«Повесть о настоящем нечеловеке» (о фильме «Нефть»)
Будем говорить прямо, как это принято между нами, нефтяниками.
У Пола Томаса Андерсона получился большой фильм - такой, какой лично мне приятно получить из Голливуда: с фигурой масштабной величины, накалом бури страстей и в то же время вниманием к техническим деталям и душевным колебаниям, с серьёзным настроем автора и профессионализмом съёмочной команды.
Безмолвное 15-минутное начало фильма, в котором нам дают допотопное бурение скважины (насколько я понимаю, прототип ударно-канатного бурения), завершающееся притоком нефтесодержащей жидкости, режиссёр представляет как алхимическое действо, как чудо, сравнимое по силе впечатления с рождением «магического столба» из пролога великого фильма Стэнли Кубрика. Рабочего в колодце убивает сорвавшейся штангой > штанга входит долотом в грунт > забой заполняется чёрной жидкостью > наверху плачет ребёнок > пошла нефть. Первый баррель нефти обагрён первой каплей крови; дальше - по этому же уравнению: капля за каплю.
Теперь уже понятно, что Андерсон - один из самых умелых рассказчиков (и не только американского кино). Сложно представить менее интересный сюжетный контур двух-с-половиной-часового фильма, чем рассказ о буднях одинокого старателя, который на протяжении ленты обречён занудно бурить скважины - никакой политики, государственных разоблачений, многофигурных баталий. Больше того, Андерсон не отклоняется от героя: не выпускает его из фокуса, не сужая панорамы, но и не увлекаясь параллельными линиями и мозаичной структурой, ставшей, со времен «Магнолии», слишком часто используемой схемой построения современного эпоса, в то время как на деле чаще всего она (мозаичная схема) вуалирует сценарную одышку и худосочность нанизываемых на один шампур кучки мелких историй. «Нефть» сработана по старинке - вокруг одной судьбы. Авторы не дают провисать сюжету своевременными поворотами и рядом кульминаций, удерживая фабулу на градусе едва ли не психологического триллера, насыщая сюжет теми обертонами, которые символизируют силу характера персонажа, и вызывая те беспощадные аллюзии о природе вещей, которые не позволили получить «Нефти» заслуженного статуса лучшего американского фильма (по выбору национальной киноакадемии) - точно так же, как в свое время другой очевидный лидер сезона в 1942 году не получил своего главного "Оскара". Облик героя - человека-титана, пионера сырьевой индустрии, нефтепромышленника, магната - оказался слишком инфернальным и бесчеловечным. Это не Оскар Шиндлер, и не Хауард Хьюз (герои недавних лет, лица галереи знатных голливудских образов). Персонаж Дэниэла Дэй-Льюиса не только дьявольски пугает, но и чудовищно победителен, что непростительно с точки зрения большой морали. Он попрал все ценности либерального общества - совесть, семью, веру, конкуренцию - и сгинул в хоромах своего дворца-ксанаду непобежденным (и что страшнее - не переубежденным), оставив зрителя в покое от своего дьявольского магнетизма фразой, достойной шекспировской пьесы о безумии очередного британского короля, после которой опускают занавес, а зал взрывается аплодисментами («Я закончил»).
Роль Дэй-Льюиса - отдельная статья: мощная актёрская игра, напрямую связанная с тем пониманием актёрского искусства, которое испокон веков означало перевоплощение в героя, а не позирование на публику своей жалкой фактурой. Перевоплощение, когда 50-летний англичанин, гладковыбритый, улыбчивый, с кольцами в ушах и какой-то гаркалинской щуплостью (каким мы увидели Дэй-Льюиса на вручении ему безусловного-таки «Оскара» за «лучшую мужскую роль»), на экране «Нефти» предстает гигантом, здоровенным мужиком, в чьих жилах, кажется, течёт не кровь, а кипит горючая жидкость, титан, подчиняющий своему ненасытному внутреннему дракону законы природы и судьбы смертных.
Фильм, начавшийся как «производственный вестерн» с выразительнейшей, пусть и исторической, цеховой спецификой (сбор полезной информации, проведение общих полевых геологических работ, переговоры с собственниками земли об отводе перспективных участков, поиск и разведка, бурение нефтеносных пластов, обустройство месторождения, добыча, транспортировка) перерастает в «поэму об одержимости» преступно амбициозного и фанатичного человека, разрушаемого алчностью и ненавистью к ближнему, и желающего выжечь пламенем вспыхнувшего огнём нефтяного фонтана всё живое вокруг себя.
Собственно, ради таких вещей и стоит снимать кино. Линия жизни героя не отягощена ни колебаниями рыночной конъюнктуры, ни взаимоотношением с чиновниками, ни конкуренцией с такими же львами, как и сам Плэйнвью; это всё неинтересно. Вторая часть прямо из-под земли фонтанирует в поднебесье, где разворачивается борьба бесов и ангелов. Роль небесного наместника поручена сектанту и проповеднику (актёр Пол Дэно), выступающему на протяжении фильма визави и соперником Плэйнвью. Но оба, так или иначе, находятся по одну сторону, оба претендуют на власть мира, на один трон, если религия - опиум для народа, то нефть - героин для экономики. Многолетняя война закончится победой одного -- сверхчеловека, уверовавшего в то, что на Земле ему просто не с кем соперничать, бросившего вызов небесам, но опустившегося в забой ада.
Оценка: 5 (из 6).
Просмотр: 02.03.2008, к/т «Киноцентр», дублированный.
Интересное отметил Петр Вайль: русскоязычный перевод названия фильма оказался предпочтительнее оригинального («И будет кровь») неслучайно: «нефть» на рынке оказывается важнее «крови», у неё лучше котировки, выше коммерческий потенциал, а значит, герой Плэйнвью, его нормы, мораль и тип поведения, не такие уж далекие от нас вещи.
У Пола Томаса Андерсона получился большой фильм - такой, какой лично мне приятно получить из Голливуда: с фигурой масштабной величины, накалом бури страстей и в то же время вниманием к техническим деталям и душевным колебаниям, с серьёзным настроем автора и профессионализмом съёмочной команды.
Безмолвное 15-минутное начало фильма, в котором нам дают допотопное бурение скважины (насколько я понимаю, прототип ударно-канатного бурения), завершающееся притоком нефтесодержащей жидкости, режиссёр представляет как алхимическое действо, как чудо, сравнимое по силе впечатления с рождением «магического столба» из пролога великого фильма Стэнли Кубрика. Рабочего в колодце убивает сорвавшейся штангой > штанга входит долотом в грунт > забой заполняется чёрной жидкостью > наверху плачет ребёнок > пошла нефть. Первый баррель нефти обагрён первой каплей крови; дальше - по этому же уравнению: капля за каплю.
Теперь уже понятно, что Андерсон - один из самых умелых рассказчиков (и не только американского кино). Сложно представить менее интересный сюжетный контур двух-с-половиной-часового фильма, чем рассказ о буднях одинокого старателя, который на протяжении ленты обречён занудно бурить скважины - никакой политики, государственных разоблачений, многофигурных баталий. Больше того, Андерсон не отклоняется от героя: не выпускает его из фокуса, не сужая панорамы, но и не увлекаясь параллельными линиями и мозаичной структурой, ставшей, со времен «Магнолии», слишком часто используемой схемой построения современного эпоса, в то время как на деле чаще всего она (мозаичная схема) вуалирует сценарную одышку и худосочность нанизываемых на один шампур кучки мелких историй. «Нефть» сработана по старинке - вокруг одной судьбы. Авторы не дают провисать сюжету своевременными поворотами и рядом кульминаций, удерживая фабулу на градусе едва ли не психологического триллера, насыщая сюжет теми обертонами, которые символизируют силу характера персонажа, и вызывая те беспощадные аллюзии о природе вещей, которые не позволили получить «Нефти» заслуженного статуса лучшего американского фильма (по выбору национальной киноакадемии) - точно так же, как в свое время другой очевидный лидер сезона в 1942 году не получил своего главного "Оскара". Облик героя - человека-титана, пионера сырьевой индустрии, нефтепромышленника, магната - оказался слишком инфернальным и бесчеловечным. Это не Оскар Шиндлер, и не Хауард Хьюз (герои недавних лет, лица галереи знатных голливудских образов). Персонаж Дэниэла Дэй-Льюиса не только дьявольски пугает, но и чудовищно победителен, что непростительно с точки зрения большой морали. Он попрал все ценности либерального общества - совесть, семью, веру, конкуренцию - и сгинул в хоромах своего дворца-ксанаду непобежденным (и что страшнее - не переубежденным), оставив зрителя в покое от своего дьявольского магнетизма фразой, достойной шекспировской пьесы о безумии очередного британского короля, после которой опускают занавес, а зал взрывается аплодисментами («Я закончил»).
Роль Дэй-Льюиса - отдельная статья: мощная актёрская игра, напрямую связанная с тем пониманием актёрского искусства, которое испокон веков означало перевоплощение в героя, а не позирование на публику своей жалкой фактурой. Перевоплощение, когда 50-летний англичанин, гладковыбритый, улыбчивый, с кольцами в ушах и какой-то гаркалинской щуплостью (каким мы увидели Дэй-Льюиса на вручении ему безусловного-таки «Оскара» за «лучшую мужскую роль»), на экране «Нефти» предстает гигантом, здоровенным мужиком, в чьих жилах, кажется, течёт не кровь, а кипит горючая жидкость, титан, подчиняющий своему ненасытному внутреннему дракону законы природы и судьбы смертных.
Фильм, начавшийся как «производственный вестерн» с выразительнейшей, пусть и исторической, цеховой спецификой (сбор полезной информации, проведение общих полевых геологических работ, переговоры с собственниками земли об отводе перспективных участков, поиск и разведка, бурение нефтеносных пластов, обустройство месторождения, добыча, транспортировка) перерастает в «поэму об одержимости» преступно амбициозного и фанатичного человека, разрушаемого алчностью и ненавистью к ближнему, и желающего выжечь пламенем вспыхнувшего огнём нефтяного фонтана всё живое вокруг себя.
Собственно, ради таких вещей и стоит снимать кино. Линия жизни героя не отягощена ни колебаниями рыночной конъюнктуры, ни взаимоотношением с чиновниками, ни конкуренцией с такими же львами, как и сам Плэйнвью; это всё неинтересно. Вторая часть прямо из-под земли фонтанирует в поднебесье, где разворачивается борьба бесов и ангелов. Роль небесного наместника поручена сектанту и проповеднику (актёр Пол Дэно), выступающему на протяжении фильма визави и соперником Плэйнвью. Но оба, так или иначе, находятся по одну сторону, оба претендуют на власть мира, на один трон, если религия - опиум для народа, то нефть - героин для экономики. Многолетняя война закончится победой одного -- сверхчеловека, уверовавшего в то, что на Земле ему просто не с кем соперничать, бросившего вызов небесам, но опустившегося в забой ада.
Оценка: 5 (из 6).
Просмотр: 02.03.2008, к/т «Киноцентр», дублированный.
Интересное отметил Петр Вайль: русскоязычный перевод названия фильма оказался предпочтительнее оригинального («И будет кровь») неслучайно: «нефть» на рынке оказывается важнее «крови», у неё лучше котировки, выше коммерческий потенциал, а значит, герой Плэйнвью, его нормы, мораль и тип поведения, не такие уж далекие от нас вещи.