Коричневое болото ФРГ-2

[wolf_kitses]

wsf1917 , wolf_kitses

Продолжение. Начало здесь.

Хотя уже для Нюрнбергского трибунала был подготовлен солидный список германских промышленников и банкиров - нацистских военных преступников, почти все они избежали наказания, а те немногие, кто предстал перед судом и был осужден, отделались символическими сроками, да и те вскоре сменились помилованием. Но самое страшное было даже не это, а то, что в военных преступлениях участвовали не одни руководители, участвовали миллионы (и это касалось не только вермахта; на заводах Круппа, например, рядовые мастера и инженеры вели себя с пленной «рабсилой» как садисты и типичные военные преступники).


Такая «безобидная» и «гуманная» организация, как Красный Крест ФРГ, снабжала нацистских преступников деньгами и предупреждала об опасности тех из них, кого разыскивали правоохранительные органы других стран. Оказывалось, что кого из высокопоставленных лиц ни тронь - за каждым числятся военные преступления и преступления против человечества (кстати, и расследовать это было совсем не безопасно). Даже тот, кто долгое время имел репутацию «незапятнанного», при ближайшем рассмотрении оказывался нацистом. Так, творец «немецкого экономического чуда» Людвиг Эрхард, когда копнули, оказался экономическим советником нацистского гауляйтера Бюркеля - и сначала устраивал «экономическое чудо» для фашистов, доводя до смерти сотни тысяч заключенных концлагерей. В конце концов, только в СА и СС, признанных, по Нюрнбергу, «преступными организациями», в концу войны состояло 4 млн 450 тыс. человек! По подсчетам знаменитого немецкого экзистенциалиста Карла Ясперса, в послевоенной ФРГ взрослых немцев, не запятнавших себя нацистскими преступлениями, было не более 500 тысяч - и, разумеется, их «оттеснили в сторону» и сделали «лишними».

Власти ФРГ в 1965 г. собирались даже - вопреки международному праву - ограничить срок давности военных преступлений 1969 годом. Бундестаг на это не пошел - и антифашисты ФРГ считали это своей большой победой (лишь У. Майнхоф подозревала подвох - и была права: даже ей не было известно, что бывшие нацистские крючкотворы уже разделили военные преступления на две категории: «Totschlag» и «Mord» - и на «Totschlag», куда записали уничтожение «партизан, подпольщиков, саботажников и т.п.» (а под это «и т.п.» можно повести что угодно!), втихую распространили срок давности!).

Стоит ли удивляться в таких условиях тому, что из 300 доказанных военных преступников, убивших тысячи людей в Освенциме, в 5 процессах с 1965 по 1974 г. западногерманские суды оправдали 285, а из оставшихся 15 лишь 6 были осуждены пожизненно, причем за исключением одного, умершего в тюрьме, все они вскоре вышли на свободу.

И если бы все это касалось только судей, военных и министров! Нет: левые разоблачали и разоблачали нацистских убийц - а бундесбюргеры избирали и избирали разоблаченных в бундестаг и в ландтаги. Фашист - это, перефразируя Ленина, озверевший от ужаса капитализма мелкий буржуа. Но даже в процветавшей ФРГ этот мелкий буржуа (не обязательно по формальному социальному статусу, но обязательно по психологии) испытывал симпатию именно к фашистам, а не к антифашистам. Обыватель - авторитарная личность, он не может обходиться без авторитета, твердой власти и стабильности, поэтому в равной степени одни и те же лица были опорой Гитлера при нацистской диктатуре и Аденауэра - Эрхарда - Кизингера - при «представительной демократии». Всё в точности так, как писала Франкфуртская школа.

Добавим к этому, что западногерманское государство, только возникнув, стало одну за другой запрещать именно антифашистские организации: вслед за Объединением лиц, преследовавшихся при нацизме, были запрещены Демократический женский союз, Союз свободной немецкой молодежи, Национальный фронт демократической Германии, Культурбунд, Комитет борцов за мир. После запрета КПГ застал черед ее «дочерних» организаций (как действительно дочерних, так и провозглашенных таковыми властями). В то же время, запретив в начале существования ФРГ Социалистическую партию Германии (прямо провозглашавшую себя преемником НСДАП), далее власти стали систематически отказывать в требованиях запрета неофашистских организаций: оказывается, запрет политической организации - чрезвычайная мера и злоупотреблять ею нельзя.

В 1970-е годы преследование инакомыслящих только усилилилось. «"28 января 1972 года были приняты новые поправки к Закону о служащих. Канцлером тогда был еще сегодня почитаемый некоторыми идеалистами премудрый Вилли Брандт. Причиной принятия "Закона о членстве служающих в экстремистских организациях" было усиление новых левых, как наследников студенческого движения. Так называемый "Указ о радикалах" должен был предотвратить влияние этих новых левых внутри правительственных организаций. "Указ о радикалах" распространялся также и на правых экстремистов, но правых, затронутых этим законом, было значительно меньше, чем левых.

Подобный закон уже принимался в 50е годы - так называемый "Указ Аденауэра".

"Принятие на общественную службу предполагает, согласно названным условиям, что кандидат гарантирует, что готов в любой момент выступить на защиту свободно-демократического общественного порядка в рамках Конституции. Если имеются обоснованные сомнения в этом, они оправдывают отказ в принятии на службу".

Всего было проведено 3,5 миллионов расследований по запросам в ведомства по охране Конституции. В 10 тысячах случаев - другие источники говорят о приблизительно 100 тысячах человеческих судеб - из-за "антиконституционной деятельности" или принадлежности к "антиконституционным организациям" дело привело к отказу в приеме на работу и таким образом, к запрету на профессию. В 130 случаях люди были уволены. Причины, по которым кандидат на работу считался подозрительным, сочинялись произвольным образом. Достаточно было активно работать в организации, в которой состояли также и коммунисты. Примеры таких организаций - Объединение жертв нацистского режима/Антифашистский Союз, Немецкое общество борьбы за мир/Объединение противников военной службы или Союз демократических юристов. Кстати, "Указ о радикалах" и сейчас действителен. Сегодня, как и ранее, его применяют против левых, но обосновывают вслух в основном тем, что якобы он перекрывает доступ к государственной службе неонацистам.

К празднованию 20-летия падения Берлинской стены и связанному с этим очернению ГДР как тоталитарного государства, террористического режима и не знаю чего еще, стоило бы понемножку восстановить порядок и реальный обзор событий. Хорошо бы, например, чтобы 3,5 миллиона затронутых "защитой Конституции" могли прочесть свои акты. Некоторые жертвы "Указа о радикалах" и сегодня не реабилитированы. Или вся бесконечная "Ария о страшном ГДР" инсценируется для того, чтобы отвлечь внимание от себя и от множества разрушенных жизней в ФРГ? О том, что давление созданное "Указом о радикалах" на кандидатов в служащие, было воспринято только самыми послушными или готовыми немедленно и с рвением подчиниться, мы лучше вообще помолчим. А то еще сегодня какое-нибудь государственное учреждение в этой республике может обидеться... " [ отсюда]».

И всё это - на фоне чудовищной духовной провинциальности, затхлости, торжествующего мещанского убожества в культуре. Подобно тому, как у нас сталинский контрреволюционный мелкобуржуазно-бюрократический режим истребил почти все талантливое - так что наши довольно убогие в большинстве своем «шестидесятники» воспринимались на безрыбье чуть не гениями, - так и в ФРГ 50-х в культурной пустыне чуть ли не гениями казались писатели «Группы 47». Нелепое представление о ФРГ Аденауэра как о стране высокой культуры складывалось и в СССР: у нас переводили и печатали - по идеологическим соображениям - именно прогрессивных писателей (из той же «Группы 47» в частности), одновременно их восхваляя, так что у читателей складывалось впечатление, что в ФРГ вся литература - такая. По прошествии времени мы можем, однако, констатировать, что талантов, равных по масштабу братьям Манн или Фейхтвангеру, это поколение так и не дало. А кроме того, вовсе не оно определяло лицо литературного рынка ФРГ - как раз серьезная литература там была литературой маргинальной, основную массу составляла чудовищно убогая, ориентированная на обывателя и откровенно консервативная «массовая литература» (в ФРГ ее стыдливо называли «тривиальной литературой»).

Естественным следствием «мещанского болота коричневого цвета» в ФРГ была практически полная смерть западногерманской культуры. Сразу после войны в западных зонах появилось много театров, газет и журналов. Молодые и обладавшие обострённым чувством справедливости писатели, вроде Борхерта, казалось, стали властителями дум послевоенного поколения немцев, пытавшихся примириться с собственной совестью. Но денежная реформа расставила всё на свои места. Обыватели, охотно платившие рейхсмарками за газеты и билеты в театр или кино, экономили новые деньги. Их интересовали больше скидки и распродажи, чем надоевшие призывы интеллектуалов-болтунов помнить недавнее прошлое. Из 115 театров, существовавших в западных зонах в 1947 году, в 1950 году остался только 31, а число занятых в театральном деле сократилось за это время с 28 до 17 тысяч человек. В массовом порядке умирали литературные и общественно-политические журналы, большинству из которых так и не суждено было возродиться вновь.

Даже ежедневные газеты, претендовавшие на серьёзность, боролись за выживание. Известная и по сей день газета «Вельт», являвшаяся первое время рупором британской военной администрации, вынуждена была сократить тираж с 2 млн экземпляров в апреле 1948 года до 300 тысяч в июле 1949 года. Новым лицом западногерманской прессы стал яркий представитель племени таблоидов - «Бильд» («Картинка»), практически и состоявший из одних фотографий. Первый номер этой и поныне самой многотиражной газеты ФРГ вышел в свет 26 июня 1952 года. Место слишком морализирующих театров заняло ненавязчивое радио (7,5 млн аппаратов в 1949 году и 12,8 млн - в 1955) и начиная с 1953 года - телевидения (тогда было ещё только 12 тысяч телевизоров). Досуг западного немца стал гораздо проще и состоял из кино (в основном американские комедии и вестерны), встреч с друзьями в пивной за «своим» столом и футбола по воскресеньям (хотя в него не столько играли, сколько болели или пытали счастье на тотализаторе, появившемся в 1948 году).

Не менее безобразным было положение на TV. Западногерманского кинематографа как искусства не существовало до начала 70-х. Собственно, пока в 60-70-е в культурное пространство не стало вторгаться поколение бунтарей, поколение У. Майнхоф, культурная ситуация ФРГ повторяла культурную ситуацию нацистской Германии: очень высокое исполнительское искусство в области классической музыки и оперного театра - и удручающая посредственность во всем остальном.

ФРГ превратилась в общество среднего класса, который ничего не хотел знать о «третьем рейхе», концлагерях и газовых камерах. Положение отягощалось бегством прогрессивно настроенной интеллигенции в ГДР. Нам любят рассказывать о том, как бежали из ГДР в ФРГ, но наши продажные пропагандисты молчат, что существовал и обратный поток (в начале 50-х они были сравнимыми, в 60-е на каждые 10 перебежчиков из ГДР приходился 1 из ФРГ) - причем в ГДР бежали даже солдаты бундесвера и пограничники с оружием в руках. В большинстве представители левой интеллигенции, бежавшие в ГДР, не смогли себя реализовать на «новой родине», но и культурное пространство ФРГ тоже их лишилось.

Профессора в университетах - с почти поголовно нацистским прошлым - были такими, что лучше бы их не было вовсе (кто учился в СССР в «период застоя», меня поймет). Позже многие титулованные «ученые» возмущались бунтующими студентами 60-х и клеймили их как «хулиганов»: дескать, какое безобразие, освистывали профессоров, оскорбляли их, не пускали на трибуну!

А ведь студенты вели себя неприлично умеренно: эту академическую фашистскую сволочь надо было не освистывать, а расстреливать. Известный западногерманский историк Эрнст Нольте так был оскорблен свободомыслием и неуважительностью студентов, что даже утверждал, будто именно на базе «сформированного марксизмом» студенческого движения в ФРГ «возникает фашизм»! Это тот самый Нольте, который в 1986 г. спровоцирует «спор историков» в попытке (небезуспешной) реабилитировать нацизм. Теперь, когда книги Нольте изданы по-русски, каждый имеет возможность прочитать, каким хорошим (правовым и т.д.) государством была нацистская Германия, а также что нацизм был единственным способом защитить западную цивилизацию от совсем уже ужасного, дикого, азиатского большевизма (а заодно прочитать и хитро спрятанные в примечания пассажи, оправдывающие «ревизионистов», отрицающих факт гитлеровского геноцида, и утверждающие, что в газовых камерах нацисты никого не истребляли, а «уничтожали паразитов»). Так даже сегодня выглядит в ФРГ «респектабельная наука». Что уж говорить о 50-х!

Бундесбюргер в 50-60-е ненавидел всех, кто напоминал ему о его фашистском прошлом - тем более что у бундесбюргера теперь было новое любимое занятие: потребительство. Даже в конце 60-х - начале 70-х средний бундесбюргер не испытывал никакого интереса к культуре, был занят только своей семьей и работой и стремился к самоизоляции: ходить в гости было не принято, обращаться к соседям за помощью - тоже. Основное времяпрепровождение: в молодости - немного спорта, в зрелом возрасте - TV, свой дом, участок, работа и экономия. Самым популярным напитком оставался «напиток фюрера» - пиво (147 л на человека в год, в то время как чая - 32 л, молока - 94), каждый 20-й житель ФРГ был алкоголиком.

Десятилетия левые и еврейские организации вели борьбу за то, чтобы дать Дюссельдорфскому университету имя Г. Гейне - безуспешно (понятное дело: Гейне - еврей и друг Маркса). Гейне в ФРГ не издавали (и не издают) большими тиражами, так и не вышло в свет полное собрание его сочинений. В доме, где он родился, десятилетиями не удавалось создать музей. «Фонд Гейне» (его личная библиотека и книги о нем - всего свыше 5 тысяч томов) не мог найти помещения. К 175-летию со дня рождения Гейне власти Дюссельдорфа были вынуждены закупить 20 тысяч экземпляров его книг в ГДР.

Как и следовало ожидать, подавление и издевательства в постфашистском обществе ФРГ не ограничились левыми-антифашистами-инакомыслящими, а распространились на всех слабых и зависимых членов общества. Лишь на днях земельная евангелическая церковь Нижней Саксонии извинилась за истязания детей в приютах, принадлежащих данной церкви. Ранее были выдвинуты требования со стороны бывших воспитанников как данных приютов так и приютов католической церкви о возмещении морального ущерба в размере 25 миллиардов евро. В расчете на пострадавшего (а их кол-во в организованном для этого сообществе http://veh-ev.info/ ок. 500 тыс.) это составило бы 50 000 евро. Общее количество пострадавших оценивают по Западнoй Германии до одного миллиона. Prof. Manfred Kappeler обозначает данный феномен как "постфашисткую традицию" бытовавшую в тогдашней ФРГ до 70х годов. „Postfaschistische Tradition bedeutet, dass die Erziehungs- auffassungen der Nationalsozialisten in der Jugendhilfe und ihren Einrichtungen weitergelebt haben nach 1945 und zwar bis in die 70er Jahre hinein. “ [постфашистская традиция означает, что нацистские представления о работе с безнадзорными/трудновоспитуемыми детьми, и соответствующие им учреждения и нравы дожили с 1945 года до 1970-х гг. - wsf1917]. В качестве истязаний были принужденный труд воспитанников приютов церковных заведений, избиения их кожаными ремнями, резиновыми шлангами прямо по лицу. Принуждение есть только что вырванное. Как сообщалось несколько лет назад, в 90 процентов случаев монашки, пасторы и воспитатели истязали детей: например, при первой менструации воспитанниц "ввиду их якобы греховности" приковывали к постели цепями, вкалывали успокоительное. За малейшую мелочь воспитанники и воспитанницы подвергались избиениям до крови.
Требующие однако отметили, что компенсации не должны "лечь на плечи" налогоплательщиков, а быть выплачены как церковными учреждениями так и теми предприятиями/хозяйствами, кто получил прибыль от принуждительного труда детей из приютов. [ Отсюда]

Трудно в такой обстановке не догадаться рано или поздно, что ты все еще живешь в глубоко фашистской стране. Ульрика Мария Майнхоф и ее единомышленники в конце концов догадались.

Источники

Николай Платошкин. Жаркое лето 1953 года в Германии. М.: Олма-пресс. 380 с.

Александр Тарасов. Капитализм ведёт к фашизму - долой капитализм!