Безумие ради Аллаха
Очередной, седьмой по счету пост на тему течений и ересей в исламе. На этот раз поговорим о явлении, которое по масштабам и грандиозности называют «вторым исламом». Истоки его туманны и неясны: оно появилось незаметно, неизвестно где и как, скромно зародившись в недрах официальной догмы и долго прозябая на обочине магистральной веры. Первое время мусульмане ничего о нем не знали, потом не принимали всерьез, потом начали преследовать - и, наконец, стали его ярыми приверженцами.
Название этого учения тоже является предметом домыслов и догадок. По одной из самых распространенных версий, оно произошло от слова суфф - шерсть. Ношению грубой шерстяной одежды у суфиев действительно придавалось большое значение. Подобно христианским монахам, они старались не использовать одежду, которая хоть чего-то стоила. Некоторые всю жизнь носили одну только джуббу, кое-как скрепляя ее заплатами, другие подбирали ветхое тряпье, брошенное на дороге. Многие суфии вообще не думали об одежде и носили все, что придется. Питались они тоже чем попало: тухлыми овощами, скисшей тыквой, гнилой морковью.
Все это мало соответствовало традициям ислама, - Коран не предполагал никакого аскетизма, - зато удовлетворяло потребность в подвижничестве и самоотречении, которую испытывали многие верующие. Один арабский князь, побывав в христианской церкви, сокрушался, что христиане лучше молятся Богу, чем мусульмане. Тогда, чтобы опровергнуть это мнение, ему указали на суфиев.
В суфизме было все то же самое, что и в монашестве христиан: покаяние, отрешенность от мира, ежедневный пост, бедность, терпение поношений и насмешек, любовь к ближним, смирение и кротость, даже юродство. По образу жизни многих ранних суфиев легко спутать с христианскими анахоретами.
Отшельник Увайс из Карана говорил: «Спасение в уединении», - и жил в пустыне, где постоянно молился и не притрагивался к пище. Ас-Сари никогда не ел мяса, делил свою трапезу с птицами и спал только сидя. Суфий аль-Халладж целый год простоял у Каабы босиком и с непокрытой головой, а в его плаще, который он не снимал двадцать лет, поселился скорпион.
Многие шейхи не ели, не пили и не спали месяцами и годами, хранили девственность, селились в пещерах и т.д.
Преследования
Встретившись с суфизмом, традиционный ислам сразу принял его в штыки. Отклонения суфиев от догмы были очевидны и даже вопиющи. Эзотеризм, мистические откровения, тайное знание, крайний аскетизм, экстатические состояния - все это напоминало скорее не ислам, а восточные секты и христианские ереси вроде гностицизма.
Тот же аль-Халладж ставил Христа выше Мухаммеда, считал его состоявшим из «духа Божия» и учил о слиянии человека с Богом. Обращаясь к Аллаху, он писал: «Твой дух смешивается с моим духом, как вино с прозрачной водой». Его мало интересовали пророк Мухаммед, законы шариата и все исламские ценности. «Иудаизм, христианство и ислам, как и другие религии, - говорил он, - это всего лишь названия. Цель, к которой посредством них стремятся люди, никогда не меняется».
Ярым гностиком был и аш-Шалмагани, утверждавший, что в нем присутствует дух Божий. Иисуса он считал соединившим в себе божественную и человеческую природу, а Мухаммеда - обманщиком, которому Али - истинное воплощение божества - дал 350 лет власти, и этот срок уже на исходе. Его приверженцы отрицали шариат и проповедовали (по словам его противников) общность жен и совокупление с мальчиками, дабы старший «наполнил светом» младшего.
«Часть суфиев, - писал арабский историк Ибн Хазм, - говорила: кто достиг наивысшей степени святости, для того отпадают все заповеди веры, как молитва пост, милостыня и пр., а все запрещенное, как блуд, питье вина и т.п. - разрешено. И по этой причине они даже позволяют себе посягать на чужих жен. Они утверждают: мы видим Аллаха и говорим с Ним, и все, что он вкладывает в наши души, - истина».
Неудивительно, что ранних суфиев преследовали как злейших еретиков. Их пытали, сажали в тюрьмы, предавали мучительной смерти. Крупнейшие представители раннего суфизма: аль-Халладж, Айн аль-Кузат, ас-Сухраварди, аш-Шалмагани - были четвертованы, распяты или сожжены на костре. Многие суфии старались скрывать свое учение или излагать его аллегорически. Шейх Джунайд часто говорил иносказательно и обильно насыщал свои труды цитатами из Корана и хадисов. Несмотря на это, его тоже обвинили в ереси, и ему с трудом удалось оправдаться.
Но суфизм вопреки всем гонениям только разрастался и набирал силу. Что бы ни говорили халифы и улемы, для многих мусульман он был образцом предельно искренней веры, выражавшейся не только внешним благочестием, но и всей жизнью человека. Мусульман поражали слова и поступки суфиев, они видели в них святых людей, подвижников, героев веры, приближенных к Богу.
В конце концов, почитание и восхищение суфиями выросло до такой степени, что захватило даже иноверцев. Когда в Ширазе в 981 году умер глава суфиев, за его гробом шли не только мусульмане, но и христиане с иудеями.
Джунайд и его ученики
В Багдаде самым известным суфием был Джунайд, сын стекольщика и торговец шелком. Он неплохо зарабатывал торговлей, но вел сдержанный и скромный образ жизни и мало ел, хотя при этом был толст.
К суфизму его привел пусть аскета. «Суфийский путь открылся мне не через бесполезные разговоры или диспуты, - говорил он, - а через голод и бессонницу, через отказ от мира и отказ от того, что мне нравилось и что удовлетворяло мое воображение». Каждый человек, утверждал Джунайд, греховен уже изначально, просто потому, что он есть. Как-то он спросил у Аллаха, за что ему было послано какое-то трудное испытание, и тот ответил: «Нет большего греха, чем твое существование».
В учении суфизма Джунайд воплощал благоразумие, равновесие и трезвость. Он был против «опьянений», экзальтированных выходок и опрометчивых высказываний, которые часто практиковали другие суфии. Опираясь на широкое толкование Корана, он пытался примирить суфизм с исламом.
Отчасти ему это удалось: ученики Джунайда, Хасан Тонухи и Мухаммед Садафи, открыто проповедовали суфизм в мечетях. Но параллельно с этим и в той же среде развивался совсем другой полюс суфизма: экстатический, бескомпромиссный, враждебный миру, полный вдохновенной мистики и безумных озарений. Его воплощали два других ученика Джунайда - Абу Бакр Шибли и Мансур аль-Халладж.
Шибли
Отношения Шибли и Джунайда напоминали отношения монаха-послушника и старца. Когда Шибли поступил к Джунайду в обучение, тот обязал его целый год ходить на базар и продавать серу. Потом он еще год должен был просить милостыню, причем все, что он собирал, Джунайд отдавал другим ученикам, а Шибли приходилось голодать. Через год учитель допустил его прислуживать своим гостям, странствующим суфиям, и Шибли беспрекословно выполнял все их указания, говоря, что чувствует себя худшим из людей.
Позже Шибли сам заставлял своих учеников проходить духовные практики: прожить несколько дней в пустыне без пищи и воды, совершить хадж в Мекку, ничего не взяв с собой. Ему говорили, что ученик в дороге может умереть, но Шибли отвечал: лучше погибнуть на трудном подъеме вверх, чем на легком спуске вниз.
Большинство арабов считали Шибли сумасшедшим. В состоянии экстаза он мог прыгнуть в реку или огонь. В такое время на него надевали цепи и сажали в сумасшедший дом. Когда его называли безумцем, он отвечал: не я, а вы безумны, - вы поймете это в Судный день.
Он сыпал себе в глаза соль, чтобы не спать, и царапал до крови свое тело, говоря, что истина причиняет ему такую боль, что он не может ее выносить и вынужден наносить себе раны. Когда его одолевали плотские мысли, он хлестал себя сухим хворостом, который всегда держал в своей келье, или бился всем телом о стену. Он говорил, что хочет укрыться в горах, где его никогда бы не нашли.
Шибли проповедовал, что не нужно беспокоиться не только об этом мире, но и следующем. Он говорил, что хочет сжечь Каабу и сам Рай, чтобы люди любили Бога ради Него самого, а не ради обещанного блаженства. Он завидовал даже дьяволу, потому что тот получил свой «халат осуждения» из рук самого Бога.
Аль-Халладж
Мансур аль-Халладж еще в юности отверг своих учителей и отправился в Багдад к Джунайду. Проучившись у него двадцать лет, он бросил все, порвал с суфиями и уехал из Багдада.
Аль-Халладжа одолевала жажда мученичества и смерти. Он призывал убить его, чтобы пострадать за грехи людей. «О мусульмане, помогите же мне! Спасите меня от Бога! О люди, Бог дозволил вам законно пролить мою кровь - убейте же меня. Так и вы будете вознаграждены, и я обрету упокоение». В другой раз он вознес молитву: «Прости каждому - и накажи меня за их грехи».
В поисках абсолюта аль-Халладж достигал озарений, в которой сливался с истиной и сам становился Богом. «Бабочка летит в огонь и сама становится огнем», - говорил он, а однажды, впав в экстаз, воскликнул: «Я - Аллах!».
За это его обвинили в богохульстве. Джунайду по приказу халифа пришлось выступить в роли судьи и подписать своему ученику смертный приговор. Он написал: «Внешне мы признаем его виновным», - и попросил мусульман не мешать аль-Халладжу умереть, «ибо время истины еще не пришло».
В 921 году аль-Халладж был казнен: ему дали пятьсот плетей и по очереди отрубили руки, ноги, язык и голову, после чего пропитали маслом и сожгли. Его учение произвело огромное впечатление на мусульман. Даже сто с лишним лет спустя его последователи еще ждали его воскресения и собирались на берегу Тигра у позорного столба, где висело его тело, надеясь, что он вернется.