Цветной барьер в США: как дискриминировать без законодательной дискриминации
Э.Л. Нитобург
...Еще до гражданской войны в городах США проживали свободные негры. После ликвидации рабства их количество стало заметно возрастать, причем в старых южных городах их жилища были разбросаны в разных местах, так как большинство негров нанималось в услужение к белым и жило на задворках кварталов, поблизости от тех домов, где они работали. Что же касается городов Севера, то здесь на протяжении многих поколений расселение происходило по расовому признаку. Часть кварталов занимало белое население, другие, обычно худшие, - негры. Как правило, это делалось на основе муниципальных постановлений, которые в ряде случаев опирались на законы штатов. Однако в 1915-1917 гг. Верховный суд США признал такого рода местные законы противоречащими конституции, и тогда на смену законам о расовой сегрегации пришли так называемые "ограничительные соглашения", заключавшиеся между домовладельцами и маклерами по продаже недвижимости. Участники их взаимно обязывались не продавать и не сдавать в наем дома и квартиры в кварталах, где проживают белые, неграм или лицам с примесью негритянской крови.
Так постепенно - сначала с помощью законов о раздельном расселении по расовому признаку, а затем с помощью "ограничительных соглашений" - сотни тысяч и миллионы негров были загнаны в специально отведенные для них кварталы, вскоре превратившиеся в районы нищеты и безработицы. К началу второй мировой войны негритянские гетто оказались почти обязательной принадлежностью каждого большого американского города. В Нью-Йорке таким гетто стал Гарлем, в Чикаго - Саутсайд, в Детройте - Брюстер, в Кливленде - Хаф. Только в 1948 г. Верховный суд США под давлением негритянского движения вынес решение о том, что суды больше не могут принудительно осуществлять ограничительные соглашения и заставлять ответчика выполнять условия этих соглашений в случае иска.
Между тем уже с начала XX в. быстрый рост городского населения и крупных индустриальных центров привел к образованию в США больших сгустков городов - своего рода урбанизированных районов. Обычно "ядром" такого района является крупный "центральный город", или "метропольный центр", окруженный десятками тесно связанных с ним и тяготеющих к нему в экономическом и культурном отношении небольших городов-спутников. В связи с тем, что статистические данные, относящиеся к территории крупных городов в их официальных границах, не давали истинного представления об их действительном размере и характере, Бюро цензов США в начале XX в. ввело понятие "метрополитенский ареал", охватывающее крупный город вместе с его спутниками. Быстрый рост количества таких урбанизированных районов нашел отражение в принятой с 1950 г. американской статистической схеме "стандартных метрополитенских статистических ареалов", или СМСА. Каждый СМСА имеет не менее 100 тыс. жителей, в том числе не менее 50 тыс. в центральном городе. С 1900 по 1950 г. население СМСА выросло в 3,5 раза, тогда как население всей страны - вдвое. В 1950 г. в них проживало 56,1% всех американцев и было сконцентрировано почти 3/4 всего промышленного производства страны. Это свидетельствует о том, что урбанизированные районы превратились к середине XX в. в основную форму размещения промышленного производства и населения США.
Научно-техническая революция вследствие структурной перестройки экономики привела к изменению функций крупных городов. Из центров производства и распределения материальных ресурсов и товаров они постепенно превращались в центры управления, обмена информацией и предоставления услуг высшего качества. На смену "индустрии дымовых труб" приходили новые, наукоемкие отрасли производства и отрасли по созданию высокотехничных потребительских товаров. Но и они постепенно перемещались в пригородные зоны, а их место в центральных городах занимали отрасли, обслуживающие сферу социального управления, бизнес, финансы, средства информации, "индустрию развлечений". Иначе говоря, внутри урбанизированных районов происходила концентрация производства и населения в хинтерландах - пригородах и городах-спутниках за счет его оттока из центрального города. Причем с каждым последующим десятилетием этот процесс "субурбанизации" ("suburbanization" от слова "suburb" - пригород) принимал все более ярко выраженный характер.
К причинам, вызвавшим перемещение населения из центральных городов в их хинтерланды, помимо роста в пригородах количества промышленных предприятий, следует отнести большую разницу в цене земельных участков в центре города и в еще не заселенных окрестностях, высокие налоги, загрязненность атмосферы большого города отходами промышленного производства и выхлопными газами сотен тысяч автомашин, шум, растущую скученность, трудности передвижения. Фактором, значительно ускорившим развитие пригородов и городов-спутников, несомненно, явилось широкое распространение автомобилей и густая сеть хороших дорог. Однако свою роль в этом процессе играла и политика расовой дискриминации в жилищном вопросе. Дело даже не в том, что малообеспеченные слои населения значительно слабее участвовали в переселении в пригороды, так как им была недоступна покупка земельных участков, а при отсутствии своих автомобилей и характерном для многих американских городов недостаточном развитии общественного транспорта сложна и проблема ежедневной поездки на работу. Афроамериканцев туда старались вообще не пускать, и из-за нежелания домовладельцев-белых иметь в качестве соседей черных последние почти не участвовали в переселении в пригороды. По подсчетам социолога А. Миндлина, за десятилетие с 1950 по 1960 г. в 25 метрополитенских районах белое население пригородов увеличилось на 2833 тыс. семей, а небелое - только на 112 тыс. семей [5].
"Отлив" из центральных городов белого населения (преимущественно из средних слоев) сопровождался притоком туда черных из южных штатов. Представление о расовой дискриминации в жилищном вопросе дает материал по 12 крупнейшим СМСА Севера и Запада, ибо именно сюда, а вернее в трущобы их центральных городов, шел основной поток темнокожих мигрантов с Юга. Это - Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Чикаго, Филадельфия, Детройт, Балтимор, Кливленд, Сент-Луис, Вашингтон, Бостон, Сан-Франциско, Питтсбург. На долю их 12 метрополитенских районов в начале 60-х годов приходилась почти треть всего темнокожего населения США и 60% черных, живших вне южных штатов. Рост белого населения в этих крупнейших СМСА происходил в основном и пригородной зоне, тогда как в центральных городах наблюдалось значительное его уменьшение. В то же время в центральных городах наблюдался значительный рост небелого населения. В абсолютных цифрах упомянутые 12 городов с 1950 по 1960 г. потеряли свыше 2 млн. белых жителей и приобрели 1,8 млн. небелых. По мере того как белые американцы, которые могли себе это позволить, бежали подальше от трущобных скоплений и переселялись в пригороды, черные занимали оставленные ими дома и квартиры. Одновременно шла массовая миграция в крупные городские центры пуэрториканцов, мексиканцев и выходцев из стран Азии.
В силу издавна практикуемой в США фактической жилищной сегрегации по "цвету кожи" испаноязычные мигранты вынуждены были селиться в сложившихся ранее городских этнических анклавах, а афроамериканцы - в и без того уже переуплотненных черных гетто. В обстановке считающегося ныне в США "неприличным" и скрываемого, но все еще широко распространенного бытового расизма такая нараставшая с каждым десятилетием концентрация неимущего темнокожего населения в крупных городах создала хроническую, чреватую взрывами насилия расовую напряженность. А происходившие в 70-80-х годах, после принятия законодательства о гражданских правах, социальное расслоение в самой афроамериканской общине и люмпенизация оставшихся в черных гетто слоев еще более обостряют ситуацию, получившую в США название "кризиса городов".
Сложному комплексу факторов, породивших этот кризис, посвящено в США множество работ. Не обошли его вниманием и наши отечественные исследователи. Однако расовый аспект "кризиса городов", нашедший отражение в американской научной литературе [6], в российской историографии достаточно полного освещения не получил. Предлагаемая статья - попытка на конкретном примере Чикаго, прослывшего некогда "негролюбивым" городом, а ныне одного из крупнейших мегаполисов Америки, показать механизм становления и эволюции "цветного барьера" и его роль на современном этапе межрасовых отношений в США.
Статус города поселок в штате Иллинойс, у впадения р. Чикаго в озеро Мичиган получил в 1837 г., когда в нем было около 4,2 тыс. жителей, а спустя всего 23 года, i 1860 г., их было уже 109 тыс. К этому времени Чикаго стал крупным зерновым и мясным рынком, здесь возникли бойни, консервные фабрики, первые заводы - сельскохозяйственных машин, вагоностроительный и др. И с самого начала почти половину быстро растущего населения города составляли иммигранты - ирландцы, немцы, шведы, норвежцы, датчане, а в последней четверти XIX - начале XX в. итальянцы, поляки, чехи, греки, евреи, литовцы, украинцы. На южных окраинах и в пригородах Чикаго возникли крупные металлургические и машиностроительные комплексы. В 1900 г. население города превысило 1,7 млн., а в 1920 г. - 2,7 млн. человек, причем около 3/4 составляли иммигранты и их дети [7].
В XIX в. местом первоначального размещения всех новоселов в городе служил расположенный в центре восточной, примыкающей к оз. Мичиган части города район Луп. Но со временем члены каждой этнической группы переселялись оттуда в другие районы города. При этом переселение на юг - в Саутсайд с самого начала определялось тем, что там находились бойни и консервные заводы. Позже появились поселения еще южнее, где возникли крупнейшие индустриальные комплексы. Новые этнические группы заняли там "свои" этнические кварталы. Те же среди староселов, кто сумел повысить свой социально-экономический статус, уходили оттуда на север, запад, югозапад города, в районы с более высоким качеством жилья. Кварталы, занятые первоначально поселенцами "старой" иммиграции, постепенно наводнились представителями "новой", а на смену последним приходили во второй половине XX в. афроамериканцы, мексиканцы, пуэрториканцы. До тех пор пока друг друга сменяли не очень различавшиеся по социальному статусу группы белых жителей разной национальности, трения между ними были незначительными. Но когда группа с более низким доходом, да еще и иного расового происхождения сменяла группу с более высоким доходом, этот район, или анклав, рассматривался как нестабильный и приходящий в упадок. Смена населения в таком случае становилась особенно быстрой и сопровождалась конфликтами.
Как и в других урбанизированных метрополитенских районах, для чикагского СМСА был характерен рост центробежной тенденции в размещении промышленности и населения. В частности, во второй половине XX в. количество обитателей "центрального" города, несмотря на постоянный приток в него десятков и сотен тысяч черных мигрантов с Юга, неуклонно снижалось, ибо большая часть прироста населения, обретенного "центральным" городом, тут же поглощалась городами-спутниками. Так, с 3621 тыс. жителей в 1950 г. население Чикаго сократилось до 2784 тыс. в 1990 г. Особенно быстро сокращалась доля белого населения, упав к 1990 г. до 37%. Это было связано с притоком в Чикаго афроамериканцев, "латинос" и выходцев из стран Азии - китайцев, корейцев, японцев, арабов и др. В то же время в пригородной зоне население в 1950-1990 гг. выросло с 1,9 млн. до 5,3 млн. человек [8].
В штате Иллинойс рабства никогда не было, но после принятия в 1850 г. закона о выдаче беглых рабов на Юг для возвращения их хозяевам свобода беглецов и на Севере оказалась под угрозой. С целью помочь им противники рабства - аболиционисты - создали знаменитую "подземную железную дорогу" - тайную организацию, в нарушение закона переправлявшую бежавших рабов в Канаду. "Дорога" имела десятки маршрутов от границ южных штатов на Север. Ее "поезда" (группы беглых рабов) с их "кондукторами" (руководителями такой группы) передвигались ночами, "станциями" были тайные убежища, где они останавливались на пути днем. Чикаго был северным конечным пунктом этой дороги к свободе, а большинство чикагцев поддерживало аболиционистов. За это Чикаго и прозвали тогда "негролюбивым городом". Именно здесь Авраам Линкольн в 1860 г. был выдвинут кандидатом в президенты США. В годы гражданской войны Иллинойс стал одним из оплотов союза штатов Севера. В 1865 г. в Чикаго отменили сегрегацию школ, в 1870 г. черные получили в штате гражданские права, в 1872 г. в Чикаго был назначен первый негр - полицейский офицер, а в 1876 г. первый черный юрист из Чикаго был избран в палату представителей законодательного собрания Иллинойса.
К 1900 г. негритянская община в Чикаго выросла до 30 тыс. человек, и она оформилась в развитую социальную структуру со своими религиозными и некоторыми гражданскими институтами. С самого основания города черные селились чаще всего в Саутсайде. Но и в нем черные тогда все еще были расселены вперемежку с белыми иммигрантами и их потомками. Кроме этого имелись небольшие черные кварталы в других частях города.
В большинстве своем черные жители Чикаго работали в качестве домашней и личной обслуги, хотя среди них имелись подсобные рабочие, ремесленники, мелкие торговцы и предприниматели. Руководство негритянской общиной возглавила небольшая прослойка специалистов, в основном мулатов, сумевших получить образование.
В отличие от южных штатов, где с конца XIX в. надолго утвердилась жесткая система расовой дискриминации и сегрегации американских негров, в Чикаго институционные устои расизма были ликвидированы. И, казалось бы. черные тут с самого начала имели условия, наиболее оптимальные для ассимиляции. Кроме того, в отличие от ирландцев и немцев, поляков, итальянцев, евреев, доля черных, в течение 70 лет не превышавшая 1-1,8% населения, не угрожала нарушением этнического баланса в городе. В 1900 г. иммигранты из Европы уже составляли в нем большинство жителей, и более 400 тыс. из них принадлежали к "новой" иммиграции. Урожденным американцам и "старым" иммигрантам эти новые пришельцы казались совершенно чужими. В отличие от них черные не были ни иной веры, ни с иным языком. Они были сынами Америки другого цвета кожи. Но именно это обстоятельство перечеркнуло преимущества, которые могли бы дать черным их более раннее поселение в городе, умеренное количество и местное рождение, общие язык и религия. В сфере найма их допускали только к "негритянской работе". Чикаго их не изгонял, но держал "на своем месте". Тем не менее в XIX в. черные в Чикаго еще не были ограничены территориально, жили в расово-смешанных кварталах, имели постоянные контакты с белыми.
Но если в 80-90-х ^одах XIX в. в результате наплыва "новых" иммигрантов предприниматели предпочитали нанимать белых, считая их более эффективной рабочей силой, чем негры, то с начала XX в. крупные компании стали использовать черных в качестве штрейкбрехеров в борьбе против бастовавших белых рабочих, что для многих негров оказалось единственным шансом проникнуть в среду промышленных рабочих. Эти перемены, несомненно, сказались на дальнейшем росте миграции негров в Чикаго. С 1900 до 1915 г. черное население города выросло более чем в 1,5 раза. А поскольку темпы его прироста оказались на 50% выше, чем белого, проблема жилья, так же как и проблема конкуренции за рабочее место в городе, приобрела новое звучание, вызывая нараставшую враждебность со стороны белого, особенно иммигрантского, населения к неграм. Хотя и накануне первой мировой войны черные анклавы еще отнюдь не были чисто негритянскими, концентрация черных в Саутсайде продолжала расти. К 1913 г. главы более 9/10 проживавших там семей были черными [9].
Физическое отделение местных негров было отражением нараставших среди белых чикагцев расовых предрассудков и расистских настроений под влиянием развернутой в начале XX в. по всей стране пропаганды расизма в прессе, кино, литературе. В такой обстановке характер расселения черных и концентрация их в гетто все чаще определялись враждебностью белых. Ограниченные в выборе жилья, черные вынуждены были платить более высокую ренту за худшее жилье. Но главной проблемой стало даже не существование трущоб, а трудность ухода из них. Для европейских иммигрантов достаточно было стать более состоятельными, чтобы переселиться в более благоустроенный район и квартал. Попытки же состоятельных черных найти жилье в преимущественно белых районах города встречались с открытым сопротивлением их жителей.
Враждебность белых чикагцев и рост населения постепенно привели к образованию в Саутсайде пространственного гетто. В свою очередь вынужденной реакцией на это стали создание в нем комплекса собственных социальных институтов и превращение его в институционное гетто. Если после гражданской войны, в последней трети XIX в., черные в Чикаго боролись за интеграцию школьной системы, за право голоса и расширение других гражданских прав, то теперь ситуация изменилась. В обстановке растущей фактической дискриминации и жилищной сегрегации сторонники интеграции теряли позиции среди черных. В то же время усилились позиции сторонников полуавтономного развития черной общины на основе принципа самопомощи и создания своих сегрегированных социальных институтов. Эти перемены отражали социальную дифференциацию в черной общине, и появление в ней классовых различий. Сложившийся в Чикаго в XIX в. черный средний класс был невелик, а его бизнес зависел от патронажа белых и действовал главным образом в сфере обслуживания белой клиентуры, а также в тех сферах, где не было соответствующих белых заведений.
Однако в 1900-1915 гг. на смену представителям этого класса пришли новые люди - бизнесмены и связанные с бизнесом специалисты и профессиональные политики из Саутсайда, не имевшие в отличие от старой, мулатской в основном элиты тесных связей с белыми коллегами и высшего образования, а в экономическом и социальном плане - плоть от плоти "дети" черного пояса. Будучи прагматиками и отказавшись от надежд на скорую интеграцию в "большое белое общество", они создавали свой бизнес, свои социальные институты и свою политическую машину. Ядром этого нового руководства стали бизнесмены, издатели негритянских газет, представители негритянского страхового и спортивного бизнеса. Расцвел в черном поясе подпольный игорный бизнес. Возник комплекс институтов, призванных сделать черный пояс Саутсайда не только районом проживания негров, а своего рода городом в городе. Массовая миграция черных в Чикаго в 1915-1920 гг. еще более усилила эти тенденции.
Сложилась группа негритянских профессиональных деятелей, господствовавших в политической жизни черного Чикаго до 1930-х годов. Именно они основали фундамент политической машины, опиравшейся на растущую мощь черного электората и сумевшей добиться в 1914 г. избрания двух черных в сенат штата Иллинойс [10].
В годы первой мировой войны европейская иммиграция в США почти прекратилась, а промышленности, выполнявшей военные заказы, требовались все новые и новые рабочие руки. В результате с 1910 по 1920 г. количество черных в Чикаго выросло почти в 2,5 раза (белых лишь на 21%), достигнув 109,5 тыс. Подавляющее большинство новых мигрантов прибыли из сельских районов Юга. Война ускорила становление в Чикаго черного промышленного рабочего класса. Доля его в промышленности города выросла с 3,9% в 1914 г. до 20% в 1920 г. [11].В отличие от черных, прибывавших до войны в чикагский черный пояс в основном из городков пограничных с Югом штатов, людей обычно более подготовленных, привыкших к культурным нормам поведения в городской общине, сельским мигрантам адаптироваться в Чикаго быдо намного труднее.
"Великое переселение", как называли тогда эту миграцию с Юга, резко обострило жилищную проблему в городе. Но в то же время создало обширный рынок для негритянского бизнеса, способствовало росту черной буржуазии и интеллигенции. Рос новый черный средний класс. Политикам "великое переселение" принесло значительно выросший корпус черных избирателей. Однако в то время как руководство черной общины в основу своей стратегии положило принцип приспособления, сотрудничества с властями и самопомощи, среди части обитателей черного пояса нарастали этноцентристские настроения, выливавшиеся в движение протеста против фактической дискриминации и политики приспособленчества. В частности, значительное влияние на обитателей черного пояса оказало в конце войны и в первые послевоенные годы националистическое движение "Назад в Африку!", руководимое М. Гарви. В 1919 г. он и сам приезжал в Чикаго. В начале 20-х годов здесь насчитывалось от 4 до 9 тыс. сторонников этого движения.
Приток десятков тысяч черных переселенцев с Юга привел к крайней переуплотненности в черном поясе. Однако зажиточные черные теперь не желали жить среди соседей, уровень и стиль жизни которых не соответствовал их собственному. Недовольство черного среднего класса и негрофобия белых породили практику "взламывания" границы белого квартала, когда маклер (обычно через черного агента) устраивал жить там черную семью, стремившуюся вырваться из трущоб и готовую уплатить за это гораздо более высокую цену, чем платят белые жильцы. В результате белые спешили покинуть этот квартал и его заселяли черные. Когда в годы войны черный пояс стал таким путем расширяться к востоку, то средний класс белых, обитавший там, восприняв эту экспансию как несправедливый, но неизбежный процесс, избрал тактику постепенного отступления и создания новых границ, чтобы путем передвижки цветного барьера предотвратить продвижение и расселение черных в белых кварталах. Одновременно оказывалось давление на белых маклеров с требованием не продавать и не сдавать в аренду недвижимость черным.
В 1917 г. враждебность белых, особенно поляков, ирландцев, а также семей старого среднего класса, живших по соседству с черным поясом и считавших, что им угрожают черные, становилась все более открытой. Бурный приток необразованных и малокультурных сельских черных мигрантов, нередко раздражавших белых горожан своим поведением в общественных местах, лишь усиливал расовые предрассудки. Из случайных стычек довоенных лет эта враждебность начала перерастать в подлинную войну с угрозами, прямым насилием, самодельными бомбами. Расовые конфликты и стычки на улицах, в транспорте и на работе стали повседневным явлением.
27 июля 1919 г. группа белых подростков забросала камнями черного подростка, купавшегося в озере Мичиган и нарушившего воображаемую границу, разделявшую в воде "белый" и "черный" пляжи, и он утонул. Белый полисмен, к которому, указав на убийц, обратился за помощью черный очевидец, арестовал его самого. Это вызвало возмущение других черных действиями полицейского, а собравшаяся толпа белых напала на черных. Так начался один из крупнейших расовых бунтов в США той эпохи, длившийся почти неделю. Белые толпы останавливали и опрокидывали трамваи и автобусы, выгоняя из них черных и избивая их. Банды белых совершали ночные рейды в черные кварталы, поджигая дома и стреляя в жителей, убивали черных, возвращавшихся из-за забастовки водителей пешком с работы через белые кварталы. Поскольку полиция чаще выступала на стороне белых погромщиков, черные, среди которых было немало сторонников движения М. Гарви, также отвечали огнем. "Долг каждого, - заявил один из них, - обеспечить себя оружием и боеприпасами. Сам я имею по крайней мере одно ружье и достаточно боеприпасов, чтобы оно оказалось полезным". В горячке боев погибло несколько светлокожих мулатов, принятых за белых, и в связи с этим на одной из улиц черного пояса появился человек с надписью на груди: "Не стреляйте в меня. Я - негр!" Только прибытие трех полков милиции, посланных губернатором штата, позволило остановить открытую войну и навести порядок. 38 человек, в том числе 23 черных, были убиты, 537 (342 черных) ранены, более 500 арестованы. Город охватили пожары, более тысячи черных семей лишились своих жилищ.
Расовый бунт 1919 г. привел к некоторым переменам. Комиссия по расовым отношениям, созданная мэром, рекомендовала, однако, для их улучшения не ликвидацию цветного барьера и создание открытого для черных рынка жилья, а всего лишь "улучшение негритянских жилищ". В 1920 г. политика защиты белых кварталов была дополнена "ограничительными соглашениями" владельцев недвижимости с маклерами по ее купле-продаже, запрещавшими продажу, сдачу в аренду и дарение недвижимости в белом квартале черным [12].
К 1920 г. черные стали уже особой группой в социальной структуре Чикаго и их нельзя было классифицировать как просто "одну из многих этнических групп" в городе. Их вынуждали определять свою судьбу в условиях все в большей степени двухрасового общества. Основной район проживания черных сформировался уже к 1915 г. Миграция их в последующие пять-шесть лет и расовый бунт 1919 г. лишь усилили как внешние, так и внутренние факторы, приведшие к его полному оформлению в черное гетто. Враждебность белых, изолировавшая черных в пространстве, обусловила стремление последних создать и укрепить экономические и гражданские институты, действующие в интересах своей общины, т.е. объективно способствовала созданию институционного гетто. Это же стремление позволило черным обрести не только своих лидеров в бизнесе, политике, гражданской жизни, журналистике, но и новое чувство гордости. Однако оно же способствовало и появлению в черной общине слоя, желающего в соответствии со своими интересами скорее сепаратного развития, чем интеграции и ассимиляции, слоя, связывающего разрушение гетто только с негативными для себя последствиями.
Сокращение в 1919-1921 гг. военного производства в условиях, когда вернувшиеся домой солдаты потребовали свои старые, часто - лучшие рабочие места, а белые рабочие выступали против не организованных в профсоюзы черных, обернулось для последних либо увольнением, либо работой за более низкую зарплату. Правда, тогда же, воспользовавшись стачкой белых рабочих боен и заменив их в качестве штрейкбрехеров, черные прочно закрепились там. Но это еще больше обострило враждебность к ним.
В последовавшие за послевоенным экономическим кризисом годы, получившие название эпохи процветания - просперити, расовые конфликты и безработица ослабли и негритянскую проблему с первого места в сознании белых чикагцев вытеснили гангстеры во главе с Аль Капоне и лихорадочное стремление успеть "сделать деньги". Эти годы были самым процветающим временем и для черной общины Чикаго. Ее продолжали пополнять десятки тысяч новых мигрантов с сельского Юга, непрерывно расширяя рынок, на котором выросли и утвердились черные буржуазия и слой специалистов. Для них это были "жирные годы". Те из них, кто сумел заработать побольше, старались приобрести или снять жилье за пределами черного пояса, за ними стремились переселиться из трущоб в более приличные кварталы и те, у кого денег было поменьше. Однако в годы просперити для защиты от "нежелательных соседей" белые стали все шире использовать "ограничительные соглашения". В отличие от бомб, поджогов и камней они считались законным, респектабельным и, по мнению их творцов, более эффективным средством поддержания цветного барьера.
К 1930 г. темнокожее население Чикаго более чем удвоилось, достигнув почти 234 тыс. человек и составив 6,9% всего населения города. Перепись и документы переписных участков в Чикаго неопровержимо подтвердили существование в Саутсайде перманентного и жестко сегрегированного черного гетто. Если в 1920 г. там еще не было ни одного переписного участка, где доля черных жителей достигала 90%, то в 1930 г. в таких участках в результате политики поквартальной сегрегации жили около 2/3 черных, a 19% черных чикагцев жили на территории исключительно (97,5%) черных переписных участков. В целом афроамериканцы составляли 81,5% всего населения черного пояса Саутсайда. Выросла и черная колония в Уэстсайде, где доля черных увеличилась с 45% до 100% [13].
Геттоизация черных, преследовавшая их изоляцию от белых горожан, объективно вела к расовой сегрегации не только в жилищной сфере, но и в общественной жизни, быту, к росту расовых предрассудков и расистских стереотипов. Среди белых чикагцев широко распространились лежавшие глубоко в сознании представления о необходимости изоляции черных от белых. С 1922 г. чикагский Совет по образованию стал проводить твердую политику квартальных школ - отдельных для белых и для черных детей, связавшую школы и жилье в процессе межрасовых отношений. В городе существовало немало отелей, ресторанов, магазинов, где не стремились обслуживать черных, а также таких мест, где их прогулки были нежелательны. И хотя в Чикаго имелись темнокожие полисмены, врачи, учителя, адвокаты, олдермены (члены городского муниципалитета), члены палаты представителей, а темнокожие дети посещали городские школы и колледжи, на административную или высококвалифицированную работу в промышленности черным, как правило, рассчитывать не приходилось [14].
Концентрация и изоляция сотен тысяч афроамериканцев в гетто неизбежно стимулировала этнорасовую сплоченность и этноцентристские тенденции в их самосознании. Но если одни из темнокожих чикагцев, в основном представители среднего класса, лелеяли мечту о "черном метрополисе" - независимой от белого человека, замкнутой и самоуправляемой черной общине, то недавние мигранты и некоторые "старожилы" приходили к убеждению, что решение их проблем следует искать на стороне, и ожидали лидера, который указал бы им путь к освобождению от несправедливостей жизни. В этих условиях националистического характера движение "Назад в Африку", руководимое М. Гарви, привлекло к нему тысячи сторонников. Но если это движение уже к середине 20-х годов сошло на нет, то другие националистические организации, секты, культы и группы черных в США существовали и существуют до сих пор.
Читать дальше via wsf1917