Интервью "Комсомольской правде" 1 декабря (часть вторая)
- А СМЕРШ против кого? Есть вопрос про олигархов.
- Не люблю я олигархов сильно. Сильно не люблю.
- Почему руководители нашей страны не отбирают назад ресурсы у олигархов-жуликов? Вопрос наивный.
- Если можно доказать, что олигарх - жулик, надо отбирать. Но это неэффективно. Здесь вопрос в другом. Что мне интересовало, насколько олигархи профессиональны как управленцы. Нравится или нет, но посмотрите, очевидно, что Авен и Фридман более чем профессионально управляют своими активами. Посмотрите на Прохорова, я не говорю о морально-этической стороне, но бесспорно он очень эффективно управляет своими активами. И посмотрите на Олега Дерипаску. Когда государство вынуждено все время давать деньги. Посмотрите на блестящий доклад об олигархах, который был подготовлен Иноземцевым и Крическим, где становится ясно, в чьих интересах государство выделяло бешеные средства и как олигархи и сейчас диктуют свою волю. Как тот же самый Роман Аркадьевич, тот же господин Дерипаска и ряд еще известных олигархов откачивали деньги из компаний, которые им принадлежат, как акционерам, а потом просили у государства, чтобы государство помогло, иначе эти компании разорятся, и будет социальный бымц. Это ж неприлично. Хотя что вы хотите? Ведь ребята все вместе тусуют. И посмотрите, у нас же никто не спрашивает министров, замминистров: мальчики, а почему вы все время тусуетесь за границей, вы же государственные служащие? Как-то вот, горные лыжи. А кто тебя за локоток поддерживает? Как фамилия? Что-то лицо очень знакомое. Нормально все. Все же взрослые люди, зачем задавать неприличные вопросы? И поэтому вокруг них такая гламурная псевдотусовка, которая заменила настоящую журналистику. Потому что ведь, посмотрите, руководители каналов сейчас занимаются журналистикой, которой можно.
- То есть не политической?
- За это ж по башке можно получить. Ну, зачем такие проблемы, как были из-за меня? когда Владимир Михайлович Кулистиков давал мне много свободы, и нам удавалось делать на передаче «К барьеру!» многие вещи. Ясно, что мое увольнение с НТВ не имело никакого отношения к его желанию меня уволить. Мне было физически жалко, когда он вынужден был мне сказать, что очень хорошая передача, высокие рейтинги, но все, потому что с такого уровня прошел звонок, что там был вопрос - либо сам уходи, и Соловьева все равно уберут, либо Соловьева убери. Если власть боится настолько сильно критики и журналиста, то это лакмусовая бумажка власти.
- Власть боится и народ тоже. Почему они ездят в таких машинах?
- Власть вообще ничего не знает про народ. С какого-то момента власть отошла от народа, его потеряла. Но смешно другое. Ладно, когда мы говорим о людях, которые и не претендуют на высокое звание демократа. Но когда Анатолий Борисович Чубайс, чуть ли не отец российской демократии, спаситель-погубитель СПС и прочее, умудряется ездить на машине с мигалкой, возникает вопрос: с какой пьяной радости ему машина с мигалкой? Ах, хорошо, это не его личная инициатива, полагается государственным корпорациям. А собственная совесть не подсказывает, что надо отказаться, что один из принципов демократии - это равенство всех? не кажется ли, что Чубайсу необходимо жить в соответствии с декларированными им самим принципами? Нет, ему так не кажется. Мне сегодня на радиостанцию «Серебряный дождь» звонила женщина, машина которой была уничтожена во время этой аварии. Оказывается, когда «линкольн» столкнулся с «мерседесом» четыре машины всмятку, которые были припаркованы. Им раздали визитные карточки руководителя службы охраны госкорпорации «Нанотехнологии», потом сказали: это вообще все не к нам. Типа, мы ни при чем.
- Они позвонили по этим телефонам?
- А им сказали: до свидания, в суд! А гаишник, который приехал оформлять аварию, вообще не хотел ничего оформлять. Ой, у меня, знаете, столько аварий сегодня, бумажек нет. такое ощущение, что марсиане прилетели и разбили машину Чубайса. Как после этого Чубайса любить?
- Цитата: «По большому счету мы, пожалуй, единственная страна в мире, которая все еще спорит о том, что это такое». Речь о демократии.
- Потому что мы четко понимаем, что у нас этого нет, не было и никогда не будет. Какая у нас демократия? У нас демократия - это как форма избирательного процесса. Но если у нас в стране царь - демократ, то у нас демократия. А если царь - тиран, то тирания. Но все равно мы идем на поклон к доброму царю. Все равно он говорит, какие программы есть, какие нет. Каким журналистам можно работать, а каким нельзя. А потом они вдруг начинают появляться так, что уже от них начинает тошнить всюду, и в Общественную палату, и туда, и сюда, и издавать придворный кремлевский листок под названием журнал «Русский пионер». просто до неприличия. Уже из ушей. Журналистика только непонятно причем здесь. вдруг исчезла боль, вдруг исчезло понимание, что мы для людей. я с интересом смотрю программы, которые делают мои коллеги. И могу сказать с печалью, что, во-первых, форматы не надо заимствовать с «Барьера», делайте самостоятельно, тогда, может быть, не будут вас упрекать в том, что вы заимствуете. А главное, я только у Маши Ситтель вижу любовь к людям и к своим гостям. Что у Максима Шевченко, что у Сережи Минаева, что у господина Киселева, который работает на «России», что у господина Симонова, их объединяет то, что им искренне не интересны их гости. Они не заинтересованы. Вот эта искренняя нелюбовь меня всегда удивляет. Мне кажется, должно быть как у Маши Ситтель, которая делает очень эмоциональную, прочувствованную передачу, но они снимается по какому-то остаточному телевизионному принципу.
- Она сама по себе такой человек.
- Она хороший журналист в первую очередь и хороший человек. Так же, как замечательные журналисты - Осокин, Максимовская. Замечательный журналист Андрей Малахов. Может не нравиться жанр, в котором он работает, но видно, как его до сердца достает, насколько он неравнодушен. Это дорогого стоит. Это не мой жанр совсем, мне не близко по форме. Но то, что Андрей - блестящий профессионал, конечно.
- Давайте про семью поговорим.
- Давайте. Я люблю мою семью.
- «В России нет культа семьи как такового. Мало того, когда мы смотрим на семьи с большим количеством детей, мы воспринимаем это как некую странность родителей». Это цитата из книги.
- Да, это правда. Когда я говорю, сколько у меня детей, на меня смотрят такими большими светлыми глазами.
- А иностранцы говорят, что для русских дети - это святое. А у нас не так.
- Я не знаю, как иностранцы это говорят.
- Райтшустер говорил, представитель «Фокуса» здесь.
- Он ни разу не был в детском доме?
- Не знаю. Поэтому я с ним тоже не согласен.
- Все сразу проходит, когда видишь эти сопли, когда видишь эту детскую боль, когда видишь статистику, что происходит с детьми после детских домов. В Америке, какая бы она ни была, плохая, какая угодно, материалистичная, почему-то американских детей по всему миру не усыновляют. Американцы усыновляют наших больных детей. Да, есть жуткие случаи, там дети гибнут. Но не сравнимые с процентом детей, которые гибнут в семьях и исчезают здесь. не сравнимые с тем жутким насилием по отношению к детям, которые в том числе и в наших школах. Чего мы себе врем про отношение к детям? Нет у нас никакого отношения к детям позитивного.
- А куда это делось? Раньше были семьи огромные в России.
- Но после этого была революция, были Павлики Морозовы.
- Именно в революцию все исковеркалось?
- Не только. Конечно, это не просто. Говорят, что на одном из древних языков, которым пользуется ряд населений Индии до сих пор, Россия обозначает место, где происходит война между добром и злом. Такая арена битвы. И каждый раз, когда Россия не пытается осознанно творить добро, всегда побеждает зло. Семья всегда самая ранимая, семья всегда здесь. Семья ведь тоньше всех реагирует на ложь, на неустроенность, на двойную мораль. Дети же это чувствуют очень остро. А ведь большевики во многом начали с того, что они уничтожали. Не случайно эта идея, о которой потом перестали говорить, но ведь первые десять лет после революции это же была идея уничтожения семьи и семейных уз. Была попытка воспитать хомо советикус - нового человека. Этим занималась педология. Это было отдельное направление. Очень старались. Не получилось. Ведь идея была такая, не то что Чернышевский и фаланстеры, но близко к этому. не получилось, но нагадили серьезно.
- Вам на телевидении не предлагают сейчас вести?
- Да нет, конечно. ну что вы в самом деле?
- Запрет вообще везде?
- Абсолютно. Запрет жесткий, до смешного. Когда на Первом канале пытались какой-то фильм снимать о проблемах супругов Слуцкер, то думали, идея была взять у меня небольшое интервью. И то стали потом вырезать. Я поэтому был восхищен тем, что только Леонид Геннадьевич Парфенов показал фрагмент передачи «К барьеру!» в своем фильме о «Коммерсанте». Да телевизионщики и не скрывают, телевизионное начальство: Володь, извини, но… Прямой и жесткий запрет на профессию. Ах да, простите, я забыл, у нас же демократическая… Но спасибо, что пока еще на радиостанции, ни книги. Хотя с публичными выступлениями неожиданно начались проблемы.
- Кстати, да.
- Это меня сильно восхитило, потому что я много езжу, выступаю. Спасибо людям, они всегда приходят. В Тюмени мне было очень интересно. В Москве прошло. Ну, в Москве всегда хорошо проходит. И должен был быть 12-го числа в Нижнем Новгороде, билеты очень хорошо продавались. Когда вдруг пришло истеричное абсолютно послание от организатора, что ни один ЧОП в Нижнем и в Москве не берется за охрану меня, что они не могут гарантировать мою жизнь. я сказал, что это полный бред, меня это вообще не волнует. Если есть подозрение, что мне угрожают и есть точная информация, сообщайте в милицию. Просто на парня надавили, парень испугался. И Нижний оказался закрыт. Просто сказал: я не будут организовывать. Я позвонил потом в пару ЧОПов в Нижнем, те сказали: ничего подобного, у нас нет никаких проблем. Человек побоялся говорить правду. Хотя в Обнинске 2-го числа все нормально.
- О чем вы разговариваете? Отвечаете на вопросы?
- Я сначала полтора часа рассказываю людям о нашей жизни, о том, почему мы так живем, что с ними происходит, что будет дальше, какая система отношений с властью, какие отношения между нами. А потом отвечаю на вопросы.
- И что спрашивают?
- Многое. Один из самых популярных - почему я не хочу стать президентом России. Я устал отвечать на этот вопрос, потому что я был бы бездарным президентом. Просто я был бы ужасным президентом. Мне не нравится эта работа. Меня вполне устраивал президент Путин. У меня не вызывает никаких вопросов президент Медведев. За кого народ проголосовал, я легко и спокойно к этому отношусь, с радостью. Мне надо, чтобы мне не мешали мою работу делать. Пусть президент делает свою работу, а я буду делать свою работу. Мне так гораздо проще. Но мою работу пока почему-то не дают мне делать. И второй вопрос, который задают: почему я не создам свою политическую партию. А потом что это совсем другой бизнес. Если создаешь свою политическую партию, надо уходить с радио, надо уходить с телевидения. А я не хочу создавать никакой оппозиции. Я считаю, что очень много возможностей в рамках того, что есть сейчас. Надо просто понять, имеют ли смысл сейчас партии в том виде, в каком они есть. мне кажется, что мы на таком историческом этапе, когда уже некие иные формы организации граждан начинают работать. Партия - это несколько устаревшее, начала ХХ века.
- О нашем парламенте. Это создание Владимира Путина.
- Это создание…
- Вы говорили, что Путин устраивал вас в качестве президента. Но последний год - кризис, не кризис, но оппозиция что-то там изобразила.
- Знаете, как жестоко на эту тему пошутил ряд грамотных граждан? Они сказали: ушли в разведку боем, вернулись геем. Потому что так гордо заявляли: вот, мы… И тут же сдулись и пришли.
- У многих было ощущение, что это срежиссировано.
- Это истерично. Политик не должен быть истеричным. Меня это крайне огорчило. Потому что я с большим уважением отношусь к многим людям как в партии власти, так и в оппозиционных партиях. Я вообще привык судить по делам. Меня больше интересует, что они конкретно делают. И со многими людьми я очень хорошо знаком. И, конечно, когда я увидел такую странную истеричность, это меня огорчило. Но потом была передача господин Шевченко, с которой он абсолютно не справился, ужасающая была передача. Где блестяще выступал Володин, где очень сильно выступал Зюганов, где, как всегда, был хорош Жириновский. Но меня поразил представитель экспертного журналистского цеха, член Общественной палаты от президента господин Фадеев, который вдруг стал говорить: пока границы открыты, вон из страны! Мне как-то вдруг сразу вспомнился Платонов, у которого была фраза, что без меня народ не полон. Мне почему-то кажется, что это совсем неправильно, так разбрасываться нашими людьми. В оппозиции тоже мы. И надо очень осторожно относиться к словам. Тем более, когда это заявляет эксперт, гуманитарий, член Общественный палаты. Меня это крайне огорчило. Такая нетерпимость, оголтелость до добра не доведут.
- Демократия будет?
- Демократия - ведь надо сначала понять, что это такое и кому она нужна. Демократия же начинается с самого простого. С того, что мы все равны в правах. Что действует суд. Ведь избирательный процесс, заметьте, все говорят: а вы идите в суд. Но когда тут же премьер-министр Путин, находясь в одном из городов Золотого Кольца, на вопрос предпринимателя говорят: нет, ну вы в суд-то, конечно, идите, но нет, без сопровождения будет тяжеловато. Возникает вопрос, я ничего против не имею, но не могут ли питерские юристы внутри себя договориться - идти в суд или сначала как-то с кем-то побеседовать. Люди должны понимать, кто работает в судах, почему такие решения принимаются в судах. Ведь это же я из-за того, что серьезно занимался коррупцией в судах и более чем странной кадровой политикой судебной системы, я за это поплатился двумя передачами на телевидении. Потому что выяснилось, что если Соловьев воюет против какого-то клана, то это можно. А если он просто говорит правду, вне зависимости от клана, то это уже что-то он сошел с ума.
- С нами был Владимир Соловьев с новой книжкой «Мы русские. С нами Бог».
- Я бы очень посоветовал эту книгу прочитать умным людям. Для меня было важно, что очень разные люди, как священнослужители, политические деятели читали эту книгу с карандашом. Мусульманские очень известные ученые. И говорили: а ты прав. Почитайте, мне будет важно ваше мнение. Я с удовольствием с ним ознакомлюсь и готов вступить даже в творческую дискуссию и на сайте, и в радиоэфире. А если все-таки вдруг в стране что-то случится, и журналистский голос перестанут бояться, то и в телеэфире.
Владимир Соловьев представляет книгу "Мы-русские! С нами Бог!"