Сто одна история о дзэн. Введение и первые 20 историй (вторник, 10)
Потянуло меня что-то на дзенские притчи и истории...
Вот, например, отсюда: http://danisimov.net/worldview/101_zen_story.htm
Или тут: http://klein.zen.ru/old/Zen_101.htm
Пару-тройку вторников это займет, вероятно. Копирую я страницами (по несколько сразу), поэтому в конце есть примечания-сноски.
Одна страница от другой отделена ******************
Введение
Книга "101 Дзенская история" впервые была опубликована в 1939 году издательствами "Райдер энд К°°, Лондон и "Дэвид Мак Кей и К°", Филадельфия. Эти истории излагают знания и опыт китайских и японских учителей Дзен, охватывая период более чем в 5 веков.
Эти истории переводились на английский из книги «Сясэки-сю» («Собрание песка и камня»), написанной японским учителем дзэн Мудзу («Не живущим На Одном Месте») в конце XIII в., а также из рассказов дзэнских монахов, опубликованных в Японии в разных книгах в прошлом столетии.
Люди Востока более внимательны к глубинному бытию, нежели к внешней деятельности. Они глубоко почитают того, кто смог обрести себя. Считается, что такой человек раскрыл своё сознание так же точно, как это сделал Будда.
Это истории о таких открытиях себя.
Дзэн можно назвать сокровенным творением и искусством Востока. Его привил на китайской земле монах Бодхидхарма, в VI в. пришедший из Индии. Дальше на восток, в Японию, дзэн попал уже в XII в. Дзэн определяли, как «особое учение, без святых писаний; оно выше письма и слова и показывает сущность ума человеку, непосредственно видящему собственную природу и достигающему просветления»1
В Китае дзэн известен, как чань. Мастера дзэн или чань вместо того, чтобы быть последователями Будды, стремились сблизиться с ним и сродниться со всей вселенною так же, как сделали это Будда и Иисус. Дзэн - это не секта, а осознаваемый опыт.
Дзэнская традиция самопознания через медитацию для обретения своей истинной природы, пренебрежение к обрядности, неустанная самодисциплина и простота жизни завоевали поддержку японской аристократии и её высших правящих кругов, а также завоевали глубочайшее уважение на всех уровнях философской мысли Востока.
Драмы Ноу - это дзэнские истории. Дух дзэн стал означать не только мир и понимание [всего], но и благоговейную преданность труду и творчеству, глубокое развитие удовлетворённости, раскрытие врат интуиции, выражение изначально присущей всему красоты и неуловимое очарование незавершённости. Множество значений несёт понятие дзэн, но ни одно из них не определимо до конца. Если бы эти значения определялись точно - не было бы дзэн.
Говорят, что если в вашей жизни присутствует дзэн, то у вас нет ни страха, ни сомнений, ни бесполезных страстных стремлений, ни экстремальных эмоций. Ни ограниченное отношение к себе других, ни их эгоистические поступки вас не беспокоят. Вы скромно служите человечеству, наполняя милосердием своё пребывание в этом мире и наблюдая за собственным уходом отсюда, как за падающим лепестком цветка. Невозмутимый, в блаженном спокойствии, наслаждаетесь вы жизнью. Таков дух дзэн, скрываемый снаружи тысячами храмов Китая и Японии, священниками и монахами, богатством и престижем, а часто и той самой обрядностью, над которой он возвысился.
Изучать дзэн, работать над расцветом собственной природы, было во все времена нелёгкой задачей. Множество учителей, настоящих и мнимых, стремились помочь людям в этом свершении. Многочисленные поиски в дзэн, подлинные и рискованные, и породили эти рассказы. Быть может, и читатель осознает и осуществит их в своём личном опыте.
1 Вариант тройного перевода (на японский, на английский и на русский) знаменитого китайского стихотворения, написанного по преданию самим Бодхидхармой. Вот его другой вариант из книги: Christmas Humphreys, Buddhism, An Introduction and Guide, Penguin Books 1951, p. 182:
Особое посланье вне Писаний.
От буквы и слова оно не зависит,
Указывая сущность человеку,
Глядящему в свою природу. (прим. пер.).
*****************************************************************************
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Чашка чая
Нан Ин, японский мастер дзэн, живший в эру Мэйдзи (1868-1912), принимал как-то у себя профессора университета, пришедшего порасспросить его о дзэн.
Нан Ин разливал чай. Налив гостю полную чашку, он продолжал лить дальше.
Профессор смотрел на льющийся через край чай и, наконец, не вытерпев, воскликнул:
- Она же полна. Больше не входит!
- Вот как эта чашка, - ответил Нан Ин, - и вы наполнены своими мнениями и суждениями. Как же могу я показать вам дзэн, пока вы не опорожните свою чашку?
2. Алмаз в дорожной пыли
Гудо был в своё время наставником императора. Несмотря на это, он имел обыкновение путешествовать в одиночку, как простой бродячий монах. Направляясь однажды в Эдо, культурный и политический центр сёгуната, он пришёл в небольшое селение, называвшееся Такэнака. Был вечер, лил сильный дождь, Гудо насквозь промок. Его соломенные сандалии развалились. В окне дома, стоявшего у края селения, он заметил висевшие четыре или пять пар сандалий и решил купить себе сухие.
Сандалии продала ему женщина, которая, увидев, как он вымок, пригласила его переночевать. Гудо с благодарностью согласился. Войдя, он прочитал перед домашним алтарём сутру2. Его познакомили с матерью и детьми хозяйки. Заметив, что вся семья чем-то расстроена, Гудо спросил, что случилось.
- Мой муж игрок и пьяница, - сказала женщина. - Когда он выигрывает, то напивается и становится невыносимым. Когда проигрывает, то занимает повсюду деньги. А когда же порой упьётся совсем, то и вовсе домой не приходит. Что мне делать?
- Я помогу ему, - сказал Гудо. - Вот деньги. Купите мне галлон хорошего вина и чего-нибудь вкусного из еды. И можете ложиться спать. Я буду медитировать перед алтарём.
В полночь домой вернулся хозяин, сильно пьяный, он закричал:
- Эй, жена! Я уже пришёл домой. Ты дашь мне поесть?
- Возьми у меня, - сказал Гудо. - Меня застиг дождь, и твоя жена великодушно пригласила меня остаться ночевать. За это я купил вина и рыбы, так что бери.
Тот пришёл в восторг. Он сразу выпил всё вино и улёгся на полу спать. Гудо сел рядом медитировать.
Проснувшись утром, глава семьи ничего не помнил.
- Ты кто такой? Откуда? - спросил он у Гудо, всё ещё сидевшего в медитации.
- Я - Гудо из Киото и направляюсь в Эдо, - отвечал мастер дзэн.
Глубоко устыдившись, хозяин стал суетливо просить прощения у учителя императора.
Гудо улыбнулся.
- Всё непостоянно в этой жизни, - сказал он. - Жизнь очень коротка. Если ты будешь продолжать пить и играть, то у тебя не останется времени исполнить что-либо иное, да и своей семье принесёшь новые страдания.
У того вдруг пробудилось понимание, он как будто избавился от наваждения.
- Ты прав, - воскликнул он. - Как мне отблагодарить тебя за это чудесное учение? Позволь немного проводить тебя и поднести твои вещи.
- Ладно, если хочешь, - помедлив, ответил Гудо, и они отправились.
Через три мили Гудо сказал ему возвращаться домой.
- Ещё пять миль, - попросил у Гудо спутник.
Они пошли дальше.
- Теперь можешь возвращаться, - предложил Гудо.
- Пройдём ещё десять миль, - ответил тот.
- Теперь возвращайся, - сказал Гудо, когда ещё десять миль были пройдены.
- Я собираюсь идти за тобой всю остальную жизнь, - заявил его спутник.
Современные учителя дзэн в Японии ведут начало по линии предшественников от знаменитого мастера, преемника Гудо. Его звали Му Нан - Тот, Кто Не Возвращается Никогда.
3. «Неужели?»
Мастер дзэн Хакуин славился среди соседей своей праведной жизнью. Неподалёку от него жила красивая девушка, родители которой держали продуктовую лавку. Вдруг внезапно, безо всяких наводящих признаков, родители обнаружили, что их дочь беременна.
Они очень рассердились. Дочь не желала называть виновника, но, устав от расспросов, наконец, назвала имя Хакуина. Кипя от ярости, родители устремились к мастеру. «Неужели?» - вот и всё, что он произнёс.
Когда родился ребёнок, его принесли к Хакуину. К тому времени мастер уже лишился своей репутации, но это его не беспокоило. Он с большим старанием принялся ухаживать за младенцем. Молоко и всё, что было нужно малютке, он доставал у соседей.
Через год юная мать уже не могла больше терпеть и призналась родителям, что отцом ребёнка был молодой человек, работавший на рыбном рынке. Мать с отцом бросились к Хакуину умолять о прощении, они долго извинялись и попросили вернуть ребёнка.
Хакуин был согласен. Возвращая ребёнка, он сказал лишь: «Неужели?».
4. Повиновение
Беседы мастера Банкэя посещали не только ученики дзэн, но и вообще лица всякого звания и разных сект. Он никогда не цитировал сутр, не вступал в схоластические обсуждения. Но слова шли прямо из его сердца в сердца слушателей.
Его многолюдные собрания очень раздражали священника секты Нитирэн, последователи которой также ходили слушать о дзэн. Самолюбивый священник пришёл в храм, решив поспорить с Банкэем.
- Эй, дзэнский учитель! - позвал он. - Подожди-ка минутку. Всякий кто тебя уважает, будет повиноваться твоим словам, но вот если человек вроде меня тебя не уважает, сможешь ли ты заставить его подчиниться?
- Подойди ко мне и я это покажу, - сказал Банкэй.
Священник принялся горделиво расталкивать толпу, пробиваясь к учителю.
Банкэй улыбнулся:
- Стань от меня слева.
Священник повиновался.
- Нет, - сказал Банкэй, - будет лучше разговаривать, если ты станешь справа. Пройди сюда.
Священник гордо пошёл направо.
- Видишь, - заметил Банкэй, - ты меня слушаешься, и я думаю, что ты очень добрый человек. А теперь сядь и слушай.
5. Любишь - люби открыто
У одного мастера дзэн практиковали медитацию двадцать монахов и монахиня по имени Эсюн. Она была очень красива, даже не смотря на бритую голову и простую одежду. Несколько монахов втайне влюбились в неё. Один из них написал ей письмо, добиваясь свидания.
Эсюн не ответила. На следующий день была лекция учителя, и когда она закончилась, Эсюн встала. Обращаясь к тому, кто ей писал, она сказала: «Если ты и вправду меня так сильно любишь - подойди и обними меня сейчас».
6. Отсутствие сострадания
Жила в Китае старая женщина, которая больше двадцати лет кормила одного монаха. Построив ему небольшую хижину, она содержала монаха, пока тот медитировал. Наконец она спросила себя, каких же успехов он за это время достиг.
Чтобы выяснить это, она заручилась помощью девушки, богато наделённой страстью.
- Пойди и обними его, - сказала она, - а потом неожиданно спроси: «Ну, и что теперь?»
Девушка отправилась к монаху, без особых затруднений приласкалась к нему и спросила, что он намерен с этим делать.
- Старое дерево одиноко растёт зимой на холодной скале, - поэтично ответил монах. - Нет здесь нигде тепла.
Девушка вернулась и рассказала, что слышала.
- И подумать только, что я двадцать лет кормила этого человека! - сердито воскликнула старая женщина. - Он не проявил ни внимания к твоей потребности, ни намерения объяснить твоё состояние. Он не был обязан отвечать на страсть, но, по крайней мере, был должен высказать хоть какое-то сочувствие.
Она немедля отправилась к хижине монаха и сожгла её дотла.
7. Объявление
В последний день своей жизни Тандзан написал шестьдесят почтовых открыток и попросил помощника их отправить. После этого он умер. На открытках было написано:
Я ухожу из этого мира
Это моё последнее объявление.
Тандзан. 27 июля 1892 года.
8. Огромные Волны
В начале эры Мэйдзи [1868-1912] жил знаменитый борец по имени О Нами - Огромные волны. Необычайно сильный, он хорошо овладел искусством борьбы. В тренировочных схватках он побеждал даже своего учителя, однако на публике был так нерешителен, что его бороли даже его собственные ученики.
О Нами понял, что за помощью надо обращаться к мастеру дзэн. Неподалёку, в маленьком храме, тогда остановился Хакаю, странствующий учитель, и О Нами отправился повидать его и рассказать о своей беде.
- Тебя зовут огромные Волны, - сказал учитель, - поэтому останься в этом храме на ночь и представляй, что ты и есть эти огромные валы. Ты больше не робеющий борец. Ты - эти громадные водяные массы, всё перед собой сметающие, всё проглатывающие на своём пути. Делай так и ты станешь величайшим борцом в стране.
Учитель удалился. О Нами сел медитировать, стараясь представить себя волнами. Он думал о множестве различных вещей. Затем постепенно он стал всё больше и больше чувствовать волны. Ночь шла, и волны становились всё больше и больше. Они поглотили цветы в вазах. Затопили даже Будду в алтаре. К рассвету не осталось уже и храма - ничего, кроме прилива и отлива необъятного океана.
Утром учитель нашёл О Нами в медитации, с мягкой улыбкой на лице. Он тронул плечо борца.
- Теперь ничто не сможет расстроить тебя, - сказал он. - Ты и есть эти волны. Ты будешь сметать перед собою всё.
В этот день О Нами выступил в состязаниях борцов и победил. После этого никто в Японии уже не мог его побороть.
9. Луну не украдёшь
Рёкан, мастер дзэн, скромно жил в маленькой хижине у подножья горы. Как-то вечером туда забрался вор, но лишь, чтобы найти, что красть там совершенно нечего.
Возвратившись, Рёкан застал вора.
- Ты, верно, прошёл долгий путь, чтоб меня навестить, - сказал он вору, - и ты не должен уходить с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду.
Ошеломлённый вор взял одежду и выскользнул прочь.
Рёкан сидел голый и глядел на луну.
- Бедняга, - отрешённо размышлял он, - как бы я хотел подарить ему эту прекрасную луну.
10. Последний стих Хосина
Мастер дзэн Хосин много лет прожил в Китае. Вернувшись потом, он поселился на северо-востоке Японии, где наставлял учеников. Уже совсем состарившись, он рассказал им историю, слышанную им в Китае. Вот она:
- Как-то двадцать пятого декабря совсем уже состарившийся Тофуку сказал своим ученикам: «Я не собираюсь жить в следующем году, так что вы, ребята, ведите себя со мной хорошо в этом».
Ученики решили, что он шутит, но поскольку он был великодушным учителем, то в оставшиеся дни уходящего года каждый по очереди приглашал его на праздничный обед. В канун Нового Года Тофуку заявил: «Вы были ко мне добры. Я покину вас завтра днём, когда кончится снегопад».
Ученики засмеялись, полагая, что он говорит старческую чепуху, так как ночь была ясная и бесснежная. Но в полночь снег повалил, и на следующий день они нигде не могли найти своего учителя. Когда они пришли в зал для медитаций, они увидели, что он умер там.
Рассказав эту историю, Хосин сказал ученикам:
- Мастеру дзэн нет нужды предсказывать свой уход, но он может это сделать, если захочет.
- А вы сможете? - спросил кто-то.
- Да, - ответил Хосин, - через семь дней я покажу вам, что могу.
Никто из учеников ему не поверил. Большинство даже забыло эту беседу, когда Хосин созвал всех снова.
- Семь дней назад, - сказал он, - я объявил, что собираюсь оставить вас. На прощанье принято писать стихотворение, но я ни поэт, ни мастер каллиграфии. Пусть один из вас запишет мои последние слова.
Ученики решили, что он шутит, но один из них стал писать.
- Готов? - спросил Хосин.
- Да, господин, - ответил ученик.
Хосин продиктовал:
Из сиянья пришёл я -
Возвращаюсь в сиянье.
Что ж это?
До положенных каноном четырёх строк в стихотворении недоставало ещё одной, и ученик сказал: «Учитель, у нас нехватает строки». Победным львиным рыком ответил ему Хосин: «Ха-а!..» и ушёл.
11. История Сюнкай
Необыкновенная Сюнкай, второе имя которой было Сузу, ещё совсем юной была вынуждена против своей воли выйти замуж. Позже, после прекращения этого брака, она поступила в университет, где изучала философию.
Увидеть Сюнкай - значило в неё влюбиться. Более того, где бы она ни была, она влюблялась сама. В университете вокруг неё царила любовь; позже, когда философия перестала удовлетворять её, и она стала посещать храм, где обучали дзэн, в неё влюблялись ученики.
Наконец, она стала настоящей ученицей дзэн в Киото. Братья-монахи из малого монастыря Кэннин хвалили её за искренность. Один из них оказался близок ей по духу и стал помогать ей в постижении дзэн.
Настоятель Кэннин, Мокурай - Безмолвный Гром - был суров. Сам соблюдая устав, он того же ожидал и от своих монахов. В современной Японии за то усердие, которое эти монахи уделяют буддизму, они вознаграждают себя, обзаводясь жёнами. Обычно, когда Мокурай заставал в любом из своих монастырей женщин, он гнал их оттуда прочь половой щёткой. Но как будто чем больше их выметал он, тем больше возвращалось обратно.
И вот в этом самом монастыре жена старшего монаха стала завидовать серьёзности и красоте Сюнкай. Когда она слышала, как хвалят ученики Сюнкай за преданность дзэн, её корчило, как от зуда чесотки. В конце концов, она распустила слух, будто Сюнкай и этот молодой монах - любовники. В результате того исключили из монастыря. Оставила монастырь и Сюнкай.
«Пусть я могла ошибаться в любви, - думала Сюнкай, - но если так несправедливо обошлись с моим другом, то и этой женщине в монастыре не бывать!» Той же ночью, с помощью банки керосина, она подожгла монастырь. Простоявший пятьсот лет монастырь сгорел дотла. Наутро она оказалась в полиции.
Ею заинтересовался молодой адвокат, он стал пытаться смягчить её приговор. «Не помогайте мне, - сказала ему Сюнкай. - Я могу решиться на что-нибудь другое, чтоб опять попасть за решётку».
Наконец истёк семилетний срок её заключения, и Сюнкай освободилась из тюрьмы, где в неё влюбился шестидесятитрёхлетний охранник. Но теперь все уже видели в ней преступницу, общаться с ней никто не хотел. Даже практикующие дзэн, которым полагается верить в просветление в этой жизни и в этом теле - и они избегали её. Сюнкай поняла, что дзэн - одно, а люди, его изучающие - совсем другое. Её родственники также не захотели иметь с ней ничего общего. Она растратила, что имела, заболела и ослабла.
Ей встретился священник секты Синсю3, научивший её имени Милосердного Будды, и в этом имени нашла Сюнкай утешение и умиротворение ума. Она умерла ещё необычайно красивой, едва достигнув тридцати лет.
Безуспешно пытаясь как-то заработать на жизнь, она частью записала, частью рассказала свою историю одной писательнице. Так дошла она до людей Японии. И вот люди, которые её ненавидели, гнали и клеветали на неё, теперь читают о жизни Сюнкай и плачут от раскаяния.
12. Счастливый Китаец
Все, кто бывал в китайских кварталах Америки, видели там статуи бравого молодца с мешком на спине. Китайские торговцы зовут его Счастливым Китайцем или Смеющимся Буддой.
Этот человек по имени Хотэй жил во времена династии Тан [618-907]. Он не желал называться мастером дзэн, не желал собирать вокруг себя учеников. Вместо этого он с большим мешком бродил по улицам. В мешке были фрукты, орехи, сладости, которые он раздавал детям, собиравшимся возле него. Он устраивал на улицах детские сады.
Встречая почитателя дзэн, он обязательно протягивал руку и говорил: «Дай монетку». Когда кто-нибудь просил его вернуться в монастырь и учить других, он снова говорил: «Дай монетку».
Однажды, когда он разгуливал со своей весёлой работой, проходивший мимо другой мастер дзэн спросил его: «В чём значение дзэн?» В качестве немого ответа Хотэй тут же хлопнул мешком об землю.
- А в чём же тогда реализация дзэн? - спросил другой.
Счастливый Китаец немедленно вскинул мешок на плечи и продолжил путь.
13. «Будда»
В эру Мэйдзи жили в Токио два выдающихся учителя прямо противоположного характера. Один, Унсё, скрупулёзно выполнял все предписания Будды. Он никогда не ел после одиннадцати часов утра и не пил ничего опьяняющего.
Другой учитель, Тандзан, профессор филологии императорского университета, буддийский устав не соблюдал вовсе. Когда хотел есть - ел, когда хотел днём спать - спал.
Как-то Унсё посетил Тандзана, когда тот пил вино, хотя буддисту ни единой капли вина не положено.
- Здравствуй, брат, - приветствовал его Тандзан, - выпьешь?
- Я совсем не пью! - торжественно заявил Унсё.
- Кто не пьёт, тот вовсе не человечен, - сказал Тандзан.
- Ты называешь меня нечеловечным за то, что я не поддаюсь соблазну и не пью! - воскликнул рассерженный Унсё. - Если я не человек, то кто же?
- Будда, - ответил Тандзан.
14. На грязной дороге
Как-то Тандзан и Экидо держали путь по грязной дороге. Лил сильный дождь. Зайдя за поворот, они повстречали милую девушку в шёлковом кимоно с поясом, которая не могла перейти размокшую дорогу. «А ну-ка, девушка», - не медля, сказал Тандзан и, взяв её на руки, перенёс через грязь.
Экидо не возобновлял беседы и молчал до вечера, пока они не достигли храма, где остановились на ночь. Там он уже не мог больше сдерживаться и сказал: «Мы, монахи, не должны приближаться к женщинам, особенно к таким молодым и красивым, ведь это опасно. Почему же ты так сделал?»
- Я оставил девушку там, - ответил Тандзан, - а ты, всё ещё несёшь её?
15. Сёун и его мать
Сёун был учителем дзэн секты Сото. Когда он был ещё учеником, умер его отец, наказав ему заботиться о старой матери.
Всякий раз, идя в медитационный зал, Сёун брал мать с собой. Поскольку она сопровождала его и тогда, когда он бывал в монастырях, то он не мог жить вместе с монахами. Поэтому ему пришлось выстроить небольшой домик, где он [жил и] заботился о матери. Он переписывал сутры, буддийскую поэзию, и тем зарабатывал немного на пропитание.
Когда Сёун покупал для матери рыбу, народ потешался над ним, так как [буддийским монахам] рыбу есть нельзя. Сёун не обращал на это внимания, но матери было больно смотреть, как люди смеются над её сыном. В конце концов, она сказала ему: «Я решила стать монахиней. Я тоже могу быть вегетарианкой». Так она и сделала, и сын с матерью стали учиться вместе.
Сёун любил музыку и искусно играл на арфе, на ней играла и его мать. Обычно в ночи полнолуния они играли вместе. Как-то вечером проходившая мимо молодая женщина услышала эту музыку. Глубоко тронутая игрой, она пригласила Сёуна на следующий вечер к себе в гости, чтобы он для неё сыграл. Он согласился. Через несколько дней Сёун встретил её на улице и поблагодарил за гостеприимство. Над ним стали смеяться, оказалось, что он был в гостях у уличной женщины.
Однажды Сёун уехал читать лекции в далёком храме. Вернувшись через несколько месяцев домой, он уже не застал матери в живых. Друзья не знали, где его искать, поэтому похороны уже начались. Сёун подошёл ко гробу и стукнул по нему посохом.
- Мама, твой сын вернулся, - сказал он.
- Я рада, что ты вернулся, сынок, - ответил он за мать.
- Я тоже рад, - отозвался Сёун, а затем объявил собравшимся. - Церемония окончена, можно хоронить тело.
Когда Сёун уже состарился, он знал, что конец его близок. Он попросил учеников собраться утром подле себя, сказав, что собирается умереть в полдень. Воскурив благовония перед портретами матери и своего старого учителя, он записал стихи:
Пятьдесят шесть лет как мог лучше прожил я,
Держа путь свой по этому миру.
Вот окончился дождь, разошлись облака,
В синем небе луна тихо полная светит...
Собравшиеся подле него ученики читали вслух сутру, и под эти священные слова Сёун отошёл.
16. «Недалёк от состояния Будды»
Однажды посетивший Гасана студент университета спросил его: «Вы читали когда-нибудь христианскую библию?» - «Нет, почитай мне из неё», - ответил Гасан.
Студент раскрыл библию и начал читать из Матфея: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них... Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём...»
Гасан сказал: «Кто бы ни произнёс эти слова, я считаю его просветлённым».
Студент продолжал читать: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».
Гасан заметил: «Превосходно. Сказавший это недалёк от состояния Будды».
17. Скупое обучение
Молодой токийский врач по имени Кусуда повстречал однокашника, изучавшего теперь дзэн. Он спросил его, что же это такое.
- Что это, я тебе сказать не могу, - ответил друг, - но одно знаю точно. Если ты поймёшь дзэн, то не будешь бояться смерти.
- Прекрасно, - сказал Кусуда, - я попробую. Где мне найти учителя?
- Иди к мастеру Нан Ину, - посоветовал друг.
И вот Кусуда отправился к Нан Ину. С собою он нёс кинжал девяти с половиной дюймов, чтобы проверить, насколько сам учитель не боится смерти.
Увидев Кусуду, Нан Ин воскликнул:
- Здравствуй, друг! Как поживаешь? Мы уже так давно не виделись с тобою!
Ошарашенный Кусуда ответил:
- Мы же прежде никогда не встречались.
- Правильно, - заметил Нан Ин, - я принял тебя за другого врача, что учился здесь.
Упустив из-за такого начала возможность проверить учителя, Кусуда неохотно спросил, не может ли он получить наставление в дзэн. Нан Ин сказал:
- Дзэн - это нетрудно. Если ты врач, то лечи больных с милосердием. Это и есть дзэн.
Кусуда приходил к Нан Ину трижды. Каждый раз тот говорил ему одно и то же:
- Врач не должен терять здесь время. Иди домой и заботься о своих больных.
Кусуде же всё ещё было непонятно, как такое учение может избавить от страха смерти. Поэтому, прийдя в четвёртый раз, он пожаловался: «Друг сказал мне, что постигший дзэн лишается страха смерти. Каждый раз, когда я сюда прихожу, вы говорите, чтоб я заботился о больных. Настолько я и сам знаю. А если это и есть так называемый дзэн, то больше я сюда приходить не намерен».
Нан Ин улыбнулся и погладил врача [рукой]:
- Я был к тебе слишком строг. Позволь мне задать тебе коан.
И он поручил Кусуде работу над задачей Дзёсю «Му», первой из задач для просветления ума из книги «Бездверная дверь».
Кусуда размышлял над проблемой «Му» («Не-сущего») два года. Наконец, он решил, что достиг достаточной неподвижности ума. Но учитель сказал: «Нет, ты ещё не там».
Ещё полтора года продолжал концентрацию Кусуда. Ум его стал безмятежным. Проблемы исчезли. Не-сущее стало истиной. Он хорошо лечил своих больных и, сам того не ведая, освободился от забот о жизни и смерти. Когда же он пришёл к Нан Ину - старый учитель лишь улыбнулся.
18. Притча
В сутре рассказывается притча Будды:
Как-то идя по полю, человек встретился с тигром.
Он побежал, тигр - за ним. Добежав до края пропасти, он ухватился за корни дикой виноградной лозы и повис над бездной. Тигр начал обнюхивать его сверху. Дрожа от страха, бедняга посмотрел вниз: там, далеко внизу, его поджидал другой тигр. Только лоза пока ещё удерживала его.
Две мыши, чёрная и белая, начали потихоньку подгрызать корни лозы. Рядом с собой человек вдруг заметил спелую, сочную землянику. Держась одной рукой за лозу, другой он сорвал ягоду. Как она была вкусна!
19. «Первооснова»4
Каждый приходящий в храм Обаку в Киото видит вырезанную на воротах надпись: «Первооснова». Необычно большие иероглифы надписи всегда восхищают ценителей каллиграфии. Эти иероглифы двести лет назад нарисовал Косэн.
Мастер изобразил иероглифы на бумаге, а резчик их увеличил и вырезал на дереве. Косэн рисовал в присутствии ученика, который сделал несколько галлонов чернил для каллиграфии и был настолько смел, что никогда не упускал случая покритиковать работу мастера.
- Нехорошо, - сказал он Косэну после первого рисунка.
- А как вот это?
- Плохо. Ещё хуже прежнего.
Косэн терпеливо исписывал лист за листом, пока не набралось восемьдесят четыре «Первоосновы», всё ещё не одобренные учеником. Когда же юноша на несколько минут вышел, Косэн подумал: «Вот шанс укрыться от его зоркого взгляда», и поспешно, не рассеивая мысли, написал: «Первооснова».
Вошедший ученик провозгласил: «Шедевр!»
20. Материнский совет
Дзуин, мастер секты Сингон, был известным учёным-санскритологом в эру Токугавы [1603-1867]. В молодости он часто читал лекции своим собратьям-монахам. Узнав об этом, его мать написала ему следующее письмо:
«Сын мой, я не думаю, что тебе удастся стать верным последователем Будды, если ты стремишься превратиться в ходячий справочник для других. Нет конца сведениям и комментариям, чести и славе. Желаю тебе покончить с лекциями. Затворись в маленьком храме далеко в горах. Посвяти своё время медитации и так достигни подлинной реализации».
2 Сутра (санскр. «нить») - здесь общее название буддийских святых писаний, как принадлежащих одной из трёх частей Канона, идущего от Будды, так и позднейших (прим. пер.)
3 Синсю или Дзёдо (кит. Цзинту - «Чистая земля») - известная с XII в. В Японии секта буддизма, считающая главным методом религиозной практики непрестанное повторение имени небесного Будды Амиды, всемогущее милосердие которого обеспечивает каждому его почитателю спасение в «Чистой земле» или «Западном раю» (прим. пер.)
4 Первооснова буддизма - знание (прим. пер.)
http://danisimov.net/worldview/101_zen_story1.htm
Вот, например, отсюда: http://danisimov.net/worldview/101_zen_story.htm
Или тут: http://klein.zen.ru/old/Zen_101.htm
Пару-тройку вторников это займет, вероятно. Копирую я страницами (по несколько сразу), поэтому в конце есть примечания-сноски.
Одна страница от другой отделена ******************
Введение
Книга "101 Дзенская история" впервые была опубликована в 1939 году издательствами "Райдер энд К°°, Лондон и "Дэвид Мак Кей и К°", Филадельфия. Эти истории излагают знания и опыт китайских и японских учителей Дзен, охватывая период более чем в 5 веков.
Эти истории переводились на английский из книги «Сясэки-сю» («Собрание песка и камня»), написанной японским учителем дзэн Мудзу («Не живущим На Одном Месте») в конце XIII в., а также из рассказов дзэнских монахов, опубликованных в Японии в разных книгах в прошлом столетии.
Люди Востока более внимательны к глубинному бытию, нежели к внешней деятельности. Они глубоко почитают того, кто смог обрести себя. Считается, что такой человек раскрыл своё сознание так же точно, как это сделал Будда.
Это истории о таких открытиях себя.
Дзэн можно назвать сокровенным творением и искусством Востока. Его привил на китайской земле монах Бодхидхарма, в VI в. пришедший из Индии. Дальше на восток, в Японию, дзэн попал уже в XII в. Дзэн определяли, как «особое учение, без святых писаний; оно выше письма и слова и показывает сущность ума человеку, непосредственно видящему собственную природу и достигающему просветления»1
В Китае дзэн известен, как чань. Мастера дзэн или чань вместо того, чтобы быть последователями Будды, стремились сблизиться с ним и сродниться со всей вселенною так же, как сделали это Будда и Иисус. Дзэн - это не секта, а осознаваемый опыт.
Дзэнская традиция самопознания через медитацию для обретения своей истинной природы, пренебрежение к обрядности, неустанная самодисциплина и простота жизни завоевали поддержку японской аристократии и её высших правящих кругов, а также завоевали глубочайшее уважение на всех уровнях философской мысли Востока.
Драмы Ноу - это дзэнские истории. Дух дзэн стал означать не только мир и понимание [всего], но и благоговейную преданность труду и творчеству, глубокое развитие удовлетворённости, раскрытие врат интуиции, выражение изначально присущей всему красоты и неуловимое очарование незавершённости. Множество значений несёт понятие дзэн, но ни одно из них не определимо до конца. Если бы эти значения определялись точно - не было бы дзэн.
Говорят, что если в вашей жизни присутствует дзэн, то у вас нет ни страха, ни сомнений, ни бесполезных страстных стремлений, ни экстремальных эмоций. Ни ограниченное отношение к себе других, ни их эгоистические поступки вас не беспокоят. Вы скромно служите человечеству, наполняя милосердием своё пребывание в этом мире и наблюдая за собственным уходом отсюда, как за падающим лепестком цветка. Невозмутимый, в блаженном спокойствии, наслаждаетесь вы жизнью. Таков дух дзэн, скрываемый снаружи тысячами храмов Китая и Японии, священниками и монахами, богатством и престижем, а часто и той самой обрядностью, над которой он возвысился.
Изучать дзэн, работать над расцветом собственной природы, было во все времена нелёгкой задачей. Множество учителей, настоящих и мнимых, стремились помочь людям в этом свершении. Многочисленные поиски в дзэн, подлинные и рискованные, и породили эти рассказы. Быть может, и читатель осознает и осуществит их в своём личном опыте.
1 Вариант тройного перевода (на японский, на английский и на русский) знаменитого китайского стихотворения, написанного по преданию самим Бодхидхармой. Вот его другой вариант из книги: Christmas Humphreys, Buddhism, An Introduction and Guide, Penguin Books 1951, p. 182:
Особое посланье вне Писаний.
От буквы и слова оно не зависит,
Указывая сущность человеку,
Глядящему в свою природу. (прим. пер.).
*****************************************************************************
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Чашка чая
Нан Ин, японский мастер дзэн, живший в эру Мэйдзи (1868-1912), принимал как-то у себя профессора университета, пришедшего порасспросить его о дзэн.
Нан Ин разливал чай. Налив гостю полную чашку, он продолжал лить дальше.
Профессор смотрел на льющийся через край чай и, наконец, не вытерпев, воскликнул:
- Она же полна. Больше не входит!
- Вот как эта чашка, - ответил Нан Ин, - и вы наполнены своими мнениями и суждениями. Как же могу я показать вам дзэн, пока вы не опорожните свою чашку?
2. Алмаз в дорожной пыли
Гудо был в своё время наставником императора. Несмотря на это, он имел обыкновение путешествовать в одиночку, как простой бродячий монах. Направляясь однажды в Эдо, культурный и политический центр сёгуната, он пришёл в небольшое селение, называвшееся Такэнака. Был вечер, лил сильный дождь, Гудо насквозь промок. Его соломенные сандалии развалились. В окне дома, стоявшего у края селения, он заметил висевшие четыре или пять пар сандалий и решил купить себе сухие.
Сандалии продала ему женщина, которая, увидев, как он вымок, пригласила его переночевать. Гудо с благодарностью согласился. Войдя, он прочитал перед домашним алтарём сутру2. Его познакомили с матерью и детьми хозяйки. Заметив, что вся семья чем-то расстроена, Гудо спросил, что случилось.
- Мой муж игрок и пьяница, - сказала женщина. - Когда он выигрывает, то напивается и становится невыносимым. Когда проигрывает, то занимает повсюду деньги. А когда же порой упьётся совсем, то и вовсе домой не приходит. Что мне делать?
- Я помогу ему, - сказал Гудо. - Вот деньги. Купите мне галлон хорошего вина и чего-нибудь вкусного из еды. И можете ложиться спать. Я буду медитировать перед алтарём.
В полночь домой вернулся хозяин, сильно пьяный, он закричал:
- Эй, жена! Я уже пришёл домой. Ты дашь мне поесть?
- Возьми у меня, - сказал Гудо. - Меня застиг дождь, и твоя жена великодушно пригласила меня остаться ночевать. За это я купил вина и рыбы, так что бери.
Тот пришёл в восторг. Он сразу выпил всё вино и улёгся на полу спать. Гудо сел рядом медитировать.
Проснувшись утром, глава семьи ничего не помнил.
- Ты кто такой? Откуда? - спросил он у Гудо, всё ещё сидевшего в медитации.
- Я - Гудо из Киото и направляюсь в Эдо, - отвечал мастер дзэн.
Глубоко устыдившись, хозяин стал суетливо просить прощения у учителя императора.
Гудо улыбнулся.
- Всё непостоянно в этой жизни, - сказал он. - Жизнь очень коротка. Если ты будешь продолжать пить и играть, то у тебя не останется времени исполнить что-либо иное, да и своей семье принесёшь новые страдания.
У того вдруг пробудилось понимание, он как будто избавился от наваждения.
- Ты прав, - воскликнул он. - Как мне отблагодарить тебя за это чудесное учение? Позволь немного проводить тебя и поднести твои вещи.
- Ладно, если хочешь, - помедлив, ответил Гудо, и они отправились.
Через три мили Гудо сказал ему возвращаться домой.
- Ещё пять миль, - попросил у Гудо спутник.
Они пошли дальше.
- Теперь можешь возвращаться, - предложил Гудо.
- Пройдём ещё десять миль, - ответил тот.
- Теперь возвращайся, - сказал Гудо, когда ещё десять миль были пройдены.
- Я собираюсь идти за тобой всю остальную жизнь, - заявил его спутник.
Современные учителя дзэн в Японии ведут начало по линии предшественников от знаменитого мастера, преемника Гудо. Его звали Му Нан - Тот, Кто Не Возвращается Никогда.
3. «Неужели?»
Мастер дзэн Хакуин славился среди соседей своей праведной жизнью. Неподалёку от него жила красивая девушка, родители которой держали продуктовую лавку. Вдруг внезапно, безо всяких наводящих признаков, родители обнаружили, что их дочь беременна.
Они очень рассердились. Дочь не желала называть виновника, но, устав от расспросов, наконец, назвала имя Хакуина. Кипя от ярости, родители устремились к мастеру. «Неужели?» - вот и всё, что он произнёс.
Когда родился ребёнок, его принесли к Хакуину. К тому времени мастер уже лишился своей репутации, но это его не беспокоило. Он с большим старанием принялся ухаживать за младенцем. Молоко и всё, что было нужно малютке, он доставал у соседей.
Через год юная мать уже не могла больше терпеть и призналась родителям, что отцом ребёнка был молодой человек, работавший на рыбном рынке. Мать с отцом бросились к Хакуину умолять о прощении, они долго извинялись и попросили вернуть ребёнка.
Хакуин был согласен. Возвращая ребёнка, он сказал лишь: «Неужели?».
4. Повиновение
Беседы мастера Банкэя посещали не только ученики дзэн, но и вообще лица всякого звания и разных сект. Он никогда не цитировал сутр, не вступал в схоластические обсуждения. Но слова шли прямо из его сердца в сердца слушателей.
Его многолюдные собрания очень раздражали священника секты Нитирэн, последователи которой также ходили слушать о дзэн. Самолюбивый священник пришёл в храм, решив поспорить с Банкэем.
- Эй, дзэнский учитель! - позвал он. - Подожди-ка минутку. Всякий кто тебя уважает, будет повиноваться твоим словам, но вот если человек вроде меня тебя не уважает, сможешь ли ты заставить его подчиниться?
- Подойди ко мне и я это покажу, - сказал Банкэй.
Священник принялся горделиво расталкивать толпу, пробиваясь к учителю.
Банкэй улыбнулся:
- Стань от меня слева.
Священник повиновался.
- Нет, - сказал Банкэй, - будет лучше разговаривать, если ты станешь справа. Пройди сюда.
Священник гордо пошёл направо.
- Видишь, - заметил Банкэй, - ты меня слушаешься, и я думаю, что ты очень добрый человек. А теперь сядь и слушай.
5. Любишь - люби открыто
У одного мастера дзэн практиковали медитацию двадцать монахов и монахиня по имени Эсюн. Она была очень красива, даже не смотря на бритую голову и простую одежду. Несколько монахов втайне влюбились в неё. Один из них написал ей письмо, добиваясь свидания.
Эсюн не ответила. На следующий день была лекция учителя, и когда она закончилась, Эсюн встала. Обращаясь к тому, кто ей писал, она сказала: «Если ты и вправду меня так сильно любишь - подойди и обними меня сейчас».
6. Отсутствие сострадания
Жила в Китае старая женщина, которая больше двадцати лет кормила одного монаха. Построив ему небольшую хижину, она содержала монаха, пока тот медитировал. Наконец она спросила себя, каких же успехов он за это время достиг.
Чтобы выяснить это, она заручилась помощью девушки, богато наделённой страстью.
- Пойди и обними его, - сказала она, - а потом неожиданно спроси: «Ну, и что теперь?»
Девушка отправилась к монаху, без особых затруднений приласкалась к нему и спросила, что он намерен с этим делать.
- Старое дерево одиноко растёт зимой на холодной скале, - поэтично ответил монах. - Нет здесь нигде тепла.
Девушка вернулась и рассказала, что слышала.
- И подумать только, что я двадцать лет кормила этого человека! - сердито воскликнула старая женщина. - Он не проявил ни внимания к твоей потребности, ни намерения объяснить твоё состояние. Он не был обязан отвечать на страсть, но, по крайней мере, был должен высказать хоть какое-то сочувствие.
Она немедля отправилась к хижине монаха и сожгла её дотла.
7. Объявление
В последний день своей жизни Тандзан написал шестьдесят почтовых открыток и попросил помощника их отправить. После этого он умер. На открытках было написано:
Я ухожу из этого мира
Это моё последнее объявление.
Тандзан. 27 июля 1892 года.
8. Огромные Волны
В начале эры Мэйдзи [1868-1912] жил знаменитый борец по имени О Нами - Огромные волны. Необычайно сильный, он хорошо овладел искусством борьбы. В тренировочных схватках он побеждал даже своего учителя, однако на публике был так нерешителен, что его бороли даже его собственные ученики.
О Нами понял, что за помощью надо обращаться к мастеру дзэн. Неподалёку, в маленьком храме, тогда остановился Хакаю, странствующий учитель, и О Нами отправился повидать его и рассказать о своей беде.
- Тебя зовут огромные Волны, - сказал учитель, - поэтому останься в этом храме на ночь и представляй, что ты и есть эти огромные валы. Ты больше не робеющий борец. Ты - эти громадные водяные массы, всё перед собой сметающие, всё проглатывающие на своём пути. Делай так и ты станешь величайшим борцом в стране.
Учитель удалился. О Нами сел медитировать, стараясь представить себя волнами. Он думал о множестве различных вещей. Затем постепенно он стал всё больше и больше чувствовать волны. Ночь шла, и волны становились всё больше и больше. Они поглотили цветы в вазах. Затопили даже Будду в алтаре. К рассвету не осталось уже и храма - ничего, кроме прилива и отлива необъятного океана.
Утром учитель нашёл О Нами в медитации, с мягкой улыбкой на лице. Он тронул плечо борца.
- Теперь ничто не сможет расстроить тебя, - сказал он. - Ты и есть эти волны. Ты будешь сметать перед собою всё.
В этот день О Нами выступил в состязаниях борцов и победил. После этого никто в Японии уже не мог его побороть.
9. Луну не украдёшь
Рёкан, мастер дзэн, скромно жил в маленькой хижине у подножья горы. Как-то вечером туда забрался вор, но лишь, чтобы найти, что красть там совершенно нечего.
Возвратившись, Рёкан застал вора.
- Ты, верно, прошёл долгий путь, чтоб меня навестить, - сказал он вору, - и ты не должен уходить с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду.
Ошеломлённый вор взял одежду и выскользнул прочь.
Рёкан сидел голый и глядел на луну.
- Бедняга, - отрешённо размышлял он, - как бы я хотел подарить ему эту прекрасную луну.
10. Последний стих Хосина
Мастер дзэн Хосин много лет прожил в Китае. Вернувшись потом, он поселился на северо-востоке Японии, где наставлял учеников. Уже совсем состарившись, он рассказал им историю, слышанную им в Китае. Вот она:
- Как-то двадцать пятого декабря совсем уже состарившийся Тофуку сказал своим ученикам: «Я не собираюсь жить в следующем году, так что вы, ребята, ведите себя со мной хорошо в этом».
Ученики решили, что он шутит, но поскольку он был великодушным учителем, то в оставшиеся дни уходящего года каждый по очереди приглашал его на праздничный обед. В канун Нового Года Тофуку заявил: «Вы были ко мне добры. Я покину вас завтра днём, когда кончится снегопад».
Ученики засмеялись, полагая, что он говорит старческую чепуху, так как ночь была ясная и бесснежная. Но в полночь снег повалил, и на следующий день они нигде не могли найти своего учителя. Когда они пришли в зал для медитаций, они увидели, что он умер там.
Рассказав эту историю, Хосин сказал ученикам:
- Мастеру дзэн нет нужды предсказывать свой уход, но он может это сделать, если захочет.
- А вы сможете? - спросил кто-то.
- Да, - ответил Хосин, - через семь дней я покажу вам, что могу.
Никто из учеников ему не поверил. Большинство даже забыло эту беседу, когда Хосин созвал всех снова.
- Семь дней назад, - сказал он, - я объявил, что собираюсь оставить вас. На прощанье принято писать стихотворение, но я ни поэт, ни мастер каллиграфии. Пусть один из вас запишет мои последние слова.
Ученики решили, что он шутит, но один из них стал писать.
- Готов? - спросил Хосин.
- Да, господин, - ответил ученик.
Хосин продиктовал:
Из сиянья пришёл я -
Возвращаюсь в сиянье.
Что ж это?
До положенных каноном четырёх строк в стихотворении недоставало ещё одной, и ученик сказал: «Учитель, у нас нехватает строки». Победным львиным рыком ответил ему Хосин: «Ха-а!..» и ушёл.
11. История Сюнкай
Необыкновенная Сюнкай, второе имя которой было Сузу, ещё совсем юной была вынуждена против своей воли выйти замуж. Позже, после прекращения этого брака, она поступила в университет, где изучала философию.
Увидеть Сюнкай - значило в неё влюбиться. Более того, где бы она ни была, она влюблялась сама. В университете вокруг неё царила любовь; позже, когда философия перестала удовлетворять её, и она стала посещать храм, где обучали дзэн, в неё влюблялись ученики.
Наконец, она стала настоящей ученицей дзэн в Киото. Братья-монахи из малого монастыря Кэннин хвалили её за искренность. Один из них оказался близок ей по духу и стал помогать ей в постижении дзэн.
Настоятель Кэннин, Мокурай - Безмолвный Гром - был суров. Сам соблюдая устав, он того же ожидал и от своих монахов. В современной Японии за то усердие, которое эти монахи уделяют буддизму, они вознаграждают себя, обзаводясь жёнами. Обычно, когда Мокурай заставал в любом из своих монастырей женщин, он гнал их оттуда прочь половой щёткой. Но как будто чем больше их выметал он, тем больше возвращалось обратно.
И вот в этом самом монастыре жена старшего монаха стала завидовать серьёзности и красоте Сюнкай. Когда она слышала, как хвалят ученики Сюнкай за преданность дзэн, её корчило, как от зуда чесотки. В конце концов, она распустила слух, будто Сюнкай и этот молодой монах - любовники. В результате того исключили из монастыря. Оставила монастырь и Сюнкай.
«Пусть я могла ошибаться в любви, - думала Сюнкай, - но если так несправедливо обошлись с моим другом, то и этой женщине в монастыре не бывать!» Той же ночью, с помощью банки керосина, она подожгла монастырь. Простоявший пятьсот лет монастырь сгорел дотла. Наутро она оказалась в полиции.
Ею заинтересовался молодой адвокат, он стал пытаться смягчить её приговор. «Не помогайте мне, - сказала ему Сюнкай. - Я могу решиться на что-нибудь другое, чтоб опять попасть за решётку».
Наконец истёк семилетний срок её заключения, и Сюнкай освободилась из тюрьмы, где в неё влюбился шестидесятитрёхлетний охранник. Но теперь все уже видели в ней преступницу, общаться с ней никто не хотел. Даже практикующие дзэн, которым полагается верить в просветление в этой жизни и в этом теле - и они избегали её. Сюнкай поняла, что дзэн - одно, а люди, его изучающие - совсем другое. Её родственники также не захотели иметь с ней ничего общего. Она растратила, что имела, заболела и ослабла.
Ей встретился священник секты Синсю3, научивший её имени Милосердного Будды, и в этом имени нашла Сюнкай утешение и умиротворение ума. Она умерла ещё необычайно красивой, едва достигнув тридцати лет.
Безуспешно пытаясь как-то заработать на жизнь, она частью записала, частью рассказала свою историю одной писательнице. Так дошла она до людей Японии. И вот люди, которые её ненавидели, гнали и клеветали на неё, теперь читают о жизни Сюнкай и плачут от раскаяния.
12. Счастливый Китаец
Все, кто бывал в китайских кварталах Америки, видели там статуи бравого молодца с мешком на спине. Китайские торговцы зовут его Счастливым Китайцем или Смеющимся Буддой.
Этот человек по имени Хотэй жил во времена династии Тан [618-907]. Он не желал называться мастером дзэн, не желал собирать вокруг себя учеников. Вместо этого он с большим мешком бродил по улицам. В мешке были фрукты, орехи, сладости, которые он раздавал детям, собиравшимся возле него. Он устраивал на улицах детские сады.
Встречая почитателя дзэн, он обязательно протягивал руку и говорил: «Дай монетку». Когда кто-нибудь просил его вернуться в монастырь и учить других, он снова говорил: «Дай монетку».
Однажды, когда он разгуливал со своей весёлой работой, проходивший мимо другой мастер дзэн спросил его: «В чём значение дзэн?» В качестве немого ответа Хотэй тут же хлопнул мешком об землю.
- А в чём же тогда реализация дзэн? - спросил другой.
Счастливый Китаец немедленно вскинул мешок на плечи и продолжил путь.
13. «Будда»
В эру Мэйдзи жили в Токио два выдающихся учителя прямо противоположного характера. Один, Унсё, скрупулёзно выполнял все предписания Будды. Он никогда не ел после одиннадцати часов утра и не пил ничего опьяняющего.
Другой учитель, Тандзан, профессор филологии императорского университета, буддийский устав не соблюдал вовсе. Когда хотел есть - ел, когда хотел днём спать - спал.
Как-то Унсё посетил Тандзана, когда тот пил вино, хотя буддисту ни единой капли вина не положено.
- Здравствуй, брат, - приветствовал его Тандзан, - выпьешь?
- Я совсем не пью! - торжественно заявил Унсё.
- Кто не пьёт, тот вовсе не человечен, - сказал Тандзан.
- Ты называешь меня нечеловечным за то, что я не поддаюсь соблазну и не пью! - воскликнул рассерженный Унсё. - Если я не человек, то кто же?
- Будда, - ответил Тандзан.
14. На грязной дороге
Как-то Тандзан и Экидо держали путь по грязной дороге. Лил сильный дождь. Зайдя за поворот, они повстречали милую девушку в шёлковом кимоно с поясом, которая не могла перейти размокшую дорогу. «А ну-ка, девушка», - не медля, сказал Тандзан и, взяв её на руки, перенёс через грязь.
Экидо не возобновлял беседы и молчал до вечера, пока они не достигли храма, где остановились на ночь. Там он уже не мог больше сдерживаться и сказал: «Мы, монахи, не должны приближаться к женщинам, особенно к таким молодым и красивым, ведь это опасно. Почему же ты так сделал?»
- Я оставил девушку там, - ответил Тандзан, - а ты, всё ещё несёшь её?
15. Сёун и его мать
Сёун был учителем дзэн секты Сото. Когда он был ещё учеником, умер его отец, наказав ему заботиться о старой матери.
Всякий раз, идя в медитационный зал, Сёун брал мать с собой. Поскольку она сопровождала его и тогда, когда он бывал в монастырях, то он не мог жить вместе с монахами. Поэтому ему пришлось выстроить небольшой домик, где он [жил и] заботился о матери. Он переписывал сутры, буддийскую поэзию, и тем зарабатывал немного на пропитание.
Когда Сёун покупал для матери рыбу, народ потешался над ним, так как [буддийским монахам] рыбу есть нельзя. Сёун не обращал на это внимания, но матери было больно смотреть, как люди смеются над её сыном. В конце концов, она сказала ему: «Я решила стать монахиней. Я тоже могу быть вегетарианкой». Так она и сделала, и сын с матерью стали учиться вместе.
Сёун любил музыку и искусно играл на арфе, на ней играла и его мать. Обычно в ночи полнолуния они играли вместе. Как-то вечером проходившая мимо молодая женщина услышала эту музыку. Глубоко тронутая игрой, она пригласила Сёуна на следующий вечер к себе в гости, чтобы он для неё сыграл. Он согласился. Через несколько дней Сёун встретил её на улице и поблагодарил за гостеприимство. Над ним стали смеяться, оказалось, что он был в гостях у уличной женщины.
Однажды Сёун уехал читать лекции в далёком храме. Вернувшись через несколько месяцев домой, он уже не застал матери в живых. Друзья не знали, где его искать, поэтому похороны уже начались. Сёун подошёл ко гробу и стукнул по нему посохом.
- Мама, твой сын вернулся, - сказал он.
- Я рада, что ты вернулся, сынок, - ответил он за мать.
- Я тоже рад, - отозвался Сёун, а затем объявил собравшимся. - Церемония окончена, можно хоронить тело.
Когда Сёун уже состарился, он знал, что конец его близок. Он попросил учеников собраться утром подле себя, сказав, что собирается умереть в полдень. Воскурив благовония перед портретами матери и своего старого учителя, он записал стихи:
Пятьдесят шесть лет как мог лучше прожил я,
Держа путь свой по этому миру.
Вот окончился дождь, разошлись облака,
В синем небе луна тихо полная светит...
Собравшиеся подле него ученики читали вслух сутру, и под эти священные слова Сёун отошёл.
16. «Недалёк от состояния Будды»
Однажды посетивший Гасана студент университета спросил его: «Вы читали когда-нибудь христианскую библию?» - «Нет, почитай мне из неё», - ответил Гасан.
Студент раскрыл библию и начал читать из Матфея: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них... Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём...»
Гасан сказал: «Кто бы ни произнёс эти слова, я считаю его просветлённым».
Студент продолжал читать: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».
Гасан заметил: «Превосходно. Сказавший это недалёк от состояния Будды».
17. Скупое обучение
Молодой токийский врач по имени Кусуда повстречал однокашника, изучавшего теперь дзэн. Он спросил его, что же это такое.
- Что это, я тебе сказать не могу, - ответил друг, - но одно знаю точно. Если ты поймёшь дзэн, то не будешь бояться смерти.
- Прекрасно, - сказал Кусуда, - я попробую. Где мне найти учителя?
- Иди к мастеру Нан Ину, - посоветовал друг.
И вот Кусуда отправился к Нан Ину. С собою он нёс кинжал девяти с половиной дюймов, чтобы проверить, насколько сам учитель не боится смерти.
Увидев Кусуду, Нан Ин воскликнул:
- Здравствуй, друг! Как поживаешь? Мы уже так давно не виделись с тобою!
Ошарашенный Кусуда ответил:
- Мы же прежде никогда не встречались.
- Правильно, - заметил Нан Ин, - я принял тебя за другого врача, что учился здесь.
Упустив из-за такого начала возможность проверить учителя, Кусуда неохотно спросил, не может ли он получить наставление в дзэн. Нан Ин сказал:
- Дзэн - это нетрудно. Если ты врач, то лечи больных с милосердием. Это и есть дзэн.
Кусуда приходил к Нан Ину трижды. Каждый раз тот говорил ему одно и то же:
- Врач не должен терять здесь время. Иди домой и заботься о своих больных.
Кусуде же всё ещё было непонятно, как такое учение может избавить от страха смерти. Поэтому, прийдя в четвёртый раз, он пожаловался: «Друг сказал мне, что постигший дзэн лишается страха смерти. Каждый раз, когда я сюда прихожу, вы говорите, чтоб я заботился о больных. Настолько я и сам знаю. А если это и есть так называемый дзэн, то больше я сюда приходить не намерен».
Нан Ин улыбнулся и погладил врача [рукой]:
- Я был к тебе слишком строг. Позволь мне задать тебе коан.
И он поручил Кусуде работу над задачей Дзёсю «Му», первой из задач для просветления ума из книги «Бездверная дверь».
Кусуда размышлял над проблемой «Му» («Не-сущего») два года. Наконец, он решил, что достиг достаточной неподвижности ума. Но учитель сказал: «Нет, ты ещё не там».
Ещё полтора года продолжал концентрацию Кусуда. Ум его стал безмятежным. Проблемы исчезли. Не-сущее стало истиной. Он хорошо лечил своих больных и, сам того не ведая, освободился от забот о жизни и смерти. Когда же он пришёл к Нан Ину - старый учитель лишь улыбнулся.
18. Притча
В сутре рассказывается притча Будды:
Как-то идя по полю, человек встретился с тигром.
Он побежал, тигр - за ним. Добежав до края пропасти, он ухватился за корни дикой виноградной лозы и повис над бездной. Тигр начал обнюхивать его сверху. Дрожа от страха, бедняга посмотрел вниз: там, далеко внизу, его поджидал другой тигр. Только лоза пока ещё удерживала его.
Две мыши, чёрная и белая, начали потихоньку подгрызать корни лозы. Рядом с собой человек вдруг заметил спелую, сочную землянику. Держась одной рукой за лозу, другой он сорвал ягоду. Как она была вкусна!
19. «Первооснова»4
Каждый приходящий в храм Обаку в Киото видит вырезанную на воротах надпись: «Первооснова». Необычно большие иероглифы надписи всегда восхищают ценителей каллиграфии. Эти иероглифы двести лет назад нарисовал Косэн.
Мастер изобразил иероглифы на бумаге, а резчик их увеличил и вырезал на дереве. Косэн рисовал в присутствии ученика, который сделал несколько галлонов чернил для каллиграфии и был настолько смел, что никогда не упускал случая покритиковать работу мастера.
- Нехорошо, - сказал он Косэну после первого рисунка.
- А как вот это?
- Плохо. Ещё хуже прежнего.
Косэн терпеливо исписывал лист за листом, пока не набралось восемьдесят четыре «Первоосновы», всё ещё не одобренные учеником. Когда же юноша на несколько минут вышел, Косэн подумал: «Вот шанс укрыться от его зоркого взгляда», и поспешно, не рассеивая мысли, написал: «Первооснова».
Вошедший ученик провозгласил: «Шедевр!»
20. Материнский совет
Дзуин, мастер секты Сингон, был известным учёным-санскритологом в эру Токугавы [1603-1867]. В молодости он часто читал лекции своим собратьям-монахам. Узнав об этом, его мать написала ему следующее письмо:
«Сын мой, я не думаю, что тебе удастся стать верным последователем Будды, если ты стремишься превратиться в ходячий справочник для других. Нет конца сведениям и комментариям, чести и славе. Желаю тебе покончить с лекциями. Затворись в маленьком храме далеко в горах. Посвяти своё время медитации и так достигни подлинной реализации».
2 Сутра (санскр. «нить») - здесь общее название буддийских святых писаний, как принадлежащих одной из трёх частей Канона, идущего от Будды, так и позднейших (прим. пер.)
3 Синсю или Дзёдо (кит. Цзинту - «Чистая земля») - известная с XII в. В Японии секта буддизма, считающая главным методом религиозной практики непрестанное повторение имени небесного Будды Амиды, всемогущее милосердие которого обеспечивает каждому его почитателю спасение в «Чистой земле» или «Западном раю» (прим. пер.)
4 Первооснова буддизма - знание (прим. пер.)
http://danisimov.net/worldview/101_zen_story1.htm