Шкаф со скелетами (окончание)
Шкаф со скелетами (начало)
Фрау Грета стояла посреди гостиной, вытянув руки по швам.
- Видит бог, - говорила она, - я относилась к мальчику, как собственному сыну. Я не верю в приметы и суеверия. Загадочные родимые пятна - не повод для ненависти. Но у меня есть доказательства, что мальчик убил свою мать. Михель, что ты молчишь?!
Мельник так и не поднял взгляда, катая по столу хлебные шарики.
- Знаки... - продолжала Грета. - Знаки, знаки... Однажды у порога нашего дома появился монах. Он рассказал мне о мальчике и его истинном отце. Я не верила. Но потом монах погиб, и я видела, как он погиб. С церкви сорвался шпиль и пронзил его. А перед этим была картинка. Знак. И ребёнок был там. Тогда я привела его в дом и попросила достать из сундука яблоко. А когда он полез в сундук, отрезала ему голову - крышкой. Но я никогда не приставляла ему голову и не завязывала шарфом! И уж тем более, не стала бы сваливать убийство на Марленикен! Никогда! Никогда!
- Ребёнок с зловещим родимым пятном и вороном-хранителем, - задумчиво произнёс волшебник. - Ребёнок, вокруг которого распространяется зло. Я слышал эту историю. Но откуда он взялся? Кем были его мать и отец?
- На это могу ответить я, - сказал Михель.
Когда он открыл шкаф, в первый миг все решили, что внутри ничего нет. Мало кто обратил внимание на сапоги в углу, и на шляпу с пером, накрывающую их.
Затем шляпа зашевелилась и приподнялась. Из-под неё выглянула наглая кошачья морда. Уголки рта намокли тёмным; с губы свисали неопрятного вида ошмётки. Приволакивая обутые в сапоги лапы, кот бросился под буфет и засел там, злобно глядя на людей зелёными глазищами.
- Родился я в семье мельника, - начал Михель. - Когда батюшка скончался, мельница отошла мне. Брат Вольфганг подался в уличные музыканты, а Петер остался при доме. Не задалась у него жизнь - вроде бы и старался, а всё наперекосяк. Одно слово - младший. Конечно, кончилось это плохо. Да и не могло ничем кончиться сидение голышом под мостами, эти афёры с косцами и пахарями. Маркиз де Карабас, надо же!.. Ночью ко мне прискакал посыльный. В письме, что он привёз, говорилось, будто Петер проник в ваш, господин маркиз, замок, схвачен и подлежит казни или выкупу.
- Помню, помню этот денёк, - усмехнулся маркиз.
- И я помню. Мне пришлось начать крестьянское восстание - денег жалко было. Кончилось тем, что я нашёл вас мёртвым, с разодранным горлом. Рядом кота этого.
- А Петер? - спросил волшебник.
- В тюрьме сидел. Где ещё? Но речь не о том. Мы нашли потайную комнату с трупами, а в ней - женщину. Красавицу. В тягостях. Я ещё, грешным делом, решил выгоду поиметь: ведь если сын родится, он на маркизово наследство претендовать может. Просчитался.
- Не претендовал?
- Какое! - мельник махнул рукой. - Дьяволово семя, прости Господи... Мать его умерла родами, я не жил - мучился. Верно скажу: от этого ребёнка всё зло и пошло. От ребёнка и его отца.
В гостиной собралось молчание.
- Вот оно как, - усмехнулся маркиз. - Я и пострадавший, я же и источник зла, получается. Сам себя погубил.
- Так бывает, - сказала фрау Грета. - Зло воссоздаёт самоё себя. Змея, кусающая свой хвост. Вы, маркиз, стали жертвой людоедки, но вы же её и создали. По заслугам, как говорится, и награда.
- Всё так, - отвечал маркиз, - если бы не одно "но"... За полгода до того дня, о котором рассказывает ваш муж, я совершил доброе дело. Чуть ли не единственное в моей жизни. Я как раз переживал траур по очередной жене, - маркиз скривил губы: - да, да, не стану скрывать, кто или что стало причиной её смерти. В дверь моего замка постучалась женщина. Изящная. Очаровательная. В вымокшем от дождя платье. Конечно, я приютил её. Кто бы поступил иначе?.. Но я честно рассказал ей о себе и умолял бежать. Она сама виновата, что осталась в замке. Не раз, прогуливаясь во дворе, я смотрел в тёмный пруд с цветущими лилиями, и жуткие мысли посещали меня. Кто она, моя гостья? - думал я. - Ангел? Дьявол? Быть может, она клеймёная преступница? Не знаю. Вид её пробуждал во мне тёмные мысли, а всё хорошее, напротив, губил. Кто бы мог этому противостоять? Вот и я не смог.
Маркиз обвёл гостей торжествующим взглядом:
- Вы все стали её жертвой! - объявил он. - Вы её знаете - именно она отказалась заглядывать в шкаф, чтобы не будить нечистую совесть. Её имя...
- Сьюзен! - Фрау Грета прижала к вискам ладони. - Боже мой, как я сразу не догадалась!
- Господа, - обеспокоенно спросил волшебник, - а вы не заигрались? До этого момента всё было забавно, но сейчас... Я-то ведь отлично знаю ваши истории, и её тоже.
- Нет! - решительно ответила Грета. - Господин волшебник, позовите вашу ученицу. И Марлен - пусть видит, кто стал причиной её бед. Поймите, господин волшебник, мы - люди, опалённые злом. Это даёт нам особые силы и права. Мы видим зло, мы способны распознать его в любых обличьях. И мы готовы бороться с ним - бороться, чего бы это ни стоило.
- Ешё раз говорю: вы ошибаетесь!
Но гости уже не обращали на его слова никакого внимания.
Когда пришли девушки, фрау Грета сбивчиво посвятила их в суть дела. Сьюзен слушала молча, не перебивая.
- Чушь! - сказала она. - И вы знаете, что это чушь.
Она повернулась к волшебнику:
- Учитель, почему вы им не скажете?
- Пробовал. Они не верят.
- Мне обязательно открывать этот шкаф?
- Как хочешь. Они не могут тебя заставить. Они не настоящие - в отличие от тебя.
Четвёрка гостей мрачно смотрела на Сьюзан.
- Не можем, - согласился де ля Ре. - Но мы всегда будем помнить, что это вы нас погубили. Моя память не сохранила вашего лица, но зло, причинённое вами, - в моём сердце! И знаете... я вам прощаю.
- И я, - подтвердил Михель. - С присущим мне благородством.
- Я также прощаю вам, - сказала фрау Грета. - Все люди мерзавцы. Вы просто не могли сопротивляться своей натуре.
- Да что вы прощаете-то?! - не выдержала Сьюзен. - Болваны! Вы просто хотите, чтобы я была такой же, как вы. Тогда вам проще оправдать собственную гнусность!
Она подошла к шкафу и распахнула его:
- Нате, смотрите!
В шкафу рядами висели шубы и плащи. Сьюзен яростно отдёрнула их в сторону.
Задней стенки у шкафа не было. Ветерок доносил запахи опавшей листвы и багульника. Тёмные силуэты деревьев жадно ловили скользящую меж ветвей луну.
В Нарнии стояла ночь.
Фрау Грета стояла посреди гостиной, вытянув руки по швам.
- Видит бог, - говорила она, - я относилась к мальчику, как собственному сыну. Я не верю в приметы и суеверия. Загадочные родимые пятна - не повод для ненависти. Но у меня есть доказательства, что мальчик убил свою мать. Михель, что ты молчишь?!
Мельник так и не поднял взгляда, катая по столу хлебные шарики.
- Знаки... - продолжала Грета. - Знаки, знаки... Однажды у порога нашего дома появился монах. Он рассказал мне о мальчике и его истинном отце. Я не верила. Но потом монах погиб, и я видела, как он погиб. С церкви сорвался шпиль и пронзил его. А перед этим была картинка. Знак. И ребёнок был там. Тогда я привела его в дом и попросила достать из сундука яблоко. А когда он полез в сундук, отрезала ему голову - крышкой. Но я никогда не приставляла ему голову и не завязывала шарфом! И уж тем более, не стала бы сваливать убийство на Марленикен! Никогда! Никогда!
- Ребёнок с зловещим родимым пятном и вороном-хранителем, - задумчиво произнёс волшебник. - Ребёнок, вокруг которого распространяется зло. Я слышал эту историю. Но откуда он взялся? Кем были его мать и отец?
- На это могу ответить я, - сказал Михель.
Когда он открыл шкаф, в первый миг все решили, что внутри ничего нет. Мало кто обратил внимание на сапоги в углу, и на шляпу с пером, накрывающую их.
Затем шляпа зашевелилась и приподнялась. Из-под неё выглянула наглая кошачья морда. Уголки рта намокли тёмным; с губы свисали неопрятного вида ошмётки. Приволакивая обутые в сапоги лапы, кот бросился под буфет и засел там, злобно глядя на людей зелёными глазищами.
- Родился я в семье мельника, - начал Михель. - Когда батюшка скончался, мельница отошла мне. Брат Вольфганг подался в уличные музыканты, а Петер остался при доме. Не задалась у него жизнь - вроде бы и старался, а всё наперекосяк. Одно слово - младший. Конечно, кончилось это плохо. Да и не могло ничем кончиться сидение голышом под мостами, эти афёры с косцами и пахарями. Маркиз де Карабас, надо же!.. Ночью ко мне прискакал посыльный. В письме, что он привёз, говорилось, будто Петер проник в ваш, господин маркиз, замок, схвачен и подлежит казни или выкупу.
- Помню, помню этот денёк, - усмехнулся маркиз.
- И я помню. Мне пришлось начать крестьянское восстание - денег жалко было. Кончилось тем, что я нашёл вас мёртвым, с разодранным горлом. Рядом кота этого.
- А Петер? - спросил волшебник.
- В тюрьме сидел. Где ещё? Но речь не о том. Мы нашли потайную комнату с трупами, а в ней - женщину. Красавицу. В тягостях. Я ещё, грешным делом, решил выгоду поиметь: ведь если сын родится, он на маркизово наследство претендовать может. Просчитался.
- Не претендовал?
- Какое! - мельник махнул рукой. - Дьяволово семя, прости Господи... Мать его умерла родами, я не жил - мучился. Верно скажу: от этого ребёнка всё зло и пошло. От ребёнка и его отца.
В гостиной собралось молчание.
- Вот оно как, - усмехнулся маркиз. - Я и пострадавший, я же и источник зла, получается. Сам себя погубил.
- Так бывает, - сказала фрау Грета. - Зло воссоздаёт самоё себя. Змея, кусающая свой хвост. Вы, маркиз, стали жертвой людоедки, но вы же её и создали. По заслугам, как говорится, и награда.
- Всё так, - отвечал маркиз, - если бы не одно "но"... За полгода до того дня, о котором рассказывает ваш муж, я совершил доброе дело. Чуть ли не единственное в моей жизни. Я как раз переживал траур по очередной жене, - маркиз скривил губы: - да, да, не стану скрывать, кто или что стало причиной её смерти. В дверь моего замка постучалась женщина. Изящная. Очаровательная. В вымокшем от дождя платье. Конечно, я приютил её. Кто бы поступил иначе?.. Но я честно рассказал ей о себе и умолял бежать. Она сама виновата, что осталась в замке. Не раз, прогуливаясь во дворе, я смотрел в тёмный пруд с цветущими лилиями, и жуткие мысли посещали меня. Кто она, моя гостья? - думал я. - Ангел? Дьявол? Быть может, она клеймёная преступница? Не знаю. Вид её пробуждал во мне тёмные мысли, а всё хорошее, напротив, губил. Кто бы мог этому противостоять? Вот и я не смог.
Маркиз обвёл гостей торжествующим взглядом:
- Вы все стали её жертвой! - объявил он. - Вы её знаете - именно она отказалась заглядывать в шкаф, чтобы не будить нечистую совесть. Её имя...
- Сьюзен! - Фрау Грета прижала к вискам ладони. - Боже мой, как я сразу не догадалась!
- Господа, - обеспокоенно спросил волшебник, - а вы не заигрались? До этого момента всё было забавно, но сейчас... Я-то ведь отлично знаю ваши истории, и её тоже.
- Нет! - решительно ответила Грета. - Господин волшебник, позовите вашу ученицу. И Марлен - пусть видит, кто стал причиной её бед. Поймите, господин волшебник, мы - люди, опалённые злом. Это даёт нам особые силы и права. Мы видим зло, мы способны распознать его в любых обличьях. И мы готовы бороться с ним - бороться, чего бы это ни стоило.
- Ешё раз говорю: вы ошибаетесь!
Но гости уже не обращали на его слова никакого внимания.
Когда пришли девушки, фрау Грета сбивчиво посвятила их в суть дела. Сьюзен слушала молча, не перебивая.
- Чушь! - сказала она. - И вы знаете, что это чушь.
Она повернулась к волшебнику:
- Учитель, почему вы им не скажете?
- Пробовал. Они не верят.
- Мне обязательно открывать этот шкаф?
- Как хочешь. Они не могут тебя заставить. Они не настоящие - в отличие от тебя.
Четвёрка гостей мрачно смотрела на Сьюзан.
- Не можем, - согласился де ля Ре. - Но мы всегда будем помнить, что это вы нас погубили. Моя память не сохранила вашего лица, но зло, причинённое вами, - в моём сердце! И знаете... я вам прощаю.
- И я, - подтвердил Михель. - С присущим мне благородством.
- Я также прощаю вам, - сказала фрау Грета. - Все люди мерзавцы. Вы просто не могли сопротивляться своей натуре.
- Да что вы прощаете-то?! - не выдержала Сьюзен. - Болваны! Вы просто хотите, чтобы я была такой же, как вы. Тогда вам проще оправдать собственную гнусность!
Она подошла к шкафу и распахнула его:
- Нате, смотрите!
В шкафу рядами висели шубы и плащи. Сьюзен яростно отдёрнула их в сторону.
Задней стенки у шкафа не было. Ветерок доносил запахи опавшей листвы и багульника. Тёмные силуэты деревьев жадно ловили скользящую меж ветвей луну.
В Нарнии стояла ночь.