Общие интересы
(баллада об эффективном поиске спутника жизни)
Зазвенел колокольчик, и разговоры колдуний стихли. В зал "Вальпургиевой ночи" вошёл старик - остроносый, с потрёпанной бородкой и крысиными глазками-бусинками. Кольчугу его покрывали ржавые разводы; некогда алый плащ вылинял до состояния "хелло, китти". В остальном он принадлежал к тем жилистым паршивцам, которых обожают задирать высокомерные аристократы, - с тем, чтобы в самый разгар боя обнаружить, что у них подрезаны сухожилия, боевой конь собирает ромашки, а любимую секиру съели бобры.
- Ну и кто из вас может мне помочь? - старик обвёл зал саркастическим взглядом. - У меня "damsel in distress". И это срочно, перечницы!
- Невежливы речи ваши, сэр неведомый воитель, - поджала губы Колдунья из Башни, - но профессионализм прежде всего. Я возьмусь. Учтите: за хамство гонорар растёт.
- Ты из Башни? - старик задумался. - Держишь взаперти Рапунцель, оберегая от принцев... У тебя проблема, дорогуша. Недоверие к мужчинам. А как ты мне поможешь, если не доверяешь?
- Вы всегда можете обратиться ко мне, - предложила Королева с Зеркалом.
- Офис-Наполеону с синдромом Дориана Грея? Благодарю покорно! Старость - это мудрость, леди, мудрость - это сила. А как ты можешь быть мудрой, если до сих пор соревнуешься с девчонкой?
- Клиент, - нахмурилась Ведьма из Глубин. - То, что мы вас до сих пор слушаем, не значит...
- Значит. Вы все - любопытные жадные стервы. И надеетесь жестоко отыграться впоследствии. Ты кажешься поумнее прочих, но тоже не подходишь. Ариэль отдала тебе свой голос, а её сестры - волосы. Похоже, ты думаешь, что если все женщины станут дурнушками, твои изъяны окажутся менее очевидны. Это не так. И твоя внешность не столь ужасна, как тебе кажется. Мне не нужен совет колдуньи, живущей в иллюзиях.
Дамы притихли. Безжалостный взгляд старика потрошил их души и выворачивал наизнанку перед всеми.
- Что ж, - сказал гость. - Раз вы все одинаково некомпетентны, положимся на случай. Любая из вас…
- Дуб на побережье, - раздался голос.
- Что? - опешил старик.
- Тебе нужен дуб. Опутанный цепями. Среди ветвей сундук, в нём - смерть Кощея, - старуха-барменша меланхолично протирала барную стойку. - Сундук открывай осторожно: там ловушки.
Кошачьим шагом старик двинулся к стойке. Его колени хрустели и щёлкали, словно кто-то попеременно заводил два будильника.
- Как ты догадалась, что моя проблема - Кощей?
- Дедукция, - старуха пожала плечами. - В важных делах ты слишком полагаешься на удачу. Не ошибусь, если твоя история началась с чего-то похожего... Со стрелы, выпущенной в болото. Угадала? Дальше тебя вело упрямство. Ты наблюдателен, но поспешен в выводах. Не прощаешь женщинам их несовершенства, потому что боишься своего. - Старуха подняла к потолку глаза. Губы её беззвучно шевелились. - Думаю, твоя жена оказалась оборотнем. И ты сжег шкуру... Давай, жалей себя, руки заламывай. Паршивый, самовлюблённый упрямец!
- Наколдуйте свет кто-нибудь, - попросил старик слабым голосом. - Спасибо. Василиса, ты?!
- Ты до сих пор меня ищешь?
- Никогда не прекращал.
Ведомые отчасти приличиями, отчасти инстинктом самосохранения, колдуньи шарахнулись в стороны.
- Ты поздно пришёл, - сказала Василиса, смахивая слезу. - Я была замужем. Два раза.
- Я тоже не монах.
- Не смотри на меня! Я не та, какой была в юности.
- Хе-хе. Я искал Василису Премудрую, а не Прекрасную.
Старики, не отрываясь, глядели друг на друга. Их руки соприкоснулись и…
...ничего не произошло.
Время бешеной влюблённости, что вышибает из головы мысли, а голосу рассудка даёт подышать гелием, осталось позади. Настоящая любовь, которой не нужны слова, ещё не сложилась: слишком мало времени они провели вместе.
- Зачем же мы встретились? - спросили они друг друга.
Старческие руки задрожали и...
...не разъединились.
- Я упрямый старикашка, циник и шовинист, - старик пошамкал бескровными губами. - Но знаешь, принимать помощь от презренных существ, вызывающих жалость своей некомпетентностью, обманывать их, притворяясь, что думаешь о них лучше, чем на самом деле, иногда бывает полезно. И как я шестьдесят лет назад не додумался? Научишь меня этому?
- А вы, мужчины, не такие глупцы... - согласилась Василиса. - Когда я на тебя смотрю, мне начинает казаться, что вы способны воспринять правила обращения с печью и лягушачьей шкурой. Надо лишь говорить помедленнее. И повторить несколько раз. Хотя бы один. И не полагаться на телепатию. Этому бы я у тебя поучилась.
И они ушли из "Ночи", - держась за руки, сияющие и счастливые, забыв о ведьмах, потерявших дар речи от неслыханной наглости, и незакрытом пивном кране.
Потому что общие интересы - это сила.
Зазвенел колокольчик, и разговоры колдуний стихли. В зал "Вальпургиевой ночи" вошёл старик - остроносый, с потрёпанной бородкой и крысиными глазками-бусинками. Кольчугу его покрывали ржавые разводы; некогда алый плащ вылинял до состояния "хелло, китти". В остальном он принадлежал к тем жилистым паршивцам, которых обожают задирать высокомерные аристократы, - с тем, чтобы в самый разгар боя обнаружить, что у них подрезаны сухожилия, боевой конь собирает ромашки, а любимую секиру съели бобры.
- Ну и кто из вас может мне помочь? - старик обвёл зал саркастическим взглядом. - У меня "damsel in distress". И это срочно, перечницы!
- Невежливы речи ваши, сэр неведомый воитель, - поджала губы Колдунья из Башни, - но профессионализм прежде всего. Я возьмусь. Учтите: за хамство гонорар растёт.
- Ты из Башни? - старик задумался. - Держишь взаперти Рапунцель, оберегая от принцев... У тебя проблема, дорогуша. Недоверие к мужчинам. А как ты мне поможешь, если не доверяешь?
- Вы всегда можете обратиться ко мне, - предложила Королева с Зеркалом.
- Офис-Наполеону с синдромом Дориана Грея? Благодарю покорно! Старость - это мудрость, леди, мудрость - это сила. А как ты можешь быть мудрой, если до сих пор соревнуешься с девчонкой?
- Клиент, - нахмурилась Ведьма из Глубин. - То, что мы вас до сих пор слушаем, не значит...
- Значит. Вы все - любопытные жадные стервы. И надеетесь жестоко отыграться впоследствии. Ты кажешься поумнее прочих, но тоже не подходишь. Ариэль отдала тебе свой голос, а её сестры - волосы. Похоже, ты думаешь, что если все женщины станут дурнушками, твои изъяны окажутся менее очевидны. Это не так. И твоя внешность не столь ужасна, как тебе кажется. Мне не нужен совет колдуньи, живущей в иллюзиях.
Дамы притихли. Безжалостный взгляд старика потрошил их души и выворачивал наизнанку перед всеми.
- Что ж, - сказал гость. - Раз вы все одинаково некомпетентны, положимся на случай. Любая из вас…
- Дуб на побережье, - раздался голос.
- Что? - опешил старик.
- Тебе нужен дуб. Опутанный цепями. Среди ветвей сундук, в нём - смерть Кощея, - старуха-барменша меланхолично протирала барную стойку. - Сундук открывай осторожно: там ловушки.
Кошачьим шагом старик двинулся к стойке. Его колени хрустели и щёлкали, словно кто-то попеременно заводил два будильника.
- Как ты догадалась, что моя проблема - Кощей?
- Дедукция, - старуха пожала плечами. - В важных делах ты слишком полагаешься на удачу. Не ошибусь, если твоя история началась с чего-то похожего... Со стрелы, выпущенной в болото. Угадала? Дальше тебя вело упрямство. Ты наблюдателен, но поспешен в выводах. Не прощаешь женщинам их несовершенства, потому что боишься своего. - Старуха подняла к потолку глаза. Губы её беззвучно шевелились. - Думаю, твоя жена оказалась оборотнем. И ты сжег шкуру... Давай, жалей себя, руки заламывай. Паршивый, самовлюблённый упрямец!
- Наколдуйте свет кто-нибудь, - попросил старик слабым голосом. - Спасибо. Василиса, ты?!
- Ты до сих пор меня ищешь?
- Никогда не прекращал.
Ведомые отчасти приличиями, отчасти инстинктом самосохранения, колдуньи шарахнулись в стороны.
- Ты поздно пришёл, - сказала Василиса, смахивая слезу. - Я была замужем. Два раза.
- Я тоже не монах.
- Не смотри на меня! Я не та, какой была в юности.
- Хе-хе. Я искал Василису Премудрую, а не Прекрасную.
Старики, не отрываясь, глядели друг на друга. Их руки соприкоснулись и…
...ничего не произошло.
Время бешеной влюблённости, что вышибает из головы мысли, а голосу рассудка даёт подышать гелием, осталось позади. Настоящая любовь, которой не нужны слова, ещё не сложилась: слишком мало времени они провели вместе.
- Зачем же мы встретились? - спросили они друг друга.
Старческие руки задрожали и...
...не разъединились.
- Я упрямый старикашка, циник и шовинист, - старик пошамкал бескровными губами. - Но знаешь, принимать помощь от презренных существ, вызывающих жалость своей некомпетентностью, обманывать их, притворяясь, что думаешь о них лучше, чем на самом деле, иногда бывает полезно. И как я шестьдесят лет назад не додумался? Научишь меня этому?
- А вы, мужчины, не такие глупцы... - согласилась Василиса. - Когда я на тебя смотрю, мне начинает казаться, что вы способны воспринять правила обращения с печью и лягушачьей шкурой. Надо лишь говорить помедленнее. И повторить несколько раз. Хотя бы один. И не полагаться на телепатию. Этому бы я у тебя поучилась.
И они ушли из "Ночи", - держась за руки, сияющие и счастливые, забыв о ведьмах, потерявших дар речи от неслыханной наглости, и незакрытом пивном кране.
Потому что общие интересы - это сила.