Господин Вулфовиц относится к разряду так называемых неоконов. Это наиболее правоконсервативное крыло республиканской партии. Слушатель, я уверен, внимательно отслеживает, то, что происходит в российской политике Вашингтона, и делает вывод по большому счету имеющий основания для того, чтобы формулироваться именно в таком ключе. Последовательность политики США на недопущение интеграции на постсоветском пространстве действительно впечатляет. Она является американской внешнеполитической константой независимо от смены администрации.
Я хотел бы сказать несколько о другом. Дело в том, что мы в последние годы очень часто употребляли выражение «двойные стандарты» в политике США. Я прихожу к выводу, анализируя происходящее на Украине и вокруг нее, что никаких двойных стандартов в политике США нет вообще. А есть один единственный стандарт - не давать любым способом консолидироваться так называемому постсоветскому пространству, мешать людям, проживающим в различных частях этого обширного региона, людям, которые так или иначе чувствую свою духовную, историческую, личностную связь с Россией, реализовывать свои чаяния, противостоять попыткам навязать им другие поведенческие схемы, назовем их так, навязать им правительство, которое политически, идеологически чуждо. Где все обстоит с точностью до наоборот - это в вопросах поддержки режимов и правительств, проводящих прозападный курс. Геополитическое растаскивание пространства по лоскутам в зависимости от того, какие приоритеты руководители тех или иных территорий формулируют для себя и что они преследуют - это и есть тот самый единственный стандарт, которого придерживается Вашингтон независимо от того, находится ли во власти господин Вулфовиц, или он критикует справа то, что происходит при другой администрации, находится ли у власти демократическая партия. В Вашингтоне часто бывает так, что межпартийная борьба идет на уровне обсуждения того, условно, какие суммы из госбюджета должны покрываться при оплате медстраховок и рецептов. Но никогда не ставится вопрос, правилен ли внешнеполитический курс страны в целом применительно к конкретным регионам в масштабе историческом. Все администрации, вся политэлита США уверены, что США - это источник добра, и тот, кто этого не понимает, совершает крупную ошибку, и им просто нужно нормально воспринять происходящее. Можно долго говорить о судьбе Вестфальской системы, крахе доктрины национального суверенитета, получается так, что США полностью суверенитет признают только за собой. Все остальные должны либо самоограничивать суверенитет собственный и взаимодействовать с США на американских условиях, либо у них будут проблемы. Это фундаментальное ограничение возможности как-то по другому взглянуть на мир - это большая трудность и зачастую источник не просто проблем, а трагедий. Поэтому спасибо господину Вулфовицу, что он назвал вещи своими именами. Мы тоже их будем называть своими именами.
ВОПРОС: Происходят ли сейчас официальные контакты РФ и США на высшем уровне?
- Контакты идут, проводятся телефонные разговоры, личные встречи, конечно, стали сейчас гораздо менее частыми, чем до происходящего на Украине, но это не значит, что нет каналов общения. Есть практика посланий. Телефонные разговоры, повторяю, исключительно насыщены и предметны. Так что в этом смысле я не вижу какого-то кардинального изменения.
ВОПРОС: То есть коммуникации не прерваны?
- Нет, абсолютно. И на других уровнях тоже продолжаются контакты, идет диалог.
ВОПРОС: Что тогда в этой связи можно сказать о перспективах так называемой «перезагрузки»?
- Слово «перезагрузка» оно настолько уже забылось, что даже странно, что ваши слушатели возвращаются к нему. Мы действительно сейчас сталкиваемся с фронтальным сокращением масштабов взаимодействия, причем происходит это по решению американской стороны. Мы сами ничего, ни один вопрос не затронули сточки зрения, скажем так, какого-то инициативно-демонстративного средства воздействия на ум и настроение в Вашингтоне. Все, что нами предпринимается, это только исключительно в порядке ответных мер и реакции на неприемлемые шаги США. Но традиционные форматы сотрудничества, диалога, решения конкретных проблем заморожены. Не хотелось бы думать, что они полностью ликвидированы. Перспектива их восстановления на нынешнем фоне весьма и весьма туманна. Но мы всегда исходили из того, что Россия ничего, в плане отношений с США, их развития, поддержания диалога не делает ради США. Мы все, всегда предпринимали исходя тщательно взвешенного собственного интереса. И это нормально, потому что только национальный интерес может быть движущей силой внешней политики. Поэтому если США считают, что это не нужно, или, что они что-то делали на российском направлении из одолжения к нам, то такая постановка вопроса ошибочна. Не знаю, наступит ли момент в обозримой перспективе, когда нынешняя администрация сможет эту ошибку признать. Если нет, значит так все и останется. Конечно, никакой новой, «перезагрузки», или как назвать еще то, что происходило некоторое время назад, и то, что привело к позитивным результатам - я по-прежнему убежден, что этот период связан с рядом положительных результатов в российско-американских отношениях - ничего такого я не предвижу, не ожидаю. Потому что в антироссийской риторике, в стремлении, в кавычках, наказать нас за что-то Вашингтон зашел достаточно далеко и все это трудно открутить назад. Но посмотрим. Мы, во всяком случае, я подчеркиваю, продолжим линию на то, чтобы быть в диалоге, чтобы спокойно доводить до партнеров наши взгляды по всем вопросам и стараться сохранить то, что отвечает нашим интересам и продолжить работу над темами, которые, в общем-то небезразличным, мы надеемся, в том числе и США.
ВОПРОС: Одна из заслуг «перезагрузки», все-таки мы эту заслугу помним, это переговоры о сокращении наступательных вооружений, в которых вы принимали непосредственное участие. Не подвергся ли эрозии этот договор? Слышим мы такие заявления и в США. Некоторые из наших политологов уже говорили о том, что в стоит ли придерживаться в условий таких взаимоотношений с США буквы этого договора? Ваша точка зрения?
- Я думаю, что судить надо не по какой-то конъектуре и текущим процессам, не относящимся к сфере контроля над вооружениями, в судить надо по результативности того или иного документа, и главное по его устойчивости к внешнему воздействию. Документ изначально представлялся нам обоюдовыгодным. Он выверен с точки зрения баланса интересов. Там нет никаких неоправданных уступок. Ни мы не пошли на необъяснимые шаги навстречу США, ни американцы ничего просто так нам не сдали. Это все документировано. Это все рассмотрено под микроскопом. Все обсуждено досканальнейшим образом на многочасовых слушаниях. Вообще тот объем комментариев, который сопровождал подписание и в дальнейшем ратификацию этого документа, он не имеет аналогов. То есть найти в этом документе что-то еще, что сейчас потребовало бы радикально нового взгляда на его сохранение, просто невозможно. А раз так, то оснований ставить под вопрос инструмент, который, в общем-то, реально предназначен укреплять нашу безопасность - США и России и способствовать поддержанию стратегической стабильности, оснований для такой постановки вопроса нет. Другое дело, что есть люди и в США, и в Конгрессе США, которые пытаются в своем таком антироссийском раже найти ну все, что можно, чтобы как-то уколоть, ущемить нас, показать неприятие каких-то российских подходов к вопросам, прежде всего, региональным, по сути дела геополитическим. И пытаются они вписать некие требования администрации, в том числе и законодательство по финансированию бюджета. Приходиться сожалеть о том, что не продвинулись они дальше в своей внешнеполитической доктрине дальше вот этих санкций и квазисанкций. На все ответ один - санкции, если что-то произошло не так, как им хотелось.
ВОПРОС: Вопрос о политике США в отношении Украины. Вы упомянули разные решения, которые пытаются проталкивать в конгрессе, сенате. Одно из последних - это попытка придать Украине статус привилегированного партнера, предусматривающего поставки военно-технической помощи, вообще более активной вовлеченности именно в военном и силовом треке сотрудничества с Киевом. Как бы Вы прокомментировали это?
- Искомого результата не даст, ситуацию расшатает дальше. Вопрос не в том каким оружие, и в каком количестве накачивать киевские власти, и зачем это делать. Вопрос в том, что без политического диалога, без нормальной конституционной реформы, стабильности и успокоения в этих регионах не будет. Энергию, которая сейчас тратится на раскручивание темы предоставления Украине статуса привилегированного ненатовского партнера, направить бы на мирные цели, на задачу вразумления Киева и на запуск того, о чем вся ситуация кричит. Параллельно, хочу заметить, продолжается абсолютно беспрецедентная кампания очернительства в наш адрес. С обвинениями в поставках тяжелых вооружений, это происходит на каждодневной основе, поставок тяжелых вооружений ополченцам. Никаких доказательств по-прежнему не предъявляется. Вы знаете, это очень удобно, говорить о том, что есть разведданные, но раскрыть мы их не можем, потому что они развед.
Почему кто-то думает, что если подобного рода тезисы эксплуатируются на всех уровнях, ну или почти на всех уровнях в Вашингтоне, что они дадут эффект? Мы точно также готовы повторять, что это не более, чем клеветнические выпады, и мы готовы говорить это каждый день. - Я сегодня повторяю про клевету и ложь. Нам каждый день говорят о том, что мы что-то поставляем, а мы теперь каждый день будем говорить про клевету и ложь.
ВОПРОС: Ваш опыт и анализа и участия во внешнеполитическом процессе исключает ли возможность того, что вся эта ситуация на Украине может привести к прямому военному вмешательству со стороны США?
- Я думаю, что те у кого, возможно, есть некие соблазны, пусть даже невербализированные, безотчётные такие, фрейдистские, на уровне снов, что им нужно успокоительное срочно принимать или проводить какие-то консультации со специалистами. Потому что пагубность и катастрофичность подобного подхода она очевидна любому здравомыслящему человеку. Так что хотелось бы предостеречь от того, чтобы если у кого-то есть подобные иллюзии, чтобы они им предавались.
ВОПРОС: Черные ящики малазийского боинга повезли в Великобританию, страну, чье правительство, как и администрация США заранее, до всяких расследований обвинила во всем повстанцев и Россию. Как будет проходить процедура вскрытия ящиков, и кто будет, так сказать, судьями?
- Мы не стремимся каждый эпизод препарировать в политической ключе. У нас нет предубеждений относительно того, кто из экспертов, специалистов может заняться этим вопросом. Для нас принципиально, чтобы это расследование проходило под эгидой ИКАО. Наши представители включены в соответствующую группу. Главный наш интерес здесь, чтобы была установлена истина. Пока у нас нет оснований полагать, что происходят какие-то махинации или какие-то манипуляции со всем этим процессом. Трагедия огромная. Россия не меньше других заинтересована в установлении истины, наверное, больше. Поэтому мы рассчитываем, что во взаимодействии и с британцами, и с голландцами, и с малазийской стороной, с которой с самого начала был очень предметный диалог на эту тему, под эгидой ИКАО мы сможем пройти до конца фазу расследования.
ВОПРОС: Вы сказали под эгидой ИКАО, то есть ИКАО обладает приоритетом в оценке?
- Она координирует. И уникальный опыт этой организации, знание специфики, к сожалению, большой накопленный ресурс экспертный расследования трагических ситуаций, которые происходили с пассажирскими самолетами на протяжении всех лет существования гражданской авиации, позволяет этой организации заниматься этим квалифицированно, предметно, не политизированно. Кстати, именно поэтому Россия настаивала на включении соответствующего положения в резолюцию Совбеза, которая создала правовую основу для этой работы.
ВОПРОС: Сейчас многие говорят, что нужно обеспечить беспристрастное расследование, Порошенко обещал, что будет прекращен огонь. Однако боевые действия продолжают идти, трудно обеспечить сохранность этого места, для того, чтобы проводить дальнейшие исследования. Но здесь же есть и другой подтекст: не может ли это вылиться в некоторую интернационализацию всего конфликта на Востоке? Если, например, что-то случится с этими полицейскими? Как обеспечить их безопасность?
- Инициатива о направлении групп охраны, о которой вы говорите, исходила от правительств стран, граждане которых погибли в катастрофе. Правительства упомянутых государств заключили соответствующие договоренности с Киевом. У нас есть готовность очень конкретно, энергично и целенаправленно обсуждать все это, чтобы такая действительность находилась в приемлемых для всех рамках. Но вы начали ваш вопрос с тезиса, который по сути дела находится в сердцевине, представляет собой стержень всей проблемы - это неготовность Порошенко и киевской власти нынешней обеспечить прекращение огня и, главное, начать реальный инклюзивный диалог с ополченцами, с республиками Донецка и Луганска. По этой причине многое из того, что нужно предпринять и без чего просто невозможно обеспечить установление истины, восстановление спокойствия вокруг этой трагедии - без этого просто добиться невозможно. К сожалению, мы не находим должного отклика ни со стороны Киева, ни со стороны тех столиц, которые, по сути, подталкивают нынешние украинские власти к продолжению конфронтации, продолжению так называемой антитеррористической операции. Это большая трагедия юго-востока Украины, всей Украины. Это один из самых тяжелый эпизодов новейшей истории всего этого региона. Мы понимаем ситуацию во всех нюансах. Мы считаем безусловно необходимым, чтобы здесь подход Киева был коренным образом пересмотрен. Если это произойдет, все, что относится к нормальной организации деятельности групп охраны, приезжающих, а они уже приехали, находятся в Киеве - из Нидерландов, из Австралии, что все это получится. Можно будет нормальным образом отрегулировать.
ВОПРОС: Недавно состоялся разговор министра иностранных дел России Сергея Лаврова с главой госдепартамента США Джоном Керри и обе стороны, при всех разногласиях, тем не менее, настаивают на одном принципиально важном: прекращении боевых действий. Можно ли рассчитывать, что США действительно выступают за прекращение огня?
- Мы наблюдаем то, что происходит на земле. К сожалению, действия Вашингтона зачастую радикально расходятся с теми заверениями и сигналами, которые мы получаем по закрытым дипломатическим каналам, и в форме публичных комментариев со стороны администрации. Разрыв между словом и делом он кричащий. Нет ничего более тревожного в наших нынешних отношениях с США, чем несоответствие заверений в настроенности, готовности помогать нормализации обстановки, и практической поддержкой ширящейся, углубляющейся, приобретающей все новые формы Киева, который, безусловно, воспринимает эту поддержку как индульгенцию на продолжение своего тупикового курса, как своего рода санкцию на силовое подавление протеста на Юго-Востоке. Поэтому заверения важны, и мы их со счетов не сбрасываем. Мы стараемся показать, что именно в этой плоскости идет разговор. Но за заверениями со стороны США должны следовать конкретные шаги, пока этого не происходит. Не происходит во всяком случае в той мере, в которой требуется. Пример с реализацией инициативы Путина о мониторинге ОБСЕ на двух пунктах пропуска через российского-украинскую границу - «Гуково» и «Донецк» - самый свежий из этой серии. США на словах говорили, что они в этом заинтересованы, на деле - они больше двух недель препятствовали принятию решения Постоянного совета ОБСЕ, выдвигали разного рода условия, подстрекали Киев к внесению в проект решения формулировок, которые заведомо обрекали это дело на провал и так далее. Здесь можно много рассуждать о том, насколько большой разрыв сформировался между благими намерениями и пожеланиями Вашингтона и тем, что реально осуществляется применительно к кризису на Украине.
ВОПРОС: В одном из интервью Пол Вулфовиц - бывший глава Всемирного Банка, заместитель Минобороны США говорил, что «наша основная цель - предотвратить повторное появление нового соперника на территории бывшего Советского Союза. Это соображение является основным в новой региональной оборонной стратегии США. Наши слушатели спрашивают: не кажется ли вам, что меняющиеся администрации - будь то Буша или Обамы -реализуют на постсоветском пространстве доктрину, суть которой изложил господин Вулфовиц?
- Господин Вулфовиц относится к разряду так называемых неоконов. Это наиболее правоконсервативное крыло республиканской партии. Слушатель, я уверен, внимательно отслеживает, то, что происходит в российской политике Вашингтона, и делает вывод по большому счету имеющий основания для того, чтобы формулироваться именно в таком ключе. Последовательность политики США на недопущение интеграции на постсоветском пространстве действительно впечатляет. Она является американской внешнеполитической константой независимо от смены администрации.
Я хотел бы сказать несколько о другом. Дело в том, что мы в последние годы очень часто употребляли выражение «двойные стандарты» в политике США. Я прихожу к выводу, анализируя происходящее на Украине и вокруг нее, что никаких двойных стандартов в политике США нет вообще. А есть один единственный стандарт - не давать любым способом консолидироваться так называемому постсоветскому пространству, мешать людям, проживающим в различных частях этого обширного региона, людям, которые так или иначе чувствую свою духовную, историческую, личностную связь с Россией, реализовывать свои чаяния, противостоять попыткам навязать им другие поведенческие схемы, назовем их так, навязать им правительство, которое политически, идеологически чуждо. Где все обстоит с точностью до наоборот - это в вопросах поддержки режимов и правительств, проводящих прозападный курс. Геополитическое растаскивание пространства по лоскутам в зависимости от того, какие приоритеты руководители тех или иных территорий формулируют для себя и что они преследуют - это и есть тот самый единственный стандарт, которого придерживается Вашингтон независимо от того, находится ли во власти господин Вулфовиц, или он критикует справа то, что происходит при другой администрации, находится ли у власти демократическая партия. В Вашингтоне часто бывает так, что межпартийная борьба идет на уровне обсуждения того, условно, какие суммы из госбюджета должны покрываться при оплате медстраховок и рецептов. Но никогда не ставится вопрос, правилен ли внешнеполитический курс страны в целом применительно к конкретным регионам в масштабе историческом. Все администрации, вся политэлита США уверены, что США - это источник добра, и тот, кто этого не понимает, совершает крупную ошибку, и им просто нужно нормально воспринять происходящее. Можно долго говорить о судьбе Вестфальской системы, крахе доктрины национального суверенитета, получается так, что США полностью суверенитет признают только за собой. Все остальные должны либо самоограничивать суверенитет собственный и взаимодействовать с США на американских условиях, либо у них будут проблемы. Это фундаментальное ограничение возможности как-то по другому взглянуть на мир - это большая трудность и зачастую источник не просто проблем, а трагедий. Поэтому спасибо господину Вулфовицу, что он назвал вещи своими именами. Мы тоже их будем называть своими именами.
ВОПРОС: Происходят ли сейчас официальные контакты РФ и США на высшем уровне?
- Контакты идут, проводятся телефонные разговоры, личные встречи, конечно, стали сейчас гораздо менее частыми, чем до происходящего на Украине, но это не значит, что нет каналов общения. Есть практика посланий. Телефонные разговоры, повторяю, исключительно насыщены и предметны. Так что в этом смысле я не вижу какого-то кардинального изменения.
ВОПРОС: То есть коммуникации не прерваны?
- Нет, абсолютно. И на других уровнях тоже продолжаются контакты, идет диалог.
ВОПРОС: Что тогда в этой связи можно сказать о перспективах так называемой «перезагрузки»?
- Слово «перезагрузка» оно настолько уже забылось, что даже странно, что ваши слушатели возвращаются к нему. Мы действительно сейчас сталкиваемся с фронтальным сокращением масштабов взаимодействия, причем происходит это по решению американской стороны. Мы сами ничего, ни один вопрос не затронули сточки зрения, скажем так, какого-то инициативно-демонстративного средства воздействия на ум и настроение в Вашингтоне. Все, что нами предпринимается, это только исключительно в порядке ответных мер и реакции на неприемлемые шаги США. Но традиционные форматы сотрудничества, диалога, решения конкретных проблем заморожены. Не хотелось бы думать, что они полностью ликвидированы. Перспектива их восстановления на нынешнем фоне весьма и весьма туманна. Но мы всегда исходили из того, что Россия ничего, в плане отношений с США, их развития, поддержания диалога не делает ради США. Мы все, всегда предпринимали исходя тщательно взвешенного собственного интереса. И это нормально, потому что только национальный интерес может быть движущей силой внешней политики. Поэтому если США считают, что это не нужно, или, что они что-то делали на российском направлении из одолжения к нам, то такая постановка вопроса ошибочна. Не знаю, наступит ли момент в обозримой перспективе, когда нынешняя администрация сможет эту ошибку признать. Если нет, значит так все и останется. Конечно, никакой новой, «перезагрузки», или как назвать еще то, что происходило некоторое время назад, и то, что привело к позитивным результатам - я по-прежнему убежден, что этот период связан с рядом положительных результатов в российско-американских отношениях - ничего такого я не предвижу, не ожидаю. Потому что в антироссийской риторике, в стремлении, в кавычках, наказать нас за что-то Вашингтон зашел достаточно далеко и все это трудно открутить назад. Но посмотрим. Мы, во всяком случае, я подчеркиваю, продолжим линию на то, чтобы быть в диалоге, чтобы спокойно доводить до партнеров наши взгляды по всем вопросам и стараться сохранить то, что отвечает нашим интересам и продолжить работу над темами, которые, в общем-то небезразличным, мы надеемся, в том числе и США.
ВОПРОС: Одна из заслуг «перезагрузки», все-таки мы эту заслугу помним, это переговоры о сокращении наступательных вооружений, в которых вы принимали непосредственное участие. Не подвергся ли эрозии этот договор? Слышим мы такие заявления и в США. Некоторые из наших политологов уже говорили о том, что в стоит ли придерживаться в условий таких взаимоотношений с США буквы этого договора? Ваша точка зрения?
- Я думаю, что судить надо не по какой-то конъектуре и текущим процессам, не относящимся к сфере контроля над вооружениями, в судить надо по результативности того или иного документа, и главное по его устойчивости к внешнему воздействию. Документ изначально представлялся нам обоюдовыгодным. Он выверен с точки зрения баланса интересов. Там нет никаких неоправданных уступок. Ни мы не пошли на необъяснимые шаги навстречу США, ни американцы ничего просто так нам не сдали. Это все документировано. Это все рассмотрено под микроскопом. Все обсуждено досканальнейшим образом на многочасовых слушаниях. Вообще тот объем комментариев, который сопровождал подписание и в дальнейшем ратификацию этого документа, он не имеет аналогов. То есть найти в этом документе что-то еще, что сейчас потребовало бы радикально нового взгляда на его сохранение, просто невозможно. А раз так, то оснований ставить под вопрос инструмент, который, в общем-то, реально предназначен укреплять нашу безопасность - США и России и способствовать поддержанию стратегической стабильности, оснований для такой постановки вопроса нет. Другое дело, что есть люди и в США, и в Конгрессе США, которые пытаются в своем таком антироссийском раже найти ну все, что можно, чтобы как-то уколоть, ущемить нас, показать неприятие каких-то российских подходов к вопросам, прежде всего, региональным, по сути дела геополитическим. И пытаются они вписать некие требования администрации, в том числе и законодательство по финансированию бюджета. Приходиться сожалеть о том, что не продвинулись они дальше в своей внешнеполитической доктрине дальше вот этих санкций и квазисанкций. На все ответ один - санкции, если что-то произошло не так, как им хотелось.
ВОПРОС: Вопрос о политике США в отношении Украины. Вы упомянули разные решения, которые пытаются проталкивать в конгрессе, сенате. Одно из последних - это попытка придать Украине статус привилегированного партнера, предусматривающего поставки военно-технической помощи, вообще более активной вовлеченности именно в военном и силовом треке сотрудничества с Киевом. Как бы Вы прокомментировали это?
- Искомого результата не даст, ситуацию расшатает дальше. Вопрос не в том каким оружие, и в каком количестве накачивать киевские власти, и зачем это делать. Вопрос в том, что без политического диалога, без нормальной конституционной реформы, стабильности и успокоения в этих регионах не будет. Энергию, которая сейчас тратится на раскручивание темы предоставления Украине статуса привилегированного ненатовского партнера, направить бы на мирные цели, на задачу вразумления Киева и на запуск того, о чем вся ситуация кричит. Параллельно, хочу заметить, продолжается абсолютно беспрецедентная кампания очернительства в наш адрес. С обвинениями в поставках тяжелых вооружений, это происходит на каждодневной основе, поставок тяжелых вооружений ополченцам. Никаких доказательств по-прежнему не предъявляется. Вы знаете, это очень удобно, говорить о том, что есть разведданные, но раскрыть мы их не можем, потому что они развед.
Почему кто-то думает, что если подобного рода тезисы эксплуатируются на всех уровнях, ну или почти на всех уровнях в Вашингтоне, что они дадут эффект? Мы точно также готовы повторять, что это не более, чем клеветнические выпады, и мы готовы говорить это каждый день. - Я сегодня повторяю про клевету и ложь. Нам каждый день говорят о том, что мы что-то поставляем, а мы теперь каждый день будем говорить про клевету и ложь.
ВОПРОС: Ваш опыт и анализа и участия во внешнеполитическом процессе исключает ли возможность того, что вся эта ситуация на Украине может привести к прямому военному вмешательству со стороны США?
- Я думаю, что те у кого, возможно, есть некие соблазны, пусть даже невербализированные, безотчётные такие, фрейдистские, на уровне снов, что им нужно успокоительное срочно принимать или проводить какие-то консультации со специалистами. Потому что пагубность и катастрофичность подобного подхода она очевидна любому здравомыслящему человеку. Так что хотелось бы предостеречь от того, чтобы если у кого-то есть подобные иллюзии, чтобы они им предавались.