Байкальские пираты
Самыми известными разбойниками/пиратами на Байкале были Буза и Сохатый.
И. Т. Калашников (1797-1863) в романе «Дочь купца Жолобова» (1832 год) писал про банду Бузы: "...даже мимо Иркутска они проезжали с песнями днём на лодках, одетые в канфенных и штофных куртках и шароварах, вооруженные винтовками и пистолетами. Всегдашнее становище Бузы было на берегу Байкала, а главный грабёж - на купеческих судах, переезжающих через Байкал. Человек двенадцать новых норманнов приплывали по волнам на маленькой лодке к судну, наполненному людьми, и мгновенно на него вскакивали".
Бузе и Сохатому никто не оказывал сопротивления.Часть "подвигов" Сохатого в романе Калашников приписал Бузе, например, разграбление Селенгинского солеваренного завода.
Сохатый с бандой в 12 человек ограбил Чертовкину ярмарку на острове в устье Селенги. На ярмарке было около 300 человек. Никто не сопротивлялся.
В 1830 году Н. А. Полевой {1796-1846) опубликовал повесть "Сохатый".
Из повести про Бузу: "... долго был страшилищем Волги и Дона, грабил богатых армян по берегам Каспийского моря, и сам отдался в руки правосудия, когда удалось захватить жену его. Буза не отделил судьбы своей от её судьбы и пошел в Сибирь с нею. Сто человек провожали его, закованного цепью в несколько пудов. Но в Сибири он бежал и много лет не давал проезда по Ангаре. Напрасно казаки и буряты ловили, искали его; поверье народное говорило, наконец, что Буза заговаривает ружья, что пуля не берёт его, что он скрывается под водою, когда за лодкою его гонится погоня. Стрела бурята разрушила в роковую минуту смерти всё очарование, и Буза погиб".
Про Сохатого ".. знали только, что он пришел в Сибирь из пермских лесов, где на
душе его, как говорили, легло много убийств и дел ужасных". Легенда про Сохатого записана в 1947 году известным фольклористом Л. Е. Элиасовым в селе Дарасун от С. А. Семиусова. На каторге Сохатый организовал уголовных помогать "князьям" (декабристы). "Подошел к князьям Сохатый и сказал им: "Вы, ваше уваженство, делайте вид только, что рабатаете, а мы сами всё сробим". Каторжному начальству это не по душе было, да куда им деваться. Они сами за свою жизнь боялись. Сохатый до того сошелся с князьями, что после каторги, когда они в Иркутске поселились, то он у них в услужении был. Потом с ними в Петербург уехал и человеком стал".
М. Н. Волконская писала про Благодатский рудник: "Между ними находился известный разбойник Орлов, герой своего рода. Он никогда не нападал на людей бедных, а только на купцов и, в особенности, на чиновников; он даже доставлял себе удовольствие некоторых из них высечь. У этого Орлова был чудный голос, он составил хор из своих товарищей по тюрьме".
Данило Никитич Горкин (ок. 1798-1868) родился где-то под Иркутском в деревне Подгорной. Считался в народе волшебником. Мог сбросить с себя любые кандалы. «Иркутский генерал-губернатор Броневский, в бытность Горкина в иркутском тюремном замке, потребовал его к себе и пожелал видеть, как он сбрасывает оковы. Горкин тряхнул, оковы спали. Генерал испугался и побежал от него. «Не беспокойтесь ваше вы-ство!» - сказал ему вслед Горкин, - «Это я сделал по приказанию вашему».
«Горкин вообще никогда не изменял своему слову. Рассказывали, что когда везли его по этой дороге в ссылку, он делал с конвойными казаками такое условие; не крепите меня, и дайте мне полную свободу ехать как я хочу; в таком случае даю честное слово не уйти из-под вашего конвоя, и не подвергну вас ответственности. Снимет с себя оковы, ускачет вперёд и где-нибудь, привязавши к дереву лошадь, ляжет спать, в поджидании конвоя. Если же завидит кого-нибудь встречного, особенно из чиновных, то сей час надевает оковы, чтоб не подвергнуть провожатых казаков ответственности за послабление".
Однажды в Иркутскую тюрьму "...пришли в тюрьму разные чиновники для снятия допросов, и первое их обращение было ко мне такое: «А, злодей, мерзавец! Теперь попался, мы с тобою разделаемся! Эти злобные слова так меня раздражили, что я тряхнул оковами и крикнул: «Что ж вы пришли издеваться надо мною? Чтоб я с вами прежде не разделался!» Чиновники перепугались, бросились бежать".
Бежал с Нерчинской каторги, был арестован в Иркутске.
На каторге Горкин женился: "Горкин исправлял в заводе работу кузнечную, Анна была в прачечной. «Подхожу я к ней», - говорит Горкин, - «здороваюсь и спрашиваю: «Нравлюсь
ли я тебе?». - «Молодец взрачный», - отвечает Анна. - «А пойдёшь ли ты за меня?». - «А почему же нет», - отвечала Анна, осматривая меня с головы до ног». - «Да знаешь ли, кто я? Атаман разбойничьей шайки, грабитель, душегубец»». - «А ты знаешь, кто я? Может быть тебя ещё хуже. Женимся, переменимся, исправим жизнь, станем молить Господа о прощении наших грехов». Таким образом сватовство состоялось. Рик и горные чиновники
отпраздновали свадьбу Горкина даже с некоторой изысканностию. Затем К. З. Рик построил ему дом, всё в том расчёте, чтоб вконец прикрепить к одному месту неустоявшегося ещё в добре, привыкшего к лесу, и дал ему свободу подряжаться под извозы у частных людей, снабдив на это и лошадьми. Горкин чувствовал себя другим человеком».
После каторги жил в Кабанске. Занимался извозом. «Раз, - говорил Горкин, - вёз я
под вечер какого то проезжего из Иркутска чиновника. «А что парень, у вас есть в заводах какое-то страшилище - Горкин, как бы нам от него не пропасть», - сказал чиновник. «Вот он», - обратившись к проезжему, отвечал я, показывая себе на грудь. Чиновник перепугался. «Не бойтесь, ваше благородие, я уже теперь человек добрый», - сказал я в успокоение струсившему, приподнявши шапку». Возил казённые деньги. На него не нападали.
"Но очистительный крест не миновал его. Сперва свалились у него лошади, он впал в крайнюю бедность; потом он был продолжительно болен, а, наконец, и совсем потерял здоровье. В начале 1868 года один из кяхтинских купцов предложил Горкину переселиться с женою в свой дом и занять должность дворника. Они поехали и скиталец на переезде скончался. В метрической книге Харашибирской Вознесенской церкви записано: «под №1: 1868 года января 8 дня умер, 10-го погребен Ильинской волости поселенец Даниил Никитин Горкин 70 лет от старости; исповедан и приобщен иереем Николаем Закомельским, похоронен в Хонхолойском селении на общем кладбище». Старушка Горкина Анна осталась в услужении у местного заседателя, который не может нахвалиться её хозяйственностию и честнотию".
Про Горкина была местная легенда: "«Известный этнограф С. Максимов рассказывает о знаменитом некогда бродяге и разбойнике Горкине. Позже он исправился, окончил, наконец, срок каторги и стал образцовым хозяином, и славился по всему Прибайкалью как лихой ямщик и песенник. Но под конец не вытерпел, сдал всё хозяйство сыну, а сам «ударился в нищенство». «Ходя по деревням и избам, он любил забавлять малых ребят сказками и шутками».
«В семи верстах от Усть-Кяхты, возле самой дороги (купеческого Удунгинского тракта) на правом берегу Селенги есть пещера с узким незаметным входом, но просторная и высокая внутри. Пещера эта до сих пор носит имя Капустина и была одной из наиболее любимых его резиденций». Речь здесь идёт об очень известном в Кяхте и Троицкосавске в середине XIX веке разбойнике. Уроженец одного из чикойских сёл, солдат троицкосавского батальона, Капустин «был смиреннейшейи послушнейшей гарнизонной крысой, пока не потерял терпения». Будучи несправедливо и жестоко обижен одним богачом и начальством, он стал грозой края. Капустин отличался такой отчаянной смелостью, что «нередко, переодетый, днём он появлялся в городе Троицкосавске на базаре»; разбойничал он больше в одиночку. Всё более настойчивые усилия по поимке этого разбойника заставили его покинуть Забайкалье и он ушел за море (Байкал) в Иркутскую губернию, где и был пойман». Там Капустина не знали в лицо, поэтому он выдал себя за бродягу. Тогда уже вышло разрешение судить Капустина военно-полевым судом. Как не помнящего родства бродягу, его осудили обычным судом к каторге на Каре. При следовании к месту каторги, в верхнеудинской тюрьме Капустина выдал один арестант и после установления его личности он был расстрелян здесь в тюремном дворе.
Эдуард Демин. Пираты и разбойники Байкала. // Байкал, №5, 2006 год. стр.162-180
И. Т. Калашников (1797-1863) в романе «Дочь купца Жолобова» (1832 год) писал про банду Бузы: "...даже мимо Иркутска они проезжали с песнями днём на лодках, одетые в канфенных и штофных куртках и шароварах, вооруженные винтовками и пистолетами. Всегдашнее становище Бузы было на берегу Байкала, а главный грабёж - на купеческих судах, переезжающих через Байкал. Человек двенадцать новых норманнов приплывали по волнам на маленькой лодке к судну, наполненному людьми, и мгновенно на него вскакивали".
Бузе и Сохатому никто не оказывал сопротивления.Часть "подвигов" Сохатого в романе Калашников приписал Бузе, например, разграбление Селенгинского солеваренного завода.
Сохатый с бандой в 12 человек ограбил Чертовкину ярмарку на острове в устье Селенги. На ярмарке было около 300 человек. Никто не сопротивлялся.
В 1830 году Н. А. Полевой {1796-1846) опубликовал повесть "Сохатый".
Из повести про Бузу: "... долго был страшилищем Волги и Дона, грабил богатых армян по берегам Каспийского моря, и сам отдался в руки правосудия, когда удалось захватить жену его. Буза не отделил судьбы своей от её судьбы и пошел в Сибирь с нею. Сто человек провожали его, закованного цепью в несколько пудов. Но в Сибири он бежал и много лет не давал проезда по Ангаре. Напрасно казаки и буряты ловили, искали его; поверье народное говорило, наконец, что Буза заговаривает ружья, что пуля не берёт его, что он скрывается под водою, когда за лодкою его гонится погоня. Стрела бурята разрушила в роковую минуту смерти всё очарование, и Буза погиб".
Про Сохатого ".. знали только, что он пришел в Сибирь из пермских лесов, где на
душе его, как говорили, легло много убийств и дел ужасных". Легенда про Сохатого записана в 1947 году известным фольклористом Л. Е. Элиасовым в селе Дарасун от С. А. Семиусова. На каторге Сохатый организовал уголовных помогать "князьям" (декабристы). "Подошел к князьям Сохатый и сказал им: "Вы, ваше уваженство, делайте вид только, что рабатаете, а мы сами всё сробим". Каторжному начальству это не по душе было, да куда им деваться. Они сами за свою жизнь боялись. Сохатый до того сошелся с князьями, что после каторги, когда они в Иркутске поселились, то он у них в услужении был. Потом с ними в Петербург уехал и человеком стал".
М. Н. Волконская писала про Благодатский рудник: "Между ними находился известный разбойник Орлов, герой своего рода. Он никогда не нападал на людей бедных, а только на купцов и, в особенности, на чиновников; он даже доставлял себе удовольствие некоторых из них высечь. У этого Орлова был чудный голос, он составил хор из своих товарищей по тюрьме".
Данило Никитич Горкин (ок. 1798-1868) родился где-то под Иркутском в деревне Подгорной. Считался в народе волшебником. Мог сбросить с себя любые кандалы. «Иркутский генерал-губернатор Броневский, в бытность Горкина в иркутском тюремном замке, потребовал его к себе и пожелал видеть, как он сбрасывает оковы. Горкин тряхнул, оковы спали. Генерал испугался и побежал от него. «Не беспокойтесь ваше вы-ство!» - сказал ему вслед Горкин, - «Это я сделал по приказанию вашему».
«Горкин вообще никогда не изменял своему слову. Рассказывали, что когда везли его по этой дороге в ссылку, он делал с конвойными казаками такое условие; не крепите меня, и дайте мне полную свободу ехать как я хочу; в таком случае даю честное слово не уйти из-под вашего конвоя, и не подвергну вас ответственности. Снимет с себя оковы, ускачет вперёд и где-нибудь, привязавши к дереву лошадь, ляжет спать, в поджидании конвоя. Если же завидит кого-нибудь встречного, особенно из чиновных, то сей час надевает оковы, чтоб не подвергнуть провожатых казаков ответственности за послабление".
Однажды в Иркутскую тюрьму "...пришли в тюрьму разные чиновники для снятия допросов, и первое их обращение было ко мне такое: «А, злодей, мерзавец! Теперь попался, мы с тобою разделаемся! Эти злобные слова так меня раздражили, что я тряхнул оковами и крикнул: «Что ж вы пришли издеваться надо мною? Чтоб я с вами прежде не разделался!» Чиновники перепугались, бросились бежать".
Бежал с Нерчинской каторги, был арестован в Иркутске.
На каторге Горкин женился: "Горкин исправлял в заводе работу кузнечную, Анна была в прачечной. «Подхожу я к ней», - говорит Горкин, - «здороваюсь и спрашиваю: «Нравлюсь
ли я тебе?». - «Молодец взрачный», - отвечает Анна. - «А пойдёшь ли ты за меня?». - «А почему же нет», - отвечала Анна, осматривая меня с головы до ног». - «Да знаешь ли, кто я? Атаман разбойничьей шайки, грабитель, душегубец»». - «А ты знаешь, кто я? Может быть тебя ещё хуже. Женимся, переменимся, исправим жизнь, станем молить Господа о прощении наших грехов». Таким образом сватовство состоялось. Рик и горные чиновники
отпраздновали свадьбу Горкина даже с некоторой изысканностию. Затем К. З. Рик построил ему дом, всё в том расчёте, чтоб вконец прикрепить к одному месту неустоявшегося ещё в добре, привыкшего к лесу, и дал ему свободу подряжаться под извозы у частных людей, снабдив на это и лошадьми. Горкин чувствовал себя другим человеком».
После каторги жил в Кабанске. Занимался извозом. «Раз, - говорил Горкин, - вёз я
под вечер какого то проезжего из Иркутска чиновника. «А что парень, у вас есть в заводах какое-то страшилище - Горкин, как бы нам от него не пропасть», - сказал чиновник. «Вот он», - обратившись к проезжему, отвечал я, показывая себе на грудь. Чиновник перепугался. «Не бойтесь, ваше благородие, я уже теперь человек добрый», - сказал я в успокоение струсившему, приподнявши шапку». Возил казённые деньги. На него не нападали.
"Но очистительный крест не миновал его. Сперва свалились у него лошади, он впал в крайнюю бедность; потом он был продолжительно болен, а, наконец, и совсем потерял здоровье. В начале 1868 года один из кяхтинских купцов предложил Горкину переселиться с женою в свой дом и занять должность дворника. Они поехали и скиталец на переезде скончался. В метрической книге Харашибирской Вознесенской церкви записано: «под №1: 1868 года января 8 дня умер, 10-го погребен Ильинской волости поселенец Даниил Никитин Горкин 70 лет от старости; исповедан и приобщен иереем Николаем Закомельским, похоронен в Хонхолойском селении на общем кладбище». Старушка Горкина Анна осталась в услужении у местного заседателя, который не может нахвалиться её хозяйственностию и честнотию".
Про Горкина была местная легенда: "«Известный этнограф С. Максимов рассказывает о знаменитом некогда бродяге и разбойнике Горкине. Позже он исправился, окончил, наконец, срок каторги и стал образцовым хозяином, и славился по всему Прибайкалью как лихой ямщик и песенник. Но под конец не вытерпел, сдал всё хозяйство сыну, а сам «ударился в нищенство». «Ходя по деревням и избам, он любил забавлять малых ребят сказками и шутками».
«В семи верстах от Усть-Кяхты, возле самой дороги (купеческого Удунгинского тракта) на правом берегу Селенги есть пещера с узким незаметным входом, но просторная и высокая внутри. Пещера эта до сих пор носит имя Капустина и была одной из наиболее любимых его резиденций». Речь здесь идёт об очень известном в Кяхте и Троицкосавске в середине XIX веке разбойнике. Уроженец одного из чикойских сёл, солдат троицкосавского батальона, Капустин «был смиреннейшейи послушнейшей гарнизонной крысой, пока не потерял терпения». Будучи несправедливо и жестоко обижен одним богачом и начальством, он стал грозой края. Капустин отличался такой отчаянной смелостью, что «нередко, переодетый, днём он появлялся в городе Троицкосавске на базаре»; разбойничал он больше в одиночку. Всё более настойчивые усилия по поимке этого разбойника заставили его покинуть Забайкалье и он ушел за море (Байкал) в Иркутскую губернию, где и был пойман». Там Капустина не знали в лицо, поэтому он выдал себя за бродягу. Тогда уже вышло разрешение судить Капустина военно-полевым судом. Как не помнящего родства бродягу, его осудили обычным судом к каторге на Каре. При следовании к месту каторги, в верхнеудинской тюрьме Капустина выдал один арестант и после установления его личности он был расстрелян здесь в тюремном дворе.
Эдуард Демин. Пираты и разбойники Байкала. // Байкал, №5, 2006 год. стр.162-180