Уклонение от обозначенного маршрута
Вступление полностью беру у Максима Курникова, ибо зачем придумывать свое, если уже есть чужое, и к чему мучиться, выдумывая синонимы? Итак:
«16 марта прошли два пикета. Один у входа в здание УМВД , а другой напротив через дорогу, у здания ОИ МГЮА. Заявители первого пикета - некое "Братство", а второго коммунисты. Пикет коммунистов был заявлен на 16:30, пикет "Братства" был овеян тайной, поэтому и время начала его не было известно широкой публике». (С) KOURNIKOV
Дальше, ничего не поделаешь, приходится стараться самому…
Да, до того, как посетить место действия, я уже изобрел эффектное, как мне казалось, начало.
« - Папа, - спросил младший сын Нурлана Мунжасарова, - а что ты делал в день, когда я родился?
- Я, как всегда, стоял в пикете, мой мальчик, - сурово ответил ему лидер оренбургских коммунистов…»
И жизнь, конечно же, не замедлила слегка щелкнуть журналиста по носу за то, что он попытался обойтись своими силами, без ее эффектных поправок.
Так вот, молодой отец вовсе не стоял в одиночном пикете. К нему на подмогу по ступенькам Юракадемии спустилось десятка два единомышленников с плакатами на белом ватмане - стало быть, это уже получался целый митинг.
Но мало того! Напротив, через Комсомольскую, на углу с улицей Фадеева, митинговала другая, по численности примерно такая же группа - с парой российских флагов и парой же прикрепленных к палкам голубых прямоугольников. К сожалению, прочесть, что на них написано, не имелось никакой возможности, поскольку лицевой стороной прямоугольники были обращены в противоположную от тротуара сторону - а именно к дверям углового входа в управление.
Мгновенно созрело и оформилось предчувствие, что в ближайшие минуты вряд ли не удастся познакомиться с текстом, столь счастливо доступным тем неведомым адресатам, которые, надо думать, непрерывно вчитывались в него из-за стеклянных дверей облУВД. Дорожку под знаком «переход» надежно перекрывали четверо полицейских.
Конечно же, я тут же захотел перейти.
«Здесь не положено», - сказал мне подполковник полиции.
«Как раз здесь и положено, - законопослушно возразил я. - И потом мне надо! Вон туда», - я показал, куда мне надо.
«Туда нельзя, - терпеливо ответил подполковник. - А если вам надо, пожалуйста, обойдите вон там, - и он показал рукой в сторону улицы Профсоюзной».
Я понял, что у меня по неизвестной причине до неопределенного времени изъяты права человека и гражданина Российской Федерации. Однако в отличие от большинства остальных законопослушных граждан у меня имелись и еще кое-какие права, и я не замедлил их предъявить господину подполковнику, который казался мне старшим из этой четверки - и по возрасту, и по званию. Эдакий Атос.
«Я журналист, сотрудник редакции. Вот удостоверение. Представьтесь, пожалуйста, вы тоже».
Но и теперь было нельзя. Более того - даже знакомству не суждено было состояться.
«Все вопросы - через пресс-службу. Пожалуйста». Подполковник был сама вежливость, но и сама непреклонность. Ну, чистый Атос, и даже в глазах у него явно читалась неизбывная тоска благородного графа де ла Фер. Я понимал, что у него был приказ тут стоять, и он понимал, что я понимаю, и я понимал, что он понимает, что приказ этот - глупый, бессмысленный и незаконный, мы тут все всё понимали, но перейти через улицу по пешеходному переходу в данный момент все равно было НЕ ПОЛОЖЕНО.
Я не стал звонить в пресс-службу, чтобы оттуда дали команду подполковнику пропустить журналиста через пешеходный переход. Мне стало интересно, как далеко всё зашло.
Прошел до Профсоюзной, перешел через переход , направился по Комсомольской назад вдоль областного УМВД - навстречу двум стоящим у главного входа молодым полицейским, уже зная наверняка, что дойти до противоположного угла здания не удастся. Так и оказалось.
«Здесь нельзя, - остановил меня молодой сержант. - Пожалуйста, обойдите с другой стороны.»
«Я уже был на другой стороне, - радостно сообщил я стражу закона. - Мне сказали, идти сюда».
«Приказано не пропускать, - вздохнул сержант. - Пожалуйста, обойдите тогда сзади, по Пролетарской».
Хорошо. Обхожу УМВД сзади. На углу Пролетарской и Фадеева - трое полицейских, одна - Женщина, майор. Симпатичная.
«Редакция газеты, - показываю удостоверение. - Хочу поговорить вот с этими пикетчиками».
«Нельзя, - отвечает госпожа майор, замыкая некий магический четырехугольник. - Пожалуйста, перейдите через улицу и попробуйте пройти вон с той стороны». Давно я не встречал такого количества столь вежливых полицейских на столь небольшой сравнительно площади. Она и бабулечке какой-то не дала пройти мимо пикета, несмотря на то, что та шла с сумками и говорила, что ей трудно ходить - послала куда-то в обход чудо как корректно.
Но я тоже умею быть вежливым, тем более с дамами.
«Нет уж, поскольку я собираюсь пройти именно здесь, то позовите ваше начальство - ПОЖАЛУЙСТА. Тем более, вон оно стоит, в двадцати метрах. Даже улицу переходить не надо.»
И ведь что значит женщина! Прошла, вернулась и сообщила, что получено разрешение-таки журналиста пропустить. И мы прошли, и подошли, и перездоровались со всем имеющимся начальством, и оно даже мне слегка попеняло, чего же это я не позвонил - какие проблемы?! Ведь интервью с пикетчиками - это святое для журналиста, тем более с такими, которые справедливо требуют «СТРАНЕ - СПОКОЙСТВИЕ И ПОРЯДОК», а «СОТРУДНИКАМ ПОЛИЦИИ - ПРАВОВУЮ ЗАЩИЩЕННОСТЬ И СОЦИАЛЬНЫЕ ГАРАНТИИ!»
А когда я - очень вежливым, прямо до противности, голосом - поинтересовался, почему это гражданину России надо звонить в пресс-службу областного УВД, чтобы перейти по обозначенному пешеходному переходу улицу…
Кто-то из начальства терпеливо, как непонятливому, но, что уж поделать, имеющему место быть представителю СМИ, разъяснило - ну, мы же не можем допустить, чтобы те вот (кивок) перешли сюда. А вдруг столкновение? Ну, вот видите… В Москве вон вообще за отклонение от заранее объявленного маршрута на пару метров винтят, будь здоров! А здесь - ведь с вами вежливо обращались?
Да, говорю, вопросов нет, практически - идеально!
Ну вот, продолжает уже кто-то другой из присутствующего тут же начальства, - а коммунисты эти, смотрите, что пишут?! Вон они, плакатики-то их… Чего там?.. «Оренбуржье зона беззакония», «Нет полицейскому произволу», «Долой политический сыск»… Ну, какой же произвол? Какое беззаконие? Да, конечно, представляться полковникам милиции надо. Это мы соответствующую работу проведем. И пропускать по удостоверению, конечно… кхгм. Но ведь вопрос снят? Вы же здесь? Видите, беседуем, ничего не скрываем…
Пожалуйста, вот вам главный пикета «Братства», он тоже все расскажет и пояснит…
…И главный, оказавшийся Владимиром Банниковым, как мог, пояснил, зачем они тут стоят - своими словами пересказал содержание двух голубых плакатов. А также еще за тем, чтобы защитить простых сотрудников полиции от нападок вот этих вон (кивок через дорогу)… И что да, пикеты городского «братства» были заявлены, кажется, с 5 марта, но он лично сегодня вышел в первый раз… «Кажется, вон тот человек с плакатом вчера выходил, вы спросите у него…»
Я уж не стал спрашивать - означенный митингующий усиленно боролся с ветром, который, пользуясь таким физическим явлением, как парусность, разворачивал плакат так, что некто из-за двери управления мог и не прочитать все обращенных к нему призывов.
Не хотелось отвлекать человека. Хотя противостоять ветру тому оставалось недолго: митингующие напротив только наладились расходиться, как, оглянуться не успел, рядом со мной одно начальство и осталось. Вновь заработал и переход.
Конечно, можно было бы теперь и вернуться по нему обратно, узнать, скажем, довольны ли устроители митинга проведенным мероприятием. Но, честно говоря, не пошел уже из принципа - когда тебе по широте душевной возвращают временно изъятые права, какое-то время пользоваться ими не хочется. Тем более, что как раз в этот момент я придумывал концовку в будущему репортаже об этом событии. Примерно такую:
« - Папа, - не отставал от отца младший сын Нурлана Мунжасарова, - и что, хороший вышел пикет?
- Даже лучше, чем всегда, мой мальчик, - мечтательно улыбнулся ему лидер оренбургских коммунистов. - Поначалу-то я думал просто постою один немного с плакатом, мало кто заметит. А тут! Пригнали напротив контрмитингующих три десятка! Три десятка полицейских окружали здание областного УМВД! Перекрыли к нему все подходы! Тормозили журналистов! А потом еще неделю по «Эху Москвы» только и разговоров было, что о этом митинге… В общем - славно отметили твое рождение, сынок!»
«16 марта прошли два пикета. Один у входа в здание УМВД , а другой напротив через дорогу, у здания ОИ МГЮА. Заявители первого пикета - некое "Братство", а второго коммунисты. Пикет коммунистов был заявлен на 16:30, пикет "Братства" был овеян тайной, поэтому и время начала его не было известно широкой публике». (С) KOURNIKOV
Дальше, ничего не поделаешь, приходится стараться самому…
Да, до того, как посетить место действия, я уже изобрел эффектное, как мне казалось, начало.
« - Папа, - спросил младший сын Нурлана Мунжасарова, - а что ты делал в день, когда я родился?
- Я, как всегда, стоял в пикете, мой мальчик, - сурово ответил ему лидер оренбургских коммунистов…»
И жизнь, конечно же, не замедлила слегка щелкнуть журналиста по носу за то, что он попытался обойтись своими силами, без ее эффектных поправок.
Так вот, молодой отец вовсе не стоял в одиночном пикете. К нему на подмогу по ступенькам Юракадемии спустилось десятка два единомышленников с плакатами на белом ватмане - стало быть, это уже получался целый митинг.
Но мало того! Напротив, через Комсомольскую, на углу с улицей Фадеева, митинговала другая, по численности примерно такая же группа - с парой российских флагов и парой же прикрепленных к палкам голубых прямоугольников. К сожалению, прочесть, что на них написано, не имелось никакой возможности, поскольку лицевой стороной прямоугольники были обращены в противоположную от тротуара сторону - а именно к дверям углового входа в управление.
Мгновенно созрело и оформилось предчувствие, что в ближайшие минуты вряд ли не удастся познакомиться с текстом, столь счастливо доступным тем неведомым адресатам, которые, надо думать, непрерывно вчитывались в него из-за стеклянных дверей облУВД. Дорожку под знаком «переход» надежно перекрывали четверо полицейских.
Конечно же, я тут же захотел перейти.
«Здесь не положено», - сказал мне подполковник полиции.
«Как раз здесь и положено, - законопослушно возразил я. - И потом мне надо! Вон туда», - я показал, куда мне надо.
«Туда нельзя, - терпеливо ответил подполковник. - А если вам надо, пожалуйста, обойдите вон там, - и он показал рукой в сторону улицы Профсоюзной».
Я понял, что у меня по неизвестной причине до неопределенного времени изъяты права человека и гражданина Российской Федерации. Однако в отличие от большинства остальных законопослушных граждан у меня имелись и еще кое-какие права, и я не замедлил их предъявить господину подполковнику, который казался мне старшим из этой четверки - и по возрасту, и по званию. Эдакий Атос.
«Я журналист, сотрудник редакции. Вот удостоверение. Представьтесь, пожалуйста, вы тоже».
Но и теперь было нельзя. Более того - даже знакомству не суждено было состояться.
«Все вопросы - через пресс-службу. Пожалуйста». Подполковник был сама вежливость, но и сама непреклонность. Ну, чистый Атос, и даже в глазах у него явно читалась неизбывная тоска благородного графа де ла Фер. Я понимал, что у него был приказ тут стоять, и он понимал, что я понимаю, и я понимал, что он понимает, что приказ этот - глупый, бессмысленный и незаконный, мы тут все всё понимали, но перейти через улицу по пешеходному переходу в данный момент все равно было НЕ ПОЛОЖЕНО.
Я не стал звонить в пресс-службу, чтобы оттуда дали команду подполковнику пропустить журналиста через пешеходный переход. Мне стало интересно, как далеко всё зашло.
Прошел до Профсоюзной, перешел через переход , направился по Комсомольской назад вдоль областного УМВД - навстречу двум стоящим у главного входа молодым полицейским, уже зная наверняка, что дойти до противоположного угла здания не удастся. Так и оказалось.
«Здесь нельзя, - остановил меня молодой сержант. - Пожалуйста, обойдите с другой стороны.»
«Я уже был на другой стороне, - радостно сообщил я стражу закона. - Мне сказали, идти сюда».
«Приказано не пропускать, - вздохнул сержант. - Пожалуйста, обойдите тогда сзади, по Пролетарской».
Хорошо. Обхожу УМВД сзади. На углу Пролетарской и Фадеева - трое полицейских, одна - Женщина, майор. Симпатичная.
«Редакция газеты, - показываю удостоверение. - Хочу поговорить вот с этими пикетчиками».
«Нельзя, - отвечает госпожа майор, замыкая некий магический четырехугольник. - Пожалуйста, перейдите через улицу и попробуйте пройти вон с той стороны». Давно я не встречал такого количества столь вежливых полицейских на столь небольшой сравнительно площади. Она и бабулечке какой-то не дала пройти мимо пикета, несмотря на то, что та шла с сумками и говорила, что ей трудно ходить - послала куда-то в обход чудо как корректно.
Но я тоже умею быть вежливым, тем более с дамами.
«Нет уж, поскольку я собираюсь пройти именно здесь, то позовите ваше начальство - ПОЖАЛУЙСТА. Тем более, вон оно стоит, в двадцати метрах. Даже улицу переходить не надо.»
И ведь что значит женщина! Прошла, вернулась и сообщила, что получено разрешение-таки журналиста пропустить. И мы прошли, и подошли, и перездоровались со всем имеющимся начальством, и оно даже мне слегка попеняло, чего же это я не позвонил - какие проблемы?! Ведь интервью с пикетчиками - это святое для журналиста, тем более с такими, которые справедливо требуют «СТРАНЕ - СПОКОЙСТВИЕ И ПОРЯДОК», а «СОТРУДНИКАМ ПОЛИЦИИ - ПРАВОВУЮ ЗАЩИЩЕННОСТЬ И СОЦИАЛЬНЫЕ ГАРАНТИИ!»
А когда я - очень вежливым, прямо до противности, голосом - поинтересовался, почему это гражданину России надо звонить в пресс-службу областного УВД, чтобы перейти по обозначенному пешеходному переходу улицу…
Кто-то из начальства терпеливо, как непонятливому, но, что уж поделать, имеющему место быть представителю СМИ, разъяснило - ну, мы же не можем допустить, чтобы те вот (кивок) перешли сюда. А вдруг столкновение? Ну, вот видите… В Москве вон вообще за отклонение от заранее объявленного маршрута на пару метров винтят, будь здоров! А здесь - ведь с вами вежливо обращались?
Да, говорю, вопросов нет, практически - идеально!
Ну вот, продолжает уже кто-то другой из присутствующего тут же начальства, - а коммунисты эти, смотрите, что пишут?! Вон они, плакатики-то их… Чего там?.. «Оренбуржье зона беззакония», «Нет полицейскому произволу», «Долой политический сыск»… Ну, какой же произвол? Какое беззаконие? Да, конечно, представляться полковникам милиции надо. Это мы соответствующую работу проведем. И пропускать по удостоверению, конечно… кхгм. Но ведь вопрос снят? Вы же здесь? Видите, беседуем, ничего не скрываем…
Пожалуйста, вот вам главный пикета «Братства», он тоже все расскажет и пояснит…
…И главный, оказавшийся Владимиром Банниковым, как мог, пояснил, зачем они тут стоят - своими словами пересказал содержание двух голубых плакатов. А также еще за тем, чтобы защитить простых сотрудников полиции от нападок вот этих вон (кивок через дорогу)… И что да, пикеты городского «братства» были заявлены, кажется, с 5 марта, но он лично сегодня вышел в первый раз… «Кажется, вон тот человек с плакатом вчера выходил, вы спросите у него…»
Я уж не стал спрашивать - означенный митингующий усиленно боролся с ветром, который, пользуясь таким физическим явлением, как парусность, разворачивал плакат так, что некто из-за двери управления мог и не прочитать все обращенных к нему призывов.
Не хотелось отвлекать человека. Хотя противостоять ветру тому оставалось недолго: митингующие напротив только наладились расходиться, как, оглянуться не успел, рядом со мной одно начальство и осталось. Вновь заработал и переход.
Конечно, можно было бы теперь и вернуться по нему обратно, узнать, скажем, довольны ли устроители митинга проведенным мероприятием. Но, честно говоря, не пошел уже из принципа - когда тебе по широте душевной возвращают временно изъятые права, какое-то время пользоваться ими не хочется. Тем более, что как раз в этот момент я придумывал концовку в будущему репортаже об этом событии. Примерно такую:
« - Папа, - не отставал от отца младший сын Нурлана Мунжасарова, - и что, хороший вышел пикет?
- Даже лучше, чем всегда, мой мальчик, - мечтательно улыбнулся ему лидер оренбургских коммунистов. - Поначалу-то я думал просто постою один немного с плакатом, мало кто заметит. А тут! Пригнали напротив контрмитингующих три десятка! Три десятка полицейских окружали здание областного УМВД! Перекрыли к нему все подходы! Тормозили журналистов! А потом еще неделю по «Эху Москвы» только и разговоров было, что о этом митинге… В общем - славно отметили твое рождение, сынок!»