ОПУС-с-с (неокончен)
ИСТОРИЯ НЕОЛИССЫ, РАССКАЗАННАЯ В СНАХ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Вообще-то, это не настоящее Её имя - настоящее мало кто помнит, да и зачем? Имена постоянно меняются, в каждом сне, но Она-то остаётся.Описанные события происходили или только будут происходить - но, что более вероятно: происходят одновременно и движутся параллельно. Поскольку во снах времени нет - автор не видит смысла в чёткой хронологии. Также автор снимает с себя всякую ответственность за реальность описываемого, поскольку сам окончательно запутался в вопросе: что считать сном, а что - нет.
PS: Автор траву не курит! И грибы - тоже. Только - вино. Красное сухое!
***
Марии-Ануанетте приснился дурной сон. Настолько дурной, что она не стала звонить в колокольчик, а молча зажгла свечу и открыла секретер. Дальше произошло нечто совсем странное: противно скрипя пером и сажая кляксы на розовую бумагу с вензелями, она лихорадочно вывела следующее:
Бастард! Ты узурпировала трон.
Сопернице - тюрьма и плаха!
Ты пролила кровь Истинной со страха…
В доспехах Девы - словно черепаха,
Ты прикрывалась Именем Его,
Вполне переступив Его законы.
Ты не любимая никем сошла в могилу
И свои тайны унесла с собой:
И зависть вечную к любви чужой,
И разговоры с мёртвой головой…
Блестящий королевский путь.
Ты знаешь - чем ты заплатила
Рассеяно почесав кончиком пера розовый от пудры и холода носик, Мария-Антуанетта зачем-то подписала сей документ как «Мария, Королева Шотландская»…После чего - окончательно проснулась. Нервно подумала: «Приснится же такое! Устрицы, наверное, были несвежие». Ощущая липкий пот между лопаток и неприятный холодок в области шеи, побрела обратно в постель. Отпустило её быстро и сразу, она снова уснула.
…сталь коснулась её ещё быстрей, она даже не успела понять; а в отрезанной голове вспыхнула последняя Антуанеттина (или уже не её?) мысль: «Это ж надо - два раза на одни и те же грабли! Больше не хочу быть королевой! Н-и-к-о-г-д-аааааааа!»
Где-то на краю галактики - Неолисса1414-я, всё ещё зевая сразу двумя ртами и тараща единственный Третий глаз, воспроизводила на мультимедиадримс свой только что приснившийся сон. Но вместо уже привычных и радужных ниочёмов, на экране вырисовывались странные знаки. И, пожалуй, только одно слово узнала: «х…» - так на этой планете называли любовь. «Пойду лучше пожру» - подумала Неолисса1414-я и передёрнулась. Ощущение, оставшееся от этого сна было странным - и экран отчаянно мигал…
Благословенны вина из Массандры,
Как этот сон, как - ты и я,
Как тот, кто не поймёт в нём ни х…
Поскольку уж давно спалили Трою,
Так для чего смотреть в зрачки Кассандры?
Раз не постичь тем веществом в причудливую складку
Ту - тайну тайн, и в нас - не меньшую загадку.
Войди в мой сон - о, долгожданный странник,
Под хриплый стон ночных кобыл.
Мне кажется - ты всё ещё забыл
Как простота, что в шее лебедя сокрыта,
Ломалась о железный многогранник.
Здесь мира нет. Лишь звуков непривычных шум
Акустикой луны подхвачен и возвышен.
Здесь никогда глас человеческий не слышен.
Иная музыка струится ниоткуда.
Оставь все мысли - ибо закипает ум…
Оставь всё то, к чему привык снаружи,
Иначе смерть подходит слишком близко.
А так - мы будем ей одноимённы. И без риска
Продолжим путешествие своё
Сквозь зеркала, затянутые стужей.
Но - тише, тише, мой сладчайший гость!
Под мрачным сводом из готических видений
Будить не будем демонов и привидений,
Мы не для этого пришли сюда…
Смотри: Она молчит - так, будто в глотке кость.
Она давно здесь, даже кажется, что вечно.
Часы на башне не показывают время.
Внутри Неё - немыслимое бремя,
А разрешиться от него - немыслимо втройне:
Се будет человек, а то - нечеловечно.
Надёжно скрытое в ничтожно малом,
Но смысл сей сторожит неодолимый страх…
Смотри же, гость, на острие в Её руках -
Сеченье кесаря, блистающий обломок рога Индры.
Смотри, как здесь родится то - что не бывало.
Как кровью харкая и слизывая кровь,
Подняв глаза к земле, бесстрастно - дева
По горлу полоснёт: справа - налево.
Чтоб выплюнуть струёй дымящейся слова:
«Теперь всё, что мне нужно - это…
Где-то, так же далеко от Неолиссы 1414-ой, лежала в траве Неолисса и смотрела прямо на солнце. Какая разница - всё равно она слепая. К ней приходили стихи, но она никогда их не записывала - просто отправляла в небо, к тому теплу, которое чувствовала…Жаль, нельзя увидеть его источник - красивый, наверное. Вообще-то, Неолисса не понимает разницы между внешним уродством и красотой: у слепых другие глаза…
А ещё она думает о той - Другой, сон про которую Неолисса видела сегодня. Сон её заинтересовал, правда оборвался неожиданно…Но Неолисса верит, что если очень захотеть - она увидит Другую ещё раз (нет, не так - она видела глазами Другой, она сама и была ей где- то в другой жизни.
СОН ДРУГОЙ
Она знала. Она знала это всегда, даже когда была несмышлёнышем, и «это» ещё не имело никаких материальных форм для неё. Она просто что-то знала, возможно, что и ещё раньше. Её мир был полон чудес, пока…Пока однажды что-то в голове не принялось мерзко нашёптывать, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Взрослый мир вторгался в неё, порождая этот голос, а он порождал страх. Она ненавидела голос, хотя понимала, что он стал какой-то частью её самой. Не лучшей частью - навсегда решила она, но отделаться от него так и не смогла, хотя стала относиться с большой осторожностью, дав ему имя - мистер Этого Не Может Быть.
Ей было четырнадцать, когда она услышала другой голос. Совсем другой, он проник в неё глубже, чем смогла бы проникнуть молния, если бы она ударила прямо ей в сердце. У неё даже закружилась голова от ощущения бездонной глубины внутри, куда, наверное, может проникнуть лишь смерть. Или… любовь. Не сказать точно: где, когда и при каких обстоятельствах она услышала этот голос, просто кто-то включил магнитофон, и что-то в ней - узнало Его. Она сама ещё ничего не успела понять, как сердце её захлебнулось каким-то совершенно неведомым доселе восторгом, оно пело вместе с Ним, ещё не различая слов, оно скакало в груди, стремившись слиться с Ним в одном ритме…И, почему-то, ей совсем не показалось это странным, она даже попыталась вспомнить что-то очень важное. Но мистер Этого Не Может Быть вдруг очнулся, окрепший на том, что здесь называют воспитанием - набухший, самодовольный паразит - и установил над ней свою мучительную власть. Власть, заставляющую её забыть всё то, что она умела и знала раньше - в обмен на свою «единственно правильную реальность».
Она подчинилась, но всё равно, украдкой, продолжала слушать: этот другой голос лечил, приносил радость, уносил прочь страх. Она скорее бы умерла, чем отказалась от него. Правда, ей приходилось предварительно усыплять надоедливо вездесущего мистера ЭНМБ, но она научилась, хотя и не надолго. Он бы всё равно ничего не понял, но яду бы напустил - как каракатица чернил. А ей совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь мешал. Она была счастлива.
С тех пор у неё всегда был с собой плеер, и сколько их уже с тех пор сменилось - не менялось лишь одно. «Акваланги» - так она их называла. И когда ей становилось особенно душно - она знала, где взять кислород.
А жизнь шла, бежала. Она жила как могла, как умела - правильно, неправильно? Даже сейчас ей трудно ответить на этот вопрос. Она испытывала странное одиночество среди людей, хотя вниманием её не обходили. Она искренне пыталась любить других, но то ли не так пыталась, то ли…Ошибки накапливались и повторялись. По услужливым подсказкам ЭНМБ она ходила замуж не один раз, но обещанные им идиллии почему-то оборачивались тоской, ещё больше надрывающей сердце. Она всё бросала и начинала сначала, но…было что-то неправильное в том, что никто не хотел, или не умел - любить её, как есть. Все хотели переделать её - каждый на свой вкус, и по вкусу этому употреблять. И хотя мистер ЭНМБ уверял, что «такова жизнь» - она ему не верила. Мир без любви был страшен, иногда она чувствовала себя настолько инородной ему, что вообще становилось непонятно - по какой чудовищной ошибке она здесь, на этой земле. И она не хотела быть здесь. Спасал «акваланг», её планета была где-то там, и она была на ней не одна.
Случился день, когда она, отчаявшись, решилась на бунт против ЭНМБ, она так устала от него, что ей было уже всё равно. И даже если это означало - сойти с ума, что ж, она была готова. Она закричала, закричала страшно:"Отвяжись, отстань! Я долго жила так, как ты хотел, и это была не моя жизнь. Теперь хватит! Я не знаю, почему и зачем, но я хочу пойти за сердцем, даже если это убьёт меня ..."Впервые мистер ЭНМБ смутился, не нашёл, что ей ответить и оставил её в покое. Впервые за тридцать пять лет - минус те светлые дни невинного детства, когда они ещё не были знакомы. А она зачем-то взяла спички и начала зажигать их одну за другой. Она смотрела на живой трепещущий огонь, погружала в него пальцы, ласкала пламя. Что-то происходило между ними: огонь не причинял ей вреда, он вопреки всем известным законам перестал быть горячим, приняв температуру её тела. Или её тело приняло температуру огня, кто знает? Почувствовав любовь, он ответил взаимностью, иначе и быть не могло. Он помог ей вспомнить то, что она знала всегда. И в мир опять вернулились цвета.
Она шила платье, она шила его очень долго. Платье было вечернее: длинное, сложное. Она расшивала его бисером, колола пальцы. У неё раньше никогда не было такого, да ей оно было и не нужно. Но теперь она шила - для Него. Рок-концерт и - платье: чёрное, сверкающее холодным огнём, похожее на наряд эльфийской принцессы - то-то бы поиздевался мистер ЭНМБ, что может быть глупее? Но он молчал, а она знала, что всё делает правильно. Она вообще перестала бояться.
Билет был на место в первом ряду. Она никогда раньше не отваживалась оказаться к Нему так близко, но теперь - хотела этого. Концерт ещё не начался, она смотрела на курящийся дымок ароматических палочек на сцене, вдыхала запах. Думала ли она о чём-то? Вряд ли. Она ощущала покой, она расслабилась, и в голове была какая-то невесомость, и в ней самой была какая-то невесомость. Безмятежность. С тех пор как мистер ЭНМБ уснул где-то в недрах её головы - она стала чувствовать себя значительно лучше.
Но вот на сцену начали выходить музыканты, она почувствовала взгляд - встретилась с ним. Молодой человек с гитарой смотрел на неё и улыбался, она улыбнулась ему в ответ. Последним вышел Он, сказал всем: «привет!» - и - начал петь. А она почувствовала, что исчезает…
И когда Он пел, вдруг его глаза встретились с её глазами. Его тёмные очки совсем не мешали. Она не замечала их, она не видела их - только Его глаза, совершенно обнажённые. Она перестала понимать слова, хотя знала наизусть почти все Его песни, музыка слилась в какой-то безумно красивый гул, пульсирующий ритм, который толчками нёс её прямо в Его глаза. Иногда ей казалось, что она говорит с Ним, говорит без слов и это лучше, чем словами... Тут мистер ЭНМБ недовольно заворочался во сне, потревоженный непонятным ему шумом, и стал вносить сильные помехи. Наверное, из мести.
Всё кончилось как-то быстро и неожиданно. Она очнулась, когда сцена опустела, с букетом роз на коленях, о которых совсем забыла. Ощущение какого-то горького сиротства сдавило сердце. Она подошла к краю сцены, не зная, что ей делать с розами, и с тоской смотрела на ставшие такими же сиротливыми инструменты, колонки, микрофонные стойки… Как вдруг (вдруг?) к сцене ринулась молодёжь, вопя и требуя продолжения.
Они вернулись, Он вернулся, и она почему-то подумала, что Он сделал это для неё. Пел долго, песен пять, не меньше - хотя, кто их считал? Он послал ей воздушный поцелуй, и пусть её давили со всех сторон, она не замечала, потому что опять была счастлива. Даже если это и игра, она была весёлой - в ней не было жестокости. Она не ощущала движение времени, но понимала, что концерт рано или поздно всё равно будет закончен.
Он уходил со сцены последним, и уже у самого края кулис - обернулся, отыскал её взглядом и помахал рукой. Её рука поднялась в ответ, но, сделав пару слабых движений, застыла обращённой к нему ладонью, как бы прося: «не уходи!», прежде чем она сама успела понятть это...
И вот теперь Она ждала в очереди желающих взять автограф. Автограф-то ей был, собственно говоря, не нужен, да и очерёдность её мало волновала, она пропускала всех. Просто хотела увидеть Его ещё один раз, прежде чем уйти, возможно, навсегда. А, может, всему виной было всё то же странное ощущение, не желающее проходить, не желающее исчезать...Чувство это только нарастало, и теперь с ним вряд ли бы справился мистер ЭНМБ, даже если бы он был в своей самой лучшей форме. Видимо, осознав свою несостоятельность, ЭНМБ обдавал её волнами презрительного, ледяного молчания. Что ж - тем лучше.
Люди входили и выходили, оживлённо делились впечатлениями. Когда она подошла последней, оказалось, что «приём окончен». Но тот человек, который объявил об этом из-за приоткрытой двери, вдруг посмотрел на неё и пригласил войти.
Дальше стало происходить что-то странное: стены помещения, люди, которые там находились - всё покачнулось в её глазах, поплыло и слилось в сплошной туман. Ещё более странным было то, что из этого тумана её взгляд выхватывал с какой-то ясной сверхотчётливостью совершенно ненужные предметы, как то: трещинка на стене, сигарета, лежащая на столе, за которым сидел Он, и прочие мелочи. Причём смотрела она на эти мелочи так, словно они были чем-то сверхъестественным - да просто чудом.
При всех этих странностях, она не чувствовала ни страха, ни волнения. Просто реальность менялась вокруг неё, так бывает. «Он похож на льва в заснеженном лесу» - прочертила пустоту невесть откуда пришедшая ей в голову фраза…Она протянула Ему билет, больше у неё всё равно ничего не было, сказав что-то извинительное и совершенно ненужное (почему-то, говорить совсем не хотелось). «Как Вас зовут?» - спросил Он, отчего-то избегая смотреть на неё. Она ответила, как ей показалось, достаточно внятно, хотя, может и не очень громко. «Как?» - переспросил Он, по-прежнему избегая встречаться с ней взглядом. Внезапно она поняла, что делает то же самое. Не в силах поднять на Него глаза, вместо этого - завороженно уставилась на край собственного рукава. Она повторила, громче, как бы заново пробовала своё имя на вкус. Он написал его на билете, потом задумался на несколько секунд - и вывел дальше. Она поблагодарила, забрала автограф и вышла. Не обернувшись.
Пока она была там, пока за ней не закрылась дверь - ей казалось, что стояла абсолютная, невообразимая тишина, и эта тишина ещё продолжалась. Она, вообще-то, любила её, но сейчас она оглушала. Встряхнув волосами, пытаясь разогнать это странное наваждение, она прошла какое-то расстояние. Потом посмотрела на билет: «Спасибо за …» Начальные буквы трёх слов, составляющих последующую фразу, сложились в слово - «рок». Она улыбнулась, благодарно и немного печально. Но в сердце её была радость, тихая и такая беззащитная, что хотелось взять это сердце на руки и ласкать, как котёнка. Чтобы оно мурлыкало, мурлыкало, мурлыкало. Чтобы никто не посмел обидеть, отнять эту тёплую пушистую искру. Никогда.
На улице шёл снег. «Почему?» - спросила она его. Снег отвечал: «Не плачь, всё будет хорошо. Вы, люди, такие странные…» Она не успела спросить ещё, а снег уже целовал её, а её губы - целовали снег. Что-то переполняло её, рвалось наружу. Она стала отдавать снегу всё, что хотела отдать Ему, но от этого любовь почему-то не уменьшалась… И ей было хорошо со снегом, потому что снег - это тоже любовь.
Снег нашёптывал ей свои секреты: любовь везде и она никогда не кончается, никогда; как и она сама - никогда не кончается, и значит…
Мистер ЭНМБ вдруг охнул во сне и - умер.
***
В Фонтенбло уже три дня шёл снег. Юная Мария Стюарт совершала прогулку верхом в его окрестностях и напевала грустную шотландскую балладу. Вернее, мелодия была старинная шотландская, а слова приснились ей вместе с какой-то слепой девушкой, которая была странно ей знакома - но Мария никак не могла вспомнить, где она её видела. И ещё этот зверь…Лев, кажется. Такого привезли вчера для их зверинца из далёкой Африки. Мария ходила смотреть: лев лежал почти неподвижно, гордо подняв гривастую голову, и смотрел вдаль, не обращая внимания на людей. Его осыпало снегом, а в его глазах застыла тоска.
В груди Марии кольнуло. Она встряхнула головой, стараясь не думать о звере, и снова запела:
Мой Рыцарь, мы рассечены
С Тобой так странно:
Призывно - с каждой стороны
Всегда открыта рана.
И на скрижалях древних снов
Был отчеканен этот зов,
Превыше
Слов.
Горит роса в моём саду,
Туман мне сказки варит.
На счастье или на беду,
В ночи мне сладко дарит
Свои восторги соловей.
Но жутки - стражи у дверей…
А зов -
Сильней.
О, боль, приди и раствори
Меня во мраке ночи.
И всё, что хочешь, забери,
И делай всё, что хочешь.
Дары волхвов - слепой звезде,
Что освещает путь к Тебе
Всегда,
Везде.
Не отражаясь в зеркалах,
Сквозь пелену забвенья,
Я поспешу, ведь стражи спят
Всего одно мгновенье -
На этом призрачном мосту.
Лечу - взрывая пустоту,
И гибну
На лету.
Как странно, Рыцарь, гибну я -
Ты истекаешь кровью…
Зачем - безумство соловья,
И розы к изголовью?
Зачем - богов, к чему - врачей,
Зачем волос моих ручей?
Ничья...
Ничей...
НЕНАСТОЯЩАЯ
Ненастоящей не везло. Никогда не везло. То есть, даже когда она думала, что ей, наконец, повезло - дальнейшие события начинали развиваться так, что лучше бы ничего и не было…В принципе, Ненастоящая была красива, неглупа, и не требовала от жизни и окружающих слишком много - но почему-то, странным и роковым образом с ней постоянно случались разные нехорошие вещи. Вот просто так - на ровном месте…
Тысячи людей рождались и умирали, не испытав и десятой доли тех горестей и бед, которые неумолимо обрушивались на Ненастоящую с самого детства. Она долго и пристрастно копалась в себе, пытаясь понять причину происходящего с ней - но объяснений не находила... Все её грехи человеческие - вольные и невольные, были смехотворны в сравнении с ужасными карами, преследующими Ненастоящую с завидным постоянством. Конечно, существовала версия о расплате за грехи, наделанные в прошлых жизнях...Но посещающие её время от времени странные сны-воспоминания, в которых она, будучи уже кем-то другим, с таким же завидным постоянством принимала мученическую смерть - не проясняли ничего, а только ещё больше запутывали...
Всё шло по плану, по - кем-то (кем?) придуманному жестокому плану. Прожив неполные 25 лет, Ненастоящая, имея при себе только полностью искалеченную психику и, отказывающийся подчиняться всему этому цирку, разум - решила прекратить этот дурацкий эксперимент под названием "жизнь". Она не испытывала при этом ни разочарования, ни отчаяния, ни боли, ни страха, ни жалости к себе...Это было похоже на ощущения загнанной лошади - которая уже ничего не понимает, не соображает, а просто...падает, когда силы оставляют её. На самом деле всё очень просто - без пафоса, без театрального трагизма и сентиментальных рыданий в надушенный платочек, и уж конечно - без предсмертных записок.
Резкий взмах руки...сиянье стали...взрыв артериального кровотечения...пульсирующие в такт ударам сердца, ярко-красные струи...вывернутое мясо...жилы и сосуды, торчащие и скрученные на манер струн на гитарных колках...стремительной ласточкой улетающая жизнь...и уже не больно, совсем...
Уж не знаю, как там происходит у других - но Ненастоящую по неизвестным причинам "освободили" от долгих полётов по таинственному тоннелю с не менее таинственным светом в конце...Переход свершился тут же - и если бы вы знали, КАК невозможно описать то, что произошло, - поэтому автор сего опуса, за неимением в языке человеческом подходящих слов, вынужденно прибегнет к помощи метафор и аллегорий...
Вернее, что-то похожее на тоннель было - но это происходило НЕ как движение Ненастоящей в каком-то незнакомом, но всё же ВНЕШНЕМ пространстве, ни вверх, ни вниз, ни в стороны... Движение произошло ВНУТРЬ её самой, она раньше и подумать не могла - что загадочное и великое ПРОСТРАНСТВО, которое только-только начало приоткрываться - заключено в таком странном месте, и как оно умещалось в таком странном месте?.. Ненастоящую молниеносно всосало в центр неизвестной воронки, после чего она потеряла способность думать.
Но не быть... Думать свойственно человеку, когда ты уже не человек - ты просто есть. Но разве это - ещё ты?...Что-то смотрело на скрюченное тело Ненастоящей сверху... Сверху? - очередная иллюзия. ОТТУДА можно видеть как угодно, не находясь ни в одном из известных нам измерений...Но - пусть будет сверху, так понятней. Так вот - это нечто, одновременно странным образом - было Ненастоящей и не было ей в общепринятом понимании, всё - что было в ней от человека, отлетело как ступени ракеты - и осталась только...вечность. Сущность, бесстрастно и без всяких там присущих человеку эмоций, взирающая на то, что только что оставила...без сожаления, без жалости, равнодушно - как на ничего не значащую вещь. Странно. Но странно ли?
Парящий в неизведанных мирах Кристалл Сознания собственной незыблемости, неразрушимости, вечности и покоя...ледяного для нашего ума покоя. Но что это? - внутри и так уже бесплотной (не)Настоящей вдруг начала образовываться новая воронка...но, в отличие от первой - она не всасывала в себя, и её непостижимое содержимое оставалось тайной. Глухая к человеческим чувствам и ощущениям (не)Настоящая - вдруг ощутила поднимающийся из глубин воронки тихий ветер, который нёс тепло. Тепло Любви... нет, не так - он сам был Любовь. Он мягко обволакивал, кружил вокруг неё и ...внезапно вытолкнул обратно.
Настоящая открыла глаза.
Она помнила, как была Ненастоящей, помнила - всё, что случилось. Кроме того, к её памяти добавилось что-то ещё... Спокойно (суть Кристалла ещё владела ей) оценила ситуацию. Крови в ней нет - она вся на полу, потолке и стенах...как будто сумасшедший маляр, возомнив себя импрессионистом, разбрызгал и разлил повсюду ведро краски. Но она была жива, больше чем жива - и эту жизнь поддерживала неизвестная энергия. Настоящая видела странное свечение вокруг своего тела, свечение было живое - оно струилось изнутри и переливалось радужно вокруг неё. Рука, практически перерубленная в области той нежной ямочки, что как раз над локтем - выглядела ужасно, но боли не было совсем. Настоящая вообще не чувствовала своего тела, но прекрасно могла им управлять. Натянув куртку, она отправилась в ближайший травмпункт, чтобы её "заштопали"...
Врачи, охая и ахая - сделали своё дело, предупредив её - что рука, скорее всего останется неподвижной...Самое смешное, что они не поняли, что к ним пришёл реальный живой труп - да и кто бы мог подумать? Настоящая в процессе "штопки" была адекватна и даже отпускала шуточки по ходу... Потом ушла домой на собственных ногах, твёрдой походкой, и там - её свалил глубочайший сон в её жизни, длившийся почти неделю.
***
Постичь не хватит знаний
пространства, что за точкой
без знаков препинаний
слова сливались в строчки
расплавленное сердце
в цепях холодной плоти
неумолимо бьётся
на каждом повороте
не больно, не обидно
не страшно - опалённым
сольётся воедино
что было разделённым
разорванные связи
расставленные сети
в молитвенном экстазе
пою я славу смерти
её большие крылья
поднимут над пожаром
она не просит платы
она даётся даром
спасенье без погони
вина без оправданья
сгорят в костре агоний
все жадные желанья
все глупые стремленья
я стану чистым светом
одновременно - целью
стрелой и арбалетом
любовь без направленья
прощенье без расправы
не будет тех, кто слепы
не будет тех, кто правы
рассыпанные пазлы
великая картина
что было разделённым
сольётся воедино
Неолисса уснула на солнцепёке.
Вдруг в кромешной тьме, привычной и единственной для её глаз, вспыхнула малюсенькая звёздочка. Это было так неожиданно, что Неолисса проснулась...Звёздочка, словно обрадовавшись этому, засияла ярче и начала увеличиваться в размерах. Неолиссе было не с чем сравнить то, что она видела - но знающий человек сказал бы, что это похоже - как если смотреть на солнце из-под тёмной воды, или...на свет в конце тоннеля.
"Она вернулась" - подумала Неолисса: "Другая - вернулась..."
ДРУГАЯ
Она вернулась домой и без сил повалилась на кровать, засунув под подушку злосчастный афтограф с такой странной надписью. Голова и всё тело горели, хотя она продолжала чувствовать вкус снега на губах...Произошедшее с ней оставило какое-то мистическое впечатление и мысли путались. Она начала проваливаться в сон, как вдруг на границе - той таинственной границе между сном и явью, загадочных сумерках, которые обычно человек проскакивает, не замечая - что-то произошло...Звук...густой, плотный - он влился в уши раскалённым свинцом, причиняя адскую боль. Она пыталась сопротивляться ему, понимая. что она не спит...и не бодрствует...Но ничего не могла поделать - это было сильнее её, оно пугало и жгло, и совсем очнуться - тоже не получалось. В какой-то момент она уже не могла противиться, и расслабилась - позволяя неведомым звукам войти в неё.
Как только это произошло, прекратилась и боль - и Другая начала понимать этот звук, вернее - звуки...Красивый перезвон, похожий на колокольный, очень громкий. И ещё какие-то звуки - за этим звоном. Потом она начала различать Его голос, который что-то говорил ей, но за звоном колоколов она не могла различить слов. И чем больше прислушивалась - тем громче становился звук колоколов, а ей так хотелось узнать...
Она всё-таки узнала, позже...Когда вышел в свет Его новый альбом. И как раз одно "произведение" вызывало по меньшей мере недоумение критиков. И, как правило, его особо и не слушали - ведь там не было ни песен, ни музыки...Так - тихий звон колокольчиков на протяжении целых пяти минут...
Дежавю...Регулятор громкости - на полную...Тихий звон превращается в тот, который Она слышала, и становится похож на колокольный...А вот и слово - произнесённое им невесомым шёпотом - amouris...и ещё раз...Письмо дошло...Он знал, что - так. И Она знала.
Он вернулся, несмотря на недавно перенесённую операцию, через девять месяцев после того, как был здесь последний раз. Доселе городок Её так часто не был избалован Его концертами, да и впредь, наверное - не будет больше никогда. Когда Она увидела афишу, ей показалось, что сам Рок смотрит на неё глазами зверя...и от сознания неотвратимости заныло в груди.
Она пришла. Она не могла не придти тогда...И платье надела то же. А когда пришла - поняла, что Её ждали, хотя она иногда думала, что "не больше, чем Гость..." Смотрела, слушала...когда закончилось - вышла вместе со всеми. А в фойе её догнал милый такой мужчина с очень хорошими глазами (имя его Она знает - но зачем оно здесь?) и ...передал приглашение на вечеринку послеконцертную...Она молча кивнула. Но в гримёрку идти отказалась - внезапно испытав приступ ледяного страха перед Ним. Тогда опеку над ней взял звукорежиссёр - тоже, кстати, милейший человек и Его она увидела уже после того, как все собрались в большом номере гостиницы.
Села в дальнем углу... Ничего ещё не подозревающий звукреж продолжал её опекать и разговаривать с ней на разные темы. А в противоположном конце комнаты сидели остальные, таким "семейным" кружком, неторопливо пили сухое вино...Звукреж предложил Ей тоже выпить, но не нашёл - из чего. И, как истинный джентельмен, отправился на поиски. В тот же момент - Он, тот, ради которого она и была здесь - встал со своего места и направился к Ней. "Вы не против, если я отдам Вам свой бокал?" - спросил он, протягивая ей недопитое им вино.
"Конечно..." - ответила Она. Потом ей предложили пересесть поближе, дабы принять участие в беседе и распитии хорошего вина. В беседе-то Она участия не принимала, язык "замёрз" и на все обращения к ней - отвечала односложно и коротко, порой просто кивком головы...
Прозвучал тост "за встречу" и Он выпил свой напиток, обходя по кругу своих друзей, обнимая их по очереди... Дойдя до Неё - замер, как бы прислушиваясь...наклонился и осторожно поцеловал в ямочку у её губ. А Она - она сидела, как деревянная. Долго ли - коротко ли, но время шло и ребята потихоньку начали расходиться по своим номерам. Ей вдруг стало стыдно, что - может быть, она сидит вот, а на дверь ей кто укажет? Ребята все воспитанные и культурные, да просто - замечательные люди... Пора самой вставать - и честь знать. У неё всегда были слишком мягкие манеры.
Она поднялась, повернулась к Нему спиной, чтобы взять сумочку, оставленную в углу... А когда повернулась обратно - Он стоял уже прямо перед ней, осторожно взял за плечи...и молчал. И вот так они стояли и молчали, и молчание становилось невыносимым. Она не выдержала первая, ответив на так и не заданный вопрос - вопрос, который был в Его глазах.
"Я сама не хочу уходить..." - шепнула Она. Он глухо выдохнул и сказал: "Пойдём..."
В ту ночь они не спали, и очень мало разговаривали...не потому, что было - не о чем, а потому - что и так всё понимали, как исчезнувшие жители мифической Атлантиды, которые, как известно - общались телепатически.
А ещё - они совсем не курили, хотя Его вообще без сигареты редко можно было застать, тем не менее...
"Что ты помнишь о своём детстве?" - вдруг спросил Он.
"Помню, как ходила одна деревенскими тропинками...И каждая травинка, букашка, божья коровка - казались мне чудом из чудес" - ответила Она.
Эх, анютины глазки!
Детство кончилось, а так жаль...
Мы - взрослые, мы ответственны за всех, кого приручили, мы - люди чести, мы - собрав волю, делаем, как надо...Никто не виноват. И все - при своих...
Она никогда ни о чём не жалела, зачем?
Let It Be.
Пусть.
Будет...
***
Неолисса 1414-я, набив оба желудка, думала о любви. Любовь на этой планете давно уже стала делом спокойным, бесхлопотным и приносящим только приятные эмоции. Технологии достигли такого уровня, что любой мог мгновенно синтезировать и материализовать себе любого партнёра, какого только пожелает, и быть с ним, пока не надоест. А надоест - стереть из памяти матрицы одним лёгким движением пальца...
Неолисса 1414-я зевнула и посмотрела на экран - он всё ещё печатал непонятные знаки:
Связи рвутся…
Что было вчера - становится завтра.
А завтра - оно уже где-то было.
Оно было - они поклянутся.
Время
Потеряло значенье, направленье и смысл,
Его просто нет - это бред
И ненужное бремя.
Время.
Где начало, конец и границы,
Последовательность и последствия?
Ногу в стремя.
Всё мгновенно.
Я вижу - ты начеку, и рука - на чеке…
Оставь.
Оставь всё, как есть:
Всё уже - совершенно.
***
Тем временем, обеих маленьких Марий привезли в чужие им страны, чтобы выдать замуж. За людей, которых они раньше никогда не видели. Будут ли они счастливы? Очень недолго...а потом они сложат голову на плахе.
Быть королевой, пусть даже потенциальной - тяжкое бремя...
АНГЕЛЫ УРОВНЯ СЕМЬ
Они падают. Они всё время падают. Они рождаются здесь как люди...
Их смысл не в занятии высоких постов, не в том, чтобы прославиться. Люди никогда не видят - кто Они на самом деле. Да и кто заподозрит их - в каком-нибудь бомже, например?..
Они приходят сюда с единственной целью - принять на свои невидимые крылья боль Мира, чтобы сохранить хрупкое равновесие...Боли много, и не всю её люди способны вынести. Поэтому, когда в хитросплетении судеб необходим жертвенный пазл - Ангел уровня семь занимает это место, чтобы не терпели другие... Тёмный пурпур...Они здесь, чтобы справиться. ..
Конечно, Ангелы не сразу осознают себя, родившись - хотя силой обладают изначально. Она дремлет, пока Ангел не вспомнит. Иначе - нельзя...
продолжение здесь: http://voda.kroogi.com/content/show/352408?album_id=144601