Паралич и ступор во время насилия: почему пострадавшие не всегда сопротивляются
Статья взята с сайта Дорога к свободе, оригинал находится здесь. Автор: Мэтт Аткинсон.
Поначалу, некоторые жертвы изнасилования перебирают альтернативные объяснения случившегося. Например, вы можете говорить себе: «Мне следовало больше сопротивляться», не думая о том, что если бы вы это сделали, то вас могли бы серьезно покалечить и даже убить. Поскольку цель изнасилования - власть и контроль над жертвой, то насильники обычно увеличивают степень агрессии в ответ на сопротивление, чтобы сохранить этот контроль. Более того, во время нападения и травмы симпатическая нервная система организма мобилизуется и начинает инстинктивно регулировать ваше поведение ради выживания. Это означает, что ваш разум перестает решать, что вам делать, другие системы устанавливают контроль и производят одну их трех базовых реакций: борьба, побег или замирание.
Все три реакции могут быть как полезными, так и вредными, они могут как увеличить, так и уменьшить вашу безопасность во время нападения. Однако вопреки тому, что вы видите в фильмах или читаете в пособиях по самообороне «инстинкт борьбы» встречается довольно редко у людей обоего пола.
Наиболее распространенной реакцией является «инстинкт замирания», когда тело становится неподвижным и ригидным. Это называется «потеря тонической мобильности», и это простое поведение ради выживания. Такой временный паралич часто встречается во время изнасилования (исследования показывают, что его переживают до 88% жертв изнасилования) и является совершенно нормальной реакцией, возможно, даже здоровой (Heidt, J. M., Marx, B. P., & Forsyth, J. P. (2005) Tonic immobility and childhood sexual abuse: Evaluating the sequela of rape-induced paralysis. Behaviour Research and Therapy,43,1157-1171).
Тем не менее, пока кто-нибудь не объяснит пострадавшей, что этот инстинкт является нормальной реакцией, она может долгие годы ругать и критиковать себя. («Что со мной не так! Я просто лежала и ничего не делала! Я такая дура! Почему я не дралась, почему хотя бы не закричала?») Судьи и присяжные тоже могут быть введены в заблуждение, если жертву ошибочно описывают как «пассивную». Такое поведение не является «пассивным», это биологически заложенная форма сопротивления! Однако этот факт редко известен жертвам изнасилования, и часто к этому примешиваются вина и стыд за замирание. Одно исследование даже показало, что «временный паралич» во время изнасилования связан с последующими чувствами вины и самообвинениями и повышает риск депрессии, тревожности и ПТСР в дальнейшем.
Именно поэтому очень важно, чтобы пострадавшие от изнасилования получали базовую информацию об адаптациях организма к травме, чтобы вы могли понять и принять такое поведение как норму, а не как личную неудачу. «Это биологически обусловленный ответ, который просто запускается, когда экстремальный страх сопровождается физическими ограничениями», - говорится в одном исследовании «временного паралича» во время изнасилования. Дженнифер Хейдт так комментирует исследование, которое она помогала провести: «если мы можем помочь и показать им [во время психотерапии], что они не позволили сделать это с собой, что это была рефлекторная реакция, и что они были не способны изменить это, не могли сопротивляться, то мы поможем им справиться с чувством вины» (Finn, Robert. “Involuntary paralysis common during rape - Legal and TX Implications.” OB/GYN News, Jan. 15, 2003.)
Также может быть сложно разделить понятия «согласие» и «отсутствие сопротивления». Во время большинства изнасилований жертва находится в сознании, есть та или иная степень принуждения со стороны насильника, и подчинение ему может быть лишь разумным способом самозащиты. Хотя речь идет лишь о самосохранении, очень часто это негативно воспринимается впоследствии:
- «Тот факт, что я перестала бороться, когда он прикрикнул на меня, означает, что я виновата в том, что позволила изнасиловать себя».
- «Я сняла трусы, когда он сказал мне это сделать. Значит, я участвовала в этом, или спровоцировала его».
- «Я молчала и так и не начала кричать. Значит ли это, что на самом деле меня не насиловали?»
- «Мое тело замерло, и я не могла пошевелиться».
- «Они всегда говорят: «нет значит нет». Но я так и не сказала слово «нет», потому что была парализована от страха».
- «Я не могу вспомнить, как я оказалась в чулане [где произошло изнасилование]… Если я сама туда зашла, то значит, я помогла ему изнасиловать себя». Когда человека грабят, то он чаще всего инстинктивно замирает и часто говорит нападавшему: «Бери все, что хочешь». Они сами отдают свои кошельки, личные вещи, часы и то, что требует грабитель, в отчаянной надежде, что тогда ограбление прекратится и не приведет к увечью или смерти. И никто не ставит под сомнение такое сотрудничество с преступником, напротив, полиция часто говорит, что именно так и нужно себя вести. Люди поддерживают пострадавшего и заверяют его, что он поступил правильно.
Никто не обвиняет его в том, что он ходил с деньгами в кармане и не скажет, что же, ты не понимал, что напрашиваешься на ограбление? Никто не обвиняет человека в том, что раньше он добровольно тратил деньги на разные вещи и не говорит: «если ты так часто раздавал деньги раньше, может быть ты их и сейчас добровольно отдал, а потом наговорил на человека?» Никто не говорит, что ограбление, возможно, было добровольной передачей денег, которая «пошла не так» или о которой вы потом пожалели.
В то же время если насилие является сексуальным, то многие люди сразу отказываются от своих установок о том, что подчинение преступнику может быть естественной самозащитой. Неожиданно, начинаются попытки обвинений: «Почему я не сопротивлялась? Почему я не сопротивлялась больше? Почему я не закричала? Почему я замерла? Почему я сняла одежду, когда он приказал мне?»
Причина этих самообвинений в разрыве между тем, во что мы хотим верить («Я никогда не «позволю» изнасиловать меня») и реальностью изнасилования («Должно быть, я неудачно попыталась предотвратить изнасилование. Или еще хуже, я, должно быть, позволила это сделать!») Это может показаться необычным заявлением, но анализ вашего «замирания» - это первый шаг к тому, чтобы простить себя за то, что вы должны были сделать, чтобы выжить, и за то, что вы сделали потом, чтобы справиться с травмой, а также за всю ошибочную вину, которую вы чувствовали вопреки фактам.
По материалам книги "Resurrection After Rape" (www.resurrectionafterrape.org)
Поначалу, некоторые жертвы изнасилования перебирают альтернативные объяснения случившегося. Например, вы можете говорить себе: «Мне следовало больше сопротивляться», не думая о том, что если бы вы это сделали, то вас могли бы серьезно покалечить и даже убить. Поскольку цель изнасилования - власть и контроль над жертвой, то насильники обычно увеличивают степень агрессии в ответ на сопротивление, чтобы сохранить этот контроль. Более того, во время нападения и травмы симпатическая нервная система организма мобилизуется и начинает инстинктивно регулировать ваше поведение ради выживания. Это означает, что ваш разум перестает решать, что вам делать, другие системы устанавливают контроль и производят одну их трех базовых реакций: борьба, побег или замирание.
Все три реакции могут быть как полезными, так и вредными, они могут как увеличить, так и уменьшить вашу безопасность во время нападения. Однако вопреки тому, что вы видите в фильмах или читаете в пособиях по самообороне «инстинкт борьбы» встречается довольно редко у людей обоего пола.
Наиболее распространенной реакцией является «инстинкт замирания», когда тело становится неподвижным и ригидным. Это называется «потеря тонической мобильности», и это простое поведение ради выживания. Такой временный паралич часто встречается во время изнасилования (исследования показывают, что его переживают до 88% жертв изнасилования) и является совершенно нормальной реакцией, возможно, даже здоровой (Heidt, J. M., Marx, B. P., & Forsyth, J. P. (2005) Tonic immobility and childhood sexual abuse: Evaluating the sequela of rape-induced paralysis. Behaviour Research and Therapy,43,1157-1171).
Тем не менее, пока кто-нибудь не объяснит пострадавшей, что этот инстинкт является нормальной реакцией, она может долгие годы ругать и критиковать себя. («Что со мной не так! Я просто лежала и ничего не делала! Я такая дура! Почему я не дралась, почему хотя бы не закричала?») Судьи и присяжные тоже могут быть введены в заблуждение, если жертву ошибочно описывают как «пассивную». Такое поведение не является «пассивным», это биологически заложенная форма сопротивления! Однако этот факт редко известен жертвам изнасилования, и часто к этому примешиваются вина и стыд за замирание. Одно исследование даже показало, что «временный паралич» во время изнасилования связан с последующими чувствами вины и самообвинениями и повышает риск депрессии, тревожности и ПТСР в дальнейшем.
Именно поэтому очень важно, чтобы пострадавшие от изнасилования получали базовую информацию об адаптациях организма к травме, чтобы вы могли понять и принять такое поведение как норму, а не как личную неудачу. «Это биологически обусловленный ответ, который просто запускается, когда экстремальный страх сопровождается физическими ограничениями», - говорится в одном исследовании «временного паралича» во время изнасилования. Дженнифер Хейдт так комментирует исследование, которое она помогала провести: «если мы можем помочь и показать им [во время психотерапии], что они не позволили сделать это с собой, что это была рефлекторная реакция, и что они были не способны изменить это, не могли сопротивляться, то мы поможем им справиться с чувством вины» (Finn, Robert. “Involuntary paralysis common during rape - Legal and TX Implications.” OB/GYN News, Jan. 15, 2003.)
Также может быть сложно разделить понятия «согласие» и «отсутствие сопротивления». Во время большинства изнасилований жертва находится в сознании, есть та или иная степень принуждения со стороны насильника, и подчинение ему может быть лишь разумным способом самозащиты. Хотя речь идет лишь о самосохранении, очень часто это негативно воспринимается впоследствии:
- «Тот факт, что я перестала бороться, когда он прикрикнул на меня, означает, что я виновата в том, что позволила изнасиловать себя».
- «Я сняла трусы, когда он сказал мне это сделать. Значит, я участвовала в этом, или спровоцировала его».
- «Я молчала и так и не начала кричать. Значит ли это, что на самом деле меня не насиловали?»
- «Мое тело замерло, и я не могла пошевелиться».
- «Они всегда говорят: «нет значит нет». Но я так и не сказала слово «нет», потому что была парализована от страха».
- «Я не могу вспомнить, как я оказалась в чулане [где произошло изнасилование]… Если я сама туда зашла, то значит, я помогла ему изнасиловать себя». Когда человека грабят, то он чаще всего инстинктивно замирает и часто говорит нападавшему: «Бери все, что хочешь». Они сами отдают свои кошельки, личные вещи, часы и то, что требует грабитель, в отчаянной надежде, что тогда ограбление прекратится и не приведет к увечью или смерти. И никто не ставит под сомнение такое сотрудничество с преступником, напротив, полиция часто говорит, что именно так и нужно себя вести. Люди поддерживают пострадавшего и заверяют его, что он поступил правильно.
Никто не обвиняет его в том, что он ходил с деньгами в кармане и не скажет, что же, ты не понимал, что напрашиваешься на ограбление? Никто не обвиняет человека в том, что раньше он добровольно тратил деньги на разные вещи и не говорит: «если ты так часто раздавал деньги раньше, может быть ты их и сейчас добровольно отдал, а потом наговорил на человека?» Никто не говорит, что ограбление, возможно, было добровольной передачей денег, которая «пошла не так» или о которой вы потом пожалели.
В то же время если насилие является сексуальным, то многие люди сразу отказываются от своих установок о том, что подчинение преступнику может быть естественной самозащитой. Неожиданно, начинаются попытки обвинений: «Почему я не сопротивлялась? Почему я не сопротивлялась больше? Почему я не закричала? Почему я замерла? Почему я сняла одежду, когда он приказал мне?»
Причина этих самообвинений в разрыве между тем, во что мы хотим верить («Я никогда не «позволю» изнасиловать меня») и реальностью изнасилования («Должно быть, я неудачно попыталась предотвратить изнасилование. Или еще хуже, я, должно быть, позволила это сделать!») Это может показаться необычным заявлением, но анализ вашего «замирания» - это первый шаг к тому, чтобы простить себя за то, что вы должны были сделать, чтобы выжить, и за то, что вы сделали потом, чтобы справиться с травмой, а также за всю ошибочную вину, которую вы чувствовали вопреки фактам.
По материалам книги "Resurrection After Rape" (www.resurrectionafterrape.org)