Темпы исчезновения лесов на планете
Алексей Гиляров
Опираясь на дистанционные методы обследования поверхности Земли, американские ученые показали, что общая площадь, занятая лесами на всех континентах, составляла в 2000 году 32 688 000 км2. Однако к 2005 году она сократилась на 3,1%. В наибольшей мере это коснулось таежных лесов, уничтожаемых пожарами (часто возникающими естественным образом), а также влажных тропических лесов, которые интенсивно сводятся человеком для освобождения площадей под сельскохозяйственные угодья.
Леса в настоящее время покрывают чуть более 20% суши. Это, в общем, совсем немного, особенно учитывая важную роль, которую они играют в связывании выбрасываемого в атмосферу углекислого газа, в поддержании устойчивого стока рек и в стабилизации климата. За несколько последних столетий площадь, занимаемая лесами, очень сильно сократилась - прежде всего из-за вырубок и превращения освободившихся земель в сельскохозяйственные угодья. Процесс истребления лесов продолжается и сейчас, что не может не вызвать серьезную озабоченность как у экологов, так и у широкой общественности. К сожалению, существующие оценки сокращения лесных территорий показывают значительный разброс, что, в общем, неудивительно, поскольку в разных странах используются разные методы. Кроме того, среди специалистов нет и единства по поводу того, какую растительную формацию можно, а какую нельзя считать лесом.
Попытку оценить состояния лесов на всех континентах по единой методике предприняли недавно Мэтью Хансен (Matthew C. Hansen) и его коллеги из Географического информационного центра (Geographic Information Science Center of Excellence) при Университете штата Южная Дакота, а также из Колледжа наук об окружающей среде и лесного хозяйства (College of Environmental Science and Forestry) при Университете штата Нью-Йорк.
Исходные данные были получены с помощью спектрорадиометра MODIS (Moderate Resolution Imaging Spectroradiometer, MODIS) - прибора, установленного на борту американских спутников серии EOS (см.: Данные спектрорадиометра MODIS), а также приборов на спутнике LandSat (cм. в «Википедии»: LandSat-7). Хотя данные с этих спутников находятся в открытом доступе, проблема состояла в том, как выбрать необходимые участки, поскольку невозможно получить с достаточно большим разрешением снимки, которые бы сплошь покрывали всю территорию суши, занятую лесами.
[Часть страницы с сайта MODIS. На космическом снимке, сделанном 26 апреля 2010 года, красными точками показаны очаги пожаров в Западной Сибири (Омская и Тюменская области). Хорошо виден дым. В данном случае это результаты намеренных поджогов сухой травы (весенние палы) на используемых землях. Однако такие пожары нередко выходят из-под контроля и перекидываются на леса. Изображение с сайта modis.gsfc.nasa.gov]
Авторы обсуждаемой работы, опубликованной в предварительной онлайн-версии журнала Proceedings of the National Academy of Sciences, действовали методом выборок, проанализировав сведения из 514 случайно взятых «проб» (площадок размером 18,5 × 18,5 км2). Лес при этом определяли как участок суши, на котором не менее 25% поверхности земли покрыты кронами, а средняя высота стволов - не менее 5 м. Использование единой методики позволило авторам сопоставить данные за 2000-й и 2005 год. Выяснилось что общая площадь лесов в 2000 году оценивалась в 32 688 000 км2. Однако к 2005 году она сократилась на 1 011 000 км2, то есть на 3,1%. Таким образом, в среднем, утрата лесов за год оценивалась как 0,6%.
См. рисунок 1.
Обозначения. a - процент покрытия поверхности Земли лесами; более интенсивный зеленый цвет соответствует большей площади покрытия лесов. b - оценка сокращения покрытия лесами поверхности Земли в период с 2000-го по 2005 год; более интенсивный красный цвет соответствует более значительному сокращению площади лесов. По данным спутниковых обследований, суммированных в обсуждаемой статье
Разных природных зон это сокращение коснулось в разной степени. Набольшие потери отмечены в таежных (бореальных) лесах, за ними следуют влажные тропические леса, сухие тропические леса и леса умеренной зоны. Если перейти к сравнению континентов, то сильнее всего сократилась площадь лесов в Северной Америке. Если же говорить об уровне отдельных стран, то лидирует в этом печальном списке Бразилия (утеряно 165 000 км2 лесов), а за ней идет Канада (160 000 км2).
Рисунок 2. Расположение пробных участков для оценки изменения площади, покрытой лесами, в четырех крупнейших лесных биомах: влажных тропиках (Humid Tropical), сухих тропиках (Dry Tropical), умеренных лесах (Temperate), северных (таежных) лесах (Boreal). Зелеными точками показаны незначительные изменения лесного покрова, синими - среднего уровня, красными - сильные. Изображение из дополнительных материалов к обсуждаемой статье.
Судить о том, что послужило причиной сокращения лесов в том или ином случае, гораздо труднее. Но по имеющимся косвенным данным, в бореальных лесах это, скорее всего, естественно возникающие пожары, а в тропических лесах (например, в Бразилии) - вырубка леса для расчистки территории, которая потом начинает использоваться для разных хозяйственных нужд (в первую очередь - как сельскохозяйственные угодья).
Авторы статьи подчеркивают, что общедоступность спутниковых данных поможет наладить более совершенный контроль за состоянием и использованием лесных массивов.
Источник: Matthew C. Hansen, Stephen V. Stehman, Peter V. Potapov Quantification of global gross forest cover loss // Proceedings of the National Academy of Sciences. 2010. Published online before print April 26, 2010; doi: 10.1073/pnas.0912668107 (полный текст - PDF)
http://elementy.ru/news/431315
P.S. Но вот что мне крайне сомнительно, так это про «естественно возникающие пожары» в бореальных лесах. И Канаде, и в США, и в России, - везде, где человек хозяйствует, рубя лес, используя его для охоты или других целей, горимость леса тесно связана с его эксплуатацией. Как пишет Джаред Даймонд в «Коллапсе» (раздел, посвящённый экологическим проблемам штата Монтаны), «с результатами вырубок сравнимы результаты лесных пожаров, число и сила которых значительно возросли в Монтане и по всему западу США в некоторых типах лесов. Особенно трагическими стали лета 1988, 1996, 2000, 2002 и 2003 годов. Летом 2000 года сгорела пятая часть лесов Битеррутской долины. Когда бы я ни пролетал над долиной, каждый раз первой мыслью было подсчитать из окна самолёта количество пожаров. (19 августа 2003 года, подлетая к аэропорту Миссулы, я насчитал дюжину пожаров, дым от каждого из них висел в воздухе на несколько миль.) Каждый раз в 2002 году Джон Кук, собираясь на рыбалку с моими сыновьями, речку и место выбирал в зависимости от того, где в тот день были пожары. Некоторым из моих друзей приходилось по несколько раз эвакуироваться из своих домов из-за подступающего огня.
Это увеличение числа пожаров в последнее время произошло отчасти из-за перемены климата (проявилась тенденция к летним засухам), а отчасти из-за деятельности человека. Польза лесоразработок, вполне понятная 30 лет назад, теперь подвергается сомнению. Один фактор состоит в том, что земля после валки леса покрыта подушкой из веток и спиленных верхушек деревьев, представляющих собой прекрасную пищу для огня. Из-под этой подушки поднимается молодая поросль, ещё более увеличивая огнеопасность леса. Рубятся и вывозятся конечно, самые большие и устойчивые к пожарам деревья, остаются маленькие, более горючие. Вторым фактором стал переход лесной службы США к политике тушения лесных пожаров, принятой в первой декаде 1900-х годов. «Всякий лесной пожар должен быть потушен к 10 часам утра, следующего за днём, в который было получено сообщение о пожаре».
После Второй мировой войны пожаротушение стало более успешным и эффективным благодаря появлению пожарной авиации, системы дорог, по которым можно послать бульдозеры, и развитию технологий пожаротушения. За несколько десятилетий со времени войны площадь выгорания уменьшилась на 80%.
Такой удачное положение дел стало меняться в 1980-х годах, когда выросло число таких пожаров, помешать которым невозможно без дождя или безветрия. Люди начали догадываться, что немалый вклад в эти страшные пожары внесла политика пожаротушения, и что мелкие естественные пожары от удара молнии играли прежде важную роль в формировании леса. Если взять низко расположенные леса Битеррутской долины, где растёт жёлтая сосна, то подсчёт по годовым кольцам на пнях показывает, что пожары в естественных условиях происходили примерно раз в декаду (до того, как пожары стали тушить в 1910 году, и до того, как их стали тушить эффективно в 1945 году).
Стволы старых сосен покрыты корой в два дюйма толщиной и относительно огнеустойчивы. При пожаре выгорает подлесок, состоящий из лжетсуги тиссолистной, успевший вырасти со времени прошлого пожара. Но подлесок ещё слишком низок, и пламя не может перекинуться с него на кроны сосен. В результате сосновые леса выглядят как парки. Мусора и бурелома мало, высокие деревья далеко отстоят друг от друга, и подлесок относительно редкий.
Конечно, заготовителей в первую очередь привлекают высокие, старые, ценные стволы жёлтой сосны, и остаётся пихтовый подлесок, который может стать ценными деревьями только через много лет, если выживет. Плотность произрастания деревьев увеличивается с 30 до 200 единиц на акр, пожароопасность возрастает в 6 раз, а конгресс не желает платить за прореживание этой поросли. Другой фактор, связанный с людьми, - выпас овец в государственных лесах - также может играть существенную роль в прореживании подлеска, который в противной случае становится добычей частых низовых пожаров. Когда пожар в «поеденном» лесу всё-таки начинается (из-за грозы или, что гораздо чаще, из-за небрежности людей), подросший густой подлесок становится ступенькой, с которой огонь перекидывается на кроны деревьев. Итог - огненный ад, пламя взлетает в воздух на 400 футов, перепрыгивает с кроны на крону через большие промежутки, температура поднимается до 2000 градусов по Фаренгейту, погибает запас семян в почве, остаются гарь и разрушенный плодородный слой.
Сейчас серьёзнейшей проблемой для лесников стал запас горючего материала, накопившийся за полвека тушения пожаров. В более влажных восточных штатах гниение деревьев развивается куда раньше, чем на сухом Западе, где мёртвые деревья стоят как исполинские спички. В идеале лесная служба должна контролировать рост леса и прореживать его выборочной рубкой или мелкими контролируемыми пожарами. Но такая работа стоит больше тысячи долларов за акр, а для ста миллионов акров государственных лесов её стоимость составляет около ста миллиардов долларов. Ни один политик, ни один избиратель не согласится тратить такую пропасть денег. Да и будь стоимость работ ниже, многие не желают платить за то, чтобы рубили их любимый красивый лес. Вместо того, чтобы разработать программу грамотного ухода за лесом, правительство борется с горящими лесами и вынуждено тратить деньги непредсказуемо, по мере возникновения пожаров. За лето 2000 года расходы составили 1,6 миллиарда долларов, при этом сгорело 10 000 квадратных миль леса.
Сами жители Монтаны зачастую имеют противоречивые взгляды на управление лесами и проблему лесных пожаров. С одной стороны, налицо опасения и инстинктивное неприятие позиции «пусть себе горит», которую пытается защитить лесная служба по отношению к большим пожарам, которые невозможно потушить. Когда в 1988 году позволили сгореть большей части Йеллоустоунского национального парка, жители протестовали особенно громко, не осознавая, что ничего нельзя было поделать, разве что молиться о дожде или снеге. С другой стороны, общественности также не нравятся программы по прореживанию леса в целях понижения пожароопасности, потому что люди предпочитают красоту густых лесов «неестественному» вторжению в природу. Они хотят, чтобы леса оставались в «естественных условиях» и, конечно, не желают платить за прореживание. Жители (как до недавнего времени и большинство лесников) не могут понять, что западные леса уже давно находятся в неестественных условиях, вызванных пожаротушением, лесозаготовками и выпасом овец.
В долине Битеррут понастроили охотничьих домиков, окружённых пожароопасным лесом, где городское соседствует с диким, и ожидают, что правительство станет защищать эти дома от пожаров. В июле 2001 года мы с женой, гуляя в окрестностях Гамильтона в лесу Блоджет, набрели на место, где торчали обугленные деревья, которые погубил крупный лесной пожар летом 2000 года. Жители этой местности, отклонившие ранее программу лесной службы по прореживанию леса, запросили тогда 12 больших пожарных вертолётов ($2000 в час), чтобы те обливали их дома водой, оберегая от возгорания. Лесная служба исполняла свои обязанности по спасению жизней, имущества и леса (именно в такой очерёдности), при этом выгорело огромное количество общественного леса, убытки вышли гораздо бόльшие, чем если бы сгорели дома.
После этого лесная служба заявила, что впредь не собирается тратить такие деньги и подвергать опасности жизнь пожарных, защищая частную собственность. Многие домовладельцы подали бы в суд на лесную службу, сгори их дома в лесном пожаре или во встречном пале, запущенном службой для тушения гораздо большего пожара, или, если дом не сгорел, но вид на лес с веранды потерял свою привлекательность. Некоторые домовладельцы Монтаны настолько заражены яростными антиправительственными настроениями, что отказываются и платить пожарные сборы, и позволять правительственным уполномоченным вводить противопожарные меры.
…Как и американцы вообще, жители Монтаны склонны к консерватизму и подозрительны по отношению к решениям правительства. Так исторически сложилось, потому что немногочисленные поселенцы когда-то жили здесь у самого фронтира, далеко от правительственных центров, и не могли ждать, пока правительство решит их проблемы. Особенно монтанцев злит удалённое географически и экономически федеральное правительство в Вашингтоне, указывающее, что им делать. (Однако их не злят федеральные деньги, которые Монтана получает - полтора доллара на каждый доллар, посланный из Монтаны в Вашингтон.) С точки зрения федеральных управленцев, природа Монтаны - сокровище, принадлежащее всем американцем, а не только жителям штата.
Даже по стандартам Монтаны жители Битеррутской долины настроены консервативно и оппозиционно. Возможно, оттого, что первые поселенцы в долине были выходцами из штатов Конфедерации, потом к ним добавились крайне правые консерваторы из Лос-Анджелеса, уехавшие из города после беспорядков на расовой почве. Как сказал Крис Миллер: «живущие здесь либералы и демократы рыдают после каждых выборов, потому что их результаты так консервативны». Крайние приверженцы правого консерватизма образовали так называемую милицию - группу землевладельцев, носящих оружие, отказывающихся платить налоги и с трудом переносящих «либералов» (С.52-55).