Анастасия Миронова о тюменских педофилах. Часть 1
На ФБ Анастасия Миронова презентует свою статью о тюменских педофилах - https://www.facebook.com/ns.mironowa/posts/5765543490187612
Катализатором появления этой статьи стало исчезновение в Тюмени 30 июня 2021 года Анастасии Муравьёвой 2012 года рождения.
Сама статья тут - https://nashgorod.ru/news/society/13-07-2021/dve-nasti-s-sudostroiteley-38
Здесь её репост (копипаст). И текст, и картинки.
Очень рекомендую к прочтению. Хорошо ухвачен дух 90-х годов, когда Миронова рассказывает о своём подростковом возрасте. Обращает внимание на себя то, как Миронова годами собирала информацию о той тюменской тусовке. В общем вот:
Две Насти с Судостроителей, 38
«Я жила в доме Насти Муравьевой. А еще я больше 10 лет пытаюсь посадить педофила. Его опознали жители домов на Судостроетелей, но ориентировки с ним вы не увидели». Тюменская писательница Анастасия Миронова рассказывает о долгой и сложной истории отношений с возможными преступниками-педофилами в Тюмени.
Меня зовут Анастасия. Мне скоро исполнится 37 лет, из них почти двадцать я пытаюсь посадить мужчину с экстравагантным именем Поль Григье Де Женотье, которого, вместе с его друзьями, годами наблюдала в связях с девочками. Что уж таить - я сама была жертвой. И вот уже больше половины моей жизни прошло за попытками привлечь их к ответственности. Но мне никто не верит. В 2011 году я передала старшему следователю городского управления СК РФ Тюмени Александру Колесникову материалы на нескольких этих мужчин, жертвой которых была сама и которых просила проверить на причастность к похищению Ани Анисимовой. Я изложила полнейшую историю их появления и пребывания в Тюмени и объяснила, почему среди них может быть человек, причастный к исчезновению девочки и даже - других детей, пропавших в Тюмени ранее. Сегодня 2021 год - с этими мужчинами ничего не произошло, а Поля перед исчезновением Насти Муравьевой много раз видели в ее дворе.
С 2010 года я пишу о Поле и его друзьях. В последний раз я это делала в мае 2021 года, когда Поль Григье Де Женотье попался на видео при попытке заманить на дачу двух девушек, одна из которых несовершеннолетняя. Тогда я убедила ее мать написать заявление и передала все материалы по Полю в уголовный розыск и стала искать снова жертв, чтобы объединиться для подачи нового обращения. А 2 июля я написала в полицию сама.
А еще я жила на Судостроителей, 38, в том самом доме, где пропала Настя Муравьева. Осенью у меня об этом доме вышел в московском издательстве роман под названием «Мама!!!» Его много обсуждали, о нем рассказывали по телевизору. А 30 июня из описанного мною дома пропала девочка Настя. Первое, о чем я подумала - что это может быть сигнал мне. Я испортила жизнь, разрушила семьи и карьеры нескольким взрослым мужчинам. Из-за меня от Поля ушла жена, Анель С. (Елена), ставшая с ним встречаться еще школьницей. Из-за меня ушла жена другого фигуранта моего расследования. Еще двое попали под всеобщий остракизм. Я уже переживала угрозы от них, я переехала в другой регион. Узнав о пропаже Насти Муравьевой, я сама обратилась в ОП-4 по Тюмени и попросила передать мою информацию московскому следователю и в ОП-3, в обход тюменских следователей. Ведь если есть вероятность, что человек, о котором я сообщала много лет, причастен к исчезновению Насти, Александр Колесников, да и ОП-4 любой ценой будут вешать пропажу девочки на других, иначе им бы, по-хорошему, надо за эту Настя садиться.
Со 2 июля я постоянно писала в уголовный розыск с просьбой организовать мне беседу с московским следствием или хотя бы просто меня официально опросить. На первые числа июля у меня не было ничего, кроме вороха собранных на этих людей материалов и шокирующего совпадения - что пропала Настя с Судостроителей, 38. Мне было неловко наседать на следствие: вдруг это чудовищное совпадение, невероятный выход литературы в жизнь? Я написала книгу о том, как страшно девочке жить в этом доме, и вот она воплотилась в реальности - девочка пропала… Впрочем, я все равно еще второго числа написала в Фейсбуке и в Телеграме, что не исключаю вероятности, что случившееся с Настей Муравьевой могло быть сигналом, адресованным от Поля мне - не рыпаться. Настя пропала за четыре дня до своего дня рождения, а скоро день рождения у моей дочери. Я написала, что хочу, чтобы меня опросило следствие и чтобы дело взяло на контроль ГСУ. Мой аккаунт популярный, его мониторят пресс-службы силовых структур в Москве. Однако реакции не было. И я как-то успокоилась.
Однако 9 июля я узнала, что Поля опознала семилетняя девочка из этого двора, ей показывали его фото, где-то 3-4 июля она рассказала о нем волонтерам и полиции, а 9 июля давала показания в ОП-3. Но и тогда я не стала впадать в ажитацию: девочка могла от волнения ошибиться.
А 11 июля Поля опознало сразу несколько детей и взрослых из двора по Судостроителей, 38, его опознал сотрудник бара в сороковом доме и продавцы магазинов на Камчатской. Этот человек за несколько дней до пропажи Насти постоянно там ходил, смотрел за детьми. Кроме того, в лесу возле его дома на ул. Вишневой, в СНТ «Элита», нашли прикопанные и прикрытые полиэтиленом детские вещи, много вещей, а также мужскую рубашку предположительно со следами крови. Я узнала, что Поль также имеет психдиагноз.
И я поняла, что пора мне уже написать самый серьезной и важный текст в моей жизни. О том, что в нашей стране мужчина может 30 лет подряд собирать вокруг себя таких же любителей маленьких девочек, вступать с девочками в связь, делать им детей, девочки могут вырастать, единицы из сотен наконец начнут говорить, они будут годами рассказывать о своем опыте, а им никто не поверит. Сегодня выросли уже дети, которых Поль сделал школьницам. Но жертвам до сих пор не верят. Даже после того как Поля опознали жители пансионатов с Судостроителей, а рядом с его домом нашли спрятанные детские вещи…
Я успела убежать с Лесобазы, а Настя Муравьева, вероятно, нет. Я посмотрела мир, побывала в десятках стран, стала известным журналистом. Я написала книгу о доме своего детства. Думаю, я лучше многих других знаю, каково было ребенку из тесной пансионатовской комнатки спозаранку выбегать во двор, чтобы не мешать дома, пролепетывать в страхе по темной грязной лестнице и до позднего вечера послушно гулять, полагаясь только на провидение, собственную осторожность и внимание более старших детей.
Но главное - я, потратив больше половины жизни на попытки посадить людей, жертвами которых стали десятки девочек, точно знаю, почему случилась эта чудовищная трагедия на Судостроителей, 38. Ответ простой - у нас никому ничего не надо. Никому и ничего. Но обо всем по порядку...
Тазик варенья
Мы с мамой уехали с Лесобазы в 1995 году. Нам повезло - получили квартиру в доме на перекрестке Ямской и Полевой. Это был последний дом с бесплатными квартирами для работников профтехобразования. Отдельная квартира, большой светлый двор, школа через два дома, хороший контингент - после Судостроителей, 38 наш дом на Ямской, 57 показался нам раем.
В этом раю я беззаботно прожила три года: пик задержки зарплат, мать-бюджетница чуть ли не за стенку держится от голода, весь почти двор, три дома, голодает, потому что все работают преподавателями, исключений единицы. Но жизнь как-то шла, главное, что была светлая собственная квартира, отдельная комната, городская библиотека через дорогу. Я днями читала, а по вечерам смотрела фильмы, ведь в те годы телевидение открывало для нас мировой кинематограф. В общем, было бедно, голодно, но интересно…
Летом 1998 года моя жизнь стала еще интереснее. Девочки из соседних домов, младше меня на год, Наташа А., отличница, и Лена П., троечница с красивым личиком, позвали меня в гости к «очень интересному дяденьке». Хрущевка на Ямской, 73, второй с конца подъезд, третий или четвертый этаж, маленькая двухкомнатная квартира-распашонка, спальня налево, зала направо, в центре кухня. На кухне в фартуке варит в эмалированном тазу абрикосовое варенье мужчина лет сорока. С ним два рыжих брата-близнеца Александр и Сергей Токмаковы, они только закончили химический факультет ТюмГНГУ, тогда еще «индуса». Мужчина с вареньем обещает, что, как только доварит его, мы можем пойти гулять, а потом вернемся к нему поесть мороженого, выпить коктейли. Он представляется Полем Григье Де Женотье, рассказал, что приехал в 90-е из Эстонии - якобы, он выступал в рок-группе «Крукс» и давал концерт в нашем Ледовом дворце, где познакомился с фанаткой Маргаритой В., тогда еще школьницей, они полюбили друг друга и Поль остался в Тюмени. Он поселился в квартире у Маргариты и ее родителей. Вскоре Маргарита родила Полю сына, которого назвали Николя. Девушка после школы поступила в институт культуры учиться на библиотекаря, Поль нянчил ребенка и занимался перепродажей мелких строительных услуг. Отец Маргариты В., военный из ТВВИКУ (военное училище), имел домик где-то в Крыму и на все лето увозил туда семью, так что квартира в доме по Ямской, 73 оставалась в полном распоряжении Поля. Именно с ним, его квартирой, его друзьями будут связаны следующие несколько лет моей жизни.
Визитка Поля
Братья Токмаковы
Глазами ребенка: как взрослые
Подробное описание всего, что происходило в этой компании, может представлять интерес только для трех категорий читателей: следствия, клинических психологов, работающих над методиками взаимодействия с жертвами педофилии, и для самих любителей липких историй про маленьких девочек. Потом ограничусь коротким перечислением фактов.
Итак, с 1998 по 2000 год я проводила едва ли не все три лета в компании Поля, его друзей, моих подружек из двора и других девочек из района Тюмени под названием Дом обороны. У нас было вполне тривиальное для больших компаний времяпровождения: мы много гуляли, днями рыбачили на пирсе у Пешеходного моста (там сейчас набережная), по вечерам большими компаниями выпивали, смотрели интересное (действительно, интересное и хорошее) кино, знакомились с британским и американским рок-н-роллом. Мы смотрели концерты Pink Floyd на видео, брали у Поля книги (я в 13 лет прочитала «Психологию инвертированных» Зигмунда Фрейда). Мы по вечерам собирались на пирсе или в этой квартире, выпивали (всегда кола с водкой, изредка - с виски или мартини, впрочем, пили не все, часто воздерживались), играли «в бутылочку», ходили в гости, ездили отдыхать на озеро, дачу, за грибами. От всех прочих компаний нас отличало только три факта: девочкам у нас было 6-14 лет, а мальчикам - минимум 21 год. Второе отличие - у нас было слишком много для подростковой среды секса. Третье: нас постоянно снимали на видео. Не порнографию, но повседневные наши разговоры, развлечения, от рыбалки до массажей и игры в бутылочку. У Поля была видеокамера. У Токмаковых - еще более новая. Токмаковы носили ее в холщовой авоське. Впрочем, нет, один эпизод порнографии я помню: 1998 или 1999 гг., к нам на пирс, к Полю, Токмаковым и школьницам, пришел чей-то брат, худой и слабый. Поль учил его переплывать Туру. А потом учил девочку, чье имя я не запомнила, делать минет. Кто-то из Токмаковых снимал. Все кончилось красными лицами и убеганием в кусты. Убежал и мальчик, больше его я не видела, и девочка, ее я тоже не помню.
Фото 5. Сергей Пронин
Дальше перечисляю сухо факты. В этой компании я влюбилась в Сергея Пронина, кузнеца, выпускника, по его словам, Абрамцевского художественного училища. Его в этой среде провинциальных франкоманов называли Сержем и говорили, будто он полгода прожил в Париже. На нас, девочек с тюменской окраины, это производило сногсшибательное впечатление. Пронину было 30 лет, он родился в январе. У Пронина имелась тогда кузница на перекрестке Казанской и Луначарского. С Прониным мы подолгу целовались в квартире Поля. Однажды вечером мы всей большой компанией - девочки из нашего двора, моя двоюродная сестра Наталья К., Пронин, Токмаковы, ходили в кузницу к Пронину, там выпивали что-то необременительное, ели мороженое. Потом Пронин показывал нам фокус, в частности, мне как его «избраннице», предлагал класть ладонь на платформу огромного гидравлического пресса, сам Пронин педалью медленно опускал пресс, который давил массой 400 тонн, и касался им моей ладони. Потом убирал пресс. Так он проверял доверие к нему. В кузнице у Пронина были наручники, кандалы - он их ковал в свободное время. Судя по всему, продолжил он ковать кандалы и годы спустя.
Вскоре у нас с Прониным случилось свидание. Я приходила к нему в однокомнатную квартиру на ул. Мельникайте, рядом с кардиоцентром. Квартира производила впечатление пустующей и временной, в холодильнике было только мороженое - полный морозильник. К радиатору центрального отопления были прицеплены наручники. Пронин говорил, что некая любовница его приковывает.
Через пару недель я узнала, что в квартире Пронина также была моя двоюродная сестра Наталья К., ей уже было 14 лет тогда, формально он не совершил в отношении нее уголовного преступления, так как аккурат в тот год в России опустили возраст согласия до 14 лет. Наталью Пронин приковывал теми самыми наручниками к той же самой батарее. Позже я нашла девочку, еще на год младше меня, которая побывала в его квартире в 1999 году и тоже испытала на себе наручники.
Что еще? Дни мы проводили на пирсе в центре города, в кустах обнимались, целовались, у нас были пары… Я познакомила с Полем своею соседку Татьяну В., которой только в сентябре 1998 года исполнилось тринадцать лет. Она пришла к Полю, тот отвел ее в спальню, где якобы составлял ей психологический тест: когда выйдет замуж, когда умрет… Вышла оттуда Таня красная, в разорванном платье. Но приходить к Полю не перестала. Наоборот, в один день привела с собой свою младшую сестру Марию, ей тогда было шесть или семь лет, она еще не ходила в школу. Сама Татьяна к августу нашла себе в компании пару - она стала встречаться с Сашей Токмаковым, которому летом исполнился 21 год. Из них получилась крепкая пара, они были влюблены в друг друга, Саша познакомил Таню с родителями, вскоре и Таня привела друга домой. Жили то у одних, то у других. У Токмаковых дома были мама, папа по имени Валера, бабушка. Возраст Тани никого не смущал: ее охотно приняли в семью, брали с собой на дачу, за грибами. Роман их начался в июле-августе 1998 года, в сентябре у Тани все отметили ее день рождения.
В один из августовских дней Таня привела на пирс свою сестру Марию. Поль весь день не отходил от девочки, гладил ее, лез ей в трусы и на глазах нескольких других детей изнасиловал ее пальцем. Теперь уже Мария, красная и растерянная, ухватившись за сестру, засеменила наверх с пирса. Набережной тогда не было, спускались и поднимались мы через заросли и осыпающийся берег. Маша хватала руками дерн и торопилась уйти. Все были растеряны. Ссориться со взрослым другом никто не хотел. И это - главное в моей истории. Никто из нас не чувствовал себя жертвой - все думали, что они взрослые самостоятельные люди, которые состоят в отношениях с такими же взрослыми и умными людьми. Мария В. поразительно походила на пропавшую в Тюмени Аню Анисимову. Одно лицо, но об этом позже…
В общем, лето 1998 года мы провели совершенно по-взрослому. Девочками мы были, как это тогда считалось, из хороших семей: не асоциальные, не жили кучно, район благополучный. Моя мама - преподаватель в училище. У Натальи А. мать работала художником в кинотеатре, у Тани и Маши В. родители были педагогами, а потом ушли в торговлю. У остальных девочек мамы и папы тоже были нормальные. Мы не были детьми алкоголиков, никто из нас не был ненужным или нелюбимым ребенком. Пожалуй, все мы были детьми представителей подчеркнуто благополучной и предельно усредненной низовой интеллигенции из хорошего района. Нас отличало только одно - мы очень хотели взрослой жизни. И получили ее по полной.
Напишу, предвосхищая вопросы: ко мне Поль приставал один раз и как-то очень вяло, без интереса: я в 13 лет имела совершенно оформившуюся женскую фигуру, большую грудь, выглядела очень взрослой и уже его не интересовала, ему нравились девочки более детского склада. С Полем мы разговаривали, меня он любил просвещать. Но я нравилась другим…
Надеюсь, сегодня уже не надо никому говорить, почему секс с несовершеннолетними является априори незаконным, а сами дети - недееспособными. Ребенок не может отвечать за свой выбор. За все, что я сейчас о себе рассказываю, я тоже не хочу отвечать. Даже несмотря на то, что я нашла в себе силы все-таки по прошествии лет за это ответить и призвать к ответу других.
Итак, летом 1998 года, после короткого моего романа с Сергеем Прониным, после ссоры и примирения с сестрой Натальей К., которая вдруг вообразила, что забеременела, а обратиться ей было не к кому, кроме меня, так что мы помирились. Настолько, что, в день города устроили побег из дома: мы жили в разных частях Тюмени и просто сказали родителям, что едем друг к другу. Телефонов у нас тогда не было, проверить было нельзя. Ту ночь мы провели в квартире у Поля в одной постели с Сергеем Прониным. Но, надо сказать, без секса, наверное, он догадался, что открытых сцен ревности следует избегать, поэтому ограничился скромным поведением: разговоры, массаж. Он нас учил делать массаж: начинать обязательно с мизинцев. Мне было 13 лет, сестре - 14. Сергею Пронину - 30. Я с тех пор никогда не делаю и не позволяю никому делать мне массаж, меня воротит…
А я тогда страдала. Я считала себя влюбленной, мне казалось, что я была полноценным участником полноценных отношений. По итогам этих страданий я нашла себе утешение в лице одного из братьев Токмаковых - Сергея. И стала встречаться какое-то время с ним, в том числе, наши свидания происходили у него дома, в четырехкомнатной квартире на ул. Широтной, где в соседних комнатах смотрели телевизор родители и бабушка. Я приходила к ним в гости, мы пили чай с пирогами, смотрели семейные записи (постоянно какую-то родственницу Токмаковых они снимали в купальнике), а потом уединялись… Еще мы с Сергеем ездили на дачу к его одногруппникам, те отмечали окончание курса. Саша с Таней тоже были. Никого из студентов не смутили две школьницы на празднике.
Потом наступила осень, я пошла в школу. К Полю вернулась из Крыма семья. Мы еще какое-то время приходили к нему во двор: поболтать, поесть печеной картошки. Видели, как его жена Маргарита зло на нас смотрит. Видели маленького белокурого Николя. Поль сидел днями на лавке с радиотелефоном: Токмаковы поставили ему на крыше антенну, которая далеко передавала сигнал, Поль носил трубку радиотелефона и изображал, будто это мобильник - вещь в те времена крайне дорогая. Он занимался какими-то якобы подрядами в строительном секторе. Еще говорил, что писал стихи на заказ. Рассказывал, как помогал устроиться в Москве певцу Алексею Чумакову - тот жил какое-то время в Тюмени и был уже тогда местной молодой звездой. Мы все слушали. Поль любил вставлять в разговор французские словечки, а все имена по возможности коверкал на французский манер. Как ему казалось. Таню он называл Танель, Аню - Анель, Наташу - конечно же, Натали. С конца октября сидеть на лавке в Сибири стало холодно - мы перестали видеть Поля.
А к следующему лету все началось сначала. Снова Маргарита с родителями и сыном уехала в Крым, снова осталась квартира. Снова туда приходили мы, появлялись и новые девочки, всем 12-14 лет. Свою первую любовь Сергея Пронина я уже не видела. Саша Токмаков так и встречался с Таней В. Приходила туда девочка Тамара из нашего дома, на два года нас младше. И неизвестно, до чего бы довело ее любопытство, если бы вскоре не напала на Тамару уличная собака и не изуродовала ей ногу - все лето Тома пролечилась, с укушеной ногой ходить к мужчинам стеснялась, тем и спаслась, хотя ее и успели облапать.
Владимир Незнамов
Больше не спасся никто… Я летом познакомилась у Поля с на тот момент 27-летним Владимиром Незнамовым, он закончил ТюмГНГУ, работал где-то админом (крайне редкая тогда работа), числился в аспирантуре «индуса» (так назывался нефтегазовый университет) и жил в общежитии на улице Мельникайте. Туда я один раз сбегала из дома. Был Незнамов уже разведен, имел сестру и малолетнего сына. Роман наш продлился до осени и вновь окончился моим разбитым сердцем. За это время мы успели провести десятки часов в прогулках, обнимаясь дома у Поля, в парках. Мы были в компании Токмаковых, Поля, других девочек на даче тестя Поля в районе Рощино. Щитовой домик, ничего особенного. Позже я вспомню еще про эту дачу.
Ничего примечательного в компании Поля не было. Даже по тем меркам он был скромно обеспеченным человеком: далеко не всегда угощал нас мороженым, колой с водкой, которую мы почти никогда не пили. Несколько раз за все годы мы делали шашлыки: на даче или на этом пирсе. Жарили курицу и даже сосиски. Этим даже и в голодный 1998 год (пик задержки зарплат и пенсий) отличниц было не удивить. Ходили мы к Полю за другим - за общением. За ощущением взрослости. За настоящими отношениями. Был в наших встречах даже некоторый благородный момент, что-то вроде просвещения: Поль неплохо знал историю рок-музыки, от него я узнала про Pink Floyd, у него я посмотрела впервые их концерт Pulse и фильм «Стена». Я узнала про группы Yello, E.L.P., Manfred Mann’s Earth Band. Про Зигмунда Фрейда, психолога Владимира Леви. В то же время уже 1999 году меня посетили сомнения насчет знания Полем французского языка: кроме «бонжур» он ничего не произносил. Я стала догадываться, что Поль имитирует французский. Рассказывает нам, что его папа был француз, революционер из Петрограда, которого после революции спасла лично сестра Ленина Мария Ульянова. Что с сыном Николя они дома говоря по-французски.
Еще я стала наконец понимать, что разные шуточки Поля на постельные темы не очень здоровы. Он рассказывал нам, как спариваются собаки, как мужчине заниматься сексом, чтобы удержать эякуляцию. Говорил, что дома они с женой и сыном ходят голыми, что он умеет кончать в женщину, не делая ей детей. В 13 лет эти рассказы казались удивительными, в 14 они уже виделись мне навязчивой манией. Я стала сомневаться, что знакомый наш - психолог, как он представлялся, музыкант и учился в актерском училище. Но мне было очень неудобно признать, что я так легко дала себя обмануть, так что сомнения свои я запрятала подальше. Тем более, что компания Поля для меня и ряда моих знакомых стала полноценными друзьями, других не было, остаться в одиночестве и мне не хотелось.
Так прошло примерно три года. С каждым новым летом в компании появлялись более молодые девочки из других дворов, мы, вырастая, интересовали его все меньше. Редко кто старше 14-ти там задерживался. Была одна девушка, Ольга Т., 1979 г. р., которая иногда приходила к нам вместе с каким-то уголовного вида гражданином. Я поняла, что Оля в первой половине 90-х сама прошла через компанию Поля. Поля она любила, всегда к нему тянулась и в 1999 году привела туда свою сестру, кажется, младше меня на год. А Поль все пытался найти ей жениха. Это был единственный случай, когда в компанию проникала фактически взрослая женщина.
В 2000 или 2001 году наши посиделки окончательно оборвал разрыв Поля с женой Маргаритой. Он сказал нам, что Маргарита изменила ему с коллегой, он не простил и уходит от нее. Николя захотел остаться с отцом. Мальчика забрали из 26-й школы, где он уже учился. Мать боролась за сына, но Поль так его настроил, что Николя выскочил на балкон с ножом в руке и пообещал себя зарезать, если мать не отпустит его жить с отцом. Мать отпустила.
Пограничное состояние
Идти Полю было некуда и он устроился у Владимира Незнамова. У того к этому времени появилась однокомнатная квартирка в пансионате на Олимпийской. Точно таком же, в каком жила Настя Муравьева, тот же проект. Но у Незнамова была «квартира» не 13 кв. м, а примерно 27-29. Там они жили втроем: он, Поль и Николя. Мальчик пошел в местную школу. Токмаковы стали появляться там еще чаще, потому что жили рядом.
Примерно в это время, лет в шестнадцать, я все поняла. И я отчетливо осознала, что хочу этих людей наказать. Однако воплощению этого желания препятствовали два момента. Первое - надо было пойти в милицию и признаться, что лично я оказалась дурой. Времена были другие. Тогда не поднимали Следственный комитет из-за одного косого взгляда. Тогда парень приводил домой, к друзьям 12-летнюю подружку и все было в норме вещей. Тогда постоянно писали в газетах, показывали по телевизору, как девочки решались рассказать об изнасиловании и их на всю страну называли в ответ шалавами. Что бы ответили школьнице, которая вдруг вообразила себя взрослой и сама вступала в отношения с мужчинами, ездила на шашлыки, пила коктейли? О том, что, вероятно, большинство жертв педофилии вступают в связь с преступниками добровольно, не знают даже до сих пор. Спросите людей 25+ - они вам скажут, что педофил это саблезубый дядька с ножом за спиной. Тогда о проблеме добровольного сожительства школьниц никто не говорил, ее не было. Почитайте роман Алексея Иванова «Ненастье» - несколькими годами ранее главарь афганской группировки живет там открыто с малолетней Таней, и это никого не волнует, все лишь боятся, как бы не обидеть товарища Лихолетова. В общем, мужчин, склонивших школьниц к добровольному сожительству, общество тогда не осуждало. Да еще и в 1998 году возраст согласия снизили в России до 14 лет, правда, уже в 2002-м его вновь подняли до шестнадцати. Ну и напомню, что тогда даже Следственного комитета не было. Сообщать в те годы о подобных преступлениях было лишь добровольным и пустым взятием на себя позора: эффекта ноль, заявление не примут, еще и в милиции засмеют.
Второй момент еще более деликатный - тебе приходилось разорвать отношения с людьми, к которым ты была привязана. Ведь мы же все считались друзьями. Конечно, я чувствовала, как с возрастом наша дружба истончается, я понимала, что виной всему наше взросление, мы перестали интересовать Поля и его друзей, костяк которых сохранялся тот же, но иногда в компанию приходили новые люди. Мы все больше отдалялись от Поля и Токмаковых, Пронина вообще перестали видеть, Незнамова - тоже. После переезда у Поля появились новые девочки, уже из Восточного микрорайона. Тоже школьницы. Помню, как мы с Леной П., моей соседкой, поехали из нашего дома на Ямской в пансионат к Незнамову, где жил Поль. Не знаю, зачем туда ехала Лена, а я уже точно знала, что хочу Поля посадить. И Токмаковых. И Незнамова, у которого дома совращали школьниц, поили их водкой, показывали им порнографию, снимали посиделки на видео, а он в это время ненадолго приходил, говорил по телефону с невестой, готовил себе что-то на кухне. При мне он в развращении школьниц не участвовал, но и не пресекал. Просто воспринимал как должное. Спустя много лет он напишет мне, что таков был у него период в жизни, полезный опыт, он его приобрел и все. Переписку эту я вам тоже покажу.
В общем, оба стоп-фактора меня не остановили: я преодолела стыд, разорвала дружеские отношения с этой компаний и впервые пошла в милицию. Вероятно, летом-осенью 2001 года. Пришла в отделение на улице Белинского, поторчала у окошка, сказала дежурной, что хочу сообщить о мужчинах, которые много лет сожительствуют со школьницами.
«Вас изнасиловали?» - спросила меня в окошке женщина с жирно накрашенными сиреневыми губами. Помните, были такие помады перламутровые?
«При вас кого-то изнасиловали?»
Я робко мямлила, что все было добровольно. От меня отмахнулись:
«Ждите».
Я прождала больше трех часов. Ко мне никто не вышел. Я захотела есть, пить и ушла домой.
Для второго раза я решила запастись свежими уликами. Тогда и поехала в пансионат к Незнамову. Я хотела записать имена девочек, адрес, номер его квартиры, а, главное, заснять все. Тогда у Поля был кто-то из Токмаковых, кажется, Саша, мы с Леной П., четыре-пять местных девочек, сын Николя, позже пришел Незнамов. Поль показывал неизвестно откуда взявшуюся у него электрогитару, не играл и повторял байку о том, что он дал обет не играть на гитаре. На самом деле он просто не умел…
Там выпивали, по видеомагнитофону играл какой-то концерт, Токмаков снимал. Незнамов пришел, узнал меня, свою бывшую подружку, без энтузиазма поприветствовал и рассказал про новую систему изучения английского языка: каждый день он приклеивал на зеркало в ванной несколько новых слов и так их запоминал. Я была хорошая ученица и все слова с зеркала давно знала. Сфотографировать я никого не смогла: у меня в сумке лежал дешевый пленочный фотоаппарат с ручной перемоткой. Даже чтобы просто перемотать кадр, нужно было произвести звук.
Я еще пару раз за год-два была там, никаких девочек в милицию сводить не смогла. Они были такими же самоуверенными и «взрослыми», как и я в 13 лет. Время от времени мы пересекались с Полем в городе: на параде, на пирсе, в городском саду. Вскоре я узнала, что он давно живет с одной из приходивших к нему девочек, Аней С., которую называл Анель. Хотя по другим данным, ее зовут Елена. Вскоре она родила ему дочь.
Еще раз я ходила в милицию, но со мной снова никто не стал разговаривать. Возможностей найти других жертв тогда еще не было - без соцсетей это сложно. А в начале 2000-х даже интернет в Тюмени мало у кого был.
Я закончила университет, эмигрировала, несколько лет прожила на две страны и вернулась к вопросу о Поле и его компании, когда у нас развились соцсети. Я стала их искать и это был второй этап осмысления мною прошлого.
Герлы приходили пожрать
Зачем они мне понадобились, я не знаю. Я лишь чувствовала отчетливое желание услышать от них извинения. Я уже понимала, что хочу против них воевать, но еще не знала как. И я хотела, наверное, дать им шанс раскаяться. Я нашла всех, кроме Поля, Поль не сидел в интернете, а по телефону раскаиваться не хотел. Уже стало известно, что он уехал на дачу в Ембаево, там жил со своей Анелью и дочкой. Днями он сидел на лавке на Цветном бульваре или на остановке у областной библиотеки, которой присвоили имя Ельцина. Знакомился с девочками, все также рассказывал истории про сношающихся собак и быков-осеменителей.
Незнамова, Токмаковых, а также двоих новых членов их компании, уже из начала 2000-х, Игоря и Анатолия Захаровых (жили на ДОКе, у Толика был отрезан большой палец на руке, он тоже закончил химфак, как и Токмаковы). Саша Токмаков оказался осторожным и особенно со мной в переписку не вступал. С Сергеем наши беседы выдались долгими. Однажды я, еще из эмиграции, прямо его спросила, не сожалеет ли он о прошлом. Мужчина 32 лет ответил мне вот что:
“ПЕЧАЛЬНО, но Многие девушки (исключая тебя, Таню, Лену, Тому) (прим. - Тане на момент появления было 12, Лене и Томе - по 11 лет), приходили «Выпить» и «Пожрать» НА ХАЛЯВУ, Может это звучит грубо за то Очень точно.
А многие из них, в действительности были недостойны нашего внимания, а мы как лохи велись на это» (прилагаю скриншоты).
На счет ПОЛЯ:
«В течении этих 3-5 лет обратил внимание на интересную закономерность. Когда Поль был при деньгах и Жил „ЖИРНЕНЬКО“ вокруг него крутилось много разных девушек, а когда денег не стало (работа не пошла) Все Девушки, понимая, что здесь ловить нечего, разом отвернулись и „СВАЛИЛИ“ кто куда нашли кучу причин и всё… Осталась только одна, которую интересовал сам Поль, а не его кошелёк. Вот так!»
«Могу рассказать ещё занимательную закономерность.Когда брать работал с Полем (на баргузине ездил) он возил одноклассниц сына Поля на озёра, карьеры, в общем увеселительные мероприятия (секса не было-для справки), а сейчас Эти „ГЁРЛЫ“ проходя рядом или случайная встреча, они воротят Свои „Личеки“ в сторону. Никто этих девушек не развращал, и не соблазнял и не приставал…»
В это время одноклассницам Николя было 9-10 лет. Под «девушкам» подразумеваются девочки 11-14 лет. Я к тому времени уже прочитала много книг о психологии тех самых инвертированных, читала материалы допросов серийных педофилов и знала, что все они о детях говорят «девушки» и непременно считают их злыми, развратными.
Переписка с Владимиром Незнамовым, который в отношении меня уголовного преступления не совершил, т. к. я по тогдашним законам достигла в 1998 году возраста согласия, но которые не один год наблюдал у себя дома притон для школьниц, подарил мне удивительные вечера переписки, полные нравоучений, наставлений и дзеновской мудрости - Незнамов между второй и третьей женитьбой как раз увлекся дзен-буддизмом. Он поучал меня, попрекал, что я сама себе испортила жизнь, требовал лучше писать про чиновников, при которых у его мамы была пенсия 6400 рублей, рассказывал, что не надо пилить опилки, и требовал от меня ответа, где я сама была, когда Поль совратил дошкольницу. Еше Незнамов сообщил вот что:
«А как я все оцениваю? Никак. У меня был определенный жизненный отрезок времени, в пределах которого я получил свой опыт, согласен, не совсем позитивный и созидательный, но на фоне этого я могу дифференцировать теперь нечто лучшее, отличное от этого. P. S. А почему у Вас такой возврат к прошлому? Не пора ли оставить его?..»
«Лучше сделать и сожалеть, чем не сделать - и жалеть. Мне более всего не понятно, зачем Вам, не будучи частью «той компании», браться судить на тему «что такое хорошо и что такое плохо?»
Ну и в конце - о поисках почти сорокалетним мужиком татьян ларин среди тюменских школьниц:
«Вообще, судя по Полю, жизнь у него точно не сложилась, но это его выбор и его ответственность. Мы с ним уже лет 6 не общаемся, т. к. тот образ жизни, построенный на эфемерных представлениях, выдумках и похоти к молоденьким девочкам для меня абсолютно НЕ ПРИЕМЛЕМ. А что до утраты романтичности… Покажите мне, ну Бога ради покажите, хоть одну девочку из соседнего двора, для которой такие понятия, как честь, искренность, благородство и преданность - не просто звуки, а слова, наполненные смыслом. Где из тех школьниц, курящих на крыльце школ и пьющих из горла пиво в подворотнях, мне найти Татьян Лариных? Да хоть просто Татьяну, путь и не совсем Ларину…»
Невероятно, но дальше в тексте Владимир Незнамов снова появится. И будет меня учить уже вместе со своей женой.
Это переписка 2008-2010 гг. Несколько лет я ждала от них хоть какого-то аргументированного раскаяния. Наверное, мне бы его хватило. И я бы удовлетворилась. Но раскаяния не было.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ - https://vigorov.livejournal.com/291325.html
Метки: Миронова, Тюмень, педофилы, преступность, криминал, лихие 90-е, 90-е годы, Россия, общество
Катализатором появления этой статьи стало исчезновение в Тюмени 30 июня 2021 года Анастасии Муравьёвой 2012 года рождения.
Сама статья тут - https://nashgorod.ru/news/society/13-07-2021/dve-nasti-s-sudostroiteley-38
Здесь её репост (копипаст). И текст, и картинки.
Очень рекомендую к прочтению. Хорошо ухвачен дух 90-х годов, когда Миронова рассказывает о своём подростковом возрасте. Обращает внимание на себя то, как Миронова годами собирала информацию о той тюменской тусовке. В общем вот:
Две Насти с Судостроителей, 38
«Я жила в доме Насти Муравьевой. А еще я больше 10 лет пытаюсь посадить педофила. Его опознали жители домов на Судостроетелей, но ориентировки с ним вы не увидели». Тюменская писательница Анастасия Миронова рассказывает о долгой и сложной истории отношений с возможными преступниками-педофилами в Тюмени.
Меня зовут Анастасия. Мне скоро исполнится 37 лет, из них почти двадцать я пытаюсь посадить мужчину с экстравагантным именем Поль Григье Де Женотье, которого, вместе с его друзьями, годами наблюдала в связях с девочками. Что уж таить - я сама была жертвой. И вот уже больше половины моей жизни прошло за попытками привлечь их к ответственности. Но мне никто не верит. В 2011 году я передала старшему следователю городского управления СК РФ Тюмени Александру Колесникову материалы на нескольких этих мужчин, жертвой которых была сама и которых просила проверить на причастность к похищению Ани Анисимовой. Я изложила полнейшую историю их появления и пребывания в Тюмени и объяснила, почему среди них может быть человек, причастный к исчезновению девочки и даже - других детей, пропавших в Тюмени ранее. Сегодня 2021 год - с этими мужчинами ничего не произошло, а Поля перед исчезновением Насти Муравьевой много раз видели в ее дворе.
С 2010 года я пишу о Поле и его друзьях. В последний раз я это делала в мае 2021 года, когда Поль Григье Де Женотье попался на видео при попытке заманить на дачу двух девушек, одна из которых несовершеннолетняя. Тогда я убедила ее мать написать заявление и передала все материалы по Полю в уголовный розыск и стала искать снова жертв, чтобы объединиться для подачи нового обращения. А 2 июля я написала в полицию сама.
А еще я жила на Судостроителей, 38, в том самом доме, где пропала Настя Муравьева. Осенью у меня об этом доме вышел в московском издательстве роман под названием «Мама!!!» Его много обсуждали, о нем рассказывали по телевизору. А 30 июня из описанного мною дома пропала девочка Настя. Первое, о чем я подумала - что это может быть сигнал мне. Я испортила жизнь, разрушила семьи и карьеры нескольким взрослым мужчинам. Из-за меня от Поля ушла жена, Анель С. (Елена), ставшая с ним встречаться еще школьницей. Из-за меня ушла жена другого фигуранта моего расследования. Еще двое попали под всеобщий остракизм. Я уже переживала угрозы от них, я переехала в другой регион. Узнав о пропаже Насти Муравьевой, я сама обратилась в ОП-4 по Тюмени и попросила передать мою информацию московскому следователю и в ОП-3, в обход тюменских следователей. Ведь если есть вероятность, что человек, о котором я сообщала много лет, причастен к исчезновению Насти, Александр Колесников, да и ОП-4 любой ценой будут вешать пропажу девочки на других, иначе им бы, по-хорошему, надо за эту Настя садиться.
Со 2 июля я постоянно писала в уголовный розыск с просьбой организовать мне беседу с московским следствием или хотя бы просто меня официально опросить. На первые числа июля у меня не было ничего, кроме вороха собранных на этих людей материалов и шокирующего совпадения - что пропала Настя с Судостроителей, 38. Мне было неловко наседать на следствие: вдруг это чудовищное совпадение, невероятный выход литературы в жизнь? Я написала книгу о том, как страшно девочке жить в этом доме, и вот она воплотилась в реальности - девочка пропала… Впрочем, я все равно еще второго числа написала в Фейсбуке и в Телеграме, что не исключаю вероятности, что случившееся с Настей Муравьевой могло быть сигналом, адресованным от Поля мне - не рыпаться. Настя пропала за четыре дня до своего дня рождения, а скоро день рождения у моей дочери. Я написала, что хочу, чтобы меня опросило следствие и чтобы дело взяло на контроль ГСУ. Мой аккаунт популярный, его мониторят пресс-службы силовых структур в Москве. Однако реакции не было. И я как-то успокоилась.
Однако 9 июля я узнала, что Поля опознала семилетняя девочка из этого двора, ей показывали его фото, где-то 3-4 июля она рассказала о нем волонтерам и полиции, а 9 июля давала показания в ОП-3. Но и тогда я не стала впадать в ажитацию: девочка могла от волнения ошибиться.
А 11 июля Поля опознало сразу несколько детей и взрослых из двора по Судостроителей, 38, его опознал сотрудник бара в сороковом доме и продавцы магазинов на Камчатской. Этот человек за несколько дней до пропажи Насти постоянно там ходил, смотрел за детьми. Кроме того, в лесу возле его дома на ул. Вишневой, в СНТ «Элита», нашли прикопанные и прикрытые полиэтиленом детские вещи, много вещей, а также мужскую рубашку предположительно со следами крови. Я узнала, что Поль также имеет психдиагноз.
И я поняла, что пора мне уже написать самый серьезной и важный текст в моей жизни. О том, что в нашей стране мужчина может 30 лет подряд собирать вокруг себя таких же любителей маленьких девочек, вступать с девочками в связь, делать им детей, девочки могут вырастать, единицы из сотен наконец начнут говорить, они будут годами рассказывать о своем опыте, а им никто не поверит. Сегодня выросли уже дети, которых Поль сделал школьницам. Но жертвам до сих пор не верят. Даже после того как Поля опознали жители пансионатов с Судостроителей, а рядом с его домом нашли спрятанные детские вещи…
Я успела убежать с Лесобазы, а Настя Муравьева, вероятно, нет. Я посмотрела мир, побывала в десятках стран, стала известным журналистом. Я написала книгу о доме своего детства. Думаю, я лучше многих других знаю, каково было ребенку из тесной пансионатовской комнатки спозаранку выбегать во двор, чтобы не мешать дома, пролепетывать в страхе по темной грязной лестнице и до позднего вечера послушно гулять, полагаясь только на провидение, собственную осторожность и внимание более старших детей.
Но главное - я, потратив больше половины жизни на попытки посадить людей, жертвами которых стали десятки девочек, точно знаю, почему случилась эта чудовищная трагедия на Судостроителей, 38. Ответ простой - у нас никому ничего не надо. Никому и ничего. Но обо всем по порядку...
Тазик варенья
Мы с мамой уехали с Лесобазы в 1995 году. Нам повезло - получили квартиру в доме на перекрестке Ямской и Полевой. Это был последний дом с бесплатными квартирами для работников профтехобразования. Отдельная квартира, большой светлый двор, школа через два дома, хороший контингент - после Судостроителей, 38 наш дом на Ямской, 57 показался нам раем.
В этом раю я беззаботно прожила три года: пик задержки зарплат, мать-бюджетница чуть ли не за стенку держится от голода, весь почти двор, три дома, голодает, потому что все работают преподавателями, исключений единицы. Но жизнь как-то шла, главное, что была светлая собственная квартира, отдельная комната, городская библиотека через дорогу. Я днями читала, а по вечерам смотрела фильмы, ведь в те годы телевидение открывало для нас мировой кинематограф. В общем, было бедно, голодно, но интересно…
Летом 1998 года моя жизнь стала еще интереснее. Девочки из соседних домов, младше меня на год, Наташа А., отличница, и Лена П., троечница с красивым личиком, позвали меня в гости к «очень интересному дяденьке». Хрущевка на Ямской, 73, второй с конца подъезд, третий или четвертый этаж, маленькая двухкомнатная квартира-распашонка, спальня налево, зала направо, в центре кухня. На кухне в фартуке варит в эмалированном тазу абрикосовое варенье мужчина лет сорока. С ним два рыжих брата-близнеца Александр и Сергей Токмаковы, они только закончили химический факультет ТюмГНГУ, тогда еще «индуса». Мужчина с вареньем обещает, что, как только доварит его, мы можем пойти гулять, а потом вернемся к нему поесть мороженого, выпить коктейли. Он представляется Полем Григье Де Женотье, рассказал, что приехал в 90-е из Эстонии - якобы, он выступал в рок-группе «Крукс» и давал концерт в нашем Ледовом дворце, где познакомился с фанаткой Маргаритой В., тогда еще школьницей, они полюбили друг друга и Поль остался в Тюмени. Он поселился в квартире у Маргариты и ее родителей. Вскоре Маргарита родила Полю сына, которого назвали Николя. Девушка после школы поступила в институт культуры учиться на библиотекаря, Поль нянчил ребенка и занимался перепродажей мелких строительных услуг. Отец Маргариты В., военный из ТВВИКУ (военное училище), имел домик где-то в Крыму и на все лето увозил туда семью, так что квартира в доме по Ямской, 73 оставалась в полном распоряжении Поля. Именно с ним, его квартирой, его друзьями будут связаны следующие несколько лет моей жизни.
Визитка Поля
Братья Токмаковы
Глазами ребенка: как взрослые
Подробное описание всего, что происходило в этой компании, может представлять интерес только для трех категорий читателей: следствия, клинических психологов, работающих над методиками взаимодействия с жертвами педофилии, и для самих любителей липких историй про маленьких девочек. Потом ограничусь коротким перечислением фактов.
Итак, с 1998 по 2000 год я проводила едва ли не все три лета в компании Поля, его друзей, моих подружек из двора и других девочек из района Тюмени под названием Дом обороны. У нас было вполне тривиальное для больших компаний времяпровождения: мы много гуляли, днями рыбачили на пирсе у Пешеходного моста (там сейчас набережная), по вечерам большими компаниями выпивали, смотрели интересное (действительно, интересное и хорошее) кино, знакомились с британским и американским рок-н-роллом. Мы смотрели концерты Pink Floyd на видео, брали у Поля книги (я в 13 лет прочитала «Психологию инвертированных» Зигмунда Фрейда). Мы по вечерам собирались на пирсе или в этой квартире, выпивали (всегда кола с водкой, изредка - с виски или мартини, впрочем, пили не все, часто воздерживались), играли «в бутылочку», ходили в гости, ездили отдыхать на озеро, дачу, за грибами. От всех прочих компаний нас отличало только три факта: девочкам у нас было 6-14 лет, а мальчикам - минимум 21 год. Второе отличие - у нас было слишком много для подростковой среды секса. Третье: нас постоянно снимали на видео. Не порнографию, но повседневные наши разговоры, развлечения, от рыбалки до массажей и игры в бутылочку. У Поля была видеокамера. У Токмаковых - еще более новая. Токмаковы носили ее в холщовой авоське. Впрочем, нет, один эпизод порнографии я помню: 1998 или 1999 гг., к нам на пирс, к Полю, Токмаковым и школьницам, пришел чей-то брат, худой и слабый. Поль учил его переплывать Туру. А потом учил девочку, чье имя я не запомнила, делать минет. Кто-то из Токмаковых снимал. Все кончилось красными лицами и убеганием в кусты. Убежал и мальчик, больше его я не видела, и девочка, ее я тоже не помню.
Фото 5. Сергей Пронин
Дальше перечисляю сухо факты. В этой компании я влюбилась в Сергея Пронина, кузнеца, выпускника, по его словам, Абрамцевского художественного училища. Его в этой среде провинциальных франкоманов называли Сержем и говорили, будто он полгода прожил в Париже. На нас, девочек с тюменской окраины, это производило сногсшибательное впечатление. Пронину было 30 лет, он родился в январе. У Пронина имелась тогда кузница на перекрестке Казанской и Луначарского. С Прониным мы подолгу целовались в квартире Поля. Однажды вечером мы всей большой компанией - девочки из нашего двора, моя двоюродная сестра Наталья К., Пронин, Токмаковы, ходили в кузницу к Пронину, там выпивали что-то необременительное, ели мороженое. Потом Пронин показывал нам фокус, в частности, мне как его «избраннице», предлагал класть ладонь на платформу огромного гидравлического пресса, сам Пронин педалью медленно опускал пресс, который давил массой 400 тонн, и касался им моей ладони. Потом убирал пресс. Так он проверял доверие к нему. В кузнице у Пронина были наручники, кандалы - он их ковал в свободное время. Судя по всему, продолжил он ковать кандалы и годы спустя.
Вскоре у нас с Прониным случилось свидание. Я приходила к нему в однокомнатную квартиру на ул. Мельникайте, рядом с кардиоцентром. Квартира производила впечатление пустующей и временной, в холодильнике было только мороженое - полный морозильник. К радиатору центрального отопления были прицеплены наручники. Пронин говорил, что некая любовница его приковывает.
Через пару недель я узнала, что в квартире Пронина также была моя двоюродная сестра Наталья К., ей уже было 14 лет тогда, формально он не совершил в отношении нее уголовного преступления, так как аккурат в тот год в России опустили возраст согласия до 14 лет. Наталью Пронин приковывал теми самыми наручниками к той же самой батарее. Позже я нашла девочку, еще на год младше меня, которая побывала в его квартире в 1999 году и тоже испытала на себе наручники.
Что еще? Дни мы проводили на пирсе в центре города, в кустах обнимались, целовались, у нас были пары… Я познакомила с Полем своею соседку Татьяну В., которой только в сентябре 1998 года исполнилось тринадцать лет. Она пришла к Полю, тот отвел ее в спальню, где якобы составлял ей психологический тест: когда выйдет замуж, когда умрет… Вышла оттуда Таня красная, в разорванном платье. Но приходить к Полю не перестала. Наоборот, в один день привела с собой свою младшую сестру Марию, ей тогда было шесть или семь лет, она еще не ходила в школу. Сама Татьяна к августу нашла себе в компании пару - она стала встречаться с Сашей Токмаковым, которому летом исполнился 21 год. Из них получилась крепкая пара, они были влюблены в друг друга, Саша познакомил Таню с родителями, вскоре и Таня привела друга домой. Жили то у одних, то у других. У Токмаковых дома были мама, папа по имени Валера, бабушка. Возраст Тани никого не смущал: ее охотно приняли в семью, брали с собой на дачу, за грибами. Роман их начался в июле-августе 1998 года, в сентябре у Тани все отметили ее день рождения.
В один из августовских дней Таня привела на пирс свою сестру Марию. Поль весь день не отходил от девочки, гладил ее, лез ей в трусы и на глазах нескольких других детей изнасиловал ее пальцем. Теперь уже Мария, красная и растерянная, ухватившись за сестру, засеменила наверх с пирса. Набережной тогда не было, спускались и поднимались мы через заросли и осыпающийся берег. Маша хватала руками дерн и торопилась уйти. Все были растеряны. Ссориться со взрослым другом никто не хотел. И это - главное в моей истории. Никто из нас не чувствовал себя жертвой - все думали, что они взрослые самостоятельные люди, которые состоят в отношениях с такими же взрослыми и умными людьми. Мария В. поразительно походила на пропавшую в Тюмени Аню Анисимову. Одно лицо, но об этом позже…
В общем, лето 1998 года мы провели совершенно по-взрослому. Девочками мы были, как это тогда считалось, из хороших семей: не асоциальные, не жили кучно, район благополучный. Моя мама - преподаватель в училище. У Натальи А. мать работала художником в кинотеатре, у Тани и Маши В. родители были педагогами, а потом ушли в торговлю. У остальных девочек мамы и папы тоже были нормальные. Мы не были детьми алкоголиков, никто из нас не был ненужным или нелюбимым ребенком. Пожалуй, все мы были детьми представителей подчеркнуто благополучной и предельно усредненной низовой интеллигенции из хорошего района. Нас отличало только одно - мы очень хотели взрослой жизни. И получили ее по полной.
Напишу, предвосхищая вопросы: ко мне Поль приставал один раз и как-то очень вяло, без интереса: я в 13 лет имела совершенно оформившуюся женскую фигуру, большую грудь, выглядела очень взрослой и уже его не интересовала, ему нравились девочки более детского склада. С Полем мы разговаривали, меня он любил просвещать. Но я нравилась другим…
Надеюсь, сегодня уже не надо никому говорить, почему секс с несовершеннолетними является априори незаконным, а сами дети - недееспособными. Ребенок не может отвечать за свой выбор. За все, что я сейчас о себе рассказываю, я тоже не хочу отвечать. Даже несмотря на то, что я нашла в себе силы все-таки по прошествии лет за это ответить и призвать к ответу других.
Итак, летом 1998 года, после короткого моего романа с Сергеем Прониным, после ссоры и примирения с сестрой Натальей К., которая вдруг вообразила, что забеременела, а обратиться ей было не к кому, кроме меня, так что мы помирились. Настолько, что, в день города устроили побег из дома: мы жили в разных частях Тюмени и просто сказали родителям, что едем друг к другу. Телефонов у нас тогда не было, проверить было нельзя. Ту ночь мы провели в квартире у Поля в одной постели с Сергеем Прониным. Но, надо сказать, без секса, наверное, он догадался, что открытых сцен ревности следует избегать, поэтому ограничился скромным поведением: разговоры, массаж. Он нас учил делать массаж: начинать обязательно с мизинцев. Мне было 13 лет, сестре - 14. Сергею Пронину - 30. Я с тех пор никогда не делаю и не позволяю никому делать мне массаж, меня воротит…
А я тогда страдала. Я считала себя влюбленной, мне казалось, что я была полноценным участником полноценных отношений. По итогам этих страданий я нашла себе утешение в лице одного из братьев Токмаковых - Сергея. И стала встречаться какое-то время с ним, в том числе, наши свидания происходили у него дома, в четырехкомнатной квартире на ул. Широтной, где в соседних комнатах смотрели телевизор родители и бабушка. Я приходила к ним в гости, мы пили чай с пирогами, смотрели семейные записи (постоянно какую-то родственницу Токмаковых они снимали в купальнике), а потом уединялись… Еще мы с Сергеем ездили на дачу к его одногруппникам, те отмечали окончание курса. Саша с Таней тоже были. Никого из студентов не смутили две школьницы на празднике.
Потом наступила осень, я пошла в школу. К Полю вернулась из Крыма семья. Мы еще какое-то время приходили к нему во двор: поболтать, поесть печеной картошки. Видели, как его жена Маргарита зло на нас смотрит. Видели маленького белокурого Николя. Поль сидел днями на лавке с радиотелефоном: Токмаковы поставили ему на крыше антенну, которая далеко передавала сигнал, Поль носил трубку радиотелефона и изображал, будто это мобильник - вещь в те времена крайне дорогая. Он занимался какими-то якобы подрядами в строительном секторе. Еще говорил, что писал стихи на заказ. Рассказывал, как помогал устроиться в Москве певцу Алексею Чумакову - тот жил какое-то время в Тюмени и был уже тогда местной молодой звездой. Мы все слушали. Поль любил вставлять в разговор французские словечки, а все имена по возможности коверкал на французский манер. Как ему казалось. Таню он называл Танель, Аню - Анель, Наташу - конечно же, Натали. С конца октября сидеть на лавке в Сибири стало холодно - мы перестали видеть Поля.
А к следующему лету все началось сначала. Снова Маргарита с родителями и сыном уехала в Крым, снова осталась квартира. Снова туда приходили мы, появлялись и новые девочки, всем 12-14 лет. Свою первую любовь Сергея Пронина я уже не видела. Саша Токмаков так и встречался с Таней В. Приходила туда девочка Тамара из нашего дома, на два года нас младше. И неизвестно, до чего бы довело ее любопытство, если бы вскоре не напала на Тамару уличная собака и не изуродовала ей ногу - все лето Тома пролечилась, с укушеной ногой ходить к мужчинам стеснялась, тем и спаслась, хотя ее и успели облапать.
Владимир Незнамов
Больше не спасся никто… Я летом познакомилась у Поля с на тот момент 27-летним Владимиром Незнамовым, он закончил ТюмГНГУ, работал где-то админом (крайне редкая тогда работа), числился в аспирантуре «индуса» (так назывался нефтегазовый университет) и жил в общежитии на улице Мельникайте. Туда я один раз сбегала из дома. Был Незнамов уже разведен, имел сестру и малолетнего сына. Роман наш продлился до осени и вновь окончился моим разбитым сердцем. За это время мы успели провести десятки часов в прогулках, обнимаясь дома у Поля, в парках. Мы были в компании Токмаковых, Поля, других девочек на даче тестя Поля в районе Рощино. Щитовой домик, ничего особенного. Позже я вспомню еще про эту дачу.
Ничего примечательного в компании Поля не было. Даже по тем меркам он был скромно обеспеченным человеком: далеко не всегда угощал нас мороженым, колой с водкой, которую мы почти никогда не пили. Несколько раз за все годы мы делали шашлыки: на даче или на этом пирсе. Жарили курицу и даже сосиски. Этим даже и в голодный 1998 год (пик задержки зарплат и пенсий) отличниц было не удивить. Ходили мы к Полю за другим - за общением. За ощущением взрослости. За настоящими отношениями. Был в наших встречах даже некоторый благородный момент, что-то вроде просвещения: Поль неплохо знал историю рок-музыки, от него я узнала про Pink Floyd, у него я посмотрела впервые их концерт Pulse и фильм «Стена». Я узнала про группы Yello, E.L.P., Manfred Mann’s Earth Band. Про Зигмунда Фрейда, психолога Владимира Леви. В то же время уже 1999 году меня посетили сомнения насчет знания Полем французского языка: кроме «бонжур» он ничего не произносил. Я стала догадываться, что Поль имитирует французский. Рассказывает нам, что его папа был француз, революционер из Петрограда, которого после революции спасла лично сестра Ленина Мария Ульянова. Что с сыном Николя они дома говоря по-французски.
Еще я стала наконец понимать, что разные шуточки Поля на постельные темы не очень здоровы. Он рассказывал нам, как спариваются собаки, как мужчине заниматься сексом, чтобы удержать эякуляцию. Говорил, что дома они с женой и сыном ходят голыми, что он умеет кончать в женщину, не делая ей детей. В 13 лет эти рассказы казались удивительными, в 14 они уже виделись мне навязчивой манией. Я стала сомневаться, что знакомый наш - психолог, как он представлялся, музыкант и учился в актерском училище. Но мне было очень неудобно признать, что я так легко дала себя обмануть, так что сомнения свои я запрятала подальше. Тем более, что компания Поля для меня и ряда моих знакомых стала полноценными друзьями, других не было, остаться в одиночестве и мне не хотелось.
Так прошло примерно три года. С каждым новым летом в компании появлялись более молодые девочки из других дворов, мы, вырастая, интересовали его все меньше. Редко кто старше 14-ти там задерживался. Была одна девушка, Ольга Т., 1979 г. р., которая иногда приходила к нам вместе с каким-то уголовного вида гражданином. Я поняла, что Оля в первой половине 90-х сама прошла через компанию Поля. Поля она любила, всегда к нему тянулась и в 1999 году привела туда свою сестру, кажется, младше меня на год. А Поль все пытался найти ей жениха. Это был единственный случай, когда в компанию проникала фактически взрослая женщина.
В 2000 или 2001 году наши посиделки окончательно оборвал разрыв Поля с женой Маргаритой. Он сказал нам, что Маргарита изменила ему с коллегой, он не простил и уходит от нее. Николя захотел остаться с отцом. Мальчика забрали из 26-й школы, где он уже учился. Мать боролась за сына, но Поль так его настроил, что Николя выскочил на балкон с ножом в руке и пообещал себя зарезать, если мать не отпустит его жить с отцом. Мать отпустила.
Пограничное состояние
Идти Полю было некуда и он устроился у Владимира Незнамова. У того к этому времени появилась однокомнатная квартирка в пансионате на Олимпийской. Точно таком же, в каком жила Настя Муравьева, тот же проект. Но у Незнамова была «квартира» не 13 кв. м, а примерно 27-29. Там они жили втроем: он, Поль и Николя. Мальчик пошел в местную школу. Токмаковы стали появляться там еще чаще, потому что жили рядом.
Примерно в это время, лет в шестнадцать, я все поняла. И я отчетливо осознала, что хочу этих людей наказать. Однако воплощению этого желания препятствовали два момента. Первое - надо было пойти в милицию и признаться, что лично я оказалась дурой. Времена были другие. Тогда не поднимали Следственный комитет из-за одного косого взгляда. Тогда парень приводил домой, к друзьям 12-летнюю подружку и все было в норме вещей. Тогда постоянно писали в газетах, показывали по телевизору, как девочки решались рассказать об изнасиловании и их на всю страну называли в ответ шалавами. Что бы ответили школьнице, которая вдруг вообразила себя взрослой и сама вступала в отношения с мужчинами, ездила на шашлыки, пила коктейли? О том, что, вероятно, большинство жертв педофилии вступают в связь с преступниками добровольно, не знают даже до сих пор. Спросите людей 25+ - они вам скажут, что педофил это саблезубый дядька с ножом за спиной. Тогда о проблеме добровольного сожительства школьниц никто не говорил, ее не было. Почитайте роман Алексея Иванова «Ненастье» - несколькими годами ранее главарь афганской группировки живет там открыто с малолетней Таней, и это никого не волнует, все лишь боятся, как бы не обидеть товарища Лихолетова. В общем, мужчин, склонивших школьниц к добровольному сожительству, общество тогда не осуждало. Да еще и в 1998 году возраст согласия снизили в России до 14 лет, правда, уже в 2002-м его вновь подняли до шестнадцати. Ну и напомню, что тогда даже Следственного комитета не было. Сообщать в те годы о подобных преступлениях было лишь добровольным и пустым взятием на себя позора: эффекта ноль, заявление не примут, еще и в милиции засмеют.
Второй момент еще более деликатный - тебе приходилось разорвать отношения с людьми, к которым ты была привязана. Ведь мы же все считались друзьями. Конечно, я чувствовала, как с возрастом наша дружба истончается, я понимала, что виной всему наше взросление, мы перестали интересовать Поля и его друзей, костяк которых сохранялся тот же, но иногда в компанию приходили новые люди. Мы все больше отдалялись от Поля и Токмаковых, Пронина вообще перестали видеть, Незнамова - тоже. После переезда у Поля появились новые девочки, уже из Восточного микрорайона. Тоже школьницы. Помню, как мы с Леной П., моей соседкой, поехали из нашего дома на Ямской в пансионат к Незнамову, где жил Поль. Не знаю, зачем туда ехала Лена, а я уже точно знала, что хочу Поля посадить. И Токмаковых. И Незнамова, у которого дома совращали школьниц, поили их водкой, показывали им порнографию, снимали посиделки на видео, а он в это время ненадолго приходил, говорил по телефону с невестой, готовил себе что-то на кухне. При мне он в развращении школьниц не участвовал, но и не пресекал. Просто воспринимал как должное. Спустя много лет он напишет мне, что таков был у него период в жизни, полезный опыт, он его приобрел и все. Переписку эту я вам тоже покажу.
В общем, оба стоп-фактора меня не остановили: я преодолела стыд, разорвала дружеские отношения с этой компаний и впервые пошла в милицию. Вероятно, летом-осенью 2001 года. Пришла в отделение на улице Белинского, поторчала у окошка, сказала дежурной, что хочу сообщить о мужчинах, которые много лет сожительствуют со школьницами.
«Вас изнасиловали?» - спросила меня в окошке женщина с жирно накрашенными сиреневыми губами. Помните, были такие помады перламутровые?
«При вас кого-то изнасиловали?»
Я робко мямлила, что все было добровольно. От меня отмахнулись:
«Ждите».
Я прождала больше трех часов. Ко мне никто не вышел. Я захотела есть, пить и ушла домой.
Для второго раза я решила запастись свежими уликами. Тогда и поехала в пансионат к Незнамову. Я хотела записать имена девочек, адрес, номер его квартиры, а, главное, заснять все. Тогда у Поля был кто-то из Токмаковых, кажется, Саша, мы с Леной П., четыре-пять местных девочек, сын Николя, позже пришел Незнамов. Поль показывал неизвестно откуда взявшуюся у него электрогитару, не играл и повторял байку о том, что он дал обет не играть на гитаре. На самом деле он просто не умел…
Там выпивали, по видеомагнитофону играл какой-то концерт, Токмаков снимал. Незнамов пришел, узнал меня, свою бывшую подружку, без энтузиазма поприветствовал и рассказал про новую систему изучения английского языка: каждый день он приклеивал на зеркало в ванной несколько новых слов и так их запоминал. Я была хорошая ученица и все слова с зеркала давно знала. Сфотографировать я никого не смогла: у меня в сумке лежал дешевый пленочный фотоаппарат с ручной перемоткой. Даже чтобы просто перемотать кадр, нужно было произвести звук.
Я еще пару раз за год-два была там, никаких девочек в милицию сводить не смогла. Они были такими же самоуверенными и «взрослыми», как и я в 13 лет. Время от времени мы пересекались с Полем в городе: на параде, на пирсе, в городском саду. Вскоре я узнала, что он давно живет с одной из приходивших к нему девочек, Аней С., которую называл Анель. Хотя по другим данным, ее зовут Елена. Вскоре она родила ему дочь.
Еще раз я ходила в милицию, но со мной снова никто не стал разговаривать. Возможностей найти других жертв тогда еще не было - без соцсетей это сложно. А в начале 2000-х даже интернет в Тюмени мало у кого был.
Я закончила университет, эмигрировала, несколько лет прожила на две страны и вернулась к вопросу о Поле и его компании, когда у нас развились соцсети. Я стала их искать и это был второй этап осмысления мною прошлого.
Герлы приходили пожрать
Зачем они мне понадобились, я не знаю. Я лишь чувствовала отчетливое желание услышать от них извинения. Я уже понимала, что хочу против них воевать, но еще не знала как. И я хотела, наверное, дать им шанс раскаяться. Я нашла всех, кроме Поля, Поль не сидел в интернете, а по телефону раскаиваться не хотел. Уже стало известно, что он уехал на дачу в Ембаево, там жил со своей Анелью и дочкой. Днями он сидел на лавке на Цветном бульваре или на остановке у областной библиотеки, которой присвоили имя Ельцина. Знакомился с девочками, все также рассказывал истории про сношающихся собак и быков-осеменителей.
Незнамова, Токмаковых, а также двоих новых членов их компании, уже из начала 2000-х, Игоря и Анатолия Захаровых (жили на ДОКе, у Толика был отрезан большой палец на руке, он тоже закончил химфак, как и Токмаковы). Саша Токмаков оказался осторожным и особенно со мной в переписку не вступал. С Сергеем наши беседы выдались долгими. Однажды я, еще из эмиграции, прямо его спросила, не сожалеет ли он о прошлом. Мужчина 32 лет ответил мне вот что:
“ПЕЧАЛЬНО, но Многие девушки (исключая тебя, Таню, Лену, Тому) (прим. - Тане на момент появления было 12, Лене и Томе - по 11 лет), приходили «Выпить» и «Пожрать» НА ХАЛЯВУ, Может это звучит грубо за то Очень точно.
А многие из них, в действительности были недостойны нашего внимания, а мы как лохи велись на это» (прилагаю скриншоты).
На счет ПОЛЯ:
«В течении этих 3-5 лет обратил внимание на интересную закономерность. Когда Поль был при деньгах и Жил „ЖИРНЕНЬКО“ вокруг него крутилось много разных девушек, а когда денег не стало (работа не пошла) Все Девушки, понимая, что здесь ловить нечего, разом отвернулись и „СВАЛИЛИ“ кто куда нашли кучу причин и всё… Осталась только одна, которую интересовал сам Поль, а не его кошелёк. Вот так!»
«Могу рассказать ещё занимательную закономерность.Когда брать работал с Полем (на баргузине ездил) он возил одноклассниц сына Поля на озёра, карьеры, в общем увеселительные мероприятия (секса не было-для справки), а сейчас Эти „ГЁРЛЫ“ проходя рядом или случайная встреча, они воротят Свои „Личеки“ в сторону. Никто этих девушек не развращал, и не соблазнял и не приставал…»
В это время одноклассницам Николя было 9-10 лет. Под «девушкам» подразумеваются девочки 11-14 лет. Я к тому времени уже прочитала много книг о психологии тех самых инвертированных, читала материалы допросов серийных педофилов и знала, что все они о детях говорят «девушки» и непременно считают их злыми, развратными.
Переписка с Владимиром Незнамовым, который в отношении меня уголовного преступления не совершил, т. к. я по тогдашним законам достигла в 1998 году возраста согласия, но которые не один год наблюдал у себя дома притон для школьниц, подарил мне удивительные вечера переписки, полные нравоучений, наставлений и дзеновской мудрости - Незнамов между второй и третьей женитьбой как раз увлекся дзен-буддизмом. Он поучал меня, попрекал, что я сама себе испортила жизнь, требовал лучше писать про чиновников, при которых у его мамы была пенсия 6400 рублей, рассказывал, что не надо пилить опилки, и требовал от меня ответа, где я сама была, когда Поль совратил дошкольницу. Еше Незнамов сообщил вот что:
«А как я все оцениваю? Никак. У меня был определенный жизненный отрезок времени, в пределах которого я получил свой опыт, согласен, не совсем позитивный и созидательный, но на фоне этого я могу дифференцировать теперь нечто лучшее, отличное от этого. P. S. А почему у Вас такой возврат к прошлому? Не пора ли оставить его?..»
«Лучше сделать и сожалеть, чем не сделать - и жалеть. Мне более всего не понятно, зачем Вам, не будучи частью «той компании», браться судить на тему «что такое хорошо и что такое плохо?»
Ну и в конце - о поисках почти сорокалетним мужиком татьян ларин среди тюменских школьниц:
«Вообще, судя по Полю, жизнь у него точно не сложилась, но это его выбор и его ответственность. Мы с ним уже лет 6 не общаемся, т. к. тот образ жизни, построенный на эфемерных представлениях, выдумках и похоти к молоденьким девочкам для меня абсолютно НЕ ПРИЕМЛЕМ. А что до утраты романтичности… Покажите мне, ну Бога ради покажите, хоть одну девочку из соседнего двора, для которой такие понятия, как честь, искренность, благородство и преданность - не просто звуки, а слова, наполненные смыслом. Где из тех школьниц, курящих на крыльце школ и пьющих из горла пиво в подворотнях, мне найти Татьян Лариных? Да хоть просто Татьяну, путь и не совсем Ларину…»
Невероятно, но дальше в тексте Владимир Незнамов снова появится. И будет меня учить уже вместе со своей женой.
Это переписка 2008-2010 гг. Несколько лет я ждала от них хоть какого-то аргументированного раскаяния. Наверное, мне бы его хватило. И я бы удовлетворилась. Но раскаяния не было.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ - https://vigorov.livejournal.com/291325.html
Метки: Миронова, Тюмень, педофилы, преступность, криминал, лихие 90-е, 90-е годы, Россия, общество