ЧИТАЮ: «ДОЧЕРИ АПТЕКАРЯ КИМА » ПАК КЁН НИ
김 약국의 딸들,박경리 Книга впервые переведена на русский язык. Перевод Дианы Чанг (Капарушкиной).
Ночной кошмар при грозе
- А-а-а! Боже мой, Боже мой! - проснулась от жуткого сновидения Ханщильдэк. Она открыла глаза, но кроме тьмы, ничего не увидела. Покрытая с головы до ног холодным потом, Ханщильдэк встала и шумно распахнула дверь. Прошла к колодцу, зачерпнула в ведро воды и стала жадно пить. Она почувствовала, как холодная, как лёд, вода опустилась в её желудок.
- Фу-у…
Ханщильдэк вернулась к дому и, не заходя в комнату, села на террасе.
Недавно было полнолуние, но почему-то луны на небе не было видно, не было и звёзд.
Видно, всё небо было густо покрыто тучами.
«Может, я сильно переволновалась?» - Ханщильдэк передёрнуло мелкой дрожью.
Страшный сон разбудил её. Она видела, как в её доме совершали обряд изгнания духов. Во дворе в длинных белых одеждах танцевала, размахивая ножами, шаманка. Вокруг собралась толпа любопытных. Ённан смеялась. Ёнок плакала. Шаманка схватила связанную курицу и продолжала танцевать, подняв её высоко над головой.
- Дух отравленного мышьяком. Дух зарезанного ножом. Дух умершего голодной смертью. Дух умершего в младенчестве. Дух утопленника…
Топая ногами, шаманка закатила глаза, неожиданно для всех запрыгнула в дом, положила курицу на порог, подняла нож и, резко повернув голову, посмотрела на Ханщильдэк…
Это был Ёнхак.
«И когда это его только освободили?» - с ужасом подумала про себя Ханщильдэк.
Ёнхак полоснул ножом, и отрубленная куриная голова покатилась по полу. И, когда катилась, звук её падения постепенно перешёл в смех. Это смеялась Ённан. Ханщильдэк приподнялась на цыпочки, присмотрелась и увидела, что куриная голова была голова Ённан.
- А-а-а! Боже мой, Боже мой… - тут Ханщильдэк и проснулась.
Сидевшая на террасе Ханщильдэк чувствовала озноб, но продолжала сидеть в темноте, скрестив руки, и думать о своём:
«Произойдёт что-то ужасное…»
Сердце матери не обмануло. В ночь перед чхусоком Ённан сбежала вместе с Хандолем. Когда Ханщильдэк пришла навестить Ённан, служанка Бунсун встретила её словами:
- Хозяйка собрала вещи и ушла.
- Куда ушла?
- За Северные ворота, но велела никому не говорить.
На этот раз матери не хватило смелости снова идти возвращать Ённан. Ей было известно, что Ёнхак уже вышел из заключения.
- Если они останутся в Тхонъёне, случится непоправимое. Этого негодяя уже ничто не остановит,- вслух думала Ханщильдэк.
В последние дни она много размышляла над тем, как спасти свою дочь. Она бы очень хотела отправить Ённан и Хандоля подальше от этих мест, но вот уже несколько раз откладывала своё решение. Сегодня она наконец решилась. Ханщильдэк встала с террасы и прошла в комнату. Открыла комод и стала что-то искать; наконец, достала драгоценности, оставленные в приданое Ёнбин. За последние двадцать лет она продала все семейные драгоценности, и только эти бережно хранила у себя в комоде.
Ханщильдэк завернула драгоценности в несколько слоёв тряпок и положила за пазуху. Осторожно, чтобы не разбудить служанку, прошла на кухню и взяла керосиновую лампу. Когда она выходила, сильные порыв ветра ударил в кухонную дверь, и она с шумом захлопнулась. Ханщильдэк зажгла керосиновую лампу и, крадучись, вышла из дома через заднюю калитку. В темноте по безлюдной горной тропинке, словно огонёк лесного духа, плыла горящая лампа. Как только Ханщильдэк очутилась за воротами дома, волнение охватило её. Перед ней снова и снова вставали сцены кошмарного сна. Колени дрожали, сердце разрывалось, отчаяние, как чёрные чернила, застилало ей глаза, мешая идти вперёд. Всю дорогу ей казалось, что она не застанет дочь в живых и найдёт только её окровавленный труп.
- Ай-гу! Боже ты мой! Боже мой! - в темноте она запнулась и упала. Лампа откатилась в сторону, и Ханщильдэк пришлось долго искать её на земле. А вокруг кромешная тьма, ужас и безысходность. Через некоторое время она нашла погасшую лампу, но оказалось, что спички остались дома, и зажечь лампу было нечем. Пришлось продолжать путь в темноте. Когда она достигла храма Погодан, с неба упала первая капля дождя, а когда она прошла через Северные ворота, капли дождя постепенно превратились в сплошной ливень. Ханщильдэк выбросила лампу, подняла верхнюю юбку, покрыла ею голову и побежала. Сквозь потоки дождя навстречу проехал грузовик, нагруженный рыбой. В свете фар было видно, как ливень, словно тысячами клинков, вспарывал землю. Ханщильдэк с трудом различала ряды деревьев и холмов, тесно расположенных вдоль дороги - всё это смешалось в диком буйстве стихии.
Ханщильдэк. как в ужасном сне, шла вперёд под непрекращающимися хлёсткими ударами дождя. Завернула в переулок и поднялась по крутому склону холма. Когда достигла того самого дома, где укрывались Хандоль и Ённан, дождь хлынул с бóльшей силой, сверкнула молния. В доме не было ни света, ни звука. Ханщильдэк немного отдышалась, вытерла с лица дождевую воду и потрясла калитку. Ответа не последовало.
- Ённа-а-ан! Ённа-а-ан! - громко прокричала она, но её голос заглушил шум дождя.
- Ённа-а-ан! Это я! Открой дверь!
- Кто? - послышался мужской голос за её спиной.
- Ах! - испуганно вскрикнула Ханщильдэк, она узнала голос Ёнхака.
- Кто? - повторил тот же жуткий голос.
- Ённан, это я! Сейчас же открой дверь! - Ханщильдэк схватила ручку двери и - откуда только взялась у неё сила? - распахнула её.
На неё упала чёрная тень.
- Хы-хы-хы… - злодейски оскалился Ёнхак.
И Ханщильдэк почувствовала, как что-то очень тяжёлое обрушилось на её голову.
- Ай-гу! - схватилась она за голову, но по рукам ударило что-то ещё. - Ай-гу-у! Спасите! - вскрикнула Ханщильдэк и рухнула на пол.
Только тогда проснулись крепко спящие Хандоль и Ённан, выбежали из дома и увидели державшего топор Ёнхака. Ёнхак, зловеще усмехаясь, стал приближаться. Замахнулся топором. Первый удар прошёл мимо головы Хандоля, второй обрушился на Ённан, но та увернулась и бросилась бежать. Ёнхак - за ней.
Ённан, едва не запнувшись о тело матери, выбежала за калитку. Преследующий её Ёнхак споткнулся о тело Ханщильдэк и упал. Упустив Ённан, взревел и рубанул перелезающего ограду Хандоля по плечу. Когда Хандоль упал, Ёнхак, словно исполняя жуткий танец, продолжал рубить.
Тут ударил церковный колокол. Тревожный звон разлетелся в предрассветной мгле по всей округе.
Рассвело. Тело Ханщильдэк лежало перед калиткой, тело Хандоля - перед оградой. Весь двор был залит густой кровью. Опустился занавес двух многострадальных жизней. Ёнхак, развалившись тут же, на террасе хижины, спал крепким сном. Бирюзовое небо с востока стало окрашиваться в пурпурный цвет. Небо было безоблачно, свежо и прозрачно, словно и не было никакого ночного кошмара.
В это время к утреннему рынку Сето, в неряшливо натянутой разорванной юбке, брела Ённан. Заглядывая в глаза каждому встречному, спрашивала:
- Не видели ли вы моего Хандоля?
- С ума, видно, сошла. А такая красавица, как не повезло…
- Да вы только посмотрите! Ай-гу! Это же дочь аптекаря Кима! - Прохожие останавливались, один за другим. Так вокруг Ённан собралась целая толпа.
- Кто забрал моего Хандоля? Эй! Вы не видели моего Хандоля? У него под глазом ещё большая родинка… Куда же он ушёл?
- Да, совсем с ума сошла. Бедный старик Чхве Санхо. Сын - наркоман, сноха - сумасшедшая. Тьфу!
Так, расспрашивая о Хандоле, Ённан дошла до рыночного аукциона.
- А! Нашла! Хандоль! Мой Хандоль. Почему ты ушёл один? Почему не взял с собой меня? - Ённан крепко ухватилась за руку ведущего аукцион.
- А -а! Да уберите эту сумасшедшую от меня! - от неожиданности мужчина попятился назад, но Ённан не отставала от него. Тот, спасаясь, затёрся в толпе и исчез из вида.
Тогда Ённан уселась в дорожной пыли и горько разрыдалась. В этот момент её заметил Гиду, привёзший на аукцион рыбу. Он растолкал толпу зевак и вышел к Ённан. Он совсем не ожидал увидеть её здесь. Гиду без слов взвалил её на спину, плечами проложил дорогу сквозь толпу и направился в Ганчанголь к аптекарю Киму.
Ённан плакала за спиной Гиду и совсем не сопротивлялась. Добравшись до Ганчанголя, Гиду посадил Ённан на пол и закурил.
- Фу, - выдохнул он дым прямо в лицо Ённан.
С улицы прибежала перепуганная служанка Ёмун и круглыми глазами уставилась на Ённан.
- Где мать? - спросил её Гиду.
- Э-э… - Ёмун пыталась что-то сказать.
- Где тёща, я спрашиваю? Закрой дверь.
За воротами перешёптывались между собой любопытные. Гиду снова дохнул табачным дымом в лицо Ённан. Когда Ёмун закрыла ворота и подошла к нему. Гиду снова спросил:
- Куда ушла мать?
- А…м-м.. утром я встала, а её нет.
- Как нет? - в один миг лицо Гиду перекосилось.
Ночной кошмар при грозе
- А-а-а! Боже мой, Боже мой! - проснулась от жуткого сновидения Ханщильдэк. Она открыла глаза, но кроме тьмы, ничего не увидела. Покрытая с головы до ног холодным потом, Ханщильдэк встала и шумно распахнула дверь. Прошла к колодцу, зачерпнула в ведро воды и стала жадно пить. Она почувствовала, как холодная, как лёд, вода опустилась в её желудок.
- Фу-у…
Ханщильдэк вернулась к дому и, не заходя в комнату, села на террасе.
Недавно было полнолуние, но почему-то луны на небе не было видно, не было и звёзд.
Видно, всё небо было густо покрыто тучами.
«Может, я сильно переволновалась?» - Ханщильдэк передёрнуло мелкой дрожью.
Страшный сон разбудил её. Она видела, как в её доме совершали обряд изгнания духов. Во дворе в длинных белых одеждах танцевала, размахивая ножами, шаманка. Вокруг собралась толпа любопытных. Ённан смеялась. Ёнок плакала. Шаманка схватила связанную курицу и продолжала танцевать, подняв её высоко над головой.
- Дух отравленного мышьяком. Дух зарезанного ножом. Дух умершего голодной смертью. Дух умершего в младенчестве. Дух утопленника…
Топая ногами, шаманка закатила глаза, неожиданно для всех запрыгнула в дом, положила курицу на порог, подняла нож и, резко повернув голову, посмотрела на Ханщильдэк…
Это был Ёнхак.
«И когда это его только освободили?» - с ужасом подумала про себя Ханщильдэк.
Ёнхак полоснул ножом, и отрубленная куриная голова покатилась по полу. И, когда катилась, звук её падения постепенно перешёл в смех. Это смеялась Ённан. Ханщильдэк приподнялась на цыпочки, присмотрелась и увидела, что куриная голова была голова Ённан.
- А-а-а! Боже мой, Боже мой… - тут Ханщильдэк и проснулась.
Сидевшая на террасе Ханщильдэк чувствовала озноб, но продолжала сидеть в темноте, скрестив руки, и думать о своём:
«Произойдёт что-то ужасное…»
Сердце матери не обмануло. В ночь перед чхусоком Ённан сбежала вместе с Хандолем. Когда Ханщильдэк пришла навестить Ённан, служанка Бунсун встретила её словами:
- Хозяйка собрала вещи и ушла.
- Куда ушла?
- За Северные ворота, но велела никому не говорить.
На этот раз матери не хватило смелости снова идти возвращать Ённан. Ей было известно, что Ёнхак уже вышел из заключения.
- Если они останутся в Тхонъёне, случится непоправимое. Этого негодяя уже ничто не остановит,- вслух думала Ханщильдэк.
В последние дни она много размышляла над тем, как спасти свою дочь. Она бы очень хотела отправить Ённан и Хандоля подальше от этих мест, но вот уже несколько раз откладывала своё решение. Сегодня она наконец решилась. Ханщильдэк встала с террасы и прошла в комнату. Открыла комод и стала что-то искать; наконец, достала драгоценности, оставленные в приданое Ёнбин. За последние двадцать лет она продала все семейные драгоценности, и только эти бережно хранила у себя в комоде.
Ханщильдэк завернула драгоценности в несколько слоёв тряпок и положила за пазуху. Осторожно, чтобы не разбудить служанку, прошла на кухню и взяла керосиновую лампу. Когда она выходила, сильные порыв ветра ударил в кухонную дверь, и она с шумом захлопнулась. Ханщильдэк зажгла керосиновую лампу и, крадучись, вышла из дома через заднюю калитку. В темноте по безлюдной горной тропинке, словно огонёк лесного духа, плыла горящая лампа. Как только Ханщильдэк очутилась за воротами дома, волнение охватило её. Перед ней снова и снова вставали сцены кошмарного сна. Колени дрожали, сердце разрывалось, отчаяние, как чёрные чернила, застилало ей глаза, мешая идти вперёд. Всю дорогу ей казалось, что она не застанет дочь в живых и найдёт только её окровавленный труп.
- Ай-гу! Боже ты мой! Боже мой! - в темноте она запнулась и упала. Лампа откатилась в сторону, и Ханщильдэк пришлось долго искать её на земле. А вокруг кромешная тьма, ужас и безысходность. Через некоторое время она нашла погасшую лампу, но оказалось, что спички остались дома, и зажечь лампу было нечем. Пришлось продолжать путь в темноте. Когда она достигла храма Погодан, с неба упала первая капля дождя, а когда она прошла через Северные ворота, капли дождя постепенно превратились в сплошной ливень. Ханщильдэк выбросила лампу, подняла верхнюю юбку, покрыла ею голову и побежала. Сквозь потоки дождя навстречу проехал грузовик, нагруженный рыбой. В свете фар было видно, как ливень, словно тысячами клинков, вспарывал землю. Ханщильдэк с трудом различала ряды деревьев и холмов, тесно расположенных вдоль дороги - всё это смешалось в диком буйстве стихии.
Ханщильдэк. как в ужасном сне, шла вперёд под непрекращающимися хлёсткими ударами дождя. Завернула в переулок и поднялась по крутому склону холма. Когда достигла того самого дома, где укрывались Хандоль и Ённан, дождь хлынул с бóльшей силой, сверкнула молния. В доме не было ни света, ни звука. Ханщильдэк немного отдышалась, вытерла с лица дождевую воду и потрясла калитку. Ответа не последовало.
- Ённа-а-ан! Ённа-а-ан! - громко прокричала она, но её голос заглушил шум дождя.
- Ённа-а-ан! Это я! Открой дверь!
- Кто? - послышался мужской голос за её спиной.
- Ах! - испуганно вскрикнула Ханщильдэк, она узнала голос Ёнхака.
- Кто? - повторил тот же жуткий голос.
- Ённан, это я! Сейчас же открой дверь! - Ханщильдэк схватила ручку двери и - откуда только взялась у неё сила? - распахнула её.
На неё упала чёрная тень.
- Хы-хы-хы… - злодейски оскалился Ёнхак.
И Ханщильдэк почувствовала, как что-то очень тяжёлое обрушилось на её голову.
- Ай-гу! - схватилась она за голову, но по рукам ударило что-то ещё. - Ай-гу-у! Спасите! - вскрикнула Ханщильдэк и рухнула на пол.
Только тогда проснулись крепко спящие Хандоль и Ённан, выбежали из дома и увидели державшего топор Ёнхака. Ёнхак, зловеще усмехаясь, стал приближаться. Замахнулся топором. Первый удар прошёл мимо головы Хандоля, второй обрушился на Ённан, но та увернулась и бросилась бежать. Ёнхак - за ней.
Ённан, едва не запнувшись о тело матери, выбежала за калитку. Преследующий её Ёнхак споткнулся о тело Ханщильдэк и упал. Упустив Ённан, взревел и рубанул перелезающего ограду Хандоля по плечу. Когда Хандоль упал, Ёнхак, словно исполняя жуткий танец, продолжал рубить.
Тут ударил церковный колокол. Тревожный звон разлетелся в предрассветной мгле по всей округе.
Рассвело. Тело Ханщильдэк лежало перед калиткой, тело Хандоля - перед оградой. Весь двор был залит густой кровью. Опустился занавес двух многострадальных жизней. Ёнхак, развалившись тут же, на террасе хижины, спал крепким сном. Бирюзовое небо с востока стало окрашиваться в пурпурный цвет. Небо было безоблачно, свежо и прозрачно, словно и не было никакого ночного кошмара.
В это время к утреннему рынку Сето, в неряшливо натянутой разорванной юбке, брела Ённан. Заглядывая в глаза каждому встречному, спрашивала:
- Не видели ли вы моего Хандоля?
- С ума, видно, сошла. А такая красавица, как не повезло…
- Да вы только посмотрите! Ай-гу! Это же дочь аптекаря Кима! - Прохожие останавливались, один за другим. Так вокруг Ённан собралась целая толпа.
- Кто забрал моего Хандоля? Эй! Вы не видели моего Хандоля? У него под глазом ещё большая родинка… Куда же он ушёл?
- Да, совсем с ума сошла. Бедный старик Чхве Санхо. Сын - наркоман, сноха - сумасшедшая. Тьфу!
Так, расспрашивая о Хандоле, Ённан дошла до рыночного аукциона.
- А! Нашла! Хандоль! Мой Хандоль. Почему ты ушёл один? Почему не взял с собой меня? - Ённан крепко ухватилась за руку ведущего аукцион.
- А -а! Да уберите эту сумасшедшую от меня! - от неожиданности мужчина попятился назад, но Ённан не отставала от него. Тот, спасаясь, затёрся в толпе и исчез из вида.
Тогда Ённан уселась в дорожной пыли и горько разрыдалась. В этот момент её заметил Гиду, привёзший на аукцион рыбу. Он растолкал толпу зевак и вышел к Ённан. Он совсем не ожидал увидеть её здесь. Гиду без слов взвалил её на спину, плечами проложил дорогу сквозь толпу и направился в Ганчанголь к аптекарю Киму.
Ённан плакала за спиной Гиду и совсем не сопротивлялась. Добравшись до Ганчанголя, Гиду посадил Ённан на пол и закурил.
- Фу, - выдохнул он дым прямо в лицо Ённан.
С улицы прибежала перепуганная служанка Ёмун и круглыми глазами уставилась на Ённан.
- Где мать? - спросил её Гиду.
- Э-э… - Ёмун пыталась что-то сказать.
- Где тёща, я спрашиваю? Закрой дверь.
За воротами перешёптывались между собой любопытные. Гиду снова дохнул табачным дымом в лицо Ённан. Когда Ёмун закрыла ворота и подошла к нему. Гиду снова спросил:
- Куда ушла мать?
- А…м-м.. утром я встала, а её нет.
- Как нет? - в один миг лицо Гиду перекосилось.