«Я действительно родился в Кисловодске!»
«Литературная газета», № 50 (6671) (12-12-2018)
«Я действительно родился в Кисловодске!»
Как родной город великого земляка встречал
А.И. Солженицын и Б.М. Розенфельд. Кисловодск. Зал театрального музея
Тот, кто видел фильм Александра Сокурова «Узел», наверное, заметил, как ходит по земле Солженицын: удивительно прямо, хоть по линейке проверяй - ни сутулости, ни сгорбленности. Прямой как струна. Руки за спиной... Ах, эти руки за спиной! Страшная гулаговская привычка? Или результат самодисциплины - ходить, стоять, жить не сгибаясь? Таким и запечатлён он на снимке в Кисловодском театральном музее: прямая осанка, прищур пронзительно умных, «слушающих» глаз.
О факте рождения Алек-сандра Исаевича в Кисловодске я, литературный «следопыт» Кавминвод, не знал до 1967 года...
Предыстория такова.
...Помню до сих пор душевный ожог: в ноябрьском номере журнала «Новый мир» за 1962 год была опубликована повесть неизвестного мне тогда автора А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Повесть меня потрясла и своей художественной правдой, и правдой жизни, касающейся трагических событий и моей семьи. Мой отец, Матвей Семёнович Розенфельд, был репрессирован, как и тысячи безвинно пострадавших, чьи дети стали сыновьями и дочерьми врагов народа. Считалось, кто выжил - тем повезло. Я и был счастлив, что уцелел в жерновах страшного кровавого красного колеса. Всегда преследуемый, наказанный, гонимый - ещё мальчишка, - я и вправду был счастлив, что живу, дышу, учусь...
И вот в пору смятений и уже взрослых раздумий - как молния! - пронзила сердце эта повесть, я долго был под впечатлением того, что и мой родной отец - это один из Иванов Денисовичей...
Сколько было разноречивых рецензий - и восторгов, и хулы! Но факт остаётся фактом: явление Солженицына народу состоялось.
Я с нетерпением ждал следующих произведений автора. По роду своей деятельности исследователя культурного и литературного наследия я не мог пропустить ни одной новинки, но других произведений Солженицына не было. Московский журналист Александр Храбровицкий мне написал: «Знаете ли вы, что Солженицын рождён в Кисловодске?»
Ну откуда же мне было это знать, тем более что эти сведения впервые были напечатаны в чехословацкой энциклопедии?!
И я решил всё проверить сам. Послал письмо в Рязань, где тогда учительствовал Александр Исаевич. И ответ не заставил себя долго ждать:
«7.12.67. Рязань.
Уважаемый Борис Матвеевич!
Ваши сведения верны, я действительно родился в Кисловодске.
Но провёл я там лишь раннее детство, и воспоминания мои не «о людях и встречах», а о городе самом. И невольно люблю его поэтому.
С тех пор я бывал там лишь кратко.
Я не теряю надежду, что мне ещё удастся описать и Кисловодск немного.
Но пока недосуг, и напряжения моей жизни не разрешают мне обратиться к этой линии.
Отложим наше возможное сотрудничество годика на два - на три. Если я буду в Кисловодске, я непременно посещу Ваш музей.
Мои самые добрые пожелания Вашим сотрудникам! Солженицын».
Это был декабрь 1967 года, и кто знает, может быть, посланное 7 декабря из Рязани письмо писателя было получено мною как раз 11 декабря, в день его 49-летия? Может быть, это хороший знак, и, главное, я получил самые достоверные доказательство рождения в Кисловодске А.И. Солженицына из его собственных рук. Это письмо стало началом формирования фонда Солженицына в театральном музее.
Мария Васильевна Крамер-Скороглядова
Мы обратились к розыску родственников, знакомых, друзей Александра Исаевича. И в этом огромную помощь нам оказала жительница Пятигорска Мария Васильевна Крамер-Скороглядова (1902-1982). Долгие годы она дружила с матерью Александра Исаевича - Таисией Захаровной Щербак-Солженицыной (1894-1944), и Саню (так она называла его) помнит с самого рождения. Мария Васильевна принимала посильное участие в воспитании Сани, давала ему уроки английского языка. Она считала: «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек». Помнит, что Солженицын приезжал к ней к 1956 году после освобождения из лагеря... А когда повесть вышла в печати, он попросил разрешения Марии Васильевны оставить у неё часть своего литературного архива, опасаясь расправы и угроз, которые постоянно над ним нависали. Позже, в 1963 году, когда он стал знаменитым после публикации «Одного дня Ивана Денисовича», Александр Исаевич вновь посетил дорогие его сердцу места. Марья Васильевна сфотографировала его на ступеньках дома, где он родился. Та же самая Марья Васильевна путешествовала с журналистом Леонидом Польским, Колей Серафимовым и мною в Саблю - родовое гнездо Солженицына по отцовской линии, где многие старожилы ещё хорошо помнили Исая Семёновича (1891-1918), трагически погибшего на охоте за шесть месяцев до рождения сына - будущего писателя.
Побывали мы и в Георгиевске, где жили Щербаки - материнская родня Александра Исаевича, записывали короткие, неохотливые воспоминания близких и дальних родственников. Фотографировали памятные места и тех, о ком рассказывалось в воспоминаниях Солженицына, стараясь не пропустить ни одного живого свидетельства.
Запомнилась прогулка с Марьей Васильевной по родному Кисловодску... Она показывала дом, где родился Саня, - построенный на холме, рядом с вокзалом на улице Шереметьевской (С.А. Шереметев был главнокомандующим на Кавказе, и его белокаменный дворец венчал эту улочку). Дом деда, Захара Фёдоровича Щербака, построен был одним из первых в этой завокзальной зоне.
Без сомнения, он строился как доходный дом и заслуженно пользовался спросом у «курсовой» публики.
Я застал этот дом в целости. Видел веранду, где мальчиком играл Санечка, описал обстановку дома, уклад семьи - так живы и точны были воспоминания Марьи Васильевны.
Уцелели ступени, которые вели вниз, - возможно, к саду или цветнику. Ступеньки, по которым взбирался малыш. На первом этаже была комнатка, где первые годы прожил Саня. Хозяином был дед писателя Захар Фёдорович Щербак - многие знали его в городе и уважали. Да, именно здесь в зимний день 11 декабря 1918 года суждено было родиться знаменитому земляку Александру Исаевичу Солженицыну.
Так случилось, что в солженицынском доме жили мои знакомые. С их помощью я мог свободно ходить по комнатам, вникая в каждую деталь. А потом в прогулках по городу стал обращать внимание моих спутников на эту знаменитую усадьбу. И ходили со мной люди искренние, доброжелательные. Но моя осторожность к выбору спутников не помогла. Когда писателя выдворили за пределы России, был наложен запрет на его творчество - повысилось внимание властей ко всем, кто интересуется творчеством Солженицына.
И нашёлся один, кто предал нас, «настучал», сообщил... Был указан адрес солженицынского рождения. Пришла беда: сначала потихоньку отселили жильцов, предоставив им благоустроенные хрущёвки, а опустевший дом в 1974 году разрушили по якобы насущной необходимости расширения санатория Семашко... Это место безжалостно стёрто с исторической карты города.
Когда у Щербака отняли родовой дом, превратив его в санаторий, а потом в общежитие, или, как раньше говорили, в коммуналку, жившие там Щербаки переехали на улицу Льва Толстого, ныне пере-именованную в Бородинской переулок. Почему? Не спрашивайте, никто не ответит.
Дом Гориных. Рисунок В.В. Васина
Этот дом пришёл к нам из дивной сказки, единственный деревянный теремок в Кисловодске. С начала XX века принадлежал он родной сестре матери Солженицына, Марье Захаровне Гориной, урождённой Щербак. Двухэтажный дом, построенный в модном тогда стиле модерн, был украшен деревянной резьбой. Редкое для Кисловодска сочетание.
Оштукатуренный первый кирпичный этаж, и деревянный резной - второй, к нему примыкала просторная летняя веранда, на сохранившейся фотографии видны нарядные башенки, покрытые черепицей, напоминающие стильные башенки курзала, украшенные деревянным кокошником с резьбой. Возле дома был богатый фруктовый сад. В доме свободно располагалась большая дружная семья. Он был ценен редкой архитектурой, но главное - в нём жил Солженицын, и ещё этот особняк являлся драгоценным осколком дачного ожерелья Кисловодска. Позже переехали в этот дом родители матери писателя - Евдокия Георгиевна и глава семейства Захар Фёдорович Щербак. По воспоминаниям тех, кто его знал, человек он был трудолюбивый и уважаемый. Свидетельство тому - после революции его рабочие много лет в складчину кормили своего бывшего хозяина (это ли не показатель почтения и симпатий?). Он был расстрелян ГПУ в преклонном возрасте в середине 1930-х годов в Кисловодске.
М.В. Крамер рассказывала, как частенько она со своей подругой, Таисией Захаровной, и маленьким Саней бывала в этом доме.
Когда позже приезжал в родной город Александр Исаевич, подходя к этому дому, показывал окошко, из которого впервые увидел мир. Улицы, по которым он делал первые шаги, город, в котором появился на свет, на всю жизнь сохранились в его сердце.
Именно здесь состоялся старт его трудной жизненной дороги, по которой он шёл прямо и гордо 90 лет. Человек не выбирает себе место рождения. Судьба распорядилась так, что местом рождения писателя стал мой родной город. И разве мы не должны свято помнить об этом, хранить и беречь каждую крупицу, каждое свидетельство жизни человека, причастного к судьбам миллионов людей, замученных в ГУЛАГе, защитника их памяти?
Жаль, что сегодня нет дома рождения писателя. Нет и Пантелеймоновской церкви, где он младенцем был крещён, но сохранился близкий ему дом - усадьба Гориных.
Он сам утверждал: «Родился духовно здесь, и сокровенная часть души остаётся здесь навсегда».
В семейном архиве писателя хранится открытка, отправленная из Кисловодска 11 августа 1935 года: «Дорогая мамочка! От Кисловодска я в восторге. Могу гордиться своей родиной. Приехал вчера вечером, уеду послезавтра, утром 13-го. В этот же день побуду в Пятигорске и Железноводске. 15-го или 16-го получишь письмо с подробным описанием всех похождений и впечатлений. Целую. Саня».
И позже - уже в художественных произведениях - он не раз вернётся к Ставрополю, Георгиевску, Сабле и Кисловодску.
В «Августе четырнадцатого» мы найдём много художественно переосмысленных сведений о семейной линии матери, ставшей прообразом одной из героинь романа. В основу этой линии положены её собственные рассказы сыну и рассказы его тётки - Ирины Ивановны Щербак, с которой он встречался, уже будучи писателем. Семья выведена под фамилией Топчаков.
Эпизоды Первой мировой вместе с биографическими подробностями об отце, ставшем офицером и получившем за храбрость Георгия, детали его пятигорской жизни также описаны в романе.
А пока ещё раз вернёмся к дому в Кисловодске, где бывал Солженицын, к дому, который «жив». Это знаковое место - как дом Толстого в Ясной Поляне, как чеховский домик в Ялте, как лермонтовский - в Пятигорске. Подумать об этом мы обязаны сегодня, завтра уже будет поздно. Его судьбу может постигнуть участь знаменитого дома А.Ф. Реброва в Кисловодске, где, хотя в разное время, жили Лермонтов, Пушкин, Толстой, - дом снесён безжалостно и необдуманно.
...Я вспоминаю один дивный вечер, проведённый в Кисловодске с М.Л. Ростроповичем. Даже не вечер, а ночь, проведённую без сна. Это были не воспоминания, а боль души. Помню остроумные и искромётные рассказы Мстислава Леопольдовича.
Однажды он привёз из-за границы книгу Солженицына «Бодался телёнок с дубом». Ростроповича вызвала к себе министр культуры СССР Екатерина Алексеевна Фурцева. Говорили в основном жестами. Она показывала на потолок, что означало микрофоны, а потом строго сказала: «Слава, сейчас же положи мне на стол партитуру! (Имелась в виду книга Александра Исаевича.) Иначе тебя посадят!» А Слава без слов показал фигуру из трёх пальцев...
Свидание с родным Кисловодском состоялось у писателя только в сентябре 1994 года.
Вечером у меня дома раздался телефонный звонок. Не-ожи-данный, громкий незнакомый голос в трубке.
- Это квартира Розенфельда? С вами будет говорить Солженицын!
Жена моя Таня подумала, что кто-то так поздно разыгрывает нас. Я взял трубку, знакомый голос:
- Борис Матвеевич, собираюсь посетить Кисловодск. Устройте, пожалуйста, гостиницу и два обратных билета до Москвы. Число сообщу дополнительно.
У меня вопрос был один:
- Александр Исаевич, а вы не откажетесь от встречи с земляками? Я устрою это пристойно, вас ждут, и встрече будут рады.
- Всё это решим при личном свидании, до встречи!
Встреча была достойной, желанной, радостной. Сам Александр Исаевич вёл себя сдержанно, спокойно, без эмоций, даже при встрече с землёй, на которой рождён. Об этом свидании написано много; не сомневаюсь, как выдающееся событие оно останется в истории.
В прогулке по городу народу было много, все говорили. Меньше всех - Александр Исаевич.
Пройдясь по тополиной аллее, он посетил родные места, бродил по знакомым улицам. Город приветствовал писателя и его супругу - его верного помощника, друга в годы печали и радости.
В этот же день после прогулки по городу Солженицын посетил театральный музей. Мы показали всё, что собрали о нём за эти долгие годы, фотоматериалы, магнитоальбом, документальный фильм об этом посещении. Александр Исаевич обратил внимание на свои портреты. Первыми в театральном музее появились живописные работы В. Парижера (1978 г.), Ю. Мамонтова (1979 г.), дом Гориных, рисунок В. Васина (1994 г.) и графика Ю. Багдасарова (1990 г.) - её нам помогла приобрести С.Г. Мержанова, спасибо ей и долгих лет жизни. Мы подарили эту работу Александру Исаевичу.
Он ко всем картинам отнёсся спокойно: «Оставьте их лучше в музее», но Наталия Дмитриевна сказала: «Нет, возьмём на долгую память».
Организация выступления в зале филармонии была нелёгкой. Желающих присутствовать было значительно больше, чем мест в зале. Александр Исаевич предложил выставить динамики в фойе и на улицу, чтобы не было обиженных.
Записок и вопросов оказалось больше, чем ответов. С другой стороны, это был живой диалог, а не заранее подготовленное выступление. Талант слушать - тоже великий талант, и им владел Александр Исаевич.
Он сказал, что записки прочтёт все, обдумает и только тогда сможет ответить.
Встреча длилась более трёх часов. После этого Солженицын раздавал автографы. Предупредил: «Не волнуйтесь, подпишу всем». Правда, отказывался ставить подпись на чужих книгах и фотографиях: «Я ведь не рок- и не поп-звезда».
Исключение сделал для мальчишки, который дал школьную тетрадку по географии, и по старой памяти учителя расписался, как прежде, когда проверял домашние задания.
Дальнейший путь писателя лежал в город, освящённый именем Лермонтова. Александр Исаевич с юности помнит дорожку к этому домику под камышовой крышей. Саня всегда признавался: «Любимый мой поэт - Лермонтов». В Книге почётных гостей 18 сентября оставил запись: «С раннего детства я много раз читал и перечитывал Лермонтова (у него был томик, изданный товариществом Вольф: СПб., 1896), сокровенно любимого поэта. Ещё испытывал особое чувство родства: и оттого, что отец мой умер также в 27 лет от роду, и я родился так близко к месту смерти Михаила Юрьевича». Лермонтов, по выражению Солженицына, «врезал себя в нашу память не на сто лет, навсегда!» Солженицын и раньше - в 1935 и в 1956 годах - посещал этот домик.
В Кисловодске есть ещё одно мемориальное памятное солженицынское место - вновь восстановленный Пантелеймоновский храм. В нём в 1918 году крестили Солженицына, а в 1964 году вандалы XX века снесли церковь.
В день посещения храма благочинный всех православных церквей Кавминвод протоиерей Иоанн Знаменский произнёс молитвенные слова, спели «Многая лета». Протоиерей вручил Александру Исаевичу крестик, освящённый в Иерусалиме. Наталия Дмитриевна незаметно для окружающих передала благочинному конверт с пожертвованием - в знак возрождения дорогого для неё Пантелеймоновского храма.
Прощаясь, Александр Исаевич оставил запись в Книге почётных гостей Кавминвод: «Заканчивая несколько дней приятного пребывания и перемещений по местам Кавказских Минеральных Вод, с волнением видел многие здания, места, уголки, знакомые мне с издавна, и рост культурных и лечебных учреждений, за годы моего изгнания с Родины, - радуюсь, что этот уникальный уголок России сохраняет свою прелесть, притягательность, богатейшие возможности отдыха, и желаю Кавминводам пройти благополучно через нынешнюю трудную и сложную эпоху российской жизни».
К 100-летнему юбилею писателя будут открыты памятники работы Зураба Церетели. Распахнул двери Научный центр-музей А.И. Солженицына - филиал Литературного музея в Москве. И конечно же, откроется мемориальный дом на улице, названной именем Солженицына.
Борис Розенфельд,
почётный гражданин Ставропольского края,
член Союза композиторов, Союза писателей, театровед
Оригинал: lgz.ru