Исполнимо ли христианское учение? К секулярному анализу "Нагорной проповеди"
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Чтобы лучше понять какое-либо явление из области человеческой культуры, мы обращаемся к его начаткам, основополагающим корням. Так мы действуем, когда приступаем к изучению той или иной научной отрасли, какого-то течения в искусстве. И в религиях, для лучшего их понимания, мы ищем их истока. Если бы нам пришлось заниматься изучением ислама, то мы не обошлись бы без знакомства с Кораном, священной книгой, в которой, по верованиям мусульман, Мухаммед повторил письменно полученные от Бога откровения. Безусловно, одним из важнейших начал христианства является Нагорная проповедь Иисуса Христа в том виде, как она представлена в Евангелиях от Матфея и Луки. И если Мухаммед, как пророк, извещает людей о том, что ему поведал Аллах, то Иисус сам в качестве высшего Бога передает народу свои наставления. Слово Божье - последняя инстанция, куда мы обращаемся.
Где же еще, как не в Нагорной проповеди, сформулированы основы христианского учения? Это самое пространное обращение основателя Церкви к людям. Остальные высказывания Спасителя разбросаны мелкой дробью по всему евангельскому полю и не поддаются оформлению в качестве сколь-нибудь стройного учения. В своей же знаменитой проповеди основоположник христианства хотя и тезисно, но в определенной системе излагает свои, скажем, божественные взгляды, как бы сейчас выразились, по самому широкому кругу жизненных вопросов. Главной целью жизни человека, по мнению проповедника, является достижение им Царства Небесного. На достижении этой цели и строится все его учение. Из проповеди мы узнаем, кто становится обладателем Царства, а кто обрекается на вечное Божье наказание. За пределами Царства жизнь, если и предусматривается, то лишь в тех ужасающих кругах ада, которые с неподдельным трепетным страхом живописал великий Данте. В решении вопроса о жизни и смерти раскрывается вся суть христианства и именно этому вопросу посвящена вся проповедь. Так что есть все основания рассматривать Нагорную проповедь в качестве главного источника христианского учения. Вряд ли какой серьезный богослов из любой конфессии оспорит данное мнение.
Проповедь представляет собой не что иное, как собрание правил-заповедей, выраженных в форме назиданий, наставлений, предупреждений и угроз, которыми должен руководствоваться (слушать и исполнять) верующий сторонник Христа, или по-другому, тот, кто желает стать небожителем. Мы попытались проанализировать каждое из них.
Что же обнаруживается при доскональном знакомстве с содержанием проповеди?
Прежде всего бросается в глаза то, что заключенные в проповеди правила не исполняются Церковью, не являются для христиан действующим законом, предназначенным для неукоснительного исполнения. Будучи объявленными Конституцией Царства Небесного, эти правила в живом христианстве не соблюдаются. И дело здесь совсем не в испорченной психологии человека, вызванной грехопадением, не в “выветрившейся” нравственности новых поколений и даже не в “плохих” священниках, то и дело преступающих нормы христианской морали. Да и есть ли она, христианская мораль? Если избавиться от библиолатрии, которой подвержены не одни только верующие христиане, то уже при первом чтении легко можно убедиться, что изложенные в проповеди правила изначально не выполнимы, как бы вы ни старались их выполнять и какой бы великой верой не были бы наделены. Церковь это хорошо осознала и потому давно не рассматривает Нагорную проповедь в качестве непреложного закона. Лишь в богословских трудах о ней говорится как о Конституции, а на практике никто и не пытается жить по этой Конституции. Да это просто и невозможно, в чем мы смогли убедиться при разборе всего набора заповедей.
В силу каких же причин Нагорная проповедь, если ее рассматривать как целостное учение, несостоятельна? Эти причины мы попытались раскрыть в нашей работе на примере анализа каждого из отдельно взятых высказываний Иисуса, проведенном в том последовательном порядке, как они записаны в первом Евангелии. Кратко их можно перечислить.
Первая причина - глубокая внутренняя противоречивость ряда правил, делающая их изначально неприменимыми в жизни. Чтобы исполнялась заповедь “Любите врагов ваших”, надо по меньшей мере отказаться в своем сознании от понятия “враг”. А это равносильно отказу вообще от сознания. Отказавшись от врагов, придется отказаться и от Бога, который использовал дуальные оппозиции в качестве организующего элемента всего мироздания. Коли есть друзья, есть и враги. Куда уж тут денешься? Сам Всевышний не в силах преодолеть своего враждебного отношения к тому же сатане. Да не только к нему одному. Созданные Богом по своему образу и подобию люди то и дело приговаривались им к смертной казни за преступления, суть которых нам в точности так и не известна. Врагами или друзьями Бога были все им казненные? Или казнь следует рассматривать как проявление любви Всевышнего? Не являет примера всеобщей любви и Божий Сын, то и дело объявляющий жесткие, строго ограниченные рамки Cпасения. Всех, не входящих в эти рамки, следует рассматривать как его заклятых врагов. Именно как врагам, а не любимым чадам, им уготованы всяческие мыслимые и немыслимые казни (о чем лучше всего почитать в заключительной книге Нового Завета). Если сам Бог не может отказаться от враждебности по отношению к своим, как к земным, так и небесным творениям, что же тогда говорить о простых смертных людях, вынужденных жить по физическим и метафизическим законам мироздания.
Часть христовых заповедей невыполнима из-за их несоответствия требованиям современной общественной и индивидуальной нравственности. Кто-то скажет: тем хуже для этой нравственности. Возможно. Но сегодня мир, плох он или хорош, не может себе позволить руководствоваться призывами Иисуса к безделью и беззаботному отношению к завтрашнему дню. Даже Церковь, являющаяся, как явствует из Священного Писания, прямым и чуть ли не органическим произведением Господа, вынуждена замалчивать эти заповеди.
Большинство провозглашаемых правил, входя в один и тот же свод, находятся в противоречии друг с другом. Выполнение одного из них неминуемо влечет за собой нарушение другого. Сначала Иисус призывает все добрые и молитвенные дела совершать демонстративно, чтобы у людей был лишний повод прославлять Отца Небесного, а спустя немного времени он же осуждает такой показной способ взаимоотношений с тем же Отцом. Заявляя о том, что он пришел исполнить Закон и что людей за малейшее его нарушение ждет суровое наказание, тут же отменяет очень важные для евреев заповеди Закона. Так Иисус расправляется с правами евреев на брачные разводы, на месть, фактически отменяет институт клятвы, свято прописанные в Законе. В одном случае Иисус учит молиться кратко, не обременяя Отца Небесного излишними просьбами, поскольку тому и так все нужды его любимых детей известны, а в другом случае, наоборот, наставляет быть упорными в выражении своих желаний.
Значительная часть заповедей проповеди не согласована с призывами Иисуса, содержащимися в других частях Евангелий. В проповеди неоднократно подчеркивается, что для обретения Царства Небесного необходимо добиться высокой степени праведности. Нужно не делать того, этого, и наоборот, делать то и это. В то же время, все Евангелие обещает то же самое Спасение на основании лишь веры в Иисуса и признания своей личной греховности. Сосед Иисуса по голгофскому кресту получает Царство вопреки своей жизненной биографии, к тому же освободившись и от обязательного для Спасения обряда крещения. Заявляя в проповеди о том, что человек не может служить одновременно Богу и маммоне, Иисус в другое время говорит, что нужно отдавать Богу богово, а царю царево.
Многие рекомендации Иисуса основаны на обычном житейском опыте. Они общеизвестны и успешно соблюдаются всеми людьми, независимо от их религиозной ориентации. И родились они, если не в повседневном людском общении, то уж совсем не в христианстве и не в какой-либо другой религии. Таковы призывы Иисуса к самокритичности, к примирению с противником на начальной стадии конфликта, к воспитанию у себя привычки просить что-либо как у людей, так и у Бога. Соблюдению этих правил учат малых детей, и они не нуждаются в особых Божьих откровениях. О них было известно и до Иисуса. Они прививаются, как говорится, с молоком матери. Можно заключить, что это и не заповеди вовсе, а непременные условия нашего бытия, для провозглашения которых Господу совсем не требуется специально снисходить до разговора с людьми. Надо думать, что если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то он не забыл снабдить его душу необходимыми качествами. Что уж тут лишний раз грешить на Всевышнего!
Есть в проповеди и такие заповеди или правила, называй как нравится, в которых Иисус учит проявлению человеческой хитрости, а проще говоря, обману. Пугая тюрьмой, Иисус, чтобы не попадать туда, не требует не совершать преступлений, а советует договариваться с теми людьми, от кого зависит, лишать тебя свободы или нет. Надо сказать, что в других евангельских местах подобные советы носят более откровенный характер и воспринимаются современниками как циничные.
Встречаются в проповеди правила, которые категорически неприемлемы для церковной практики. Церковная жизнь строится главным образом как публичное молитвенное собрание. Иисус же учит, пусть не всегда последовательно, молиться и поддерживать другие отношения с Богом на интимной основе - у себя дома, при закрытых дверях. Понятно, что при таком подходе Церковь осталась бы не у дел. Вся ее деятельность носит откровенно демонстрационный характер. Не подчиняется Церковь Иисусу и в требовании не собирать себе сокровищ на земле. Что бы там ни говорили о бедственном положении отдельных представителей клира, Церковь на сегодняшний день является одной из самых влиятельных и материально состоятельных мировых структур.
Проповедь изобилует угрозами в адрес тех, кто не будет соблюдать сказанное Иисусом. И в этом опять нет ничего оригинального. Применение Богом негативных стимулов и ранее не приносило ощутимой пользы. Не вняли угрозе “смертию умереть” Адам и Ева. И не только они. В Ветхом Завете немало примеров наказания тех, кто ослушался воли Господа. В то же время нельзя сказать, чтобы таким путем был достигнут серьезный воспитательный эффект. Человечество, как грешило, так и продолжает грешить. Может быть, потому, что Бог не всегда был последователен в реализации своих угроз. Те же Божьи первенцы все-таки не умерли. Адам прожил, как сказано в книге Бытия 930 лет. Куда еще больше, тем более что умереть по Божьей угрозе он был должен сразу же вслед за допущенным проступком?
Но самое интересное заключается в том, что Нагорная проповедь своим содержанием никак не согласуется с главной евангельской идеей спасения человечества через веру в искупительную жертву Иисуса. О том, что Небесное Царство достигается человеком лишь в результате распятия Христа и веры в это распятие, в Нагорной проповеди не сказано ни единого слова. Более того, акцент на его достижении ставится на собственные силы человека. Чтение проповеди позволяет сделать вывод о том, что если человек будет соблюдать в жизни слегка обновленные Иисусом законы и правила нравственности, то он войдет в Царство. При таком подходе принятие Сыном Божиим голгофского креста превращается в совершенно бесполезную акцию, душещипательный спектакль. Такой вывод категорически не соответствует основным догматам христианской религии, определяющей в качестве обязательного условия обретения людьми спасительного Царства смерть Иисуса и принятие этой смерти в качестве безоговорочного условия личного спасения. Суть христианства, заключающаяся в том, что только через смерть Христа происходит примирение человека с Богом, в Нагорной проповеди не нашла своего выражения. А без учения о заместительной жертве Христа христианство теряет силу и становится в один ряд с другими религиозными учениями, делающими акцент на нравственном совершенствовании человека за счет его собственных ресурсов.
Само собой разумеющимся считается, что если мы хорошо познакомимся со Священным Писанием и будем следовать в жизни содержащимся в нем предписаниям и наставлениям, то достигнем необходимой праведности. Свободное, непредвзятое чтение Нагорной проповеди, считающейся негласно основой христианского учения, его нравственнообразущей канвой, приводит к полнейшему разочарованию. Человечество не может взять это учение на вооружение в силу множественности его изъянов. Признавая эти законы несовершенными, мы должны признать несовершенство их автора. Если автором считать Бога, то следует говорить о несовершенстве Бога. Поскольку такое допущение не укладывается в существующие представления о Боге( как общечеловеческие, так и христианские), мы останавливаемся на том, что в сочинении Нагорной проповеди проявился банальный человеческий фактор. Нагорная проповедь рождается в недрах иудаизма в период его острейшего кризиса на великом историческом изломе. Ее противоречия отражают противоречия тогдашней жизни еврейского общества, преодолевавшего изолированное существование. Как творятся боги и их произведения, все знают. Почему Нагорная проповедь и в целом Библия должны быть каким-то исключением? Оперируя человеческим фактором, мы подвергли психологическому, филологическому и общежитейскому анализу один из самых знаменательных отрывков Нового Завета.
В отличие от богословов и ряда ученых, находящихся под воздействием библиолатрии, мы категорически отказались рассматривать Библию как непререкаемый источник истины, как богодухновенное произведение, созданное непосредственно самим Богом и потому лишенное каких-либо изъянов и отступлений от правды. Наше главное несогласие с христианским богословием заключается в том, что Библия не может служить аподиктической, то есть не могущей быть подвергнутой никакому сомнению, основой любого знания. Потому, анализируя те или иные библейские факты и утверждения, мы действовали так, как работали бы с любым другим литературным произведением. Вопрос об аподиктичности как самой Библии, так и утверждения о ее так называемой богодухновенности можно было бы решить на доказательной основе, но именно этого богословы всячески избегают, тем самым отступая от научных принципов получения и закрепления знаний. По ходу изложения нашего материала нам невольно пришлось решать этот вопрос самостоятельно, ослушавшись строжайших богословских запретов. Признав Библию аподиктичным, богодухновенным произведением, мы должны были бы невольно принизить и обидеть Бога в том понимании, что Бог представляет собой высшую разумную созидательную и организующую силу. Описываемые в Библии действия Бога и его высказывания никак не согласуются с таким пониманием Бога. Звучащая в книге ирония в адрес Бога относится не к Богу вообще( вопрос о его существовании мы старались не поднимать), а как раз к Богу библейскому, то есть такому, каким он представлен в книгах Ветхого и Нового Заветов.
Продолжение следует.