Русская трудовая миграция в США: 1861-1917
Э.Л.Нитобург
По данным американской статистики, почти за 100 лет, с 1820 по 1917 г., из Российской империи в США прибыло не менее 3.3 млн. иммигрантов, по своему этническому происхождению в основном нерусских. Во всяком случае, в первое десятилетие XX в., на которое пришелся приток почти половины из них (1.6 млн.), около 44% составляли евреи, 27 - поляки, более 9 - литовцы, более 8 - финны, около 6 - немцы и лишь около 5% - русские [1]. Статья о русских в США в известной "Гарвардской энциклопедии американских этнических групп" с самого начала предупреждает читателя о том, что в переписях населения (цензах) США 1910, 1920 и 1930 гг. категория "русские" включала не только великороссов, белорусов и малороссов, но и немало считавших своим родным языком русский российских евреев, прибалтов, а также карпаторусов из Галиции [2].
Уже в конце XIX - начале XX в. проблема массовой эмиграции из Российской империи в Америку привлекала внимание ряда отечественных авторов книг, статей и брошюр, в том числе прикладного характера. Тогда же появились первые статистические работы (К. Воблого, С. Патканова) [5]. В 1926 г. вышла книга Г. Смолянского, в 1928 г. - серьезный научный труд руководителя ЦСУ СССР В.В. Оболенского (Осинского), часть которого посвящена дореволюционной российской и в том числе русской эмиграции в США [6].
…
С 1899 г. (когда в американской статистике ввели учет национальности иммигрантов) по 1913 г. в США было допущено 165 тыс. "русских": велико-, мало- и белорусов, в том числе 100 тыс. в 1910-1914 гг., причем лишь 5.3% из них привезли с собой более 50 долл., а многие приехали буквально без гроша в кармане. Относительная промышленная неразвитость в ту пору американского Запада, а также экономическая отсталость и расистско-шовинистические порядки на Юге обусловили концентрацию большинства русских иммигрантов в промышленно развитых штатах Северо-Востока и Среднего Запада. Именно туда направляли их трудовые агентства Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона.
Уже перепись 1910 г. показала, что более 4/5 этой части иммигрантов в США живут в городах. К 1920 г. их доля составляла около 90%. Они компактно селились не только в крупных, но и в небольших промышленных городах и рабочих поселках [13]. В частности, значительные их группы, занятые в сталелитейной промышленности, жили, как сообщал в ноябре 1917 г. журнал "Панамерикэн мэгэзин", в Гэри (Индиана), Гранит-сити и Пэории (Иллинойс), Бэттл-крике и Каламосо (Мичиган), Бэтлихеме (Пенсильвания). Работавшие в автомобильной промышленности селились в Индианаполисе (Индиана), Буффало (Нью-Йорк); занятые в электротехнической - в Сенектеди (Нью-Йорк), Де Мойне (Айова), в военной - в Уорчестере (Массачусетс), Бриджпорте и Хартфорде (Коннектикут), Уилмингтоне (Делавэр), Этне и Дюпоне (Нью-Джерси); в каменноугольной - в районах Уилкес-Барра и Скрэнтона (Пенсильвания) и шахт Колорадо; на лесозаготовках - в штатах Винсконсин и Миннесота [14].
В 1912 г. 71.5% всех работавших по найму русских в США были заняты неквалифицированным и малоквалифицированным трудом: 7.7% характеризовались как ремесленники, мастера и специалисты, 1.3 - как лица свободных профессий, 3.4 - как домашняя прислуга, 2.1%- перебивались случайной работой. 14% (в том числе дети до 14 лет и другие иждивенцы) не работали [15].
Америка привлекала русских трудовых иммигрантов прежде всего высокой оплатой труда, возможностью, заработав за океаном приличные средства, улучшить свое материальное положение и укрепить хозяйство на родине. Как сообщал в 1906 г. Ю.Д. Филинов, средний месячный заработок чернорабочего в США в переводе на рубли составлял 71 руб., а в России - 15 руб., каменщика, соответственно, 205 и 50, плотника - около 150 и 50 руб. Правда, позднее разрыв несколько сократился, но и в 1910-1913 гг. американский чернорабочий при более коротком рабочем дне зарабатывал в месяц в среднем 60 руб., а русский в России - 15, каменщик - соответственно 150 и 50, шахтер - 200-300 и 50, учитель в городе -125 и 50 руб. Однако в США зарплата русских по сравнению с американцами и даже многими другими иммигрантами была, как правило, ниже. Исследование Иммиграционной комиссии США в 1909 г. показало, что если у всех иммигрантов средний дневной заработок составлял 2.09 долл., то у русских он был равен 2.06 долл. [16].
Пытаясь объяснить это обстоятельство, Б. Курчевский писал в 1914 г., что там, "где требуется физическая сила да каторжная выносливость, на русского рабочего везде большой спрос и у американского предпринимателя он в большой цене. Хотя... и при высоких ценах на рабочие руки наш рабочий и там обыкновенно ухитряется работать за минимальную плату... Да оно и понятно. Русского поражает на первых порах неслыханный им американский размах заработной платы, и он с жадностью хватается за первое предложение..." [17].
По разным данным, на сталелитейных заводах Пенсильвании, Иллинойса, Висконсина русские чернорабочие в 1910-1913 гг. зарабатывали от 1.5 до 2-2.5 долл. в дневную и до 3.5 долл. в ночную смены. Более опытные зарабатывали в этих штатах, а также в Огайо, Алабаме, Колорадо от 2.5 до 4 долл. [18]. По данным Иммиграционной комиссии, в 1908-1910 гг. годовой заработок русских, занятых в промышленности и на шахтах, составлял: у 9.3% рабочих до 200 долл., у 54.9% - до 400 и только у 13.6% превышал 600 долл. [19].
Что касается расходов, то по расчетам Федерального бюро труда, средний русский иммигрант в 1910 г. тратил в год на оплату жилья 101 долл. (иммигрант-немец - 109, ирландец - 117, итальянец - 97). По другим данным, в Чикаго большинству русских жилье обходилось от 120 до 145 долл. в год. Расходы на питание семьи у иммигранта с доходом от 400 до 499 долл. составляли 235 долл., а при доходе от 600 до 699 долл. - 291 долл. [20].
Условия труда в металлургической, каменноугольной и некоторых других отраслях промышленности были тяжелыми. "Хотя за труд нам здесь платят и больше, чем на родине, но зато в Америке работы очень тяжелые, опасные и отнимают у нас всю силу и здоровье, - говорилось в письме некоего Михаила Соловьева, опубликованном в марте 1914 г. русскоязычной газетой "Новое время". - Проработавши 4-5 лет, мы превращаемся в выжатый лимон. Редкий день пройдет, чтобы кого-нибудь из нас не убило или не искалечило..." [21].
В начале XX в. в стране не существовало федерального, единого для всех штатов, трудового законодательства. Ни одним из местных законов не были запрещены сверхурочные работы. На сталелитейных заводах, в частности, русские обычно работали 6 дней в неделю поочередно - 10 часов (с 7 до 17) в дневную смену и 14 часов (с 17 до 7) - в ночную. Особенно тяжелым был труд у доменных печей, и мало кто его выдерживал длительное время. Тем более, что иногда, как свидетельствует Дж. Дэвис, приходилось работать по 18 и даже 24 часа в сутки. "Насколько тяжел был труд для русских в металлургической промышленности, говорит тот факт, что сотни их в Питтсбурге уходили с этой работы, не выдержав и одного года" [22].
Предприниматели старались выжать из этой категории рабочих все силы. Как откровенно выразился при обсуждении нового законопроекта об иммиграции конгрессмен от Пенсильвании, где было занято особенно много русских, расчет состоит в том, чтобы "взять новую, молодую человеческую машину, работать ею, пока она не треснет, и затем выбросить. Всегда есть люди, которые громко просятся стать на освободившееся место" [23]. Не случайно поэтому на шахтах Пенсильвании уровень механизации в довоенные годы был гораздо ниже, чем в Огайо, где доля иммигрантов среди шахтеров тогда была не столь велика [24].
Поскольку большинство русских трудовых иммигрантов составляли крестьяне (нередко выходцы из захолустных деревень и уголков России), они часто оказывались жертвами самого наглого обмана. Ловкие агенты-посредники и предприниматели привлекали новичков к трудоемким, низкооплачиваемым работам и занижали ставки зарплаты. Десятники и мастера при выполнении одинаковых производственных операций оценивали и оплачивали по-разному труд коренных американцев и новых русских иммигрантов, пользуясь их беззащитностью, как лиц, не имеющих американского гражданства и не членов профсоюза, не стесняясь лишний раз обсчитать их или оштрафовать. Сообщая о тысячах несчастных случаев на шахтах и заводах, Дж. Дэвис подчеркивал, что многие русские рабочие, не зная законов страны и своих прав, даже не пытались получить компенсацию за травмы и увечья на производстве [25].
Однако уже в предвоенные годы постепенное вовлечение части русских рабочих в американское профсоюзное движение обеспечивало рост их заработков и улучшение материального положения. Русский иммигрант присматривался к новым порядкам, обучался той или иной профессии, усваивал внешнюю сторону американской культуры, начинал понимать английский язык и объясняться на нем и постепенно добивался лучшей и более высокооплачиваемой работы.
Прибыв в Америку, русские иммигранты достаточно активно повышали свою грамотность. В период с 1908 по 1918 г. "русская колония, - по словам И.К. Окунцова, - училась с особым увлечением, и процент безграмотности был тогда значительно понижен. Союзы русских рабочих... открывали школы, библиотеки, устраивали лекции" [26]. Особенно активной была их культурно-просветительная деятельность в годы Первой мировой войны. Тем не менее, накануне ее (вероятно, из?-за огромного наплыва трудовых иммигрантов из России) неграмотность среди русских в США, по данным американской статистики, все еще достигала 35%.
...
В 1914 г. М. Вильчур писал, что хотя большинство русских иммигрантов тяжело трудятся на шахтах и заводах, но наиболее "чуткие и восприимчивые совершенно перерождаются в пять-шесть лет. Их кругозор расширяется, потребности становятся выше. Такие нередко идут, не считаясь с возрастом, в сельскохозяйственные колледжи и институты, занимаются просветительной и организаторской деятельностью в русской колонии..., становятся членами рабочих юний (профсоюзов. - Э.Н.), стихийно учатся общественности (так в тексте. - Э.Н.) и защите своих прав и интересов..., во много раз больше читают, чем русские в России" [28]. П. Роберте утверждал, что накануне Первой мировой войны 46.3% русских иммигрантов в США овладели разговорным английским языком [29].
За годы войны стремление иммигрантов к освоению грамоты приняло гораздо большие масштабы. Десятки тысяч русских стали посещать бесплатные вечерние школы, где изучали в том числе и разговорную английскую речь. "Русские колонии насчитывают уже сотни энергичных молодых эмигрантов, прошедших курс вечерней школы и поступивших в сельскохозяйственные или общеобразовательные высшие учебные заведения - колледжи" [30], - пишет в 1918 г. М. Вильчур.
Следует, однако, иметь в виду, что все это относится прежде всего к семейным, либо более квалифицированным из иммигрантов, а не мужчинам-одиночкам, особенно холостякам - металлургам и шахтерам. Одно из проведенных среди них в 1919 г. социологических обследований показало, что: из 98 человек 16 в свое свободное время предпочитают бары, а около 50 бывают там часто; 30 увлекаются кинофильмами. Среди других интересов были названы: у 13 человек - чтение, 11 - танцы, 11 - музыка, 6 - домашнее времяпрепровождение, 5 - девушки, 5 - церковь [31].
По мере дальнейшего роста численности русских иммигрантов среди них, как сообщал в 1915 г. советник российского посольства в Вашингтоне А. Щербатский, "появились «свои» врачи, торговые заведения, солидарность и некоторый местный русско-американский патриотизм". Кое-кто из иммигрантов успел выбиться в мелкие предприниматели и коммерсанты. Даже часть из тех, кто собирался, подзаработав денег, вернуться на родину, поправив постепенно свои материальные и бытовые условия, привыкнув к более высокому уровню потребления и большей свободе, предпочитали выписать семью из России и остаться жить в США [32].
Начавшийся накануне Первой мировой войны экономический кризис больно ударил по русским рабочим, которых стали в массовом порядке увольнять со многих предприятий. Как сообщил в российское посольство один из консулов, к которому они обращались за помощью, оставшиеся без работы "сильные, здоровые люди плачут в канцелярии консульства горькими слезами. Без денег, без работы, на чужбине, окруженные враждебной атмосферой конкурентов, они чувствуют себя буквально подавленными. Некоторые из них... говорили, что в России они подавали бедным, а здесь самим при-„ ходится просить милостыню" [33].
Война, вызванный ею подъем промышленного производства в США, превращение значительного числа русских чернорабочих в полуквалифицированных и квалифицированных привели к весьма существенному повышению оплаты их труда, которая в разных отраслях промышленности в эти годы составляла у чернорабочего 3-4 долл. в день, а у опытного механика - 8.5 долл. Еще больше получали занятые в военной промышленности. Заметно улучшились условия жизни и повысился уровень потребления. По данным П. Робертса, в горнорудных районах Пенсильвании почти все славяне имели вкусный хлеб из лучших сортов пшеницы или ржи, ежедневно съедали около фунта мяса на человека, а также порядочное количество картофеля, капусты, молока, кофе, пива, масла, яиц и рыбы [34]. Менялся и их внешний облик.
"Русский крестьянин-иммигрант, - по свидетельству М. Вильчура, - в воскресенье и праздничные дни преображается в настоящего американского джентльмена, который носит снежно-белый воротничок, а в вагоне трамвая или железной дороги по-американски «подбирает» брюки, обнаруживая полушелковые носки. Родная деревня едва ли узнала бы в этом молодом «барине» того самого землероба, который уехал за океан, и решила бы при взгляде на такого франта, что это какой-нибудь белоручка-капиталист" [35].
Второе же поколение русских - дети иммигрантов, привезенные в США в отроческом возрасте либо родившиеся там, окончившие американскую начальную школу и овладевшие английским языком, - повзрослев, как правило, отказывались от тяжелой работы своих отцов, предпочитая с самого начала более квалифицированный, легкий и вышеоплачиваемый труд. Как показало обследование Иммиграционной комиссии, в 1909 г. на каждые 10 русских иммигрантов, занятых в добыче каменного угля, приходился лишь один из их второго поколения; в сталелитейной промышленности это соотношение было 9:1, в сахарной - 18:1. Зато в швейном производстве представителей второго поколения было втрое, а в окраске шелка даже в 5 раз больше, чем первого. К 1920 г. уже почти половина потомков первых русских иммигрантов работали клерками, разного рода продавцами и т.д. [36].
По данным американского почтового ведомства, за первые шесть лет XX в. российскими выходцами в США было отправлено на родину более 1.3 млн почтовых переводов на общую сумму в 47 млн руб. В предвоенные же годы, по мнению представителей российского Министерства торговли и промышленности, сбережения, пересланные и привезенные из США российскими трудовыми иммигрантами, приближались к 100 млн руб. в год. По сообщению А.И. Щербатского, ежегодная сумма их к 1913 г. достигла 180 млн руб. [37].
Многие рабочие, не зная английского языка и американской системы сберегательных касс, предпочитали обращаться в так называемые "иммигрантские банки" - к владельцам расплодившихся в районах концентрации выходцев из России мелких частных банковских контор, имевших служащего со знанием русского языка. В Чикаго, например, в 1913 г. было 127 таких "банков", в том числе 3 принадлежавших русским и 6 - российским и немецким евреям. Никакого регулирования деятельности этих "банков" в Иллинойсе, как и в ряде других штатов, не существовало. И если владелец какого-нибудь из них разорялся, то сбережения вкладчиков пропадали. А нередко их и просто обманывали, как случилось в 1914 г. в Чикаго, когда один из трех тамошних русских "банкиров" исчез с деньгами всех своих клиентов [38].
За время войны средний размер сбережений русских в США, по утверждению профессора Ч.В. Гэймэна, руководившего по просьбе российского правительства работой по выяснению их финансового положения, заметно возрос. Во всяком случае, известно, что половина делегатов проходившего в декабре 1918 г. второго съезда русских организаций в США имели в банке в среднем по 900 долл. (остальные уклонились от ответа на этот вопрос). По оценке М. Вильчура, в 1917 г. "средний" русский иммигрант мог ежемесячно откладывать с целью накопления 20-25 долл. Возможно, сыграло определенную роль также то обстоятельство, что война и стремление пополнить валютные резервы казны заставили царское правительство в 1916 г. открыть при русских консульствах прием прямых вкладов в Государственный сберегательный банк России [39].
Жилищные условия первых русских переселенцев, попавших в США в начале XX в., оказались очень тяжелыми. В отличие от российских фабрик и заводов той поры, при американских не было казарм-общежитий, и жилье иммигрантам приходилось нанимать самим. В письме председателю Совета министров России П.А. Столыпину в декабре 1907 г. архиепископ Алеутский и Североамериканский Платон свидетельствовал. что рабочие "живут в таких домах, где и скот трудно было бы держать" [41].
Практически русские в большинстве своем начинали в США с того же, через что прошли здесь в XIX в., хотя и со своей в каждом случае спецификой, иммигранты из других европейских стран, - расселения на первых порах в трущобных и этнических городских кварталах. Условия гетерогенной Америки с ее расовыми предрассудками и жилищной сегрегацией, социальной стратификацией, основанной на зависимости дохода от национальности, наряду с языковым барьером, заставляли русских новичков нанимать жилье там, где оно было подешевле и поближе к соотечественникам или хотя бы к другим славянским иммигрантам. Нередко район вначале осваивали евреи из России, а за ними там поселялись и русские рабочие [42].
http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/RUHIST/EMMI.HTM
via wsf1917