Суд над Акименковым
Сегодня ходил в качестве зрителя на суд над Володей natconslib Акименковым. Кто не в курсе - его обвиняют по ст. 282.2 в участии в деятельности запрещенной организации - НБП. Поводом стали 27 нацбольских листовок, изъятых у него еще в апреле. В октябре было возбуждено дело, теперь Владимиру грозит до 2 лет лишения свободы.
Главным свидетелем обвинения является мать Владимира. Как такое может быть, у меня в голове не укладывается. Она, по словам сына, понимает, что происходит в стране, но считает, что "изменить ничего нельзя, система тебя все равно сломает". И в меру своих сил системе в этом помогает. Слов не хватает.
Судья - молодая суетливая девушка, в недавнем прошлом еще секретарь суда. Допрашивали свидетеля обвинения - оперативника, задержавшего Володю. Он начал с того, что перепутал фамилии обвиняемого и защитника. Потом пытался прямо во время допроса поговорить по мобильнику со своим начальником. Вообще суд периодически превращался в базар, где одновременно обменивались репликами судья, общественный защитник, адвокат, гособвинитель и свидетель, причем они начинали выполнять работу друг друга: свидетель задавал вопросы адвокату, судья принималась защищать обвииняемого, адвокат подсказывал свидетелю обвинения ответы, а гособвинитель вдруг вспоминала, что нарушены процессуальные права подсудимого.
Время от времени свидетель отмачивал номера. Например, начал жаловаться судье, что вез обвиняемого в ОВД на такси и заплатил собственные 100 руб. "Вы хотите гражданский иск предъявить, что ли?" - съязвила судья, и свидетель растерялся. На самом деле, видимо, опер имел в виду, что нельзя же теперь оправдать Акименкова, иначе зачем же он тратил 100 рублей? Потом мент рассказал, что когда он задерживал юношу, "подошел какой-то дед и стал спрашивать, куда я его тащу. Я предложил и ему проехать в ОВД, но он почему-то сразу исчез".
Главным аргументом в пользу криминальности листовки оперативник назвал упоминание сайта nazbol.ru: мол, "нацбол" - значит запрещенная НБП. Защитник спросил, почему милиционер решил, что этот сайт запрещен. "Не знаю, я только Одноклассниками пользуюсь", признался опер, вызвав смех всех, включая судью.
Гособвинитель спросила: "Вам известно, что такое экстремизм?" - "Известно", ответил свидетель, "но сформулировать не могу". При этом на допросе он показал, что листовка содержала "экстремистские призывы и символику НБП". Вопрос на засыпку: "Какая символика у НБП?" Свидетель долго морщил лоб и в итоге сказал: "Ну там наверно серп и молот и автомат или что-то в этом роде".
Закончив допрос милиционера, судья спросила, нужно ли допрашивать остальных свидетелей (они не явились) или, может, просто огласить протоколы допросов. Гособвинитель ответила, что она-то не против, но это нарушение УПК. "А может, защита согласится и так сойдет?" - спросила судья, невинно хлопая густо накрашенными ресницами. Зал рассмеялся и она, мне показалось, покраснела и назначила судебное заседание на 15 января. Начало будет в 11 утра, судебный участок №296.
Главным свидетелем обвинения является мать Владимира. Как такое может быть, у меня в голове не укладывается. Она, по словам сына, понимает, что происходит в стране, но считает, что "изменить ничего нельзя, система тебя все равно сломает". И в меру своих сил системе в этом помогает. Слов не хватает.
Судья - молодая суетливая девушка, в недавнем прошлом еще секретарь суда. Допрашивали свидетеля обвинения - оперативника, задержавшего Володю. Он начал с того, что перепутал фамилии обвиняемого и защитника. Потом пытался прямо во время допроса поговорить по мобильнику со своим начальником. Вообще суд периодически превращался в базар, где одновременно обменивались репликами судья, общественный защитник, адвокат, гособвинитель и свидетель, причем они начинали выполнять работу друг друга: свидетель задавал вопросы адвокату, судья принималась защищать обвииняемого, адвокат подсказывал свидетелю обвинения ответы, а гособвинитель вдруг вспоминала, что нарушены процессуальные права подсудимого.
Время от времени свидетель отмачивал номера. Например, начал жаловаться судье, что вез обвиняемого в ОВД на такси и заплатил собственные 100 руб. "Вы хотите гражданский иск предъявить, что ли?" - съязвила судья, и свидетель растерялся. На самом деле, видимо, опер имел в виду, что нельзя же теперь оправдать Акименкова, иначе зачем же он тратил 100 рублей? Потом мент рассказал, что когда он задерживал юношу, "подошел какой-то дед и стал спрашивать, куда я его тащу. Я предложил и ему проехать в ОВД, но он почему-то сразу исчез".
Главным аргументом в пользу криминальности листовки оперативник назвал упоминание сайта nazbol.ru: мол, "нацбол" - значит запрещенная НБП. Защитник спросил, почему милиционер решил, что этот сайт запрещен. "Не знаю, я только Одноклассниками пользуюсь", признался опер, вызвав смех всех, включая судью.
Гособвинитель спросила: "Вам известно, что такое экстремизм?" - "Известно", ответил свидетель, "но сформулировать не могу". При этом на допросе он показал, что листовка содержала "экстремистские призывы и символику НБП". Вопрос на засыпку: "Какая символика у НБП?" Свидетель долго морщил лоб и в итоге сказал: "Ну там наверно серп и молот и автомат или что-то в этом роде".
Закончив допрос милиционера, судья спросила, нужно ли допрашивать остальных свидетелей (они не явились) или, может, просто огласить протоколы допросов. Гособвинитель ответила, что она-то не против, но это нарушение УПК. "А может, защита согласится и так сойдет?" - спросила судья, невинно хлопая густо накрашенными ресницами. Зал рассмеялся и она, мне показалось, покраснела и назначила судебное заседание на 15 января. Начало будет в 11 утра, судебный участок №296.