Искусство и контекст
- Искусство - это когда красиво… - осторожно начала Тельма.
На самом деле ей пришлось орать. Тишина в гномьей мастерской была явлением столь же частым, как эльф на собрании ку-клукс-клана.
- Да засунь в жопу свою красоту! - проорал в ответ гном, колотя чеканом-лощатником по медному кувшину. - Вот ты возишься с блюдом. Если, ять, обнажённая прекрасная девственница вынесет на нем отрезанную башку барона - это ремесло. А вот если она этим самым блюдом эту самую башку только что под корень - уже перед нами событие небывалой культурной ценности. Перфоманс, ять!..
Тельма задумалась. Сама она на роль обнажённой прекрасной девственницы не претендовала. В литейных мастерских, где приходилось торчать днями и ночами, прел и скапливался выдержанный первосортный дым, делавший глаза похожими на перезрелые сливы. Ноги Тельмы крепко стояли на земле, руки были такие, что она даже колебалась: не пойти ли в ученицы к оружейнику?
- И вот твоё, ять, блюдо, - продолжал чеканщик с ожесточением. - То на него в сортире свитки для чтения складывали, а то - искусство! Поэмы сочиняют! По сути те же фанфики.
Тельма закончила пробивать контур и отложила канфарник. Интересно, подумалось ей. Фанфик на серебряное блюдо… Но ведь отрезать голову человеку тарелкой - это тоже искусство. Боевое. Значит, фанфик и на кунфу? Вряд ли поэты согласятся с этим.
- А контекст? - спросила она.
- Блюдо. Какого, ять, оно делает во дворце?
- Ну-у… Лежало в запасниках. Других, может, не оказалось.
- Хрена тебе! Это культурная традиция, ять. Трахать девственниц и жрать с волшебного серебра. До этого парня тысячи баронов, ять, щупали голеньких девок за столом. И кого-то из баронов убивали. Но он-то про себя думает, что вне традиции. Особенный. А тут его раз - по горлу! Получай проработанную архетипику, мудила!
Выколотку блюда Тельма вела, наморщив лоб. Традиция… Откуда берутся голые девственницы в столовых баронов-самодуров? Да откуда угодно! И чтобы любая девушка могла зарезать здорового мужика, убийцу и солдата, движение должно стать обыденным. Какие-нибудь плавные народные танцы с резкими взмахами рук, празднования равноденствий, т а й н ы е женские соревнования, о которых девчонки шепчутся, заливаясь краской и хихикая.
А блюдо?.. Серебро плохо держит заточку. Значит, требуется особое мастерство, чтобы заточить край. Оружейное искусство, не больше не меньше. А ещё мода на тарелки, которые на раз оставят тебя без пальцев… Иначе кто позволит их держать во дворце? Нужна новая психология, новые люди - смелые, волевые, собранные. Живущие рядом со смертью и с улыбкой приветствующие её. Труден только первый шаг. Потом придут скульпторы, писатели, композиторы…
Столько всего нужно сделать!
Тельма закрыла глаза.
Обнажённая девушка танцевала с расплавленным огнём в руке. Образ стал ярким и выпуклым; вся истаивая от нежности и страха, дурнушка Тельма влилась в него, примеряя на себя, почти на равных входя в удивительный мир смелых атлеток, тираноубийц и бесстыдных в своей обольстительности красоток.
Тираны умирают и торжествует справедливость. Люди путаются в обычаях и суевериях, не зная, откуда те взялись, не понимая, откуда берётся красота и власть… а ведь всё начинается с неё - маленькой счастливой Тельмы, Тельмы с красными слезящимися глазёнками и огромными чуткими руками - Тельмы, такой прекрасной и испуганной в внезапном озарении великой тайны!
С неё и блюда.
- Ты куда? - равнодушно поинтересовался чеканщик.
- К оружейнику, - сомлевшим голосом отвечала Тельма. И чуть слышно добавила: - и к Ирме-танцовщице. И…
Город, в котором уже триста лет не было никаких баронов, и царила демократия, замер и присел, внезапно осознав, что больше не будет прежним. Солнце запуталось в тонких детских волосах Тельмы, и на миг чеканщик залюбовался ею.
"Искусство… она - искусство!.." - мелькнула крамольная мысль, но он тут же отогнал её.
Какое искусство, когда это всего лишь Тельма?
На самом деле ей пришлось орать. Тишина в гномьей мастерской была явлением столь же частым, как эльф на собрании ку-клукс-клана.
- Да засунь в жопу свою красоту! - проорал в ответ гном, колотя чеканом-лощатником по медному кувшину. - Вот ты возишься с блюдом. Если, ять, обнажённая прекрасная девственница вынесет на нем отрезанную башку барона - это ремесло. А вот если она этим самым блюдом эту самую башку только что под корень - уже перед нами событие небывалой культурной ценности. Перфоманс, ять!..
Тельма задумалась. Сама она на роль обнажённой прекрасной девственницы не претендовала. В литейных мастерских, где приходилось торчать днями и ночами, прел и скапливался выдержанный первосортный дым, делавший глаза похожими на перезрелые сливы. Ноги Тельмы крепко стояли на земле, руки были такие, что она даже колебалась: не пойти ли в ученицы к оружейнику?
- И вот твоё, ять, блюдо, - продолжал чеканщик с ожесточением. - То на него в сортире свитки для чтения складывали, а то - искусство! Поэмы сочиняют! По сути те же фанфики.
Тельма закончила пробивать контур и отложила канфарник. Интересно, подумалось ей. Фанфик на серебряное блюдо… Но ведь отрезать голову человеку тарелкой - это тоже искусство. Боевое. Значит, фанфик и на кунфу? Вряд ли поэты согласятся с этим.
- А контекст? - спросила она.
- Блюдо. Какого, ять, оно делает во дворце?
- Ну-у… Лежало в запасниках. Других, может, не оказалось.
- Хрена тебе! Это культурная традиция, ять. Трахать девственниц и жрать с волшебного серебра. До этого парня тысячи баронов, ять, щупали голеньких девок за столом. И кого-то из баронов убивали. Но он-то про себя думает, что вне традиции. Особенный. А тут его раз - по горлу! Получай проработанную архетипику, мудила!
Выколотку блюда Тельма вела, наморщив лоб. Традиция… Откуда берутся голые девственницы в столовых баронов-самодуров? Да откуда угодно! И чтобы любая девушка могла зарезать здорового мужика, убийцу и солдата, движение должно стать обыденным. Какие-нибудь плавные народные танцы с резкими взмахами рук, празднования равноденствий, т а й н ы е женские соревнования, о которых девчонки шепчутся, заливаясь краской и хихикая.
А блюдо?.. Серебро плохо держит заточку. Значит, требуется особое мастерство, чтобы заточить край. Оружейное искусство, не больше не меньше. А ещё мода на тарелки, которые на раз оставят тебя без пальцев… Иначе кто позволит их держать во дворце? Нужна новая психология, новые люди - смелые, волевые, собранные. Живущие рядом со смертью и с улыбкой приветствующие её. Труден только первый шаг. Потом придут скульпторы, писатели, композиторы…
Столько всего нужно сделать!
Тельма закрыла глаза.
Обнажённая девушка танцевала с расплавленным огнём в руке. Образ стал ярким и выпуклым; вся истаивая от нежности и страха, дурнушка Тельма влилась в него, примеряя на себя, почти на равных входя в удивительный мир смелых атлеток, тираноубийц и бесстыдных в своей обольстительности красоток.
Тираны умирают и торжествует справедливость. Люди путаются в обычаях и суевериях, не зная, откуда те взялись, не понимая, откуда берётся красота и власть… а ведь всё начинается с неё - маленькой счастливой Тельмы, Тельмы с красными слезящимися глазёнками и огромными чуткими руками - Тельмы, такой прекрасной и испуганной в внезапном озарении великой тайны!
С неё и блюда.
- Ты куда? - равнодушно поинтересовался чеканщик.
- К оружейнику, - сомлевшим голосом отвечала Тельма. И чуть слышно добавила: - и к Ирме-танцовщице. И…
Город, в котором уже триста лет не было никаких баронов, и царила демократия, замер и присел, внезапно осознав, что больше не будет прежним. Солнце запуталось в тонких детских волосах Тельмы, и на миг чеканщик залюбовался ею.
"Искусство… она - искусство!.." - мелькнула крамольная мысль, но он тут же отогнал её.
Какое искусство, когда это всего лишь Тельма?