Экскурсия в Яд Вашем. Ч. 2. Музей истории Катастрофы.
Здание Исторического музея Катастрофы имеет призматическую форму и как бы пронзает гору (фото с диска "Яд Вашем", подаренного нам организатором перед экскурсией).
Залы экспозиции находятся по обе длинные стороны "призмы". Маршрут по музею зигзагообразен, и перемещение из зала в зал напоминает движения метронома.
Мы входим в музей у одного края этой огромной призмы, а выходим у противоположного, проходя всю гору насквозь. И на входе и на выходе взорам посетителей открывается пейзаж. На выходе - все понятно, там стеклянные двери и выход на терассу с видом на Иерусалим. А что же на входе, ведь там "призма" закрыта наглухо сплошной стеной? Там тоже пейзаж, вид. Правда, противоположный залитым светом иерусалимским холмам - вид на еврейский мир городов и местечек Европы перед началом Катастрофы. Вид на мир, который больше не существует.
"Living landscape" (на иврите "נוף חיים") - так называется необыкновенный фильм Михаль Ровнер, выполненный в технологии видеоарт. Он проецируется на огромный экран у входа в музей (размеры экрана 11 на 13 метров). Фильм, в котором ей удалось собрать в черно-белое, непрерывно движущееся полотно разрозненные детали мозаики еврейской жизни. Мальчик, бегущий по лестнице в довоенном Львове, смеющиеся девочки, напев из окон синагоги, дети, поющие "Атикву" - фильм длится 11 минут, и тут же начинается заново. Снова мальчик бежит по лестнице, снова смеются с экрана две девочки, снова дирижер взмахивается руками - и раздаются звуки песни. Заканчивается фильм, и как в патефонной пластинке, когда игла застревает и не может сдвинуться с места - снова мальчик бежит по лестнице...
"Это была лишь прелюдия, там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей" (Генрих Гейне, из трагедии "Альманзор").
"Один народ, один рейх, один фюрер!"
Урна с пеплом из лагеря смерти Бухенвальд. На крышке есть три имени: Стефан Канде, еврейский врач-стоматолог из Вены, убит 9 ноября 1939 г. в лагере; и Гирш Розенцайг и Станислав Урбаник из Польши.
В крышке Станислава Урбаника была найдена фотография детей
В этом зале воссоздана обстановка еврейского дома в Германии в конце тридцатых годов
В окне - фотография с очень интересной историей. Этот ханукальный подсвечник на фотографии в окне принадлежал семье последнего раввина немецкого города Киль, доктора Акивы Баруха Познера. Подсвечник сфотографировала жена раввина, Рахель, в Хануку 1932 года. На обороте фотографии она написала: "Ханука 5692. Judea dies - так говорит флаг, "еврейский народ будет жить вечно" - так отвечает свет".
А рядом с фотографией - подсвечник, тот самый, из Хануки 1932 года! Он сохранился в семье Познеров, и через много лет был передан ими в музей Яд Вашем. Один раз в году он покидает этот зал - каждый год, в Хануку, он оживает, и из музейного экспоната превращается в самую настоящую ханукию, в которой зажигают праздничные свечи.
Свиток Торы из синагоги города Лейпцига, уцелевший в страшную «Хрустальную ночь» 1938 года
"Штаб партии передал мне большое количество клафа (выделанной кожи, на которой пишут свитки Торы - vnu4ka), мне приходится его хранить. Это настоящая кожа, хоть и исписанная с одной стороны, но написанное можно смыть. Если вы заинтересованы купить кожу, сообщите мне. Сейчас у меня имеется 600-700 кг кожи" (из письма хозяина завода бумажных изделий хозяину завода кожаных изделий. Аугсбург, Германия, 13 августа 1940 г.)
Желтая звезда - "символ позора", который евреи обязаны были носить на одежде, чтобы отличаться от остального населения. А я не могла оторвать взгляд от экрана справа от витрины - там сменялись паспортные фотографии жителей польского городка Тшебиня. Большинство из этих людей погибли в годы Катастрофы.
Зал, посвященный гетто Терезиенштадт (северо-запад Чехословакии)
Вторая фотография во втором ряду снизу - это художница Фридл Дикер-Брандейс. Я на нее смотрела, и смотрела, и смотрела - и никак не могла отойти. Уже вся группа ушла дальше, а я все смотрела на ее фотографию. О ней я расскажу в следующем посте.
Гетто Терезин в пропагандистских целях демонстрировалось как "образцовое еврейское поселение". На экране в зале мы смотрели фильм - на правой половине экрана кадры из пропагандистского фильма, на левой - жизнь в гетто глазами еврейских художников.
В гетто Терезин находились более 155 тысяч евреев. 35 440 из них погибли в гетто, около 88 000 были депортированы в лагеря смерти.
из 7700 детей гетто Терезин 204 погибли в самом гетто, 6262 были убиты в лагерях
Бабий Яр. В течение двух дней после этого объявления в Бабьем Яру были расстреляны 37771 человек
Ванзейская конференция - на ней было принято решение о массовом и повсеместном уничтожении всех евреев. Как сказала Лиза (приведя слова одного из прошлых экскурсантов) - "бизнесплан". 11 миллионов человек.
Окончательному решению еврейского вопроса посвящены два больших зала, это центральная экспозиция музея. Моя Лея очень долго и внимательно рассматривала большой макет, демонстрирующий все этапы уничтожения людей в Биркенау (крематорий II). Автор модели - польский скульптор Мечислав Стобирский (Mieczyslaw Stobierski), член польского подполья. Оригинальную модель он выполнил в 1946 году для музея Освенцима. В Яд Вашеме - копия.
Фрагменты модели
"Потрясают до глубины души, лишают сна и покоя рассказы о том, как живые треблинские мертвецы до последней минуты сохраняли не образ и подобие человека, а душу человеческую! Рассказы о женщинах, пытавшихся спасти своих сыновей и шедших ради этого на великие безнадежные подвиги, о молодых матерях, прятавших, закапывавших своих грудных детей в кучи одеял и прикрывавших их своим телом. Никто не знает и уже никогда не узнает имен этих матерей. Рассказывали о десятилетних девочках, с божеской мудростью утешавших своих рыдающих родителей, о мальчике, кричавшем у входа в газовню: "Русские отомстят, мама, не плачь!" Никто не знает и уж никогда не узнает,как звали этих детей" (Василий Гроссман "Треблинский ад")
"Не думайте, что вам удастся истребить еврейский народ. Еврейский народ будет жить вечно... когда закончил говорить... закричал: "Слушай, Израиль" и вместе с ним все, кто там был, закричали "Слушай, Израиль" (Ребе из Бояна, рав Моше Фридман, перед смертью в газовой камере. Из записей Лейба Лангфуса, заключенного из зондеркомандо в Аушвице-Биркенау).
"Эсэсовцы, переговариваясь, осматривали трупы. Если кто-нибудь оказывался жив, стонал или шевелился, его достреливали из пистолета. Затем команды, вооруженные зубоврачебными щипцами, вырывали у лежавших в ожидании погрузки убитых платиновые и золотые зубы. Зубы эти сортировались согласно их ценности, упаковывались в ящики и отправлялись в Германию. Если бы хоть чем-нибудь для эсэсовцев было выгодно или удобно вырывать зубы у живых людей, они бы, конечно, не задумываясь, делали бы это так же, как они снимали волосы с живых женщин. Но, по-видимому, вырывать зубы у мертвых было удобнее и легче". (Василий Гроссман. "Треблинский ад")
На заднем плане - фотография печей III крематория в Биркенау
Обувь погибших из лагеря Майданек
«Arbeit macht frei» - "Труд освобождает". Лозунг, который был помещен над воротами многих концлагерей.
Металлический каркас, на который грузили тела убитых в Майданеке для последующего сожжения. 3 ноября 1943 года в Майданеке прошла акция, в ходе которой были убиты около 18 000 евреев, и потом сожжены на таких каркасах.
Рубашка Хелен Рибы (Helen Riba), в 1944 году она была в лагере под Лейпцигом. Хелен пришила к рубашке красную бусинку для красоты.
Бак для супа из лагеря Гросс-Розен, Германия. На фотографии - раздача еды в лагере Флоссенбург, Германия, 1944.
Исраэль Альфред Глик. Марш смерти. 1945.
Когда война стала подходить к концу, последних оставшихся в живых узников лагерей погнали "маршами смерти" на запад. На фотографии - марш смерти. Их путь длился 109 дней, за это время они прошли 800 км. Фотография сделана в конце пути, в Оберхайде, Чехия, 4 мая 1945 г.
Возвращение к жизни: "Освобожденные, но не свободные".
С сайта Яд Вашема: "Выставка прослеживает все этапы, которые прошли пережившие Катастрофу: поиск родных, преодоление горечи потерь, поиск еврейских детей и создание детских домов для них, побег от антисемитизма в послевоенной Польше, жизнь в лагерях перемещенных лиц в Германии и переселение в другие места, главным образом - в Эрец Исраэль".
Один из самых сильных, на мой взгляд, залов музея - Зал Имен. Это национальный мемориал, призванный увековечить имя каждого еврея, уничтоженного во время Катастрофы.
Центральная часть Зала Имен представляет собой вырубленный в скале конус, десять метров в высоту и около семи в глубину (фото с диска "Яд Вашем").
На внутренней поверхности верхней части конуса (как бы куполе) на фоне фрагментов Листов свидетельских показаний размещены более 600 фотографий погибших. Купол уходит вверх - а фотографии одного размера. Это от того, что каждый следующий ряд фотографий по размеру немного больше предыдущего. И фотографии - и память о людях - не уменьшаются по мере отдаления от смотрящего.
Стены зала - это стеллажи с папками. Внутри папок - информация о погибших.
Большая часть стеллажей заполненные, но есть и пустые места. Они тоже заполнятся со временем, листы свидетельских показаний поступают в Яд Вашем постоянно.
фрагменты внутренней части купола
"Помни только, что я не виновен, и был таким же смертным, как и ты. Мое лицо, также как и твое, выражало ярость, жалость и радость, самое обычное, человеческое лицо!" Бенджамин Фондане, уничтоженный в Аушвице, 1944.
В альбоме Яд Вашема фрагмент этого стихотворения помещен в главе о Детском мемориале. В самом музее - у стенда с тетрадью. А мне кажется, оно уместно и здесь. Его написал Аврамек Копелович, мальчик из гетто Лодзи, который погиб в Аушвице (Освенциме) в возрасте 14 лет. Стихотворение называется "Мечта" - наивное и прекрасное, мечта любого мальчишки и девчонки - и ставшее для Аврамека пророческим.
Мечта
Когда я вырасту и мне будет двадцать лет,
Я отправлюсь путешествовать и увижу весь мир.
Я сяду в железную птицу с мотором,
Взмою вверх и полечу в космос, далеко-далеко над землей,
Я полечу, я буду парить и лететь все выше и выше
Над этим прекрасным миром...
И в восторге от чудесного мира
Я взлечу в небо, такое безмятежное,
И тучка будет моей сестрой, а ветер - моим братом...
Оно мне вспоминается всякий раз почему-то, когда я смотрю на фотографии в Зале имен. Наверное потому, что многие мальчишки и девчонки с этих фотографий тоже мечтали лететь над миром высоко-высоко.
Мы вошли в музей у одного края этой огромной призмы, а выходим у противоположного, пройдя всю гору насквозь (фото с диска "Яд Вашем").
И на входе и на выходе взорам посетителей открывается пейзаж. На входе - это видеоарт Михаль Ровнер, вид на мир, который больше не существует. А на выходе - залитые светом иерусалимские холмы:
В следующем посте - Художественный музей и синагога.