Боремся с православной агрессией православными методами
Мы живём в стране, вороватые правители которой, дабы скрыть от граждан многомиллиардные хищения, борются со свободой слова, прикрываясь детьми и пугая общество терроризмом. Действующее законодательство запрещает распространять литературу, признанную экстремистской. При этом под экстремизмом закон понимает не только пропаганду расового превосходства, но и такие безобидные действия, как призывы к нарушению территориальной целостности России. Действующее законодательство обязывает маркировать носители информации, оправдывающей совершение противоправных деяний и отрицающей семейные ценности. Вооружившись законом, жулики включили в список экстремистских материалов безобидные произведения, не соответствующее мироощущению жулика. Под знаменем борьбы за непорочность детских душ уже начали цензурировать сказки, на которых выросло моё поколение. Это похоже на массовую эпидемию, передающуюся через депутатский мандат: каждый его обладатель становится одержимым манией запретительства: топот котов, усыновление детей, кружевные трусы, кальян, пропаганда гомосексуализма, изучение иностранных языков, временное размещение в многоквартирных домах, проживание в своей же квартире без регистрации, детские конкурсы красоты, пребывание несовершеннолетних на улице ночью - сколько идиотских запретов подобных явлений было предложено последнее время избранниками Чурова! А сколько стало законом!
Я с глубоким почтением отношусь к этическому учению Иисуса Христа, выраженному в Нагорной проповеди. Я помню о заслугах христианских церквей перед человечеством. Я восхищаюсь подвижническими подвигами великих православных святых - Серафима Саровского, запретившего согражданам, почитавшим его за живую святыню, наказывать избивших его до полусмерти бандитов, отпустившего их с миром (что бы он сказал о гонителях "пусей"!), Филиппа Колычёва, убитого за отказ благословить царя на братоубийственную войну и гонения на оппозицию, оптинских старцев, служивших поддержкой и опорой обездоленным и мятежным душам. Но надо признать: в наше время православная церковь превратилась в нечто среднее между идеологическим отделом ЦК КПСС и "рясофорным отделом государственной охраны". Сросшаяся с государственным аппаратом Церковь готова поддержать любую исходящую от власти людоедщину: от лишения детей-сирот возможности обрести семью до вторжения в сопредельные государства. Не желая меняться, Церковь по-прежнему проповедует затхлую мораль двухтысячелетней выдержки. Мало того - библейские небылицы о воскрешении людей, об остановке движения светил по молитве полководцев, о принадлежности зайца к жвачным животным, а летучей мыши к птицам, выдаются церковными иерархами за истину в последней инстанции. Мне совершенно безразлично, кем считают Христа мои сограждане - сыном божьим или лжепророком. Но когда Церковь вторгается в государственную жизнь, когда диктует свою волю законодателю, когда безумные православные хунвэйбины вторгаются в театры и на выставки и запрещают мне смотреть то, за что я заплатил деньги и что мне нравится, церковное мировоззрение становится мне совершенно небезразлично.
Я - противник запрета на распространение информации. Как, скажем, объяснить человеку, что нацизм - это плохо, если книги Гитлера, Геббельса, Розенберга в России запрещены? Но раз уж Церковь всецело поддерживает инициативы "взбесившегося принтера" о запрете всего, что только можно запретить, то пусть испытает на себе всю тяжесть закона. Библия, священная книга ярых сторонников маниакального запретительства, строго соответствует критериям, позволяющим её если не запретить как экстремистскую литературу, то хотя бы маркировать, ограничив её распространение среди детей. "Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником," (Лк. 14:26) - что это, если не отрицание семейных ценностей? "И сказал народу Моисей, говоря: вооружите из себя людей на войну, чтоб они пошли против Мадиантиян, совершить мщение Господне над Мадианитянами; (…). Итак, убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; А всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя." (Чис. 2:17-19) - оправдание геноцида, не иначе. "Вот постановления и законы, которые вы должны стараться исполнять в земле, которую Господь, Бог отцов твоих, даёт тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле. Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим, на высоких горах, и на холмах, и под всяким ветвистым деревом. И разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнём рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того." (Втор. 12:1-3) - возбуждение религиозной ненависти в чистом виде, призыв к уничтожению культовых сооружений. А это - вообще призыв к убийству иноверцев: "Если услышишь о каком-либо из городов твоих, которые Господь Бог твой даёт тебе для жительства, что появились в нём нечестивые люди из среды тебя и соблазнили жителей города их, говоря: «пойдём и будем служить богам иным, которых вы не знали»: то разыщи, исследуй и хорошо расспроси; и если это точная правда, что случилась мерзость сия среди тебя, порази жителей того города остриём меча, предай заклятию его и всё, что в нём, и скот его порази остриём меча." (Втор. 13:12-15).
Сегодня я обратился в шесть районных прокуратур Петербурга и области с заявлением о внесении соответствующих представлений. Я буду добиваться если не признания Библии экстремистской литературой, то как минимум запрета на её распространение среди несовершеннолетних. Подчёркиваю: делаю это против своих жизненных правил. Но с распоясавшимися профессиональными верующими в наше время иначе поступать нельзя. Как говорили древние, fiat iustitia, et pereat mundus.
Я с глубоким почтением отношусь к этическому учению Иисуса Христа, выраженному в Нагорной проповеди. Я помню о заслугах христианских церквей перед человечеством. Я восхищаюсь подвижническими подвигами великих православных святых - Серафима Саровского, запретившего согражданам, почитавшим его за живую святыню, наказывать избивших его до полусмерти бандитов, отпустившего их с миром (что бы он сказал о гонителях "пусей"!), Филиппа Колычёва, убитого за отказ благословить царя на братоубийственную войну и гонения на оппозицию, оптинских старцев, служивших поддержкой и опорой обездоленным и мятежным душам. Но надо признать: в наше время православная церковь превратилась в нечто среднее между идеологическим отделом ЦК КПСС и "рясофорным отделом государственной охраны". Сросшаяся с государственным аппаратом Церковь готова поддержать любую исходящую от власти людоедщину: от лишения детей-сирот возможности обрести семью до вторжения в сопредельные государства. Не желая меняться, Церковь по-прежнему проповедует затхлую мораль двухтысячелетней выдержки. Мало того - библейские небылицы о воскрешении людей, об остановке движения светил по молитве полководцев, о принадлежности зайца к жвачным животным, а летучей мыши к птицам, выдаются церковными иерархами за истину в последней инстанции. Мне совершенно безразлично, кем считают Христа мои сограждане - сыном божьим или лжепророком. Но когда Церковь вторгается в государственную жизнь, когда диктует свою волю законодателю, когда безумные православные хунвэйбины вторгаются в театры и на выставки и запрещают мне смотреть то, за что я заплатил деньги и что мне нравится, церковное мировоззрение становится мне совершенно небезразлично.
Я - противник запрета на распространение информации. Как, скажем, объяснить человеку, что нацизм - это плохо, если книги Гитлера, Геббельса, Розенберга в России запрещены? Но раз уж Церковь всецело поддерживает инициативы "взбесившегося принтера" о запрете всего, что только можно запретить, то пусть испытает на себе всю тяжесть закона. Библия, священная книга ярых сторонников маниакального запретительства, строго соответствует критериям, позволяющим её если не запретить как экстремистскую литературу, то хотя бы маркировать, ограничив её распространение среди детей. "Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником," (Лк. 14:26) - что это, если не отрицание семейных ценностей? "И сказал народу Моисей, говоря: вооружите из себя людей на войну, чтоб они пошли против Мадиантиян, совершить мщение Господне над Мадианитянами; (…). Итак, убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; А всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя." (Чис. 2:17-19) - оправдание геноцида, не иначе. "Вот постановления и законы, которые вы должны стараться исполнять в земле, которую Господь, Бог отцов твоих, даёт тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле. Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим, на высоких горах, и на холмах, и под всяким ветвистым деревом. И разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнём рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того." (Втор. 12:1-3) - возбуждение религиозной ненависти в чистом виде, призыв к уничтожению культовых сооружений. А это - вообще призыв к убийству иноверцев: "Если услышишь о каком-либо из городов твоих, которые Господь Бог твой даёт тебе для жительства, что появились в нём нечестивые люди из среды тебя и соблазнили жителей города их, говоря: «пойдём и будем служить богам иным, которых вы не знали»: то разыщи, исследуй и хорошо расспроси; и если это точная правда, что случилась мерзость сия среди тебя, порази жителей того города остриём меча, предай заклятию его и всё, что в нём, и скот его порази остриём меча." (Втор. 13:12-15).
Сегодня я обратился в шесть районных прокуратур Петербурга и области с заявлением о внесении соответствующих представлений. Я буду добиваться если не признания Библии экстремистской литературой, то как минимум запрета на её распространение среди несовершеннолетних. Подчёркиваю: делаю это против своих жизненных правил. Но с распоясавшимися профессиональными верующими в наше время иначе поступать нельзя. Как говорили древние, fiat iustitia, et pereat mundus.