Воспоминания 12-летней выдержки. Река Тумча. Глава I. Заброска и стапель.
Посвящается Доку и Ети (Юрию Николаевичу Елизарову) - друзьям, которых с нами больше нет.
Эта история началась, вопреки обыкновению, не за пивом, а за напитками покрепче, кои употреблялись в кубрике катера с гордым, но несколько странным названием «Онего-Алекс», что доставлял нас с Соловков в Рабочеостровск. Дело было в июне 2010 г. Мы только что прошли реку Пистайокки от самых верховьев и даже успели совершить экскурсию на Соловки. И вот мокрые, продрогшие, уставшие мы сидели в кубрике кораблика, под нами перекатывались волны Белого моря, снаружи дул ледяной ветер. Мы грелись народным способом и строили планы. Кто произнёс название «Тумча», я не помню, но через год этой идее было суждено реализоваться.
Маршрут давался сложно. Люди примыкали, отваливались, возникали снова, опять отваливались и, в результате, команда собралась весьма пёстрая. С некоторыми я познакомился только на вокзале, ожидая поезда Москва - Мурманск, что должен был умчать нас навстречу приключениям. А с Митричем, например, и вовсе только в поезде.
Наша команда (не вся - вся она в кадр, по моему, так и не попала). Стоят (слева направо): доктор Шабашов, он же Док, к сожалению, его больше нет с нами, Сергей Алексеич, он же дядя Серёжа - аксакал тверского водного туризма, Сергей, он же Дёма - наш каякер, Алекзандер, он же Сашка, он же Молодой - самый молодой из участников того похода, Павел Валерьевич (да, тот самый из циклов про Русский Север, Норвегию и Верхневолжье с Селигером - на этом перроне мы с ним познакомились), Юрий Николаич, он же Юра, он же Ети - ещё один доктор в нашей компании и которого, к сожалению, с нами тоже больше нет.
Пока мы фотографировались, отзвонился Митрич - еще один член нашей команды и доложил, что благополучно погрузился в Москве и с нетерпением ждёт знакомства со всеми нами - Митрича никто кроме Дока и Ети до того в глаза не видел.
Доктор Шабашов, Док, Лёха - таких теперь не делают.
Поезд, пиво, Петрозаводск, пирожки, преферанс - привычные атрибуты пути на Север. Некоторое разнообразие внёс только Ети. Воспользовавшись 20-минутной стоянкой в Медвежьегорске, он, как был - во вьетнамках на босу ногу, метнулся куда-то в пампасы и, в последнюю минуту, подгоняемый Доком, запрыгнул в уже движущийся поезд с ведром солянки. На всех. Ещё горячей. Неожиданно... Так началась среди нас слава Медвежьегоской Солянки, о которой я поведал urbi et orbi здесь.
А потом наш поезд прибыл в Кандалакшу. Мы разгрузились.
Разгрузка барахла
Потом попытались сфотографироваться. На фоне поезда и нашего походного шмурдяка. Опять в кадр попали не все.
Здесь те же, кто на 1 фотографии. Двоих опять не хватает.
У перрона нас ждал подозрительно комфортный микроавтобус забросчиков. Мы протёрли глаза, но фолькс от этого в кошерную кольско-карельскую буханку не превратился. Дядя Серёжа негромко, но отчётливо попросил его ущипнуть. Наконец, до нас дошло, что старт-то у нас из посёлка Лоухи, а до туда вполне себе хороший асфальт лежит, так что буханка как-то ни к чему. Снова поразились этому факту и решили увековечить и столь необычное транспортное средство, и нас самих на фоне этой декадентской роскоши.
Декадентская роскошь.
Очередная неудачная попытка сфотографировать всех. - фото на фоне прицепа, в который попихали часть наших вещей. Из кадра исчез вице-адмирал Сытин, зато появился наш московский товарищ Кирилл, он же Митрич (сидит между Павлом Валерьевичем и Доком)
Наш забросчик закрывает свой чудо-прицеп, а мы на это пялимся. Один с сошкой, семеро с ложкой - классика.
Когда пепелац закрыли, была предпринята очередная попытка сфотографировать всех, и она почти удалась - в кадре 9 из 10.
9 из 10. В кадр не попал важнейший член команды, совмещавший должности Главрыба и Аналитика ( от слова "А налить?") - он фотографирует.
Представлю нашего Главрыба и Аналитика заочно. Те, кто читал цикл Норвегия 2018 знают его, как Леонидыча. Под этим именем он будет фигурировать и тут. Вообще-то он Сергей Леонидович, главный инженер, солидный человек и всё такое прочее, но это ровно до тех пор, пока ему в руки не попал спиннинг. А ещё Леонидыч отличается повышенным чувством ответственности и потому в походе заведует общественными запасами спиртного и носит почётный титул Аналитик, ибо к нему все обращаются с нижайшей просьбой: «А налить?». Словом, уважаемый человек.
Но сейчас Леонидычем овладел фотографический зуд, и он развернул нашу организованную толпу, тщетно изображавшую строй, в сторону вокзала Кандалакши, не испохабленного тогда «сайдингом в корпоративных цветах РЖД».
Мы без Леонидыча на фоне вокзала
Впрочем, позднее здание признали памятником архитектуры и не дали РЖД обгадить его сайдингом.
Современный вид вокзала в Кандалакше
Наконец, вице-адмиралу Диме это надоело. Он отобрал у Леонидыча фотоаппарат, загнал его в строй и произвёл финальный кадр, увековечивший нашего Главрыба ибн Аналитика.
Вот он - четвёртый слева. В модных поляризационных очках и тельняшке.
Ну вот, всех в лицо узнали - можно ехать дальше. И мы поехали.
По коням!
Индустриальный пейзаж - мы долго его не увидим
Выезд на трассу
Мы покинули южный город Кандалакшу (для Кольского полуострова это юг-юг - даже сирень цветёт и яблони растут, но последних я лично не видел), вывернули на Мурманскую трассу и понеслись в сторону Лоухов (знаю, что по правилам русского языка это не правильно, но так уж мы привыкли, вслед за местными - склонять Лоухи) по дороге с облаками. По Мурманской мы ехали не долго - поворот на Алакуртти, и вот мы катим по ещё более живописной дороге в сторону южных отрогов Хибин.
Хибины показались
Однако, дорожные красоты оказались омрачены тем, что нам пришлось заехать в погранотряд - заверить пропуска в погранзону. И хоть с разрешениями у нас было всё в порядке, нас, просто для порядка и профилактики, вдумчиво вывернули мехом внутрь. Чтобы служба мёдом не казалась - не любили тогда нашего брата-туриста в Алакурттинском погранотряде.
Словом, промурыжив нас два часа, подвергнув перекрёстному допросу и чуть ли не анальному зондированию, нас всё же пропустили, заверив пропуска. Ура!
И вот, перед нами мост через реку Тунсайокки, она же Тумча. 4-я категория сложности из 6 возможных по отечественной классификации. Именно в её мокрую и холодную воду мы полезем голым задом. Было несколько волнительно.
Стартовать мы должны были чуть выше посёлка, так что по пути мы даже немного осмотрели Алакуртти. А там, не смотря на невеликий размер, есть на что посмотреть.
Т-34-76 с башней-гайкой. Такихосталось не просто мало, а ОЧЕНЬ мало.
Танкетка Т-27. Такую можно увидеть ещё только в Кубинке и, может быть, в Верхней Пышме.
Но вот мы выгрузились на берегу Тумчи, в этом месте такой мирной и спокойной, выгрузили наше барахло и приступили к стапелю - процессу сборки судов.
Мы и наше барахло.
Как обычно, на берегу будто атомная бомба взорвалась - шмотки, проявляя свойства газов, стремились занять весь предоставленный объём. Сборка судов копро-дендрологическим методом из тряпочек, палочек и верёвочек требует времени и пространства.
Вице-адмирал читает лоцию, а аксакал даёт ценные советы
И только тут - на стапеле, когда все притёрлись друг к другу окончательно, я осознал, насколько великолепно в медицинском плане обеспечен этот поход. Случилось это когда Митрич начал перепаковывать свои вещи и вытащил Нашу Походную Аптечку. Доложу я вам, ассортимент и объём её поражал. Я не сдержался и высказал своё изумление. Док хмыкнул и поведал мне, что Митрич всего навсего доктор медицинских наук, причём, докторская у него по фармакологии, а кандидатская, таки, по кардиологии. И трудится Митрич начальником исследовательского департамента в крупной фармацевтической компании. Так что в аптечке половина лекарств, наверняка, экспериментальные, т.е. нам выпала честь заменить собой подопытных морских свинок, так что лично он - Док, как опытный клиницист, рекомендует в случае заболевания обходиться само и взаимопомщью, а от себя обещает весьма эффективный метод лечения - клизму на полтора ведра скипидара с патефонными иголками.
Как говорится, тут и сел старик.
- Это что получается, у нас в команде аж два медика с учёными степенями: ты - кандидат и Митрич - доктор? - только и смог пролепетать я, вдохновлённый обрисованной Доком картиной.
Митрич, тем временем, достал любовно упакованный набор хирургических инструментов. Я сглотнул.
- Три, - поправил меня Док. - Николаич тоже кандидат, хотя какой он врач - так, стоматолог.
Да, этот факт я как-то запамятовал, хотя с Юрой был знаком с 2010 г.
Митрич и Док возле упаковки своего катамарана
- Погоди, погоди, Лёша, - пробасил Ети, привязывавший раму к гондолам катамарана. - Когда у тебя зубки схватит, мы вернёмся к этому вопросу.
- Юр, а если действительно зубы заболят? - поинтересовался не помню кто. - Поможешь?
- Помогу, - с совершенно серьёзным выражением лица ответил Ети. - У меня даже инструмент с собой есть. - Николаич полез в сумку с ремнабором и выудил оттуда здоровенные пассатижи, смотревшиеся в его лапище, как маникюрные щипчики. - Удалю в лучшем виде. А вот вставить - это до города.
Мы посмотрели на Юру, нервно сглотнули, мысленно давая себе зарок вытерпеть любую зубную боль, но не попасть в лапы этого 2-х с лишним метрового доктора Менгеле. А Юра, невозмутимо пожав плечами, шагнул в кусты. Ветки колыхнулись совершенно бесшумно. Спустя несколько минут он так же беззвучно появился. Солнце блеснуло на его рыжей шевелюре и двухдневной щетине.
- Ети, блин! - изрёк Док.
Так Юра и обрёл своё прозвище.
Ети привязывает гондолы катамарана к раме.
Как все большие и очень сильные люди, человеком Юра был совершенно добродушным. Да ещё и флематиком по темпераменту. Вывести его из себя было крайне сложно. И, кроме того, мимика Юры была такова, что совершенно не позволяла понять, шутит сейчас Николаич или говорит серьёзно, чем Юра с успехом и пользовался.
Фотона стапеле. По Доку видно, что он прикалывается, а по Ети...
Меж тем, весеннее июньское (мы на Кольском, а июнь там весна - только рябина зацвела) солнце прогнало утренний морозец и тут же из окресных кустов толпами, с голодным жужжанием вылетели стаи жрачей.
Из Великой Северной Троицы: мошки, комаров и слепней (паутов) нас сегодня посетили мошка и комары - паутам ещё не сезон, они теплолюбивы. Первая, как обычно, в истребительной манере, стремительно атаковала, практически на лету, выгрызала из жертвы кусок кожи, приблизительно в кв. мм, одним глотком заполняла своё невеликое брюхо кровью и освобождала место следующей. Суетилась, короче.
Северный комар не таков. Он мощен, басовит и солиден. Этот зверь свысока взирает на мелочь, живущую в Средней полосе, и, по большому счёту, недостойную носить гордое имя комара. Когда он втыкает в ваше мягкое тело свой хобот, диаметром со стержень шариковой ручки, всё ваше существо невольно наполняется искренним уважением к монстрам, увидевшим впервые свет в те эпохи, когда Мир Сей был ещё юн. А ещё два кольских или карельских комара, объединив усилия, уносят в тайгу кусок сахару. Глаза, при этом, у них, почему-то, становятся от натуги ярко зелёными...
Словом, «картина Репина «Жрачи прилетели». В ход пошёл разный антигад, в смысле, антикомарин, в костёр подкинули сырятины для дыма - технология отработанная, как-никак, но с непревычки жрачи всё же одолевали - ничего, на третий четвёртый день привыкнем - проверено.
Однако, война-войной, а обед по расписанию. Дежурные вскипятили чай, нарубали бутербродов, все вытряхнули из рюкзаков остатки поездных ништяков, и, сам собой, закатился, если не пир горой, то вполне себе плотный перекус. Да ещё ветерок подул, сдувая жрачей - ляпота.
Дежурные заваривают чай.
В кружке чай, а не то, что в подумали. То, что вы подумали, будет вечером.
Полуденный чай
Поели и продолжили сборку.
Гордое судно "Зайка" на котором я прошёл Тумчу. И весь его экипаж, кроме меня - я ушёл в лес за жердинами для палубы. Слева направо: Дядя Серёжа - капитан, Дёма - правый передний гребец и, по совместительству, каякер, Ети - левый передний гребец.
Экипаж "Синего Тритона". Слева направо: Леонидыч - капитан, Павел Валерьевич - матрос
Экипаж "Синего Стрижа". Сидит - вице-адмирал Дима Сытин - капитан, стоит - матрос Алекзандер, он же Молодой - Димин пасынок.
Матрос Митрич вяжет раму "Красного Стрижа", а его капитан - Док, снимает всё это безобразие.
На стапеле команда стремительно тупила и тормозила, за что и получила от Дока прозвище «Отряд «Стремительный». Оно так и прилипло - мы до сих пор так себя называем. Но долго ли, коротко ли, всё в этом мире заканчивается. Окончился и стапель. Мы влезли в пока ещё сухое сплавное, привязали шмотки и, наконец, встали на воду.
Поход начинался. Вице-адмирал Дима достал традиционную бутылку шампанского за начало похода, по-гусарски - с мощным хлопком откупорил её, и повелительным жестом созвал суда в круг.
Вице-адмирал повелительным жестом созывает соплавателей.
Произнёс тост за удачный поход, отхлебнул и пустил бутылку по кругу.
За тёплую воду, мягкие камни и семь футов под каской
Митрич снимает Дока и окружающий четверг
Наш катамаран со всем экипажем. Ваш покорный слуга - левый задний в расстёгнутом жовто-блакытном спасаре и красной каске.
Вице-адмиральский кат "Синий Стриж"
Док принимает за удачный поход
Митрич. Он ещё не знает, на что подписался. Это его первый категорийный водный поход.
Разворачиваемся
Поход начался!
И первые пороги ждали нас прямо тут - в посёлке Алакуртти.