Еще о дисграфии
Третья часть беседы о ярлыках и о том, стоит ли их снимать, а если да, то как.
НАЧАЛО
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Этот пост снова о дисграфии, о ребенке, которому этот диагноз определили в первом классе. Ребенок-торопыга, ему еще и гиперактивность ставили, он и читать не любил, додумывал слова, порой нес околесицу. Важный фактор - этот мальчик обладал ораторским даром, он очень любил говорить. Правда, из-за этого свойства ему часто удавалось попадать в дурацкое положение, потому что говорить ему хотелось, а о чем говорить и что говорить, он не знал.
Родители мальчика, получив диагноз, свои попытки сосредоточить ребенка оставили, и мальчик получал то тройки, то пятерки, то двойки, в общем учился как многие дети, где-то вылезая за счет того, что во время и к месту вставил случайно услышанное. По русскому же языку показатели оставались устойчивыми - тройки другими отметками не перемежались.
Чтобы подтянуть сына, родители взяли ему репетитора, в самом деле хорошего педагога - спокойного, не склонного раздражаться, терпеливого. Но результатов педантичные и спокойные занятия не дали.
К десяти-одиннадцати годам внимание у ребенка несколько улучшилось, хорошие отметки в школе стали появляться чаще. Он лучше воспринимал информацию на слух, поэтому его выступления, к которым он имел явную склонность, случались теперь интересные и по теме. Кроме того, даже отвлекаясь, он улавливал какие-то слова, произносимые учителем или кем-то, рядом с ним находящимся, и если его заставали за «ловлей ворон» и спрашивали, о чем только что шла речь, он довольно удачно выкручивался. Порой это было даже более чем удачно, родители заподозрили в ребенке некий талант, но какой именно, оставалось неясным. Грамотность у него по-прежнему хромала, почерк оставался отвратительным.
Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, в гости к семье приехала бабушка.
Буквально на следующий день она с удивлением спросила взрослых детей, почему они так спокойно смотрят на то, как ребенок пишет.
- У него дисграфия, - махнули рукой родители ребенка. - Нам сказали, он может никогда не научиться писать разборчиво, потому что, пока он повзрослеет и у него уже надобность в этом отпадет.
Бабушка задумалась не на шутку, с детьми ничего дальше выяснять не стала.
После выходных бабушка дождалась возвращения внука из школы, накормила его обедом и попросила рассказать о чем-то. Мальчик начал рассказывать, бабушка слушала, всем своим видом подчеркивая интерес, а потом (выбрала момент) даже в ладоши захлопала, когда внук как-то особенно удачно высказался - мальчик в самом деле умел красиво говорить.
Слушая, бабушка перебирала тетрадки внука. Почерк в них был ужасным, понять что-либо оказалось трудно.
- Не очень у тебя с русским? - бабушка спросила это участливо, но словно невзначай. Тут же, не делая паузы, она снова вернулась к удачному выражению, которое употребил внук. - Нет, ну как же ты это здорово сказал! Какое же удовольствие для людей тебя слушать! Знаешь, мне кажется, это талант - уметь так выразить себя. Но главное, люди тебя всегда должны отлично понимать! - и она снова паузы не сделала. - а с учительницей по русскому у тебя как?
- Да она мне ставит отметки всегда плохие, бабуль. Я даже если правильно напишу, она все равно больше тройки мне не ставит. Придерется к чему-нибудь обязательно.
- Я вот тебе хочу одну интересную вещь сказать. - Бабушка слегка качнула головой, сделав очень многозначительное лицо и подтвердила. - Да, очень интересную. Сказать сейчас или?.. - она убедилась, что внук заинтересован.
- Скажи сейчас, да. А про что? - мальчишка в самом деле интересное услышать хотел бы, тем более что оно явно не сулило ему никаких неприятностей.
- Ладно. - бабушка выглядела так, словно внук ее с трудом уговорил. - Хорошо. Если ты готов, то… Представляешь…
И она произнесла нечто нечленораздельное. Убедительно кивая, с небольшой паузой после «представляешь» и глядя внуку в глаза. «Слова» бабушка как будто проглатывала, понизив тон, и сразу после этого, невнятного добавила: «Я была потрясена!
Она смотрела на внука напряженно, всем своим видом сообщая ему о важности своей информации.
- Что-что, бабуль? - мальчик свел брови к переносице.
- Ну как «что»? Я же говорю: - бабушка снова понизила тон и повторила свой маневр, но на это раз закончила иначе: - Это же невероятно, я бы никогда не додумалась!
- Бабуль, прости. - Внук покачал головой, выражая старание. - скажи помедленней, я опять ничего не понял.
- Я могу сказать помедленней. А может быть, мне лучше написать? Чтобы ты понял наверняка?
- Ну, напиши, - несколько обескураженно ответил внук. Тот запал, в котором он только находился, несколько ослабел.
- Ты себе не представляешь, как это важно! - «добавила огоньку» бабушка и снова произнесла что-то непонятное, сверкая глазами. Коротко произнесла.
- Ну, бабуль! - снова воспламенился внук. - Ну, почему я не понимаю-то?
- А ты представь. - Бабушка сощурилась. - Учительница твоя хочет поставить тебе хорошую отметку. Она же хорошо к тебе относится, я знаю. Она открывает твою тетрадь и ничего понять не может, как ты сейчас. Что она чувствует? Вот ты что сейчас чувствовал, когда не мог меня понять?
- Что я дурак» - смеется мальчишка.
- Вот и она себя чувствует дурой, когда смотрит в твои тетради. Можешь поверить? Человек, когда не понимает чего-то, очень часто злится, потому что, правильно ты сказал, молодец, чувствует себя дураком. А поскольку знать о себе, что ты дурак, никому не нравится, то человек начинает злиться на того, из-за кого он себя дураком почувствовал. Получается несправедливость, конечно. Как думаешь?
- Не знаю, - мальчишка напрягся. - И что?
- Да просто! Ты - оратор. Ты так говоришь, что тебя не возможно не слушать с удовольствием. И сразу хочется почитать , что ты написал. Открываешь тетрадь, а там… И человеку становится непонятно. Где ты настоящий - там или тут? А вдруг в тетради? Тогда надо не верить тому, что ты говоришь?
- Ну, ничего себе! - Поджатый подбородок внука явно выразил озадаченность.
- Ну да, в том-то и дело. Получается, что ты - такой классный, половину своего законного внимания теряешь. А ведь ты его заслужил!
- А ты что говорила-то, ба? - внук понемногу возвращается в реальность.
- Я специально, чтобы тебе объяснить. Ты же меня знаешь, мне просто так неинтересно. И мне обидно за тебя, потому что ты захочешь сообщить важное, а тебя не поймут. В жизни такие случаи бывают, я тебе потом расскажу. Когда остается только написать записку. И что? Из-за того, что твой почерк кто-то не понял, тебе умирать?
- Ну ты, бабуль! - внук снова качает головой. Похоже, что-то про похищение или погоню с преследованием он представил. - Вот, блин! И чего?
- Еще какой блин, - соглашается бабушка. - Но, я думаю, ничего. Мне когда-то точно так объяснили, и я все исправила. Смотри, какой у меня почерк теперь! А я никогда не умела говорить так, как ты!
Бабушка пишет на листочке, внук смотрит, думает.
- Смогу, бабуль? - спрашивает он через некоторое время.
- Ты? - бабушка смеется. - Кто угодно не сможет, а ты - ты сможешь.
Предвидя возражения, хочу сказать, что вместо ораторских данных можно использовать любой талант или способность ребенка. Тут надо именно играть, вовлекать человека в интересное, наполненное позитивом о нем. Надо быть зазывалой в цирке, талантливым продавцом в магазине, экскурсоводом… Нильсом с дудочкой в руках.
И тогда желанные перемены в детях нам обеспечены.
В следующем посте я хочу коснуться темы порядка и своего отношения к иным школам и направлениям психологии.
НАЧАЛО
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Этот пост снова о дисграфии, о ребенке, которому этот диагноз определили в первом классе. Ребенок-торопыга, ему еще и гиперактивность ставили, он и читать не любил, додумывал слова, порой нес околесицу. Важный фактор - этот мальчик обладал ораторским даром, он очень любил говорить. Правда, из-за этого свойства ему часто удавалось попадать в дурацкое положение, потому что говорить ему хотелось, а о чем говорить и что говорить, он не знал.
Родители мальчика, получив диагноз, свои попытки сосредоточить ребенка оставили, и мальчик получал то тройки, то пятерки, то двойки, в общем учился как многие дети, где-то вылезая за счет того, что во время и к месту вставил случайно услышанное. По русскому же языку показатели оставались устойчивыми - тройки другими отметками не перемежались.
Чтобы подтянуть сына, родители взяли ему репетитора, в самом деле хорошего педагога - спокойного, не склонного раздражаться, терпеливого. Но результатов педантичные и спокойные занятия не дали.
К десяти-одиннадцати годам внимание у ребенка несколько улучшилось, хорошие отметки в школе стали появляться чаще. Он лучше воспринимал информацию на слух, поэтому его выступления, к которым он имел явную склонность, случались теперь интересные и по теме. Кроме того, даже отвлекаясь, он улавливал какие-то слова, произносимые учителем или кем-то, рядом с ним находящимся, и если его заставали за «ловлей ворон» и спрашивали, о чем только что шла речь, он довольно удачно выкручивался. Порой это было даже более чем удачно, родители заподозрили в ребенке некий талант, но какой именно, оставалось неясным. Грамотность у него по-прежнему хромала, почерк оставался отвратительным.
Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, в гости к семье приехала бабушка.
Буквально на следующий день она с удивлением спросила взрослых детей, почему они так спокойно смотрят на то, как ребенок пишет.
- У него дисграфия, - махнули рукой родители ребенка. - Нам сказали, он может никогда не научиться писать разборчиво, потому что, пока он повзрослеет и у него уже надобность в этом отпадет.
Бабушка задумалась не на шутку, с детьми ничего дальше выяснять не стала.
После выходных бабушка дождалась возвращения внука из школы, накормила его обедом и попросила рассказать о чем-то. Мальчик начал рассказывать, бабушка слушала, всем своим видом подчеркивая интерес, а потом (выбрала момент) даже в ладоши захлопала, когда внук как-то особенно удачно высказался - мальчик в самом деле умел красиво говорить.
Слушая, бабушка перебирала тетрадки внука. Почерк в них был ужасным, понять что-либо оказалось трудно.
- Не очень у тебя с русским? - бабушка спросила это участливо, но словно невзначай. Тут же, не делая паузы, она снова вернулась к удачному выражению, которое употребил внук. - Нет, ну как же ты это здорово сказал! Какое же удовольствие для людей тебя слушать! Знаешь, мне кажется, это талант - уметь так выразить себя. Но главное, люди тебя всегда должны отлично понимать! - и она снова паузы не сделала. - а с учительницей по русскому у тебя как?
- Да она мне ставит отметки всегда плохие, бабуль. Я даже если правильно напишу, она все равно больше тройки мне не ставит. Придерется к чему-нибудь обязательно.
- Я вот тебе хочу одну интересную вещь сказать. - Бабушка слегка качнула головой, сделав очень многозначительное лицо и подтвердила. - Да, очень интересную. Сказать сейчас или?.. - она убедилась, что внук заинтересован.
- Скажи сейчас, да. А про что? - мальчишка в самом деле интересное услышать хотел бы, тем более что оно явно не сулило ему никаких неприятностей.
- Ладно. - бабушка выглядела так, словно внук ее с трудом уговорил. - Хорошо. Если ты готов, то… Представляешь…
И она произнесла нечто нечленораздельное. Убедительно кивая, с небольшой паузой после «представляешь» и глядя внуку в глаза. «Слова» бабушка как будто проглатывала, понизив тон, и сразу после этого, невнятного добавила: «Я была потрясена!
Она смотрела на внука напряженно, всем своим видом сообщая ему о важности своей информации.
- Что-что, бабуль? - мальчик свел брови к переносице.
- Ну как «что»? Я же говорю: - бабушка снова понизила тон и повторила свой маневр, но на это раз закончила иначе: - Это же невероятно, я бы никогда не додумалась!
- Бабуль, прости. - Внук покачал головой, выражая старание. - скажи помедленней, я опять ничего не понял.
- Я могу сказать помедленней. А может быть, мне лучше написать? Чтобы ты понял наверняка?
- Ну, напиши, - несколько обескураженно ответил внук. Тот запал, в котором он только находился, несколько ослабел.
- Ты себе не представляешь, как это важно! - «добавила огоньку» бабушка и снова произнесла что-то непонятное, сверкая глазами. Коротко произнесла.
- Ну, бабуль! - снова воспламенился внук. - Ну, почему я не понимаю-то?
- А ты представь. - Бабушка сощурилась. - Учительница твоя хочет поставить тебе хорошую отметку. Она же хорошо к тебе относится, я знаю. Она открывает твою тетрадь и ничего понять не может, как ты сейчас. Что она чувствует? Вот ты что сейчас чувствовал, когда не мог меня понять?
- Что я дурак» - смеется мальчишка.
- Вот и она себя чувствует дурой, когда смотрит в твои тетради. Можешь поверить? Человек, когда не понимает чего-то, очень часто злится, потому что, правильно ты сказал, молодец, чувствует себя дураком. А поскольку знать о себе, что ты дурак, никому не нравится, то человек начинает злиться на того, из-за кого он себя дураком почувствовал. Получается несправедливость, конечно. Как думаешь?
- Не знаю, - мальчишка напрягся. - И что?
- Да просто! Ты - оратор. Ты так говоришь, что тебя не возможно не слушать с удовольствием. И сразу хочется почитать , что ты написал. Открываешь тетрадь, а там… И человеку становится непонятно. Где ты настоящий - там или тут? А вдруг в тетради? Тогда надо не верить тому, что ты говоришь?
- Ну, ничего себе! - Поджатый подбородок внука явно выразил озадаченность.
- Ну да, в том-то и дело. Получается, что ты - такой классный, половину своего законного внимания теряешь. А ведь ты его заслужил!
- А ты что говорила-то, ба? - внук понемногу возвращается в реальность.
- Я специально, чтобы тебе объяснить. Ты же меня знаешь, мне просто так неинтересно. И мне обидно за тебя, потому что ты захочешь сообщить важное, а тебя не поймут. В жизни такие случаи бывают, я тебе потом расскажу. Когда остается только написать записку. И что? Из-за того, что твой почерк кто-то не понял, тебе умирать?
- Ну ты, бабуль! - внук снова качает головой. Похоже, что-то про похищение или погоню с преследованием он представил. - Вот, блин! И чего?
- Еще какой блин, - соглашается бабушка. - Но, я думаю, ничего. Мне когда-то точно так объяснили, и я все исправила. Смотри, какой у меня почерк теперь! А я никогда не умела говорить так, как ты!
Бабушка пишет на листочке, внук смотрит, думает.
- Смогу, бабуль? - спрашивает он через некоторое время.
- Ты? - бабушка смеется. - Кто угодно не сможет, а ты - ты сможешь.
Предвидя возражения, хочу сказать, что вместо ораторских данных можно использовать любой талант или способность ребенка. Тут надо именно играть, вовлекать человека в интересное, наполненное позитивом о нем. Надо быть зазывалой в цирке, талантливым продавцом в магазине, экскурсоводом… Нильсом с дудочкой в руках.
И тогда желанные перемены в детях нам обеспечены.
В следующем посте я хочу коснуться темы порядка и своего отношения к иным школам и направлениям психологии.