"Коммунист" о деникинщине-2
Подробности нашего налета на Киев
Тов. Мануильский в газете гомельского бюро «Роста» сообщает интересные подробности геройского прорыва красных частей в Киев.
Бои за обладание Киевом носили чрезвычайно ожесточенный характер. Наши части, заняв реку Пресень, нанесли в открытом бою поражение пресловутым Кабардинскому полку и Волчанскому партизанскому отряду, которые стали в панике отступать.
Противник здесь был разбит на голову: он бросил свою тяжелую артиллерию, захваченную нами в упряжке и при прислуге, артиллерийская прислуга, состоявшая из мобилизованных крестьян, сдалась добровольно, при чем один из артиллеристов убил полковника, командовавшего батареей.
Наши войска преследовали противника по пятам и 14-го октября, в 4 часа дня, вошли в Киев. К вечеру 14-го Киев представлял оригинальную картину: в то время, как наш штаб разместился на углу Елисаветинской и Левашовской улиц штаб противника засела в Александровском дворце. Неприятель занимал Марини[н]ский и Царский парки и Печерск.
Всю ночь на 15-е на Александровской улице кипел бой. 15-го днем, часть Волчанского отряда вырвалась из Печерска и, пройдя Зверинец, вышла в тыл нашим частям, занимавшим Крещатик и центр города. В то же время из всех домов начался обстрел наших войск: белогвардейские офицеры, переодетые в штатское, белоподкладочное студенчество, буржуа в смокингах и сюртуках стали осыпать пулеметным огнем и забрасывать ручными гранатами наши войска.
Каждый дом превратился в своего рода осажденную крепость, которую приходилось брать с боем: приходилось наблюдать возмутительные сцены: так, одна из наших доблестных воинских частей обратила внимание на Коммерческий институт, расположенный по Бабиковскому бульвару, откуда обстрел советских войск производился весьма усиленно. Ворвавшись туда, она застала группу студентов при пулеметах, которые из «храма науки» стреляли по нашим войскам.
При таких условиях наши части к вечеру, 15-го октября, решили отойти на Еврейский базар и 16-го, утром, начался обстрел города с наших батарей. Днепровская флотилия поддерживала наш огонь со стороны Днепра. Огонь был, главным образом, сосредоточен на тех квартах, где буржуазия предательски обстреливала наши части, а именно: по Крещатику, Липками и Николаевской улице. Два дня продолжался обстрел Киева нашей артиллерией, при чем противник на нашу стрельбу не отвечал, так как лишился своих орудий.
17-го октября с черинговского фронта были переброшены на крестьянских подводах резервы, и прибыла кавалерия. Наши части, не желая принимать бой на не выгодных для них городских условиях, вышли за р. Ирпень, создав тем самым снова угрозу Киеву.
Значение киевского налета огромное. Не говоря уже о трофеях, взятых в бою, на вокзале был захвачен авиационный поезд имени генерала Алексеева, представляющий в настоящее время огромную военную ценность.
Нами было выпущено на свободу около 2.000 арестованных и осужденных за время хозяйничанья деникинцев в Киеве. В контр-разведывательном отделении были захвачены чрезвычайно ценные материалы, указывающие на наличие настойчивого движения против деникинцев по всей Украине.
Бегство киевской буржуазии при совершенно неожиданном для нее наступлении наших войск было так поспешно, что в оставленных ею квартирах находили не допитые стаканы чая, недоеденные обеды.
Военные власти - генерал Бредов и генерал Черняевский - бежали в черниговском направлении в автомобилях. Городской голова с .р. Рябцов ушел пешком из города.
Характерно, что белогвардейские власти и пресса скрывали от населения правду о положении на фронте, и вступление наших войск в Киев произвело впечатление грома среди ясного неба. После нашего набега мнение обывателя о прочности деникинской власти подорвано весьма основательно.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №216. 5 ноября 1919 г.
Под Царицыным
(Из письма тов. Дыбенко)
Продвижение наше на Царицын идет неуклонно и верно. Во время последнего налета изрубили 200 казаков, захватили канцелярию штаба, оркестр и другое имущество. Силы Деникина тают и разлагаются с каждым днем, тем более, что теперь нарастает вражда между кубанцами и донцами. Это следует учесть и использовать. Казаки еще держатся за Деникина только потому, что их уверяют, будто Петроград взят, Москва окружена, что с Красной армией покончат к Рождеству, а с зеленой армией и кавказскими горцами разделаются в одну неделю, а уж после этого Деникин созовет учредительное собрание. Если бы удалось выпускать постоянную листовку на казацком жаргоне, в которой бы передавалась вся правда о том, что творится у нас, разложение казачество не только пошло бы еще быстрее, но и мы бы многих перетянули на свою сторону. Надо обратить серьезное внимание на работу среди казачества. До сих пор она почти не ведется. Настроение бодрое, наша Красная конница рвется к Царицыну. На фронте все уверены в близости полного разгрома Деникина.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №240. 4 декабря 1919 г.
Хищники союзного капитала в белой России
«Мужи совета» британского империализма любят утверждать, что их помощь белым в гражданской войне в России не преследует иных целей, как дать «России» возможность самой устраивать свою судьбу.
Пресса английских биржевиков более откровенна и называет вещи своими именами.
Так, лондонское «Таймс» от 16 ноября видит выгоду от соглашения между различными контр-революциоными правительствами России в том обстоятельстве, что оно «разрешит проблему русского государственного долга и откроет возможность для Англии вывезти из крупные богатства, состоящие из зерна и минералов, находящихся на Украине».
Что поддержка, оказываемая союзными империалистами царским генералам, далеко не бескорыстны, явствует и из заявлений агентов русской реакции.
Молва о том, что Деникин выкачивает в Англию все богатство Юга России, получила настолько широкое распространение, что сам верховный главнокомандующий добровольческой армией вынужден был взять слово для того, чтобы пролить свет на положение дел.
Ревельская «Свобода России» сообщает, что «заявление верховного главнокомандования добровольческой армии ген. Деникина, изданное русским комитетом освобождения в Лондоне, опровергает слух, по которому Англия, вместо платы за снабжение оружием, должна получить весь урожай этого года зерном».
Ну, еще бы! Зачем же «весь урожай»! Кое-что возвратившиеся с Деникиным «дикие помещики» собираются оставить и для себя.
По сообщению «Манчестер Гардиан», далее верховное главнокомандование заявляет:
Наши доблестные союзники англичане снабжают нас оружием, амуницией и экипировкой, без всяких условий немедленной выплаты. Условия вознаграждения за все это будут заключены между русским государством и британским правительством, когда в России будет восстановлен порядок».
Однако, британские капиталисты - народ расчетливый и не откладывают «вознаграждения» до того проблематичного момента, когда в России будет восстановлен «порядок».
Практичные английские купцы - не краснобаи, а люди дела - спешат урвать сейчас все, что они могут.
Но не одни английские мародеры спешат воспользоваться моментом.
«Вся почти торговля в Новороссийске находится в руках американцев, но в последнее время здесь появились и немцы. Торговые обороты с сырьем огромные».
Богатства Юга России вывозятся за бесценок.
«Из Новороссийска вывозятся: шерсть, кожи, масла, хлебные продукты (пуд ржи - 2 рубля)».
За это союзники ввозят орудия истребления.
«Весь порт перегружен военными материалами: тут и танки, и орудия, и целые горы амуниции».
Прибывший с Юга России в Сибирь офицер в своем рассказе, напечатанном в колчаковском «Сибирском Казаке» (№19), подтверждает сообщения польской газеты:
«Все необходимое для военных целей в изобилии получается от англичан, а другими предметами снабжают Юг России итальянцы и румыны».
«В торговой палате вместе с русскими заседают представители крупных иностранных фирм и ведают ввозом и вывозом товаров».
«Из России главным образом вывозятся: подсолнечное масло, табак, икра, а с Кавказа шерсть».
Уже и теперь союзные капиталисты, взамен предоставляемого ими царским генералам военного снаряжения, распоряжаются в белой России, как в своей колонии, они ведают ввозом и вывозом товаров.
На юге России - у Деникина - хозяйничают английские и американские капиталисты, на Дальнем Востоке - у Колчака - японцы.
Но этого хищникам мало, они мечтают о том дне, когда вся Россия станет белой и они могут наложить руку на все естественные богатства, ограбить ее дочиста!
Но этого не будет, - порукой в этом непрекращающиеся победы нашей Красной армии, которая скоро освободит всю территорию России от захватчиков!
В. Быстрянский.
(Петр. Пр.)
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №242. 6 декабря 1919 г.
Начало развала армии Деникина
Москва. Последние события на Южном фронте, приведшие деникинскую армию почти и полная катастрофа, заставили приняться ее высшее командование за проведение в жизнь радикальных мер по восстановлению дисциплины в армии по борьбе с дезертирством и главное по упорядочению тыла. Первым актом этого явилось назначение нового командующего добровольческой армией ген. Врангеля вместо ген. Май-Маевского.
О той разнузданности ближайшего и глубокого тыла добровольческой армии и той катастрофичности положения на фронте, в которые вылилось для противника наше последнее наступление, свидетельствуют приказы Деникина и нового командующего добровольческой армией ген. Врангеля и другие документы, захваченные у противника.
Ген. Деникин, лично обратив внимание на творящиеся в штабах безобразия, отдает следующий приказ командующему добровольческой армией: «Прикажите немедленно выйти из вагона, отберите у них поезда и заставьте находиться при своих частях и непосредственно управлять войсками. Танагрог, 4 нояря ст. ст. 1919 г. Деникин».
Ген. Врангель, только что вступивший в должность командующего добровольческой армией, в первом же своем приказе говорит: «Ограждая честь и достоинство армии, я беспощадно покоряю темные силы. Погромы, грабежи[,] насилия, произвол и пьянство беспощадно мною будут караться».
Ген. Врангель, только вступивший в фронте, говорит: «Пользуясь своими успехами на восточном и северном фронта[,] противник сосредоточил против добровольческой армии весьма существенные силы, во много раз превышающие численностью наши войска.
Прибыв в армию я застал штаб уже оставившим Харьков и войска на отступательном марше.
Мы должны быть готовыми к потере еще некоторое части из занятого нами пространства.
Однако это еще не должно вызвать спасения».
Кроме того непрерывно поступают сведения о все более и более растущем разложении в армии Деникина. Спокойствие в отступлении проявили только офицеры-добровольцы, мобилизованные же офицеры[,] не говоря уже о рядовых бойцах, стремятся покинуть фронт и спрятаться в тылу.
Даже в наиболее крепких частях, например в Корниловской пехотной дивизии[,] отмечались случаи неисполнения боевых приказов целыми частями.
Штабы, начиная с Май-Маевского, вели пьяную жизнь. После падения Курска, Май-Маевский неожиданно стал давать истерические приказы о дезертирах, о сборе белья и проч… Началось выдавливание дезертиров, одних офицеров вылавливали до 350 человек в день.
Офицер-корниловец, участник первого и второго походов, в одной из газет пишет: «Победит тот, у кого крепки нервы. Нервы у фронта всегда были крепки, и победит тот, чей тыл имеет крепче нервы; тыл большевиков - это тыл Германии во время последней войны: там все предназначено для фронта.
Наш тыл (тыл белых), - пир во время чумы. Под Курском и Орлом у нас был бешеный порыв в Москву».
Сейчас солдатам старые добровольцы говорят: «Раньше мы воевали за царя, потом за Россию, воевать же за вакханалию тыла, спекулянтов и толстопузую буржуазию мы не можем; нам остается одно, - воевать за себя, чтобы награбить, уйти в тыл, дабы не остаться инвалидами и нищими»…
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №255. 21 декабря 1919 г.
Наши трофеи.
В боях южнее Харькова нами захвачено 1 орудие, много снарядов, 700.000 патронов, 16 паровозов, цистерны с бензином и керосином, 40 вагонов каменного угля и другие трофеи.
Южнее Купянска по дополнительным сведениям при занятии ст. Сватово нами захвачено свыше 200 пленных, 2 именных бронепоезда «Атаман Каледин» и «Генерал Балаклеев», 100 орудий, 27 пулеметов, много патронов, снарядов и продовольствия, из которого пока подсчитано 7 вагонов овса, пятнадцать тысяч пудов муки, 10 т. п. пшеницы, 5000 п. пшеницы, 50 т. п. проса, 1000 п. керосина, 21 паровоз, много вагонов, технических поездов, 40 телеграфных и 25 телефонных аппаратов.
В бою южнее Казанской мы захватили 7 орудий, 5 пулеметов, 3000 снарядов и 30000 патронов.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №255. 21 декабря 1919 г.
Побольше бы таких врачей.
В главное военно-санитарное управление поступило официальное донесение, рисующее картину геройского поступка тов. Ливенцев, главного врача Н-ского госпиталя в городе Тамбове.
Донесение гласит:
«18 августа, после занятия казаками генерала Мамонтова города Тамбова, приехали генерал Мамонтов и корпусный врач. Главврач вышел на подъезд и прежде всего спросил генерала, не предполагается ли расправа с больными и ранеными красноармейцами, которых было тогда в госпитале 600 человек, и если предполагается, то он, Ливенцев, просит начать с него, так как он дал слово красноармейцам, что будет их защищать.
Мамонтов ответил, что им вреда не будет, и приказал распустить тех, которые могут по состоянию здоровья быть выписаны.
Генерал уехал.
Прошло несколько часов. Главврачу сказали, что в 9-ю палату вошли казаки.
Боясь насилия, он поспешил туда и застал там следующую картину:
Толпа казаков. Из них один, - по-видимому, офицер, - наводя на больных маузер, требовал выдачи жидов и коммунистов для расправы.
Тов. Ливенцев зашел вперед и заявил, что он главврач.
Тогда и на него был наведен маузер с тем же требованием. Он ответил, что хотя, быть может, у него в госпитале таковые имеются, но они - больные и раненые, с которыми никакой расправы быть не должно; их генерал дал слово, что больным вреда не будет сделано. Если они не хотят подчиниться своему генералу, они начнут расправу с него.
После этого заявления казаки оставили госпиталь, никому не причинив вреда».
Теперь партийная ячейка Р. К. П. при Н-ском госпитале выразила от лица всех больных и раненых красноармейцев глубокую благодарность тов. Ливенцеву за его решительные и энергичные поступки, которыми он предотвратил кровавую расправу белогвардейцев над защитниками революции.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №255. 21 декабря 1919 г.
Настроения добровольческого офицерства.
В напечатанном в екатеринодарской «Свободной Речи» обращении к офицерам русской (т. е. добровольческой) армии» «писатель» Наживин пытается усовестить белую «молодежь».
«Иногда, и в личных беседах и в общественных местах, мне приходится слышать, как вы, молодежь, слишком легко отзываетесь о вашем вожде; «Он слаб… Надо вешать… и проч.» Вы ошибаетесь, вы принимаете за слабость - мудрость. И не думайте, что государственная мудрость заключается в жестокости и кровопролитии: вешать и дурак может».
Практика добровольцев показывает, однако, что увещания «писателя» оказались гласом вопиющего в пустыне.
«Часто с болью в душе слышу я среди вас погромные речи «бей жидов, режь жидов»…
Но за погромными речами последовали и погромные дела…
«Иногда замечаю я среди вам пристрастное озлобленное отношение к народным массам».
И «писатель» убеждает офицеров быть благоразумными, - с каким успехом, об этом свидетельствуют все вести о насилиях и грабежах добровольцев, приходящих из оккупированных местностей.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №257. 24 декабря 1919 г.
В Харькове.
Харьков. Комиссией по обследованию зверств добровольческой армии заказано 1500 гробов. Трупы белогвардейских жертв настолько изуродованы, что лишь ничтожная часть опознана. Насилия, грабежи и разгул добровольцев не поддаются описанию. Сведения, печатавшиеся в советских газетах, пустяки в сравнении с вопиющей действительностью. Харьков переживает острый топливный кризис: трамваи стоят, часть абонентов электрического освещения отключены; существует угроза остановки водопровода; положение дел снабжения углем крайне тяжело; транспорт совершенно разрушен; цены на продовольствие повышаются с каждым днем, спекулянты скрывают продукты; хлеб за последнее время подорожал на 45% и стоит 25-40 руб.; мясо поднялось на 100% и дошло до 80 р. В Харькове и всех освобожденных уездах образованы Ревкомы, налаживается работа отделов. Настроение крестьян и рабочих приподнятое. На последнем собрании организации эсдеков вынесена резолюция о всемерной поддержке международной политики Советской власти, в области внутренней хозяйственной политики партия остается на старой позиции.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №263. 31 декабря 1919 г.
Тов. Мануильский в газете гомельского бюро «Роста» сообщает интересные подробности геройского прорыва красных частей в Киев.
Бои за обладание Киевом носили чрезвычайно ожесточенный характер. Наши части, заняв реку Пресень, нанесли в открытом бою поражение пресловутым Кабардинскому полку и Волчанскому партизанскому отряду, которые стали в панике отступать.
Противник здесь был разбит на голову: он бросил свою тяжелую артиллерию, захваченную нами в упряжке и при прислуге, артиллерийская прислуга, состоявшая из мобилизованных крестьян, сдалась добровольно, при чем один из артиллеристов убил полковника, командовавшего батареей.
Наши войска преследовали противника по пятам и 14-го октября, в 4 часа дня, вошли в Киев. К вечеру 14-го Киев представлял оригинальную картину: в то время, как наш штаб разместился на углу Елисаветинской и Левашовской улиц штаб противника засела в Александровском дворце. Неприятель занимал Марини[н]ский и Царский парки и Печерск.
Всю ночь на 15-е на Александровской улице кипел бой. 15-го днем, часть Волчанского отряда вырвалась из Печерска и, пройдя Зверинец, вышла в тыл нашим частям, занимавшим Крещатик и центр города. В то же время из всех домов начался обстрел наших войск: белогвардейские офицеры, переодетые в штатское, белоподкладочное студенчество, буржуа в смокингах и сюртуках стали осыпать пулеметным огнем и забрасывать ручными гранатами наши войска.
Каждый дом превратился в своего рода осажденную крепость, которую приходилось брать с боем: приходилось наблюдать возмутительные сцены: так, одна из наших доблестных воинских частей обратила внимание на Коммерческий институт, расположенный по Бабиковскому бульвару, откуда обстрел советских войск производился весьма усиленно. Ворвавшись туда, она застала группу студентов при пулеметах, которые из «храма науки» стреляли по нашим войскам.
При таких условиях наши части к вечеру, 15-го октября, решили отойти на Еврейский базар и 16-го, утром, начался обстрел города с наших батарей. Днепровская флотилия поддерживала наш огонь со стороны Днепра. Огонь был, главным образом, сосредоточен на тех квартах, где буржуазия предательски обстреливала наши части, а именно: по Крещатику, Липками и Николаевской улице. Два дня продолжался обстрел Киева нашей артиллерией, при чем противник на нашу стрельбу не отвечал, так как лишился своих орудий.
17-го октября с черинговского фронта были переброшены на крестьянских подводах резервы, и прибыла кавалерия. Наши части, не желая принимать бой на не выгодных для них городских условиях, вышли за р. Ирпень, создав тем самым снова угрозу Киеву.
Значение киевского налета огромное. Не говоря уже о трофеях, взятых в бою, на вокзале был захвачен авиационный поезд имени генерала Алексеева, представляющий в настоящее время огромную военную ценность.
Нами было выпущено на свободу около 2.000 арестованных и осужденных за время хозяйничанья деникинцев в Киеве. В контр-разведывательном отделении были захвачены чрезвычайно ценные материалы, указывающие на наличие настойчивого движения против деникинцев по всей Украине.
Бегство киевской буржуазии при совершенно неожиданном для нее наступлении наших войск было так поспешно, что в оставленных ею квартирах находили не допитые стаканы чая, недоеденные обеды.
Военные власти - генерал Бредов и генерал Черняевский - бежали в черниговском направлении в автомобилях. Городской голова с .р. Рябцов ушел пешком из города.
Характерно, что белогвардейские власти и пресса скрывали от населения правду о положении на фронте, и вступление наших войск в Киев произвело впечатление грома среди ясного неба. После нашего набега мнение обывателя о прочности деникинской власти подорвано весьма основательно.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №216. 5 ноября 1919 г.
Под Царицыным
(Из письма тов. Дыбенко)
Продвижение наше на Царицын идет неуклонно и верно. Во время последнего налета изрубили 200 казаков, захватили канцелярию штаба, оркестр и другое имущество. Силы Деникина тают и разлагаются с каждым днем, тем более, что теперь нарастает вражда между кубанцами и донцами. Это следует учесть и использовать. Казаки еще держатся за Деникина только потому, что их уверяют, будто Петроград взят, Москва окружена, что с Красной армией покончат к Рождеству, а с зеленой армией и кавказскими горцами разделаются в одну неделю, а уж после этого Деникин созовет учредительное собрание. Если бы удалось выпускать постоянную листовку на казацком жаргоне, в которой бы передавалась вся правда о том, что творится у нас, разложение казачество не только пошло бы еще быстрее, но и мы бы многих перетянули на свою сторону. Надо обратить серьезное внимание на работу среди казачества. До сих пор она почти не ведется. Настроение бодрое, наша Красная конница рвется к Царицыну. На фронте все уверены в близости полного разгрома Деникина.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №240. 4 декабря 1919 г.
Хищники союзного капитала в белой России
«Мужи совета» британского империализма любят утверждать, что их помощь белым в гражданской войне в России не преследует иных целей, как дать «России» возможность самой устраивать свою судьбу.
Пресса английских биржевиков более откровенна и называет вещи своими именами.
Так, лондонское «Таймс» от 16 ноября видит выгоду от соглашения между различными контр-революциоными правительствами России в том обстоятельстве, что оно «разрешит проблему русского государственного долга и откроет возможность для Англии вывезти из крупные богатства, состоящие из зерна и минералов, находящихся на Украине».
Что поддержка, оказываемая союзными империалистами царским генералам, далеко не бескорыстны, явствует и из заявлений агентов русской реакции.
Молва о том, что Деникин выкачивает в Англию все богатство Юга России, получила настолько широкое распространение, что сам верховный главнокомандующий добровольческой армией вынужден был взять слово для того, чтобы пролить свет на положение дел.
Ревельская «Свобода России» сообщает, что «заявление верховного главнокомандования добровольческой армии ген. Деникина, изданное русским комитетом освобождения в Лондоне, опровергает слух, по которому Англия, вместо платы за снабжение оружием, должна получить весь урожай этого года зерном».
Ну, еще бы! Зачем же «весь урожай»! Кое-что возвратившиеся с Деникиным «дикие помещики» собираются оставить и для себя.
По сообщению «Манчестер Гардиан», далее верховное главнокомандование заявляет:
Наши доблестные союзники англичане снабжают нас оружием, амуницией и экипировкой, без всяких условий немедленной выплаты. Условия вознаграждения за все это будут заключены между русским государством и британским правительством, когда в России будет восстановлен порядок».
Однако, британские капиталисты - народ расчетливый и не откладывают «вознаграждения» до того проблематичного момента, когда в России будет восстановлен «порядок».
Практичные английские купцы - не краснобаи, а люди дела - спешат урвать сейчас все, что они могут.
Но не одни английские мародеры спешат воспользоваться моментом.
«Вся почти торговля в Новороссийске находится в руках американцев, но в последнее время здесь появились и немцы. Торговые обороты с сырьем огромные».
Богатства Юга России вывозятся за бесценок.
«Из Новороссийска вывозятся: шерсть, кожи, масла, хлебные продукты (пуд ржи - 2 рубля)».
За это союзники ввозят орудия истребления.
«Весь порт перегружен военными материалами: тут и танки, и орудия, и целые горы амуниции».
Прибывший с Юга России в Сибирь офицер в своем рассказе, напечатанном в колчаковском «Сибирском Казаке» (№19), подтверждает сообщения польской газеты:
«Все необходимое для военных целей в изобилии получается от англичан, а другими предметами снабжают Юг России итальянцы и румыны».
«В торговой палате вместе с русскими заседают представители крупных иностранных фирм и ведают ввозом и вывозом товаров».
«Из России главным образом вывозятся: подсолнечное масло, табак, икра, а с Кавказа шерсть».
Уже и теперь союзные капиталисты, взамен предоставляемого ими царским генералам военного снаряжения, распоряжаются в белой России, как в своей колонии, они ведают ввозом и вывозом товаров.
На юге России - у Деникина - хозяйничают английские и американские капиталисты, на Дальнем Востоке - у Колчака - японцы.
Но этого хищникам мало, они мечтают о том дне, когда вся Россия станет белой и они могут наложить руку на все естественные богатства, ограбить ее дочиста!
Но этого не будет, - порукой в этом непрекращающиеся победы нашей Красной армии, которая скоро освободит всю территорию России от захватчиков!
В. Быстрянский.
(Петр. Пр.)
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №242. 6 декабря 1919 г.
Начало развала армии Деникина
Москва. Последние события на Южном фронте, приведшие деникинскую армию почти и полная катастрофа, заставили приняться ее высшее командование за проведение в жизнь радикальных мер по восстановлению дисциплины в армии по борьбе с дезертирством и главное по упорядочению тыла. Первым актом этого явилось назначение нового командующего добровольческой армией ген. Врангеля вместо ген. Май-Маевского.
О той разнузданности ближайшего и глубокого тыла добровольческой армии и той катастрофичности положения на фронте, в которые вылилось для противника наше последнее наступление, свидетельствуют приказы Деникина и нового командующего добровольческой армией ген. Врангеля и другие документы, захваченные у противника.
Ген. Деникин, лично обратив внимание на творящиеся в штабах безобразия, отдает следующий приказ командующему добровольческой армией: «Прикажите немедленно выйти из вагона, отберите у них поезда и заставьте находиться при своих частях и непосредственно управлять войсками. Танагрог, 4 нояря ст. ст. 1919 г. Деникин».
Ген. Врангель, только что вступивший в должность командующего добровольческой армией, в первом же своем приказе говорит: «Ограждая честь и достоинство армии, я беспощадно покоряю темные силы. Погромы, грабежи[,] насилия, произвол и пьянство беспощадно мною будут караться».
Ген. Врангель, только вступивший в фронте, говорит: «Пользуясь своими успехами на восточном и северном фронта[,] противник сосредоточил против добровольческой армии весьма существенные силы, во много раз превышающие численностью наши войска.
Прибыв в армию я застал штаб уже оставившим Харьков и войска на отступательном марше.
Мы должны быть готовыми к потере еще некоторое части из занятого нами пространства.
Однако это еще не должно вызвать спасения».
Кроме того непрерывно поступают сведения о все более и более растущем разложении в армии Деникина. Спокойствие в отступлении проявили только офицеры-добровольцы, мобилизованные же офицеры[,] не говоря уже о рядовых бойцах, стремятся покинуть фронт и спрятаться в тылу.
Даже в наиболее крепких частях, например в Корниловской пехотной дивизии[,] отмечались случаи неисполнения боевых приказов целыми частями.
Штабы, начиная с Май-Маевского, вели пьяную жизнь. После падения Курска, Май-Маевский неожиданно стал давать истерические приказы о дезертирах, о сборе белья и проч… Началось выдавливание дезертиров, одних офицеров вылавливали до 350 человек в день.
Офицер-корниловец, участник первого и второго походов, в одной из газет пишет: «Победит тот, у кого крепки нервы. Нервы у фронта всегда были крепки, и победит тот, чей тыл имеет крепче нервы; тыл большевиков - это тыл Германии во время последней войны: там все предназначено для фронта.
Наш тыл (тыл белых), - пир во время чумы. Под Курском и Орлом у нас был бешеный порыв в Москву».
Сейчас солдатам старые добровольцы говорят: «Раньше мы воевали за царя, потом за Россию, воевать же за вакханалию тыла, спекулянтов и толстопузую буржуазию мы не можем; нам остается одно, - воевать за себя, чтобы награбить, уйти в тыл, дабы не остаться инвалидами и нищими»…
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №255. 21 декабря 1919 г.
Наши трофеи.
В боях южнее Харькова нами захвачено 1 орудие, много снарядов, 700.000 патронов, 16 паровозов, цистерны с бензином и керосином, 40 вагонов каменного угля и другие трофеи.
Южнее Купянска по дополнительным сведениям при занятии ст. Сватово нами захвачено свыше 200 пленных, 2 именных бронепоезда «Атаман Каледин» и «Генерал Балаклеев», 100 орудий, 27 пулеметов, много патронов, снарядов и продовольствия, из которого пока подсчитано 7 вагонов овса, пятнадцать тысяч пудов муки, 10 т. п. пшеницы, 5000 п. пшеницы, 50 т. п. проса, 1000 п. керосина, 21 паровоз, много вагонов, технических поездов, 40 телеграфных и 25 телефонных аппаратов.
В бою южнее Казанской мы захватили 7 орудий, 5 пулеметов, 3000 снарядов и 30000 патронов.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №255. 21 декабря 1919 г.
Побольше бы таких врачей.
В главное военно-санитарное управление поступило официальное донесение, рисующее картину геройского поступка тов. Ливенцев, главного врача Н-ского госпиталя в городе Тамбове.
Донесение гласит:
«18 августа, после занятия казаками генерала Мамонтова города Тамбова, приехали генерал Мамонтов и корпусный врач. Главврач вышел на подъезд и прежде всего спросил генерала, не предполагается ли расправа с больными и ранеными красноармейцами, которых было тогда в госпитале 600 человек, и если предполагается, то он, Ливенцев, просит начать с него, так как он дал слово красноармейцам, что будет их защищать.
Мамонтов ответил, что им вреда не будет, и приказал распустить тех, которые могут по состоянию здоровья быть выписаны.
Генерал уехал.
Прошло несколько часов. Главврачу сказали, что в 9-ю палату вошли казаки.
Боясь насилия, он поспешил туда и застал там следующую картину:
Толпа казаков. Из них один, - по-видимому, офицер, - наводя на больных маузер, требовал выдачи жидов и коммунистов для расправы.
Тов. Ливенцев зашел вперед и заявил, что он главврач.
Тогда и на него был наведен маузер с тем же требованием. Он ответил, что хотя, быть может, у него в госпитале таковые имеются, но они - больные и раненые, с которыми никакой расправы быть не должно; их генерал дал слово, что больным вреда не будет сделано. Если они не хотят подчиниться своему генералу, они начнут расправу с него.
После этого заявления казаки оставили госпиталь, никому не причинив вреда».
Теперь партийная ячейка Р. К. П. при Н-ском госпитале выразила от лица всех больных и раненых красноармейцев глубокую благодарность тов. Ливенцеву за его решительные и энергичные поступки, которыми он предотвратил кровавую расправу белогвардейцев над защитниками революции.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №255. 21 декабря 1919 г.
Настроения добровольческого офицерства.
В напечатанном в екатеринодарской «Свободной Речи» обращении к офицерам русской (т. е. добровольческой) армии» «писатель» Наживин пытается усовестить белую «молодежь».
«Иногда, и в личных беседах и в общественных местах, мне приходится слышать, как вы, молодежь, слишком легко отзываетесь о вашем вожде; «Он слаб… Надо вешать… и проч.» Вы ошибаетесь, вы принимаете за слабость - мудрость. И не думайте, что государственная мудрость заключается в жестокости и кровопролитии: вешать и дурак может».
Практика добровольцев показывает, однако, что увещания «писателя» оказались гласом вопиющего в пустыне.
«Часто с болью в душе слышу я среди вас погромные речи «бей жидов, режь жидов»…
Но за погромными речами последовали и погромные дела…
«Иногда замечаю я среди вам пристрастное озлобленное отношение к народным массам».
И «писатель» убеждает офицеров быть благоразумными, - с каким успехом, об этом свидетельствуют все вести о насилиях и грабежах добровольцев, приходящих из оккупированных местностей.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №257. 24 декабря 1919 г.
В Харькове.
Харьков. Комиссией по обследованию зверств добровольческой армии заказано 1500 гробов. Трупы белогвардейских жертв настолько изуродованы, что лишь ничтожная часть опознана. Насилия, грабежи и разгул добровольцев не поддаются описанию. Сведения, печатавшиеся в советских газетах, пустяки в сравнении с вопиющей действительностью. Харьков переживает острый топливный кризис: трамваи стоят, часть абонентов электрического освещения отключены; существует угроза остановки водопровода; положение дел снабжения углем крайне тяжело; транспорт совершенно разрушен; цены на продовольствие повышаются с каждым днем, спекулянты скрывают продукты; хлеб за последнее время подорожал на 45% и стоит 25-40 руб.; мясо поднялось на 100% и дошло до 80 р. В Харькове и всех освобожденных уездах образованы Ревкомы, налаживается работа отделов. Настроение крестьян и рабочих приподнятое. На последнем собрании организации эсдеков вынесена резолюция о всемерной поддержке международной политики Советской власти, в области внутренней хозяйственной политики партия остается на старой позиции.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №263. 31 декабря 1919 г.