Энтомолог в голландском кружеве (эссе Юлии Дунаевой о Марии Сибилле Мериан). Часть 1, начало
Сегодня исполняется ровно 366 лет со дня рождения Марии Сибиллы Мериан - исследовательницы и художницы, знаменитого книжного иллюстратора. Одна из её гравюр с огромным пауком, напавшем на птицу в гнезде, послужила поводом для названия "паук-птицеед".
Жизнь этой удивительной женщины была на редкость беспокойна. Она меняла города и страны, сама зарабатывала себе на хлеб (это в семнадцатом-то веке!) и растила двух дочерей. Но поразительнее всего то, что, несмотря ни на какие бытовые трудности, Мария Сибилла Мериан никогда надолго не оставляла своего любимого занятия, довольно необычного для женщины того времени. Она вела неустанные наблюдения за «чудесными», как тогда считали, превращениями насекомых. Гусеницы становились куколками, потом появлялись бабочки, а Мария Сибилла тщательно зарисовывала и скурупулезно описывала каждую стадию. В результате она издала несколько великолепно проиллюстрированных книг, которые сделали ее знаменитой. Сейчас лучшие библиотеки мира гордятся, если в их фондах есть хотя бы один редкий экземпляр какого-нибудь издания этой замечательной художницы и исследовательницы. Самой яркой страницей ее биографии стала настоящая научная экспедиция в Южную Америку, которую Мария Сибилла Мериан задумала и осуществила на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков. Но - обо всем по порядку.
Мария Сибилла Мериан родилась в вольном германском городе Франкфурте-на-Майне в 1647 году. Ее отец Маттеус Мериан был известным рисовальщиком и гравером и занимался книгоиздательством. Родом он был из Швейцарии, из очень уважаемой семьи города Базеля. Мать девочки была дочерью голландского протестанского проповедника. Больше всего на свете она ценила порядок и была на редкость хозяйственна. Ее звали Иоганна Сибилла.
От отца девочка унаследовала незаурядные способности к рисованию, но сам он ничему не мог ее научить. Маттеус Мериан умер, когда Марии Сибилле было всего три года. Первым учителем стал отчим, второй муж Иоганны Сибиллы, Якоб Марель. Он был профессиональным художником, учился живописи у голландских мастеров Утрехтской «цветочной» школы и у знаменитого Георга Флегеля. Якоб первым заметил склонность Марии Сибиллы к рисованию.
Уже с семи лет девочка начала постигать основы мастерства: рисунок, акварель, живопись маслом. Со временем освоила гравирование по меди. Мать была недовольна. По ее мнению маленькой Марии Сибилле все это было ни к чему. Она должна была вырасти добродетельной и хозяйственной - вот и все. Однако Иоганна Сибилла уступила Якобу Марелю, который считал, что способности девочки не должны пропасть. Мать пошла на компромисс: занятия живописью ни в коем случае не должны были мешать Марии Сибилле помогать ей по хозяйству. Это означало, что времени на игры у девочки не останется. Однако и в материнской суровости маленькая Мария Сибилла находила лазейки для радости. Вышивание, по мнению хозяйственной Иоганны Сибиллы, способствовало развитию таких добродетелей, как терпение и усидчивость, и было полезным делом. А Марии Сибилле казалось, что вышивка - это разновидность живописи, к тому же ей позволяли самой придумывать для нее рисунки, и она с удовольствием занималась этим.
Но вот чего уж никак не могла понять и принять Иоганна Сибилла, так это склонность своей дочери к собиранию насекомых. Жуки, пауки и гусеницы - гадость. Бабочки милы, но ловить их - пустое и неугодное богу занятие. Иоганна Сибилла всерьез ломала голову над тем, как отвадить девочку от всяких букашек, интерес к которым у той день ото дня, казалось, все увеличивался. И придумала.
В те времена многие франкфуртские вышивальщицы заводили собственные маленькие шелковичные хозяйства. Шелковые нитки в лавке стоили дорого, гораздо выгоднее было кормить гусениц тутового шелкопряда листьями шелковицы, самим обрабатывать коконы, разматывать и красить нити. Завела себе такую ферму и Иоганна Сибилла в специальном павильоне в саду. Вот к этому-то гусеничному хозяйству и решено было приставить Марию Сибиллу. Девочка должна была следить, чтобы листья шелковицы всегда были свежими, ловить случайно вылетевших бабочек, сортировать коконы. Иоганна Сибилла, конечно, боялась, что дочь не справится, но только так совершенно несерьезное увлечение насекомыми можно было направить в нужное русло. Девочка научится систематически ухаживать за живыми существами и перестанет бездумно ловить других насекомых. Мать и предположить не могла, что именно наблюдая за развитием тутового шелкопряда, Мария Сибилла впервые начнет задавать себе вопросы, отвечать на которые ей предстоит всю жизнь. Сколько нужно съесть гусенице, чтобы превратиться в кокон? Через сколько дней появится бабочка? А другие бабочки тоже вылетают из коконов? А какие листья едят другие гусеницы? Желая привить девочке любовь к полезному труду, мать ненароком дала ей возможность узнать прелесть исследовательской работы. Мария Сибилла начала вести дневник, в котором описывала то, что ей удавалось увидеть в павильоне с шелковичными червями. Ей было тринадцать лет, когда появилась первая запись, а к ней - рисунок.
У маленькой Марии Сибиллы не было учителя, который мог бы дать ей хоть какие-нибудь знания по зоологии. Были книги, но в них не было ничего, что помогло бы ответить на ее вопросы. И вот почему.
О метаморфозах насекомых знал еще Аристотель, но в средние века из-за плохих переводов и гибели огромного числа рукописей это открытие великого грека было забыто. Вплоть до семнадцатого века развитием насекомых ученые целенаправленно не занимались. Книги о насекомых, конечно, выходили. Им посвятили целые тома в своих зоологических сводках-энциклопедиях и швейцарец Конрад Геснер (1516 - 1565), и итальянец Улисс Альдрованди (1522 - 1605). В 1634 году вышла книга английского натуралиста Томаса Моуфета, известная под названием «Театр насекомых». Все эти ученые хотели прежде всего собрать материал о как можно большем числе видов. Ключевым признаком для систематики насекомых они считали наличие крыльев. Гусеницы и бабочки, таким образом, попадали в разные группы.
Первым всерьез занялся изучением развития насекомых голландец Ян Сваммердам (1637 - 1685). Он тщательно препарировал и разглядывал в сильную лупу, а то и под микроскопом, всех насекомых, которые ему только попадались. В различных куколках он обнаруживал то зачатки взрослой бабочки, то - жука, то - мухи. Метаморфоз насекомых был открыт им снова, спустя почти двадцать веков со времени Аристотеля. Ян Сваммердам создал первую систему классификации насекомых на основе особенностей их развития. Однако голландский ученый был всего на десять лет старше самой Марии Сибиллы Мериан. Его знаменитая «Общая история насекомых» вышла в голландии в 1669 году. Эта книга, конечно, никак не могла служить ей учебником. Мария Сибилла узнала о Яне Сваммердаме гораздо позже.
В семнадцать лет Мария Сибилла Мериан вышла замуж за молодого художника Иоганна Андреаса Графа, ученика Якоба Мареля. Такой брак был самым естественным для девушки, выросшей среди рисовальщиков и граверов. Решаясь на него, она прекрасно понимала, что, став женой живописца, она поставит свое материальное благополучие в зависимость от прихотей богатых заказчиков своего мужа и капризов моды. Неизвестно, был ли это брак по любви, или Мария Сибилла хотела поскорее избавиться от материнской опеки. Вполне вероятно, молодая художница считала, что в случае неудачной профессиональной судьбы мужа сумеет и сама прокормить семью.
Действительно, молодому живописцу Андреасу Графу не очень везло. Выгодные заказы были редки. Когда у Марии Сибиллы родилась дочь Иоганна Елена, стало ясно, что денег не хватает. Молодая пара решила переехать в Нюрнберг, родной город Андреаса. Там у него была маленькая типография, оставшаяся от отца. Может быть, доходы семьи удастся увеличить за счет книгоиздательства?
Нюрнберг в семнадцатом веке не был крупным торговым центром. Здесь жили поэты, граверы, искусные механики - город славился чудесными музыкальными шкатулками. Книгоиздательство также было в почете. Однако, даже у себя на родине Граф не мог заработать достаточно для содержания семьи. Во всяком случае, так считала Мария Сибилла. Она решила, что должна вносить в семейный бюджет и свою лепту.
Сначала Мария Сибилла брала заказы на вышивку и роспись ткани. Ее скатерти и покрывала скоро стали столь популярны в Нюрнберге, что к ней зачастили молодые дамы, желающие постичь секреты ее мастерства. Действительно, краски Марии Сибиллы чудесным образом не тускнели при стирке, а вышивки отличались необыкновенной тщательностью исполнения и особым стилем рисунков. Что касается красок, то их она готовила сама по рецептам, взятым, возможно, у Якоба Мареля, а вышивки очень выигрывали оттого, что Мария Сибилла «оживляла» модные цветочные композиции, добавляя изображения насекомых, при чем не только обычных бабочек, но и жуков, кузнечиков, мух, и даже - гусениц. Вот где неожиданно пригодился опыт детских наблюдений.
Постепенно вокруг Марии Сибиллы сложился постоянный кружок учениц-вышивальщиц, которые рады были платить ей за обучение. Благодаря занятиям с ними, у Марии Сибиллы родилась идея ее первой книги. Она решила сделать альбом рисунков или «образцов» для вышивки. Сначала нужно было написать серию акварелей, потом по ним сделать гравюры, раскрасить, сшить, и - книга готова. Мария Сибилла обладала всеми необходимыми навыками для этого, к тому же могла расчитывать на помощь мужа и его типографию. Альбом было решено назвать «Книга цветов». Все, связанное с цветами тогда было в большой моде, и название должно было привлечь в первую очередь молоденьких барышень. Разумется, Мария Сибилла собиралась «населить» свои цветочные композиции и насекомыми, но это должно было стать небольшим сюрпризом для покупательниц, не стоило оповещать их об этом прямо с обложки.
Чтобы скорее начать продавать книгу, Мария Сибилла решила сделать 3 выпуска альбома, с 12 цветными «образцами» каждый. Первая часть «Книги цветов» вышла в Нюрнберге в 1675 году. Тираж был с большим успехом распродан.
Заработки Марии Сибиллы в Нюрнберге позволили существенно поправить материальное положение семьи Графов. Доходы от продажи вышивок, обучения вышивальщиц, издательства книг были достаточны для вполне приличного существования. Пожаловаться Мария Сибилла не могла: она неплохо зарабатывала, причем занимаясь своими любимыми делами. Казалось бы, чего еще желать? Однако тяга к изучению насекомых не покидала ее, несмотря на успехи на прочих поприщах. Это не могло не казаться странным: только приехав на новое место, Мария Сибилла сразу же устроила питомник для гусениц, начала их собирать, кормить, вести наблюдения, зарисовывать, записывать. Мало того, что уход за живыми насекомыми отнимал массу времени и доставлял неудобства, вся эта деятельность могла вызвать подозрения особого рода у суеверных горожан, и, особенно, у горожанок. Опыты с живыми гусеницами могли счесть в лучшем случае чудачеством, а в худшем - колдовством. Во второй половине семнадцатого века в Германии это было очень даже возможно. Дурная слава была совсем не нужна Марии Сибилле, чьи доходы напрямую зависели от расположения к ней достопочтенных нюрнбергских бюргерш. Не лучше ли было бросить сомнительное занятие? Но, либо Марии Сибилле удавалось скрывать от любопытных свою «научную» деятельность, либо она не обращала внимания на слухи и сплетни, но наблюдений она никогда надолго не оставляла, о чем свидетельствует ее научный дневник. Интерес, возникший в ранней юности, не гас с годами, а скорее наоборот - результаты уже проведенных наблюдений побуждали продолжать работу.
Превращение гусеницы в бабочку сейчас нам не кажется чем-то сверхъестественным. О метаморфозе насекомых теперь знает любой школьник. Досконально изучены не только все стадии развития насекомых с полным превращением, но и гормональная регуляция метаморфоза, его тонкие механизмы. В семнадцатом веке лишь достаточно образованные люди знали, что гусеницы - это будущие бабочки. Поэты, художники и философы той эпохи видели в гусенице символ бренной земной жизни, отягощенной низменными стремлениями. Проводили аналогию между превращением гусеницы в бабочку и освобождением души человека от бренного тела при переходе в загробный мир. Смерть человека таинственна и непостижима. «Смерть» гусеницы и «освобождение» от нее бабочки может произойти у человека на ладони, и великое таинство будет осмыслено. Такие рассуждения должны, отчасти, помочь разобраться в происхождении глубокого неизменного интереса у немецкой горожанки семнадцатого века к метаморфозу насекомых. Мария Сибилла пыталась изучать то, что казалось ей чудесным, божественным. Ничто не вызывает такого интереса у пытливых натур, как чудеса. Представьте, что у вас есть возможность наблюдать у себя дома явление, которое кажется вам настоящим чудом. Смогли бы вы с легкостью отказаться от этого из практических соображений?
Так или иначе, но в Нюрнберге Мария Сибилла не оставляла своих наблюдений. Ее научный дневник, или “Studienbuch”, как она его называла, был полон подробных заметок и тщательных зарисовок. Мария Сибиллв описывала место, где была найдена та или иная гусеница, растение, на котором она была поймана, чем питалась в неволе, через сколько дней начинались превращения. Часто в ее поле зрения попадали и другие насекомые, вызывавшие не меньшее удивление, чем бабочки. Например, однажды из гусеницы появилась вовсе не бабочка, а перепончатокрылый наездник. Мария Сибилла еще не могла тогда знать, что наездники откладывают яйца в гусениц, а их личинки развиваются, выедая их изнутри. Удивление вызвали и блестящие зеленые мухи, вылетевшие из тела мертвого щегла. Непонятного было больше, чем понятного, но Марию Сибиллу это не смущало. Она не пыталась сразу объяснить все факты, а лишь старалась описать по возможности более точно все, что видела.
Через несколько лет после переезда в Нюрнберг Мария Сибилла решила издать свою первую книгу о насекомых. Она хотела рассказать о тех маленьких «чудесах», которые ей удалось подсмотреть в своем саду и «лаборатории». Художница не хотела следовать примеру авторов знакомых ей с детства книг. Там было много изображений насекомых, но совершенно невозможно было представить по ним, как живут все эти существа. Мария Сибилла считала, что насекомых нужно изображать вместе с растениями, которые служат им пищей и убежищем. Каждая стадия развития той или иной бабочки должна быть нарисована и описана в тексте максимально достоверно, но, кроме того, рисунки должны быть выполнены в соответствии с законами художественной композиции и даже требованиями моды. Книге не повредит, если иллюстрации будут радовать глаз, напротив, она будет лучше продаваться. Вероятно, рассуждая подобным образом, Мария Сибилла и изобрела тот уникальный тип научно-художественной публикации, который сделал ее знаменитой, и благодаря которому ее книги до сих пор являются гордостью лучших библиотек мира.
В 1678 году у Марии Сибиллы родилась вторая дочь Доротея Мария, а в 1679 году вышла первая часть книги «Чудесное превращение гусениц и необычное питание цветами». Пятьдесят раскрашенных вручную гравюр и пятьдесят пояснений к ним. Самые обычные, всем известные растения - черешня, слива, красная и черная смородина, лопух, крапива, одуванчик, вьюнок, мальва, желтый донник и другие - были изящно нарисованы и тщательно выгравированы. Каждая гравюра как бы рассказывала о развитии бабочки и, кроме того, о ее связи с растением. Крапива жгучая и малая крапивница, цветущая брюква и капустная белянка, одуванчик - и бабочка-кистехвост. Кроме гусениц, куколок, коконов и взрослых бабочек Мария Сибилла изобразила на растениях и других насекомых - майского жука, мух-тахин, наездников и даже - тлю. Художница старалась находить в книгах правильные названия насекомых. Если не находила, - придумывала сама. Например, бабочку Polygonia c-alba она называла «летняя птичка - с» из-за рисунка в виде буквы «с» на ее крыльях. Словами «летняя птичка» Мария Сибилла всегда обозначала взрослых бабочек, в отличие от гусениц. А куколок называла «финиковые косточки». Современному энтомологу все это, конечно, не может не казаться наивным. Однако, благодаря своей поразительной наблюдательности, уже в этой, первой, книге Мария Сибилла сообщила много нового о развитии насекомых и об их взаимоотношениях с растениями. В то же время, ее гравюры - настоящие произведения искусства, приглашающие полюбоваться тем, что нас окружает и удивиться повседневному.
В 1685 году брак Марии Сибиллы Мериан и Андреаса Графа распался. Мария Сибилла решила покинуть Германию и поселиться в Западной Фрисландии, которая была частью Республики Соединенных Провинций, или Нидерландов. Жить ей предстояло в замке, принадлежавшем одной христианской общине. Вместе с ней должны были перехать ее старая мать и обе дочери. Решение не было поспешным. Ему предшествовала длительная переписка с членами общины. Марии Сибилле предлагали очень соблазнительные условия: ее должны были освободить от всех сельскохозяйственных работ, обязательных для других жителей замка, а она должна была заниматься живописью, гравировкой, собирать гербарий. Все заботы о пропитании ее, ее матери и дочерей община брала на себя. Получить возможность посвящать больше времени любимым занятиям - это было, несомненно, привлекательно для художницы. Важную роль в принятии решения сыграли и религиозные побуждения. После тщательных раздумий и взвешиваний всех за и против, Мария Сибилла согласилась переехать в другую страну и связать свою жизнь с христианской общиной.
В замке Валта в Западной Фрисландии Мария Сибилла Мериан провела пять лет. Она собирала растения, ловила насекомых, наблюдала, записывала, зарисовывала. Учила латинский и голландский языки. Занималась живописью. Она сделала более 40 великолепных акварелей, на которых были изображены пряные и лекарственные растения - фенхель, укроп, сныть, цикорий, лопух, щавель, чабрец, девясил, ромашка и другие. Была задумана книга о травах. Многие акварели из этой серии содержали и живописные «истории развития насекомых», причем не только бабочек. Сныть - и наездник из семейства Ichneumonidae, цикорий, золотой шар и - пилильщик. Можно было, конечно, изобразить растения и без них, но, вероятно, Мария Сибилла не хотела изменять своему стилю, а, может быть, использовала любую возможность, чтобы поделиться знаниями о насекомых.
Но не только изучением окружающей природы было знаменательно для Марии Сибиллы пребывание в замке Валта. Именно здесь, во Фрисландии, она узнала о существовании голландской колонии Суринам в Новом Свете. И не просто узнала. В замке были коллекции насекомых, раковин, засушенных растений и плодов, привезенных оттуда. Перебирая эти образцы, Мария Сибилла восхищалась причудливостью форм и красок. Ей безумно захотелось побывать там и самой познакомиться с представителями мира тропических насекомых, который здесь, на севере, казался ей просто фантастическим. Родилась мечта, которая через некоторое время определила дальнейшую судьбу Марии Сибиллы. В 1691 году, после смерти матери, художница покинула замок во Фрисландии и с двумя дочерьми переехала в Амстердам.
Этот чудо-город-сад на каналах в конце семнадцатого века был средоточием всего самого прогрессивного в Европе. Благодаря религиозной терпимости городских властей, здесь собрались предприимчивые люди со всего света. Протестанты, католики, иудеи и даже мусульмане без помех открывали здесь магазины восточных товаров, ювелирные мастерские, книжные издательства. В гавани бросали якоря корабли Ост- и Вест-Индских компаний, доставлявшие в Амстердам заморские фрукты, пряности, кофе, табак, слоновую кость, драгоценную древесину. Городские власти собирали огромные пошлины и обустраивали город. Здесь выходила первая в Европе газета, причем ее печатали сразу на шести языках. Улицы и набережные были добротно вымощены и украшены вечнозелеными растениями. В городе были публичные библиотеки и ботанический сад. Николаас Витсен - бургомистр Амстердама и глава Ост-Индской компании - устроил у себя кабинет редкостей или кунскамеру. К науке в Амстердаме относились с большим уважением, ученых почитали. Здесь жили уже известный нам зоолог и анатом Ян Сваммердам, профессор анатомии и ботаники Фредерик Рюйш, изобретатель микроскопа Антоний ван Левенгук и другие светила того времени.
Амстердам словно был создан для независимой, предприимчивой и любознательной Марии Сибиллы Мериан. Голландский язык и латынь она уже более-менее освоила, так что научные богатства Амстердама были ей доступны. В библиотеках кроме книг хранились акварели и гравюры лучших европейских мастеров, рассматривая которые, художница могла получать дополнительные уроки живописного мастерства. Незачем и говорить, что Марии Сибилле очень хотелось остаться в Амстердаме надолго, стать его полноправной жительницей. В этом городе не только можно было многое узнать и многому научиться. Отсюда начинались морские пути в тропики Нового Света, о которых мечтала Мария Сибилла. Но была ли она сама нужна Амстердаму? Она не могла больше рассчитывать на религиозную общину, кормившую ее семью в последние годы. Приходилось снова думать о заработках.
Волноваться пришлось недолго. Привыкшие к роскоши жены городских сановников трепетно следили за модой, готовые ради нее на любые траты. А в моде были цветы. Амстердам, как и многие другие западноевропейские города в семнадцатом веке, был во власти настоящего цветочного бума. Ярче всего это проявилось в знаменитой голландской «тюльпаномании». Известны случаи, когда ради приобретения луковиц редких сортов продавали дома и поместья. Изображения прекрасных садовых цветов стоили дешевле их самих, но зато было много желающих купить хотя бы нарисованный цветок, раз живой недоступен. Кроме того, богатые владельцы оранжерей стремились обязательно увековечить каждое расцветшее у них «чудо». Ясно, что художнице, умеющей изысканно и точно изображать цветы, можно было не бояться голодной смерти в Амстердаме. Однако ее успех в этом городе превзошел все ожидания.
Необычные цветочные акварели, «населенные» тщательно выписанными насекомыми, вызвали восторг у светских дам. У Марии Сибиллы скоро появились богатые поклонницы, которые не только охотно покупали работы художницы и ее дочерей, но хотели также брать уроки рисования. Как и в Нюрнберге, очень скоро образовался кружок учениц, благодаря которому Мария Сибилла познакомилась со многими людьми, неравнодушными к хорошей живописи, книгам, науке. Мария Сибилла стала бывать в Вехте, пригороде Амстердама, где в роскошных виллах на берегу реки отдыхала городская элита. В хитроумно устроенных оранжереях там выращивали тропические растения, семена и саженцы которых с большим трудом доставляли в Амстердам по морю. Перед ней открылись двери лучших библиотек, живописных собраний, кабинетов редкостей. Мария Сибилла познакомилась с работами лучших ученых, которые в семнадцатом веке изучали особенности развития различных животных: Яна Сваммердама, Марчелло Мальпиги, Франческо Реди, Антонио ван Левенгука.
Продолжение тут.
Источник