Memento mori
Однажды утром velca обнаружила, что она смертна.
Вообще-то это откровение пришло к ней накануне вечером, окончательно испоганив нездоровый ночной сон (поди здорово поспи рядом с маленьким ребенком, который просит есть каждые три часа!), так что к завтраку Велька вышла мрачная, встрепанная и осунувшаяся.
Уже сидящая за столом кампания (Велькин муж, я, Сашка, Ромка, сестра мужа Ленка и ее собстевнный муж Вал Шурик) озадаченно наблюдала за сим моральным зомбем, уныло влачащим ноги по направлению к плите.
- Вель, что случилось? - острожно поинтересовалась я.
Велька зажгла спичку, свела на нее глаза и, не торопясь открывать газ, душераздирающе провыла:
- Я внезапно поняла, что умру!
- Когда?! - испугалась я, представив, что ночью Велька каким-нибудь хитрым методом сделала себе в баночках из-под детского питания анализ на СПИД, и он оказался положительным.
- Вообще! - трагически сообщила Велька и дунула на спичку.
- Ну и что? - не поняла я. - Все мы когда-нибудь умрем!
- А некоторые даже в муках, - флегматично поддакнул Шурик.
- Как вы не понимаете! - возопила возмущенная нашей черствостью Велька, доставая следующую спичку. - Меня уже никогда не будет!
- Зато какие будут похороны! - мечтательно сказала я. - Мы на них напьемся в хлам, споем и спляшем, и твое хладное сердце возрадуется!
- Как?! Я этого все равно никогда не узнаю! Меня же не будет!
- Неправда, ты будешь глядеть на нас сверху из рая! - фальшиво польстила ей я, в глубине души уверенная, что глядеть Велька на нас будет снизу.
- Я не хочу в рай! - возмутилась Велька. - Что мне там делать?! Сидеть на облаке и тупо брякать на арфе?! Этим я и в Новинках (минский психдиспансер) могу заняться!
- Ну ударься тогда в буддизм, - предложила я. - И зайди на великий круг перерождения!
- Но я же ничего из этой жизни все равно не вспомню! Это та же самая смерть!А с тех пор как я на лекциях в мединституте узнала, что у умирающего человека периферическое зрение отказывает первым, - с надрывом сообщила Велька, - и оттуда-то и берутся легенды о тоннеле с пятном света, я уже не верю в загробный мир! Я просто исчезну!!!
Ленка, еще не успевшая привыкнуть к нашему специфическому медицинско-писательскомю юмору, попыталась разрядить обстановку, встав и включив старенький телевизор.
- Те, кому не легче, позабудут нас Если не сейчас, то потом... - с готовностью ознакомил нас со своим новым синглом мой нежно любимый "J:морс"
- Вот!!! - пуще прежнего возопила Велька. - Вы меня через год даже и не вспомните!
- Вспомним, - утешила я ее. - Нам же тебя через год надо будет поздравлять, тьфу, отмечать годовщину! кстати, у нас на обед что-нибдь будет, или готовить надо?
Велька открыла дверцу холодильника, и трагично объявила:
- Тут только яйца и копченые тельца мертвых рыб...
"Тельца" Шурик тут же потребовал себе к пиву, а яйцами живо заинтересовался Велькин муж, потребовав сделать себе омлет.
- Давайте тогда сходим в ресторан, - предложила Ленка, большая нелюбительница готовить. - И переключите на другой канал, вдруг там прогноз погоды покажут! (Погода была нашим больным местом уже три дня. Мнение природы, у которой якобы нет плохой погоды, мы не разделяли, и непрерывный дождь нам совершенно не нравился).
Тут уж возмутилась я, ибо песни о смерти почему-то неизменно вызывали у меня прилив вдохновения, помогая особенно зверски умучивать героев. К тому же я очень сомневалась, что тетенька с фальшивой улыбкой, наугад обводящая атмосферные фронты за спиной, скажет нам что-нибудь хорошее, и не хотела лишний раз расстраиваться.
- Не умира-а-ай! - благодарно затянул "J:морс". - Это как будто Пасмурный рай Сонное утро...
- Вечером погода неперменно улучшится! - уверенно заявил Шурик. - Не зря же у меня так голова с утра болит!
Учитывая, что перед сном Шурик усердно заправлял свой внутренний барометр водкой, веры к нему у меня было еще меньше, чем к шаманским тетенькам.
- Анальгинчика выпей, - сердобольно предложила Ленка.
- Лечше цианистого калия, - жизнерадостно предложила я.
- А что, он от головы помогает?- наивно поинтересовалась Ленка.
- Он от всего помогает! - мрачно отрезала Велька.
- А где его можно купить? - продолжала допытываться Лена.
- Нигде. Это слишком редкое и ценное лекарствою. Но я могу тебе из нашего интитута вынести немножко, - щедро предложила я.
Когда Лене наконец объяснили, что такое KCN, она надулась и полчаса со мной не разговаривала.
Тем не менее идея насчет ресторана всем понравилась. Ближе к обеду тучи слегка разошлись, и мы, погрузив бутузов в коляски, отправились шиковать.
Увы, моя любимая кафешка оказалась заперта на огромный ржавый замок.
- Эй, что за безобразие?! - возмутилась я, пытаясь заглянуть в окошко.
- А у ней хозяин помер, - просветил нас проходящий мимо дядька. - А наследников нету, вот и закрыли.
- Как это помер?! - возмутилась я. - Он же еще нестарый был, я его в том году видела, он тут с друзьями под караоке пел!
- Внезапно, - охотно сообщил дядька, и для порядка вздохнул: - Вот так был человек - и нету...
- Вот, - простонала Велька. - И я тоже... скоро...
- Ага, - разозлилась я, - я даже могу назвать тебе точную дату, когда это произойдет, если ты не прекратишь ныть! Пошли в другое место, тут рядом есть еще один ресторан...
Ресторанов рядом оказалаось аж два, в одном из которых подавали гречку с вареной колбасой из померших своей смертью животных (затрудняюсь точно определить их вид), а второй был закрыт на ремонт.
Мы приуныли и, зайдя в магазинчик за мороженым, с горя пожаловались приветливой продавщице на местное безобщепитье.
- Почему, - обиделась за родной город продавщица. - У нас есть кафе! И очень хорошее! Там все приезжие обедают!
- А где?!
- Да совсем рядом, на кладбище!
- О боже, - бесцветным голосом сказала Велька.
- Ну почти на кладбище, - поправилась тетка. - Где-то за ним.
- А вы сами там были? - подозрительно уточнила я.
- Нет, - смутилась женщина, - но из тех, кого мы туда посылали, еще никто не жаловался!
Выбора не было. Кушать хотелось все сильнее, и мы развернули коляски в сторону кладбища.
Кладбище оказалось не просто огромное - безразмерное. Мы шли и шли вдоль ограды, а оно все не кончалось!!! Складывалось впечатление, что в то время как все нормальные города застраивались вокруг княжьего терема или на худой конец корчмы, Браслав взял за основу какой-нибудь древный жальник. Кстати, я слышала, что это кладбище назвается "старым", а за городом есть еще одно, "побольше". Представить его размеры я не смогла при всем воображении. Видимо, это было что-то вроде Беловежской пущи, только из крестов.
По пути нас ждало еще одно потрясение.
- О ужас!!! - простонала Велька. - Их так прямо с турбазы на кладбище и вывозят! Понятно теперь почему оно такое большое, местных-то жителей даже на четверть не хватит!
Я не ответила, ибо Ромкин неожиданно потребовал, чтобы я остановила коляску, выбрался из нее и многозначительно сообщил:
- Пись!
Я целый месяц приучала ребенка проситься на улице, и сумела добиться успеха только когда убедила детя, что деревья, кусты и цветочки на клумбах спят и видят чтобы кто-нибудь их полил. Писать просто так Ромкин категорически не соглашался, весьма придирчиво относясь к выбору объекта полива.
На сей раз им оказался раскидистый дуб, росший по ту сторону ограды.
Я очень сомневалась, что браславцы благожелательно отнесутся к осквернению их главной городской достопримечательности, и попыталась обратить Ромкино внимание на чахлую липку у дороги, но тщетно.
- Ну, раз уж мы собираемся обедать на кладбище, почему бы на нем и не пописать? - флегматично сказал Шурик. - Давай ты перелезай, а я ребенка тебе подам!
- Пись!!! - продолжал настаивать Ромка, выразительно держась за причинное место.
Я с отчаяния поставила ногу на нижнюю перекладину ограды, но тут из-за кустов показалась не очень трезвая процессия с венками, которые она начала старательно возлагать на все встречные могилы. Видимо, здешний народ тоже слегка побаивался покойников и предпочитал почитать их память скопом.
- Фсе.. - задумчиво объявил Ромка, глядя на текущие из штанин стуйки.
- Пойти что ли и мне там закопаться?! - тоскливо изрекла я, с завистью глядя на надгробные плиты, из-под которых никому не нужно было вылезать, дабы поменять на извивающемся ребенке штаны и снова упихать его в коляску.
Остаток пути нас вела только тупая вера в еду, в агонии скончавшаяся у двери вожделенной кафешки.
"САНДЕНЬ" - неумолимо значилось на приколотой к ней бумажке.
Зря мы все-таки взяли с собой детей. Улица научила бы их подобным выражениям только лет через десять.
Пришлось нам несолоно хлебавши (да и вообще не хлебавши!) плестись домой и кормить детей консервами. Вечером снова пошел дождь, так что спать мы улеглись в исключительно дурном настроении. Даже в карты перед сном играть не стали.
Велька ушла в свою комнату с таким видом, что увидеть ее вновь я уж не чаяла...
Наутро погода и не подумала раскаяться, но - о чудо! - Велька, бодра и весела, впорхнула на кухню и с энтузиазмом кинулась жрать конфеты из вазочки.
- И что же тебя исцелило? - недоверчиво поинтересовалась я.
- Я прочитала книжку Дина Кунца, - гордо сообщила Велька, демонстрируя нам замызганный ужастик в аляпистой обложке с изображением выковырянных глаз и истекающих кровью мозгов.
- И что?!
- И в конце, когда в конце все уже умерли, было написано, что за краем нас ждет новая жизнь! - с видом Моисея, притащившего с горы скрижали с заповедями, пояснила Велька.
- Блин, - возмутилась я. - Но мы же тебе это вчера целый день втолковывали!!!
- То вы, - презрительно заметила Велька, - а то печатное слово! Я ему сразу поверила и успокоилась.
Больше я с Велькой без принтера отдыхать не поеду!!! :)))
Вообще-то это откровение пришло к ней накануне вечером, окончательно испоганив нездоровый ночной сон (поди здорово поспи рядом с маленьким ребенком, который просит есть каждые три часа!), так что к завтраку Велька вышла мрачная, встрепанная и осунувшаяся.
Уже сидящая за столом кампания (Велькин муж, я, Сашка, Ромка, сестра мужа Ленка и ее собстевнный муж Вал Шурик) озадаченно наблюдала за сим моральным зомбем, уныло влачащим ноги по направлению к плите.
- Вель, что случилось? - острожно поинтересовалась я.
Велька зажгла спичку, свела на нее глаза и, не торопясь открывать газ, душераздирающе провыла:
- Я внезапно поняла, что умру!
- Когда?! - испугалась я, представив, что ночью Велька каким-нибудь хитрым методом сделала себе в баночках из-под детского питания анализ на СПИД, и он оказался положительным.
- Вообще! - трагически сообщила Велька и дунула на спичку.
- Ну и что? - не поняла я. - Все мы когда-нибудь умрем!
- А некоторые даже в муках, - флегматично поддакнул Шурик.
- Как вы не понимаете! - возопила возмущенная нашей черствостью Велька, доставая следующую спичку. - Меня уже никогда не будет!
- Зато какие будут похороны! - мечтательно сказала я. - Мы на них напьемся в хлам, споем и спляшем, и твое хладное сердце возрадуется!
- Как?! Я этого все равно никогда не узнаю! Меня же не будет!
- Неправда, ты будешь глядеть на нас сверху из рая! - фальшиво польстила ей я, в глубине души уверенная, что глядеть Велька на нас будет снизу.
- Я не хочу в рай! - возмутилась Велька. - Что мне там делать?! Сидеть на облаке и тупо брякать на арфе?! Этим я и в Новинках (минский психдиспансер) могу заняться!
- Ну ударься тогда в буддизм, - предложила я. - И зайди на великий круг перерождения!
- Но я же ничего из этой жизни все равно не вспомню! Это та же самая смерть!А с тех пор как я на лекциях в мединституте узнала, что у умирающего человека периферическое зрение отказывает первым, - с надрывом сообщила Велька, - и оттуда-то и берутся легенды о тоннеле с пятном света, я уже не верю в загробный мир! Я просто исчезну!!!
Ленка, еще не успевшая привыкнуть к нашему специфическому медицинско-писательскомю юмору, попыталась разрядить обстановку, встав и включив старенький телевизор.
- Те, кому не легче, позабудут нас Если не сейчас, то потом... - с готовностью ознакомил нас со своим новым синглом мой нежно любимый "J:морс"
- Вот!!! - пуще прежнего возопила Велька. - Вы меня через год даже и не вспомните!
- Вспомним, - утешила я ее. - Нам же тебя через год надо будет поздравлять, тьфу, отмечать годовщину! кстати, у нас на обед что-нибдь будет, или готовить надо?
Велька открыла дверцу холодильника, и трагично объявила:
- Тут только яйца и копченые тельца мертвых рыб...
"Тельца" Шурик тут же потребовал себе к пиву, а яйцами живо заинтересовался Велькин муж, потребовав сделать себе омлет.
- Давайте тогда сходим в ресторан, - предложила Ленка, большая нелюбительница готовить. - И переключите на другой канал, вдруг там прогноз погоды покажут! (Погода была нашим больным местом уже три дня. Мнение природы, у которой якобы нет плохой погоды, мы не разделяли, и непрерывный дождь нам совершенно не нравился).
Тут уж возмутилась я, ибо песни о смерти почему-то неизменно вызывали у меня прилив вдохновения, помогая особенно зверски умучивать героев. К тому же я очень сомневалась, что тетенька с фальшивой улыбкой, наугад обводящая атмосферные фронты за спиной, скажет нам что-нибудь хорошее, и не хотела лишний раз расстраиваться.
- Не умира-а-ай! - благодарно затянул "J:морс". - Это как будто Пасмурный рай Сонное утро...
- Вечером погода неперменно улучшится! - уверенно заявил Шурик. - Не зря же у меня так голова с утра болит!
Учитывая, что перед сном Шурик усердно заправлял свой внутренний барометр водкой, веры к нему у меня было еще меньше, чем к шаманским тетенькам.
- Анальгинчика выпей, - сердобольно предложила Ленка.
- Лечше цианистого калия, - жизнерадостно предложила я.
- А что, он от головы помогает?- наивно поинтересовалась Ленка.
- Он от всего помогает! - мрачно отрезала Велька.
- А где его можно купить? - продолжала допытываться Лена.
- Нигде. Это слишком редкое и ценное лекарствою. Но я могу тебе из нашего интитута вынести немножко, - щедро предложила я.
Когда Лене наконец объяснили, что такое KCN, она надулась и полчаса со мной не разговаривала.
Тем не менее идея насчет ресторана всем понравилась. Ближе к обеду тучи слегка разошлись, и мы, погрузив бутузов в коляски, отправились шиковать.
Увы, моя любимая кафешка оказалась заперта на огромный ржавый замок.
- Эй, что за безобразие?! - возмутилась я, пытаясь заглянуть в окошко.
- А у ней хозяин помер, - просветил нас проходящий мимо дядька. - А наследников нету, вот и закрыли.
- Как это помер?! - возмутилась я. - Он же еще нестарый был, я его в том году видела, он тут с друзьями под караоке пел!
- Внезапно, - охотно сообщил дядька, и для порядка вздохнул: - Вот так был человек - и нету...
- Вот, - простонала Велька. - И я тоже... скоро...
- Ага, - разозлилась я, - я даже могу назвать тебе точную дату, когда это произойдет, если ты не прекратишь ныть! Пошли в другое место, тут рядом есть еще один ресторан...
Ресторанов рядом оказалаось аж два, в одном из которых подавали гречку с вареной колбасой из померших своей смертью животных (затрудняюсь точно определить их вид), а второй был закрыт на ремонт.
Мы приуныли и, зайдя в магазинчик за мороженым, с горя пожаловались приветливой продавщице на местное безобщепитье.
- Почему, - обиделась за родной город продавщица. - У нас есть кафе! И очень хорошее! Там все приезжие обедают!
- А где?!
- Да совсем рядом, на кладбище!
- О боже, - бесцветным голосом сказала Велька.
- Ну почти на кладбище, - поправилась тетка. - Где-то за ним.
- А вы сами там были? - подозрительно уточнила я.
- Нет, - смутилась женщина, - но из тех, кого мы туда посылали, еще никто не жаловался!
Выбора не было. Кушать хотелось все сильнее, и мы развернули коляски в сторону кладбища.
Кладбище оказалось не просто огромное - безразмерное. Мы шли и шли вдоль ограды, а оно все не кончалось!!! Складывалось впечатление, что в то время как все нормальные города застраивались вокруг княжьего терема или на худой конец корчмы, Браслав взял за основу какой-нибудь древный жальник. Кстати, я слышала, что это кладбище назвается "старым", а за городом есть еще одно, "побольше". Представить его размеры я не смогла при всем воображении. Видимо, это было что-то вроде Беловежской пущи, только из крестов.
По пути нас ждало еще одно потрясение.
- О ужас!!! - простонала Велька. - Их так прямо с турбазы на кладбище и вывозят! Понятно теперь почему оно такое большое, местных-то жителей даже на четверть не хватит!
Я не ответила, ибо Ромкин неожиданно потребовал, чтобы я остановила коляску, выбрался из нее и многозначительно сообщил:
- Пись!
Я целый месяц приучала ребенка проситься на улице, и сумела добиться успеха только когда убедила детя, что деревья, кусты и цветочки на клумбах спят и видят чтобы кто-нибудь их полил. Писать просто так Ромкин категорически не соглашался, весьма придирчиво относясь к выбору объекта полива.
На сей раз им оказался раскидистый дуб, росший по ту сторону ограды.
Я очень сомневалась, что браславцы благожелательно отнесутся к осквернению их главной городской достопримечательности, и попыталась обратить Ромкино внимание на чахлую липку у дороги, но тщетно.
- Ну, раз уж мы собираемся обедать на кладбище, почему бы на нем и не пописать? - флегматично сказал Шурик. - Давай ты перелезай, а я ребенка тебе подам!
- Пись!!! - продолжал настаивать Ромка, выразительно держась за причинное место.
Я с отчаяния поставила ногу на нижнюю перекладину ограды, но тут из-за кустов показалась не очень трезвая процессия с венками, которые она начала старательно возлагать на все встречные могилы. Видимо, здешний народ тоже слегка побаивался покойников и предпочитал почитать их память скопом.
- Фсе.. - задумчиво объявил Ромка, глядя на текущие из штанин стуйки.
- Пойти что ли и мне там закопаться?! - тоскливо изрекла я, с завистью глядя на надгробные плиты, из-под которых никому не нужно было вылезать, дабы поменять на извивающемся ребенке штаны и снова упихать его в коляску.
Остаток пути нас вела только тупая вера в еду, в агонии скончавшаяся у двери вожделенной кафешки.
"САНДЕНЬ" - неумолимо значилось на приколотой к ней бумажке.
Зря мы все-таки взяли с собой детей. Улица научила бы их подобным выражениям только лет через десять.
Пришлось нам несолоно хлебавши (да и вообще не хлебавши!) плестись домой и кормить детей консервами. Вечером снова пошел дождь, так что спать мы улеглись в исключительно дурном настроении. Даже в карты перед сном играть не стали.
Велька ушла в свою комнату с таким видом, что увидеть ее вновь я уж не чаяла...
Наутро погода и не подумала раскаяться, но - о чудо! - Велька, бодра и весела, впорхнула на кухню и с энтузиазмом кинулась жрать конфеты из вазочки.
- И что же тебя исцелило? - недоверчиво поинтересовалась я.
- Я прочитала книжку Дина Кунца, - гордо сообщила Велька, демонстрируя нам замызганный ужастик в аляпистой обложке с изображением выковырянных глаз и истекающих кровью мозгов.
- И что?!
- И в конце, когда в конце все уже умерли, было написано, что за краем нас ждет новая жизнь! - с видом Моисея, притащившего с горы скрижали с заповедями, пояснила Велька.
- Блин, - возмутилась я. - Но мы же тебе это вчера целый день втолковывали!!!
- То вы, - презрительно заметила Велька, - а то печатное слово! Я ему сразу поверила и успокоилась.
Больше я с Велькой без принтера отдыхать не поеду!!! :)))