Что такое хорошо, и что такое плохо
Мое позитивное отношение к способностям советских солдат и командиров выполнять свои служебные обязанности на поле боя, видимо, может быть истолковано как попытка приукрашивания реальности. Скажу так, я далек от идеализации реалий войны. Бывало как всегда всякое: и хорошее, и плохое. Были командиры которые не жалели своих солдат.
Однако мне кажется, что, во-первых, размах такого явления в головах нынешних российских граждан сильно преувеличен, а во-вторых, закономерным результатом такого отношения командиров к личному составу становился суд военного трибунала. Подмены понятий не было, безжалостное отношение к своим солдатом считалось преступлением. Примеров этому много, и сейчас расскажу про один такой, произошедший во время боев на р. Лучеса в ноябре 42-го в самом начале операции "Марс".
Неудача РККА в этом наступлении уже достаточно широко известна, более того, действия командования часто приводятся как образец бездарности и негодного отношения к жизням красноармейцев.
Кстати, часто бывает и так, что при анализе статистических данных по операциям выходит, что в тех, которые принято считать успешными, потери совсем не маленькие, а результаты очень даже скромные. Наиболее яркий пример - сражение под Прохоровкой.
Одновременно с остальными армиями-участницами в наступление перешла и 22-я армия генерала Юшкевича. Вопреки мнению Д. Гланца в книге "Крупнейшее поражение маршала Жукова", в первый день дивизиям не удалось прорвать первую линию немецкой обороны. Подразделения добились серьезных вклинений, но решительного продвижения вперед достигнуть не удавалось. Части 238-й стрелковой дивизии не смогли взять опорный пункт Михеево, который являлся краеугольным камнем немецкой обороны на этом участке. Эта позиция как бы рассекала надвое полосу наступления советских войск и не позволяла развить успех по обе стороны от нее.
238-я дивизия была переброшена в полосу 22-й армии из резерва фронта в ночь с 22-го на 23-е ноября и сменила в окопах 185-ю дивизию, части которой уплотняли боевые порядки и должны были перейти в наступлении левее, ближе к Лучесе. Таким образом, для подготовки прорыва у командиров было всего двое суток.
Однако и за двое суток можно было успеть многое, но некоторые оказались неспособны обеспечить и минимум организации. По плану брать Михеево предстояло 837 сп под командованием майора Белоуса. После занятия обороны было проведено две рекогносцировки, которые были неудовлетворительно организованы и результатов не дали. Плановой таблицы боя и приказа на наступление до командиров батальонов и артиллеристов штаб 837 сп не довел. Командир полка местности и подступов к обороне противника не знал, задачи подчиненным ставил по карте. Он назначил рубеж перехода в атаку за 1,5 км до немецких позиций, хотя имелась возможность подвести войска скрытно к переднему краю на дистанцию 300-400 м от немцев. Такой подход к организации боя не замедлил сказаться на результатах, батальоны задачу не выполнили и понесли жестокие потери.
Цитата из отчета 22-й армии по результатам боев:
"Особенно неудачным было наступление 837 сп в направлении Замошье, Михеево.
Командир 837 полка майор Белоус боем не руководил. Напился пьяным и вместо трезвой оценки обстановки, занимался угрозами по телефону своим командирам батальонов.
Как результат такого руководства командира полка, артиллерия полка, стоявшая на прямой наводке, все ОТ на переднем крае не подавила. Продвижение пехоты с исходного рубежа атаки огнем не сопровождалось.
Момент атаки по окончании артподготовки был упущен и пехота начала атаку в тот момент, когда ОТ противника на переднем крае оправились и начали вести прицельный огонь из пулеметов и автоматов.
Минометы противника из глубины дали сильный заградительный огонь и пехота, находясь на открытом месте несла большие потери (837 сп за 25.11 имел потери убитыми 127 и ранеными 517 человек).
В результате таких действий командир полка майор Белоус был 26.11 снят и осужден. Командир дивизии гвардии полковник Капров был отстранен от должности".
Все это - закономерный итог безобразной организации боя и попытки воевать жизнями своих подчиненных.
В результате безграмотного планирования стрелковые части перешли в атаку в занесенном снегом лесу за полтора километра до немецких позиций. Это привело к тому, что в процессе продвижения подразделения потеряли локтевую связь, нарушился боевой порядок. Михеево находилось на господствующей высоте на открытом месте и все выходы из леса отлично простреливались. Таким образом, когда разрозненные группы пехоты вышли на опушку, они попала под организованный огонь и продвинуться не смогли. План штурма опорного пункта отсутствовал, а линейная тактика здесь не работала.
Другим следствием ошибок в планирования стало слабое взаимодействие артиллеристов с пехотой. Из-за этого огонь артиллерии велся неточно, на направлении главного удара не массировался, пехота огнем не сопровождалась. Любая попытка штурма Михеево без артиллерийской поддержки была обречена на неудачу.
Впоследствии Михеево взяли благодаря умелым действиям 3 мотострелковой бригады 3 мехкорпуса и грамотному планированию штурма практически на ходу её командиром - А.Х. Бабаджаняном, но это тема отдельного рассказа.
Однако мне кажется, что, во-первых, размах такого явления в головах нынешних российских граждан сильно преувеличен, а во-вторых, закономерным результатом такого отношения командиров к личному составу становился суд военного трибунала. Подмены понятий не было, безжалостное отношение к своим солдатом считалось преступлением. Примеров этому много, и сейчас расскажу про один такой, произошедший во время боев на р. Лучеса в ноябре 42-го в самом начале операции "Марс".
Неудача РККА в этом наступлении уже достаточно широко известна, более того, действия командования часто приводятся как образец бездарности и негодного отношения к жизням красноармейцев.
Кстати, часто бывает и так, что при анализе статистических данных по операциям выходит, что в тех, которые принято считать успешными, потери совсем не маленькие, а результаты очень даже скромные. Наиболее яркий пример - сражение под Прохоровкой.
Одновременно с остальными армиями-участницами в наступление перешла и 22-я армия генерала Юшкевича. Вопреки мнению Д. Гланца в книге "Крупнейшее поражение маршала Жукова", в первый день дивизиям не удалось прорвать первую линию немецкой обороны. Подразделения добились серьезных вклинений, но решительного продвижения вперед достигнуть не удавалось. Части 238-й стрелковой дивизии не смогли взять опорный пункт Михеево, который являлся краеугольным камнем немецкой обороны на этом участке. Эта позиция как бы рассекала надвое полосу наступления советских войск и не позволяла развить успех по обе стороны от нее.
238-я дивизия была переброшена в полосу 22-й армии из резерва фронта в ночь с 22-го на 23-е ноября и сменила в окопах 185-ю дивизию, части которой уплотняли боевые порядки и должны были перейти в наступлении левее, ближе к Лучесе. Таким образом, для подготовки прорыва у командиров было всего двое суток.
Однако и за двое суток можно было успеть многое, но некоторые оказались неспособны обеспечить и минимум организации. По плану брать Михеево предстояло 837 сп под командованием майора Белоуса. После занятия обороны было проведено две рекогносцировки, которые были неудовлетворительно организованы и результатов не дали. Плановой таблицы боя и приказа на наступление до командиров батальонов и артиллеристов штаб 837 сп не довел. Командир полка местности и подступов к обороне противника не знал, задачи подчиненным ставил по карте. Он назначил рубеж перехода в атаку за 1,5 км до немецких позиций, хотя имелась возможность подвести войска скрытно к переднему краю на дистанцию 300-400 м от немцев. Такой подход к организации боя не замедлил сказаться на результатах, батальоны задачу не выполнили и понесли жестокие потери.
Цитата из отчета 22-й армии по результатам боев:
"Особенно неудачным было наступление 837 сп в направлении Замошье, Михеево.
Командир 837 полка майор Белоус боем не руководил. Напился пьяным и вместо трезвой оценки обстановки, занимался угрозами по телефону своим командирам батальонов.
Как результат такого руководства командира полка, артиллерия полка, стоявшая на прямой наводке, все ОТ на переднем крае не подавила. Продвижение пехоты с исходного рубежа атаки огнем не сопровождалось.
Момент атаки по окончании артподготовки был упущен и пехота начала атаку в тот момент, когда ОТ противника на переднем крае оправились и начали вести прицельный огонь из пулеметов и автоматов.
Минометы противника из глубины дали сильный заградительный огонь и пехота, находясь на открытом месте несла большие потери (837 сп за 25.11 имел потери убитыми 127 и ранеными 517 человек).
В результате таких действий командир полка майор Белоус был 26.11 снят и осужден. Командир дивизии гвардии полковник Капров был отстранен от должности".
Все это - закономерный итог безобразной организации боя и попытки воевать жизнями своих подчиненных.
В результате безграмотного планирования стрелковые части перешли в атаку в занесенном снегом лесу за полтора километра до немецких позиций. Это привело к тому, что в процессе продвижения подразделения потеряли локтевую связь, нарушился боевой порядок. Михеево находилось на господствующей высоте на открытом месте и все выходы из леса отлично простреливались. Таким образом, когда разрозненные группы пехоты вышли на опушку, они попала под организованный огонь и продвинуться не смогли. План штурма опорного пункта отсутствовал, а линейная тактика здесь не работала.
Другим следствием ошибок в планирования стало слабое взаимодействие артиллеристов с пехотой. Из-за этого огонь артиллерии велся неточно, на направлении главного удара не массировался, пехота огнем не сопровождалась. Любая попытка штурма Михеево без артиллерийской поддержки была обречена на неудачу.
Впоследствии Михеево взяли благодаря умелым действиям 3 мотострелковой бригады 3 мехкорпуса и грамотному планированию штурма практически на ходу её командиром - А.Х. Бабаджаняном, но это тема отдельного рассказа.