4
начало
континюй
часть 3
- Не трогайте их! - закричал Петька Шлепкин. - Они как зомби - к ним нельзя прикасаться, а то сам превратишься в такого же!
- Ты бредишь? - поинтересовалась Маша. Голос ее неожиданно протрезвел.
Старший сержант Пень-Кроватный, поминая тлю, отполз на заду подальше от трупов. Безголовый Пампашкин дернулся за ним, но сержант запустил в мертвеца подвернувшимся под руку патрульным уставом.
- Мы все умрем, - подал голос, доселе молчавший, Сигизмунд.
Уцелевшие оборотились к окну. Несмотря на синюшную бледность и засохшую на груди слюну, Ежиков казался здоровым.
- А ты откуда знаешь? - Красивая недоверчиво фыркнула. Впрочем, и с табуретки слезать она пока не спешила.
Сержант не успел ответить. Распахнулась входная дверь и в комнату ввалился взмыленный Мойдодыркин. В руках он держал неказистый фанерный ящик с нашкрябанным красной ручкой крестом.
- Еле нашел! - радостно пояснил он. Тотчас лицо его изменилось. - Вам уже лучше? Кстати, а где гипс?
В ответ раздался нечеловеческий вопль. Так мог бы орать раздираемый противоречиями буриданов питомец (если бы те обрели хоть на миг свою хищную форму). Или - простой милиционер, если бы на него вдруг обрушилось абсолютное понимание того законодательства, которое он присягнул охранять. Но на этот раз, захлебываясь и надрываясь, хрипя и всхрюкивая, голосил милицейский юнга Петька Шлепкин.
Беглый гипс Ежикова расслоился на составляющие бинты. Ленты ожили. Они оплели запястья будущего милиционера и в настоящий момент вгрызались в нежные юношеские вены. Растрепанные хвосты бинтов взбивали искрящийся кровью воздух «ленинской» комнаты.
- Я должен спасти его! - закричал Пень-Кроватный.
- Поздно, - остановил его Сигизмунд. - К сожалению, уже слишком поздно…
континюй
часть 3
- Не трогайте их! - закричал Петька Шлепкин. - Они как зомби - к ним нельзя прикасаться, а то сам превратишься в такого же!
- Ты бредишь? - поинтересовалась Маша. Голос ее неожиданно протрезвел.
Старший сержант Пень-Кроватный, поминая тлю, отполз на заду подальше от трупов. Безголовый Пампашкин дернулся за ним, но сержант запустил в мертвеца подвернувшимся под руку патрульным уставом.
- Мы все умрем, - подал голос, доселе молчавший, Сигизмунд.
Уцелевшие оборотились к окну. Несмотря на синюшную бледность и засохшую на груди слюну, Ежиков казался здоровым.
- А ты откуда знаешь? - Красивая недоверчиво фыркнула. Впрочем, и с табуретки слезать она пока не спешила.
Сержант не успел ответить. Распахнулась входная дверь и в комнату ввалился взмыленный Мойдодыркин. В руках он держал неказистый фанерный ящик с нашкрябанным красной ручкой крестом.
- Еле нашел! - радостно пояснил он. Тотчас лицо его изменилось. - Вам уже лучше? Кстати, а где гипс?
В ответ раздался нечеловеческий вопль. Так мог бы орать раздираемый противоречиями буриданов питомец (если бы те обрели хоть на миг свою хищную форму). Или - простой милиционер, если бы на него вдруг обрушилось абсолютное понимание того законодательства, которое он присягнул охранять. Но на этот раз, захлебываясь и надрываясь, хрипя и всхрюкивая, голосил милицейский юнга Петька Шлепкин.
Беглый гипс Ежикова расслоился на составляющие бинты. Ленты ожили. Они оплели запястья будущего милиционера и в настоящий момент вгрызались в нежные юношеские вены. Растрепанные хвосты бинтов взбивали искрящийся кровью воздух «ленинской» комнаты.
- Я должен спасти его! - закричал Пень-Кроватный.
- Поздно, - остановил его Сигизмунд. - К сожалению, уже слишком поздно…