Я входил вместо дикого зверя в клетку, выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке, жил у моря, играл в рулетку, обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира, трижды тонул, дважды бывал распорот. Бросил страну, что меня вскормила. Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна, надевал на себя что сызнова входит в моду, сеял рожь, покрывал черной толью гумна и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя, жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок. Позволял своим связкам все звуки, помимо воя; перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность. Но пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность.
Соседка скажет, что они приходили, Найдёт повестку в дырке замка. Соседка скажет, что они позвонили, Но не дождались шагов старика. Грошовый счёт в казённом конверте, За не погашенный мёртвым ночник. Ему не скрыться от нас после смерти, Пока мы знаем, что он наш должник.
Мы живём в городе братской любви, Нас помнят, пока мы не платим за свет. Мы живём в городе братской любви, Братской любви, братской любви.
Соседка скажет, что он был домоседом И очень часто стонал по ночам. Принебрегал её разумным советам И никогда не обращался к врачам. Соседка скажет, что его нелюбили, Никто не помнит: почему и за что. Соседка скажет как легко все забыли Досадный призрак в нелепом пальто
Мы живём в городе братской любви, Нас помнят, пока мы мешаем другим. Мы живём в городе братской любви, Братской любви, братской любви.
Comments 14
* * *
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
Reply
"Из забывших меня можно составить город"
может Вам покажется интересным вот это:
http://v-stockman.livejournal.com/9587.html
Reply
Reply
* * *
Соседка скажет, что они приходили,
Найдёт повестку в дырке замка.
Соседка скажет, что они позвонили,
Но не дождались шагов старика.
Грошовый счёт в казённом конверте,
За не погашенный мёртвым ночник.
Ему не скрыться от нас после смерти,
Пока мы знаем, что он наш должник.
Мы живём в городе братской любви,
Нас помнят, пока мы не платим за свет.
Мы живём в городе братской любви,
Братской любви, братской любви.
Соседка скажет, что он был домоседом
И очень часто стонал по ночам.
Принебрегал её разумным советам
И никогда не обращался к врачам.
Соседка скажет, что его нелюбили,
Никто не помнит: почему и за что.
Соседка скажет как легко все забыли
Досадный призрак в нелепом пальто
Мы живём в городе братской любви,
Нас помнят, пока мы мешаем другим.
Мы живём в городе братской любви,
Братской любви, братской любви.
(В.Бутусов)
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment