pack rat
серая тварь
берет в лапы кисточку, учится рисовать.
но что-то не так: не выходят
листы подорожника - зелень - прохладная, пьющая землю трава,
солнце - горячий и желтый, распаренный в облаке каравай,
рубиново-сочные яблоки, рыжие тыквы, витражные листья нарядного сентября
и прочее, прочее - краски, попав на холст,
превращаются в грязь.
картина без цвета - мертва.
и можно бы черным и белым,
но черного - шиш, да и белого - крошки едва,
не отмыть дочиста.
а есть только серый, и серый, и серый,
как жесткая шерсть
и шуршанье хвоста.
простая, по сути, зверюшка, обычная серая тварь:
вот худо-бедно впихнул ее в текст, так она уж погрызла слова,
объела с названия "Сырдарья" весь сыр,
облизала усы,
и ушла под стол, волоча за собой пунктуацию, обкусанную до дна.
но если она осталась - то это хороший знак.
ты же знаешь, что если в тексте - случайная течь,
дырка, неловкость, не в тему прямая речь,
малейший намек на то, что слова дрожат,
серые твари уходят,
просто прыгают во внешний серый словесный шум,
не взяв с собою ни спасжилет, ни запасной парашют,
и никакие цветные строчки не в силах их удержать.
над тварьим гетто рассвет встает - как решетка, скрипуч и немного ржав.
ночью был дождь, от души заплевавший прорехи дорожных дыр,
а сейчас - что-то туманное, паутинное, чуть заметное, легкий осенний дым,
тянется, ловит свет, превращает его в миллион мелких капель на каждый лист,
рассыпает жемчужинами, смешными, мокрыми, временными.
серое-серое, серебристое, кто-то проводит кистью,
стряхивает воду с усов и с шерсти в рань акварельную.
берет в лапы кисточку, учится рисовать.
но что-то не так: не выходят
листы подорожника - зелень - прохладная, пьющая землю трава,
солнце - горячий и желтый, распаренный в облаке каравай,
рубиново-сочные яблоки, рыжие тыквы, витражные листья нарядного сентября
и прочее, прочее - краски, попав на холст,
превращаются в грязь.
картина без цвета - мертва.
и можно бы черным и белым,
но черного - шиш, да и белого - крошки едва,
не отмыть дочиста.
а есть только серый, и серый, и серый,
как жесткая шерсть
и шуршанье хвоста.
простая, по сути, зверюшка, обычная серая тварь:
вот худо-бедно впихнул ее в текст, так она уж погрызла слова,
объела с названия "Сырдарья" весь сыр,
облизала усы,
и ушла под стол, волоча за собой пунктуацию, обкусанную до дна.
но если она осталась - то это хороший знак.
ты же знаешь, что если в тексте - случайная течь,
дырка, неловкость, не в тему прямая речь,
малейший намек на то, что слова дрожат,
серые твари уходят,
просто прыгают во внешний серый словесный шум,
не взяв с собою ни спасжилет, ни запасной парашют,
и никакие цветные строчки не в силах их удержать.
над тварьим гетто рассвет встает - как решетка, скрипуч и немного ржав.
ночью был дождь, от души заплевавший прорехи дорожных дыр,
а сейчас - что-то туманное, паутинное, чуть заметное, легкий осенний дым,
тянется, ловит свет, превращает его в миллион мелких капель на каждый лист,
рассыпает жемчужинами, смешными, мокрыми, временными.
серое-серое, серебристое, кто-то проводит кистью,
стряхивает воду с усов и с шерсти в рань акварельную.